По Ту Сторону Лезвия

Карие глаза прикованы к блондину в чёрной рубашке, который чем-то занят в планшете. У Хёнджина появился этот планшет недавно, но Феликс заметил, что тот очень много времени проводит в нём. И не похоже, что он там смотрит что-то приятное. Стоило планшету появиться в руках, как густые брови хмурились, лицо принимало знакомый холодный вид. Посетителей было мало, и Хван просто стоял, облокотившись на стойку, и что-то листал на экране. Гадая, что там, и покусывая конец ручки, Феликс вздрогнул, когда перед глазами вдруг возникло оживлённое лицо Туки. — Ты пялишься на него постоянно. Ты что, влюбился? — она беззлобно улыбнулась, отслеживая взгляд напарника по смене. Он лишь посмеялся, отворачиваясь. Но девушка не отстала, продолжая всматриваться в веснушчатое лицо. Она была невероятно энергичной и по-странному… назойливой. Но это не вызывало раздражения. Это было мило. Туки обладала приятной внешностью и заразительной энергетикой. А ещё проявляла больше всех внимания к единственному парню официанту в Санрайзе. — Что ты делаешь сегодня вечером? Вопрос был задан настолько неожиданно и спокойно, что Феликс немного опешил. Он не ожидал такого прямого шага с её стороны, но был не против. Вот только вспомнил, что действительно занят. — А, у меня тренировка сегодня, прости. — А завтра? — Завтра… думаю, что свободен. — Сходим куда-нибудь после смены? Я знаю отличный бар, — Туки обаятельно улыбнулась, поправляя свои длинные рыжие волосы. — Хорошо. Феликс был приятно удивлён. Он не искал отношений, но был открыт к ним, и Туки ему нравилась. Теперь, обмениваясь с ней немного смущёнными улыбками, не заметил на себе холодный взгляд из-за барной стойки. Хёнджин стоял, облокотившись о тяжёлое дерево, и смотрел, как птенец расправляет свои пёрышки. Заблокированный планшет лежал неподалёку. Задумавшись, Хёнджин понял, что эти двое подходят друг другу. Оба красивые, миниатюрные, светлые… до невозможности милые. Перед глазами сама собой возникла картина, как эта вьющаяся вокруг младшего девочка кричала на этой же стойке под Хёнджином. Его пальцы были у неё везде, оставили столько синяков, когда он сжимал её бёдра. Они, возможно, даже не сошли ещё с прошлого раза. Было смешно наблюдать, как она уже хвостиком ходит за другим парнем, но Хёнджину было, в общем-то, всё равно. Пусть развлекаются. На мгновение даже стало интересно… смог бы Феликс дать то, что ей нужно? Представить его грубо трахающим девушку было сложно. Допустим, прямо на этой стойке. На месте Хёнджина. Закусив губу, Хёнджин нахмурился, визуализируя, но ничего не вышло. Слишком уж у Феликса милый образ. Он бы скорее сначала полгода за ней ухаживал, дарил цветы, водил в кино… и только после знакомства с родителями занялся с ней любовью на белых простынях в миссионерской позе. Хёнджин сам не понял, почему эти мысли прозвучали с издёвкой в его голове. Ведь нет ничего плохого в романтике. Ведь нет? Почему-то эта мысль заставляла губы кривиться, а нос морщиться. Романтика… Любовь… Красивые слова. Заканчивая смену чуть раньше, Чанбин забрал Феликса на тренировку. Сидя рядом с ним на переднем сидении машины, Феликс опять погрузился в свои мысли. — Неужели нет способа посадить Минхо? Этот вопрос прозвучал без какой-либо подводки, и Чанбин чуть не въехал в фуру спереди от неожиданности. — Должно же быть хоть что-то. Он напал на меня, он причинил столько вреда Хёнджину, он… — продолжал Феликс, начиная заводиться. — Тебе Джин рассказал о своём прошлом? После утвердительного кивка Со с шумом втянул воздух. — Знаешь, я начинаю ревновать. Мне пришлось несколько лет вытягивать из него эту информацию по кусочкам. Как тебе удалось? Феликс вдруг почувствовал смущение. Действительно, почему настолько закрытый человек, как Хёнджин, решил ему открыться? — Просто я его достал своими вопросами. Чанбин хохотнул, следя за дорогой, и, чуть посерьёзнев, продолжил: — Насчёт Минхо… Забудь. Правда. Если бы всё было так просто, поверь, его бы уже не было. На секунду всегда доброе лицо Со стало мрачным. Феликс поёжился. Всё, что касалось Минхо, несло за собой этот шлейф таинственности и опасности. Словно речь идёт не о человеке, а каком-то древнем проклятии. — Неужели никто не пробовал его… убить? — Пробовали конечно. Хёнджин пробовал. В памяти всплыл рассказ Хвана о бесчисленных драках. Даже на ножах. И история о последнем бое, где он сам чуть не распрощался с жизнью. — Слушай, просто забудь. Вообще… — Чанбин запнулся так, словно вспомнил о чём-то, — я слышал, ты с ним начал тренироваться. Феликс ожидал шутливой фразы о том, что Со ревнует, но он оставался серьёзным: — Хёнджин никогда не интересовался карьерой тренера раньше, и то, что он рассказал тебе всё это… скажи честно, тебе нравится Хёнджин? Феликс замер с открытым ртом. Что за странный вопрос? — Что? Ну… как человек, как друг. — Хорошо. Чанбин выдохнул с явным облегчением и перевёл тему, подъезжая к залу. Тренировка прошла спокойно, хорошо. Сегодня Феликс устал быстрее обычного, и Чанбин предложил вернуться в Санрайз, посмотреть вместе фильмы. Младший был не против. Это звучало лучше, чем засыпать одному в пустой тёмной квартире. Вот только их плану не суждено было сбыться. Выйдя у Санрайза из машины первым и подойдя к двери, Феликс вдруг замер. — Эмм… стой, погоди… там… Чанбин удивлённо уставился на Феликса, который преградил ему дорогу. В свете фонаря было видно, что он покраснел. Без труда заглядывая ему за плечо, Со понял в чём дело. — Да блять. Усадив Феликса обратно в машину и, сев рядом, Чанбин вздохнул. — Прости. — Да ты-то что извиняешься, всё в порядке. Просто… отвези меня тогда лучше домой. Чувствуя, как постепенно сходит краска с лица, Феликс теперь не мог выкинуть из головы эту картину. Хёнджин… стоящий лицом к двери, спиной к стойке, облокотившийся на неё поясницей. С опущенной головой, распущенные волосы скрывают лицо, но виден его широко открытый рот. Он смотрит вниз, где… на коленях перед ним стоит девушка. Длинные пальцы сжимают копну рыжих волос. — Он с ней встречается? Феликс нарушил тишину, переводя взгляд на Чанбина. Тот не спеша вёл машину по ночному Сеулу, блики неоновых огней отражались в его спокойном взгляде. Разве что брови были слегка нахмурены. Он, кажется, был недоволен ситуацией. — Хёнджин? Встречается? Нет. Со вздохнул и посмотрел на младшего каким-то многозначительным взглядом. — Он не из тех, кто встречается. Когда тело упало на постель в тишине маленькой квартиры, Феликс понял, насколько же он устал. Целый рабочий день на ногах, потом утомительная тренировка в зале до седьмого пота, поездка с Со по городу. Коснувшись подушки, сознание отключилось практически мгновенно. И принесло нечто, что повернуло жизнь Феликса в новое русло. Тяжёлая музыка звучала приглушённо, будто из-под воды. Ночь, размытые огни подсветки. Толпа вокруг движется в общем экстазе, танцуя, волнуясь. Всё кажется таким мягким, таким приятным. Он почему-то стоит на коленях. Перед кем-то. Перед глазами только тёмные джинсы. На затылок ложится ладонь и притягивает ближе, мягко заставляет щекой потереться о грубую ткань, обтягивающую бёдра и пах. Стоит поднять глаза и становится видно лицо. Смотрит вниз, пухлые губы приоткрыты, глаза такие… хищные. Белые пряди падают на лицо. Феликс проснулся от тянущего чувства внизу живота. Такого приятного, но мучительного. За окном ещё было темно. Случайно проведя рукой по простыни, почувствовал влажное пятно. — Чёрт… Нехотя вставая, чтобы убрать беспорядок, Феликс попытался вспомнить, что ему снилось. Ничего конкретного не получилось восстановить, только смутные образы. Это было досадно, потому что он был уверен, что снилось что-то невероятно… горячее. Взбодрившись походом в душ, мозг теперь не хотел засыпать опять и, проверив время, Феликс решил просто приехать на работу раньше. Может, Чанбин уже не спит и можно будет поболтать. Уже светало, когда Феликс вышел из метро на улицу. До Санрайза идти пешком ещё минут десять. Худые ноги в джинсах и кедах не спеша несли его по тротуару, пиная камешек. Вокруг было тихо и пусто. В наушниках играла музыка. На расстоянии двадцати метров впереди кто-то шёл. Феликс бы не обратил на этого человека внимания, если бы он не был единственным кроме него на этой улице. Обычный парень в куртке, джинсах. Но было в нём что-то знакомое. Рост, широкие плечи, каштановые волосы… больше всего привлекала внимание его походка: энергичная, пружинистая, слегка развязная. Приглядываясь к нему, Феликс заметил, что тот резко повернул и зашёл в заведение. Какая-то пиццерия. Надо же, она открывается так рано. И вот в момент, когда шатен поворачивался, Феликс мельком увидел его лицо. Джисон. По спине прошёл неприятный холодок. Думая, что делать, Феликс понял, что хоть Джисон и работает на Минхо, он его не боится. Всерьёз прикидывая, стоит ли подойти к нему, ударить его, потребовать объяснений, Феликс в итоге решил пройти мимо. Хёнджин просил не связываться. Чанбин просил забыть. Проходя мимо пиццерии, Феликс лишь мимоходом глянул в окно. Хан просто покупал пиццу — забирал коробку, улыбался сотруднику. С неким осадком на душе Феликс просто пошёл дальше. Было всё ещё… обидно. Тогда Джисон показался хорошим парнем. Хоть они и были знакомы меньше суток, его предательство ощущалось остро. Чёрт с ним. Окна Санрайза были зашторены, свет не горел, но дверь оказалась уже открыта. Толкая её и заходя, Феликс неожиданно обнаружил себя посреди ссоры. —…уже завершил сделку. У тебя осталось всего два дня… — Блять, я не готов, я… — Нет, Джин, ты готов. Просто назначь встречу. Если ты будешь тянуть… Два парня резко обернулись на вошедшего. Чанбин выглядел очень серьёзно. Хёнджин выглядел так, будто его заставляли есть что-то омерзительное. — Привет, Феликс, чего так рано? — Со быстро переключился на свой обычный дружелюбный тон, а Хёнджин просто сел за один из столов и уронил голову на руки. — Да так, не спалось… что-то случилось? — Нет, — почти одновременно сказали старшие, и по их виду было ясно, что они врут. И будто поняв, что это слишком очевидно, Чанбин перевёл тему, предложив кофе. — Только не умею делать красиво как Джин. Это он у нас художник. Феликс перевёл заинтересованный взгляд на Хёнджина, который всё ещё рассматривал свои ладони. Подсел рядом напротив, снимая куртку. — Ты рисуешь? Хёнджин вздохнул, вперив взгляд куда-то в окно. Вот только оно было зашторено. — Нет. Раньше рисовал. — Почему перестал? — Потому что больше не хочу. Разговор был сухим и тупиковым. Феликс чувствовал, что Хёнджин не в настроении, и не хотел его раздражать, поэтому просто сидел молча, незаметно разглядывая его. Тот был в лёгком сером свитере с широким вырезом. У него такая бледная шея, вот только в местах, где она переходила в плечи, были видны едва заметные шрамы. Интересно, они остались после боёв на ножах? Белые волосы были распущены. Нерасчёсанные пряди немного хаотично падали на лоб, часть была убрана за уши. Почему-то именно вид этих волос вызвал какое-то странное чувство у Феликса. Ему нравились волосы Хёнджина. Длинные, мягкие, красивые. Выражение его лица было напряжённым. Губы плотно сомкнуты. Губы… они что-то напоминали. Резко появившийся Чанбин поставил по маленькой кружке кофе перед каждым и сам сел рядом, боком потеснив Феликса. С пенкой он не заморачивался, и она просто была вылита сверху беспорядочным белым пятном. — Тренировку проведём сегодня, Феликс, — Хёнджин наконец повернулся, вздохнул, — потому что на выходных я буду… занят. На последних словах он мрачно посмотрел на Со, получив кивок в ответ. Рабочий день проходил спокойно. За исключением одного момента. Услышав громкий женский возглас, Хёнджин оторвал глаза от планшета и посмотрел на источник звука. Феликс и Туки о чём-то говорили в другом конце зала, и судя по всему, девушка была в отчаянии. Толкнув в бок стоящего рядом Чанбина, который проверял запасы алкоголя, Хван кивнул в сторону младшего. — У нас что, разбиватель сердец растёт? Я думал, у них что-то наклёвывается. Чанбин посмотрел на друга как на идиота. — А чего ты ожидал? Он видел, как ты, прости, трахал её в рот вчера. Хёнджин широко открыл глаза. — Серьёзно? — Да, блять. И я тоже видел. Вообще я хотел с тобой поговорить по этому поводу. Но Хёнджин лишь усмехнулся и вернулся к планшету, пропуская лекцию мимо ушей. Видел? Интересно. Разбито ли его птичье сердечко? Наверное, не ожидал такого от своей милой поклонницы. Теперь, судя по всему, передумал с ней встречаться. Даже жаль. За ними было бы забавно наблюдать. Интересно, продолжала бы Туки так же оставаться после смены? Почему-то Хёнджину казалось, что да. Маленькая сучка. Скорее всего разбила бы ему сердце в первый же месяц отношений. Так он сразу увидел, кого она из себя представляет. Феликс под десятью разными предлогами отказался от свидания. Это было тяжело. Туки была огорчена и даже возмущена. Она не хотела отставать. Но Феликс теперь не был уверен, что сможет выкинуть ту сцену из головы, и предпочёл бы с ней не сближаться, хотя ничего плохого о ней не думал. Даже немного позавидовал её смелости и наглости так открыто приставать к нему, когда в другом конце зала стоит парень, которому она вчера… Моргая и прогоняя наваждение, Феликс понял, что Хёнджин опять всецело поглощён своим планшетом. Не в игры же он играет? И не кроссворд разгадывает? Было бы забавно. В голове быстро созрел план. Феликс усмехнулся и закусил губу. Один способ выяснить. Лёд-машина находится рядом с Хёнджином за стойкой. Всё, что нужно, — набрать воды со льдом. В зале есть несколько посетителей, они вполне могли бы сделать такой заказ. С невозмутимым видом Феликс подошёл к бару, обогнул стойку и наклонился к лёд-машине. Сам бармен никак не отреагировал, во что-то вчитываясь. Выпрямляясь, Феликс быстро кинул взгляд ему через плечо и… ожидал чего угодно, но не этого. На экране было открыто что-то вроде галереи. Но все фотографии были огнестрельным оружием. Пистолеты, автоматы, что-то ещё, Феликс их не различал. Но их было много, и они были разные. С каждой фотографией шло какое-то описание и цифры. Цена? Похоже всё-таки на игру. На скины для оружия в каком-то шутере. Неужели он на это постоянно смотрит? Когда все покидали заведение, Феликс остался. У него назначена тренировка. После истории Хёнджина он стал по-другому смотреть на их занятия. Он теперь знал, что это не просто хобби для души. Хёнджин действительно бился на смерть на этих лезвиях. Это… пугало. Пожалуй, этот факт делал тренировки ещё морально тяжелее, но Феликс не хотел их прекращать. Он сам не знал почему. Возможно… это была единственная возможность оставаться с Хёнджином один на один. Когда он никуда не сбегал, когда его внимание было сосредоточено на Феликсе. В перерывах они могли поговорить. Это была возможность узнавать Хёнджина. В своей красной комнате он, кажется, расслаблялся. Больше говорил, а ещё чаще улыбался, хоть это и была другая улыбка. Может, всё дело в этом красном свете, но там, внизу, он казался другим. Хищным. Игривым. Очень опасным. А ещё Феликсу хотелось стать сильнее. Нападение Минхо здорово потрепало его психологически, и Феликс решил, что подобное с ним больше не случится. И хотелось доказать самому Хёнджину, что он не слабак. Тот ни разу и словом не обмолвился, что так считает, но его взгляды, мимолётные фразы, всё его отношение в целом было таким, будто Феликс — несмышлёный котёнок, который решил поиграть с ножом. Это так раздражало. — Слишком медленно. Завязанные в хвост волосы, серая плотная футболка. Хёнджин был в тренировочной одежде и сосредоточен на их упражнении. Его высокая фигура двигалась по полукругу, длинные ноги в широких мягких штанах переступали босиком по каменному полу. — Я вижу, как ты думаешь. Перестань. Просто нападай. Не думай. И, подпитываемый раздражением, Феликс подскочил, делая простой выпад, ожидаемо встречая защиту, скрещивая их ненастоящие ножи с Хёнджином. Тот вдруг сделал шаг назад, но не размыкая лезвий. Феликс инстинктивно сделал шаг вперёд, сокращая дистанцию. Но стоило его ноге оторваться от пола, как быстрым движением Хёнджин подсёк вторую, лишая равновесия. Феликс упал на колено, руками упираясь в пол. — Ну не настолько же. Хёнджин улыбался. В этой улыбке не было злорадства или издёвки. Ему просто было весело. Феликс драматично ударил кулаком об пол и тоже посмеялся. Но когда он поднял голову, то улыбка замерла и постепенно сползла с лица. Он стоял на одном колене перед Хёнджином. Который улыбаясь смотрел сверху вниз. Свет, контекст, ракурс. Рука на затылке, ощущение трения щеки о жёсткую ткань джинсов. Он мог почувствовать собственным лицом его возбуждение. Такое твёрдое. Пальцы на затылке прижимали сильнее. Просили. Требовали. Это был Хёнджин. К лицу резко прилила краска, но этого не было видно в залитой кровавым светом комнате. Однако перемену настроения Хёнджин уловил. — Всё в порядке, Феликс? Почему собственное имя звучало так странно именно из его уст? Его губы, язык будто бы ласкали эти слова, когда произносили их. Так мягко. Ядовито-сладко. — Да, мне… мне просто нужно в туалет, давай закончим, хорошо? Подкралась паника совсем другого рода. Не та, что сковывает страхом, когда Феликс смотрит на коллекцию Хёнджина. Другая. Чуть ли не добегая до ванной комнаты и запирая за собой дверь, Феликс с ощущением, будто его предали, посмотрел вниз. На свои штаны. У него встал. Уже гораздо позже, лёжа в постели дома, Феликс понял, что не может уснуть. Он не знал, что произошло в красной комнате, и как до этого вообще дошло. В голове предательски всплывали слова Джисона о том, что он знает, что он гей, потому что его тянет к парням, и у него на них встаёт. А Феликс даже делал минет. Но если там всё можно списать на безумную ночь фестиваля и на нетрезвое состояние, то что было сегодня? Случайная реакция из-за сна? В это хотелось поверить, но это слишком было похоже на самообман. Потому что… если вызвать образ Хёнджина в памяти, то что-то определённо отзывалось. Но Феликс не мог понять, что это за чувство. Не мог же он хотеть любви с ним? Нет. Представить их вместе абсурдно. Он не испытывал к нему того, что, к примеру, к… Туки. Если не думать о той сцене, то он вполне мог бы с ней встречаться, возможно, полюбить её. Она была такой милой, красивой. Хёнджин же… вообще не милый по сравнению с ней. Хотя и красивый. Он намного выше. Сильнее. У него широкие плечи, руки с выступающими венами. У него холодный взгляд и некая аура тайны. Он похож на тигра, который лежит в тени и просто наблюдает. Красивый, спокойный. Но в мягких лапах кроются острые когти. Это не имеет ничего общего с мягкими, милыми, миниатюрными девочками, которые нравились Феликсу. И, тем не менее, Хван Хёнджин одним своим видом заставлял всё внутри напрягаться. Переворачиваясь на бок, Феликс с грустью посмотрел на экран телефона. Чан недоступен. Где-то опять на задании. Хотелось с кем-то всё это обсудить. Но, решив больше не терзаться этими размышлениями, Феликс просто придумал ничего с этим не делать. Списать всё на бредовый сон и относиться к другу как… к другу. Ночь прошла без происшествий, но сны были опять беспокойными. Феликс опять проснулся до будильника и удручённо посмотрел в тёмное окно. Вчерашние мысли лезли в голову и не давали доспать своё законное время. Второй день подряд он на рассвете выходил из метро. Ёжась от ночной прохлады, Феликс испытал дежавю, заметив кожаную куртку далеко впереди. Человек в ней завернул в пиццерию. Это странно. Два раза подряд вот так наткнуться на Джисона. Возможно, стоит рассказать Хёнджину. Хотя до Санрайза отсюда ещё десять минут пешком. Не похоже, что Хан шпионит. Хотя чёрт его знает. На этот раз двери Санрайза были заперты. Феликс открыл их своим ключом и вошёл. Зашторены окна, темно. — Феликс? Тихий мягкий голос прозвучал из полумрака откуда-то сбоку. На столе для посетителей прямо с ногами сидел Хёнджин, облокотившись спиной о стену. В длинных пальцах тлела сигарета. Это была очень странная картина. До открытия меньше часа, а хозяин заведения развалился на столе и дымил прямо в помещении. Но и это было не всё — рядом с ним стоял ещё и широкий гранёный стакан с янтарной жидкостью. — Тебе Чанбин не позвонил? — Нет, у меня телефон разряжен. Хотел здесь зарядить, а что? Делая паузу, чтобы затянуться, Хёнджин тихо ответил: — Сегодня мы не работаем. — Почему? Сделав неопределённый жест рукой, Хёнджин выдохнул дым и стряхнул пепел прямо на пол. — У меня… важная встреча завтра. Я хочу… отдохнуть. Феликс с сомнением посмотрел на эту картину. Виски пить ещё до того, как взошло солнце? Курить одному в темноте? Мало похоже на отдых. Но было что-то в голосе Хёнджина такое искреннее. То, как он сказал «отдохнуть». Он действительно выглядел уставшим. — Где Чанбин? — Не знаю. Куда-то уехал. Он такой деловой… — Хёнджин усмехнулся, — сказал, что не будет спиваться со мной. — Я могу. Под удивлённым взглядом Феликс подошёл, скинул куртку и на секунду замешкался. Сесть за стул рядом было бы странно. Пришлось бы смотреть на Хвана снизу вверх. Поэтому Феликс сел на другой конец стола, подтянув одну ногу к себе, а одну свесив. Взял стакан Хёнджина, понюхал. Поморщился. — Ты вообще виски пил до этого? — Нет. Хёнджин улыбнулся. У него было такое выражение лица, словно он созерцал что-то милое. — Тогда не пей это. Тебя придётся потом соскребать с этого стола. Зажав сигарету в зубах, Хёнджин легко соскочил со стола и забрал стакан из маленькой руки. — Тебе лучше разбавлять. Что предпочитаешь — кола или сок? Феликс ничего не предпочитал с виски, он вообще не знал, каким должен быть вкус. Просто рассудив, что сок звучит по-детски, выбрал колу. Хёнджин кивнул и ушёл к бару, младший пошёл следом. — Держи и пошли в вип-комнату. Тут сейчас будет слишком светло даже с закрытыми шторами. Протянул литровую бутылку колы, сам взял целую бутылку виски, два стакана. В вип-комнате атмосфера была другая. Чем-то напоминала красную комнату: тоже царил полумрак, который разгонялся неяркой подсветкой. Вот только синей. Это создавало более спокойную атмосферу. Часть комнаты занимал большой стол, а угол — большая мягкая платформа с телевизором. Они втроём здесь раньше смотрели фильмы. На ней можно было расположиться компанией, вытянуть ноги, даже лечь. На этот случай тут даже лежали подушки. Подвинув стул к этой платформе, Хёнджин поставил всё на него, а сам сбросил обувь и залез на мягкое. Разлил по стаканам виски. Совсем немного. Чуть больше, чем нужно, чтобы просто покрыть дно. И щедро налил в один колы. — Что за встреча завтра? — садясь напротив и отпивая из своего стакана, спросил Феликс. На вкус было совсем неплохо. Алкоголь почти не ощущался. Скорее казалось, что пьёшь горькую колу. И в горле становилось тепло. Хёнджин секунду раздумывал, но сделав глоток, ответил. — Встреча, на которой я не хочу быть. — Зачем тогда идёшь? — У меня нет выбора. — Выбор есть всегда. Хёнджин усмехнулся и покачал головой. Такой наивный. В жизни так много ситуаций, когда нет выбора. Особенно, если связываешься с людьми, которые могут у тебя забрать это право выбирать. Остаётся лишь один-единственный путь, который даже не тобой проложен. Ну или можно застрелиться. Тоже выбор. Но такой Хёнджин делать не хотел. Он поклялся себе не умереть раньше своего врага. — Это встреча с Минхо? — Нет, — честно ответил Хёнджин и решил перевести тему, пока не посыпались новые вопросы. — Расскажи о себе. Он мягко забрал стакан из рук Феликса и вновь его наполнил. Сам устроился поудобнее, полуложась напротив. Его ноги были такие длинные, что касались стены рядом с Феликсом. — Ты вызвался со мной пить, так что теперь развлекай меня, — это было сказано добродушно и шутливо. Феликс улыбнулся и собрался с мыслями. Немного о себе он уже рассказывал. О родителях, учёбе. Сейчас решил рассказать про своих сестёр, про отпуск в Австралии, про то, как любит море, про то, как пытался заниматься сёрфингом, про то, как попал в больницу с ожогами, оставленными медузами. Хёнджин пил, слушал, улыбался, даже вставлял вопросы тут и там. Его действительно поглотил рассказ. Он будто видел перед собой… сказку. Человека, который живёт нормальной жизнью. С семьёй, с детством, со счастьем. Это казалось таким нереальным, но увлекательным. Такие люди казались чем-то диковинным, потому что в окружении Хёнджина их не было. Картель, Минхо, его шайка… даже Чанбин… Всех, с кем Хёнджин контактировал, можно было назвать ненормальными. Преступники, убийцы, отчаянные люди, которые играли со смертью. Без нормальной жизни, без шансов на светлое будущее, лишь тёмное прошлое. И он сам точно такой же. Хёнджин слушал. Глубокий голос Феликса звучал весело, когда он вспоминал истории. У него хорошо получалось описывать места, события, даже подражать голосом другим людям и животным. Он действительно хорошо развлекал своим рассказом. Но Хёнджин ни на секунду не терял ощущение, что между ними безграничная пропасть размером в целую вселенную. Он смотрел на Феликса как на фильм. Красивая вымышленная история. Ею можно наслаждаться. Даже на мгновение помогает забыть о реальности, которая давит на горло железным обручем. Времени в этой комнате не существовало. Здесь не было окон. У обоих не было с собой телефона. Они просто сидели и пили. Разговаривали. О ерунде, о незначительных вещах. Но такой разговор был именно тем, что нужно Хёнджину, хоть он и не подозревал об этом. — Давай поиграем. Феликс неожиданно встрепенулся, явно довольный своей новой идеей. Хёнджин с сомнением изогнул бровь. Ему и так было хорошо. — Давай задавать по одному вопросу друг другу. С протяжным стоном Хёнджин закатил глаза. Только не это. — Кто не отвечает, тот пьёт. — Феликс, мы и так пьём. Но разгорячённый алкоголем младший чувствовал себя сейчас уверенно и энергично. Он, заговорщицки улыбаясь, уговаривал Хвана поиграть и для убедительности похлопал его по ноге. Хёнджин, наоборот, после пары стаканов виски чувствовал себя лениво, играть не хотел, особенно отвечать на вопросы. Но ещё больше не хотел, чтобы его тормошили. — Спрашивай, — он просто махнул рукой и полностью лёг на подушку. Хотел было подумать, что зря решил пить с Феликсом, но чувствовал, что нет. Какой бы назойливой не была эта птица, она ему скрасила это утро. Феликс долго думал. Это была одна из редких возможностей, когда он мог спросить, что угодно, и идей было слишком много. — Куда бы ты хотел поехать? Хёнджин смотрел в потолок, думая. — Куда угодно подальше от Кореи. Феликс решил не зацикливаться на том, как мрачно прозвучал этот ответ, и улыбнулся: — Тогда ты просто обязан слетать в Австралию. Тебе там понравится. Хёнджин ничего не ответил, усмехнулся. Феликс интерпретировал это по-своему и продолжил: — Хочешь, слетаем вместе? Я как раз думал навестить свою семью летом. Я бы тебе всё показал, там такие красивые пляжи… — Феликс… Но он продолжал говорить, улыбаясь. Феликс, кажется, уже всё себе представил и светился от счастья. А что? Полететь с ним в Австралию. Забить на Минхо, на синдикат. Есть мороженое, смотреть на море. Эти мысли даже в шутку были нелепыми. Хёнджин тихо засмеялся. —… и Чанбин-хёна взяли бы с собой. Втроём бы плавали весь день. Ты же умеешь плавать? — Феликс, помолчи… Плавать? Когда-то давно Хёнджин ходил в бассейн, даже в реке Хан плавал. Когда-то в другой жизни, до смерти матери. —… мы могли бы пожить у меня. Родители были бы рады увидеть моих друзей. Особенно сёстры… Солнечный светящийся Феликс. Дом. Семья. Сёстры, которые рады его видеть. Накрытый для гостей стол. Мороженое на десерт. Лето. Идеальная картина. Но на ней не может быть Хёнджина. —…когда увидишь эти пейзажи, то снова захочешь рисовать, я уверен… — Заткнись! Это был первый раз, когда Феликс услышал его повышенный голос. Слово прозвучало резко, громко. Подкрепилось сжавшимися в кулак длинными пальцами. Но Хёнджин сразу же их разжал и коснулся лба, рвано выдыхая. — Я никуда не поеду, Феликс. Пару секунд назад ещё улыбающееся лицо Феликса сменилось серьёзным. Он поджал губы и нахмурился. Он опять видел это затравленное выражение на красивом лице Хёнджина. Так хотелось его стереть. — Почему? Что тебя тут держит? Долг? Мы же можем поехать хотя бы на неделю. Уже немного опьянённый Феликс чувствовал себя смелее и хотел разобраться. Он видел, как Хёнджин закрыл глаза, сжал челюсти. — Нельзя же всю жизнь провести тут. Ты больше не живёшь с Минхо, ты свободен. Слова Феликса странным образом делали больно, но последней каплей было произнесённое имя. Хёнджин, который выпил гораздо больше, вдруг будто сорвался. Он резко сел, чуть подавшись корпусом вперёд, и прямо посмотрел Феликсу в глаза. — Да что ты знаешь о свободе? Что ты вообще понимаешь? — верхняя губа приподнялась в оскале, пальцы жестикулировали в воздухе. — Езжай в свою Австралию, женись, заводи детей, собаку. Ты создан для такой жизни. Наслаждайся, а меня оставь в покое. Феликс со смесью недоверия и возмущения смотрел на Хёнджина, приоткрыв рот. — А ты так и дальше собираешься быть жертвой? Страдать? Пить в одиночестве? Хватит уже жить в прошлом! Но Хёнджин, уже находясь где-то между раздражением и гневом, отвернулся, пытаясь слишком резко поставить свой пустой стакан на стул. После долгого полулежания он не сразу понял степень своего опьянения и недостаточно проконтролировал это движение. Стакан упал на пол, разбиваясь. Лишь выругавшись, Хёнджин собрался встать, чтобы уйти, но его дёрнули за футболку назад. Феликс сам был раздражён и одёрнул старшего, возможно, слишком сильно, а может дело было в выпитом, но Хёнджин, не успев даже опустить ногу на пол, упал обратно на мягкое, в последний момент выставляя локоть. Пользуясь возможностью, Феликс гневно продолжил: — Ты постоянно сбегаешь, ты постоянно прячешься. У тебя вообще-то есть друзья. Ты можешь с ними поговорить, они могут тебе помочь. У тебя есть Чанбин. У тебя есть я… Хёнджин взбесился. Одним движением хватая Феликса за ворот футболки и притягивая ближе, зашипел: — Да чем ты мне можешь помочь?! Помоги себе, Феликс. Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, ты не знаешь, кто я. Ты… Злой, пьяный. Он был слишком близко. Рука крепко держала за футболку, в натяжении ткани чувствовалась большая сила этих пальцев. Его лицо оказалось в каких-то паре дюймов. Слова Хёнджина обжигали лицо горячим воздухом, яростью, запахом алкоголя. От этого шла кругом голова. Эти губы продолжали говорить, но Феликс уже не вникал, загипнотизированный ими. Такие красивые, но выдают одну злость. Как же хотелось её стереть, а их заткнуть. Следующие слова так и не прозвучали, украденные чужими губами. Феликс их поглотил своими. Это не было робкое касание, как с Джисоном. Раздражённый, слегка пьяный, Феликс поцеловал сразу плотно. Хёнджин был пойман врасплох, и младший воспользовался его замешательством, затягивая в поцелуй, пробуя его губы, наслаждаясь ими. Это спонтанное действие теперь ощущалось так правильно. Феликс об этом не думал, но теперь казалось, что он всегда хотел ощутить их вкус, гладкость, влажность. На задворках сознания всё кричало о том, что это большая ошибка, но об этом можно подумать потом. Пока это мгновение длится. Пусть длится. В замешательстве Хёнджин пробыл недолго. Его пальцы на футболке разжались, отпуская её. С неким отчаянием Феликс подумал, что теперь он отстранится. Или оттолкнёт. Так не хотелось, чтобы этот момент кончился, но… только что держащие пальцы отпустили футболку, только чтобы резко переместиться на горло и сжать его. В следующую секунду Феликс был грубо и резко завален на лопатки, Хёнджин навис сверху, держа тонкую шею в захвате. — Блять… Он хмурился, хотел что-то ещё сказать, чуть заторможено моргая, но Феликс не хотел слушать. Намертво прижатый к мягкой поверхности, не имея возможности двинуться, он сам схватил рукой старшего за шею и притянул к себе. Хёнджин реагировал медленно и не сопротивлялся. Но, кажется, он был всё ещё зол, потому что пальцы сжались вокруг шеи, практически лишая кислорода, а его губы… ответили на поцелуй. Но агрессивно, грубо. Он выдохнул какие-то маты, которые утонули в пухлых губах Феликса. Хёнджин будто пытался наказать своим поцелуем, он сминал губы под собой, кусал их. Алкоголь, злость, неправильность всего происходящего будоражили кровь. В глазах начало темнеть. — Твою мать. ДЖИН! Давление сверху резко пропало, воздух снова начал поступать в лёгкие. Закашливаясь и вытирая губы, Феликс приподнялся, чтобы увидеть, как Чанбин оттащил Хёнджина, поднимая его на ноги, прижимая к стене. — Какого чёрта?! — он потряс за плечи друга, но тот поморщился от резких движений и сбросил с себя чужие руки. Не сказав ни слова, чуть пошатываясь, просто вышел. Босиком. — Ты в порядке? Чанбин напряжённо посмотрел на Феликса, на красные следы от пальцев на его шее, на осколки на полу, наполовину опустошённую бутылку виски. — Всё в порядке, правда, — собравшись с силами, Феликс сел, потирая шею. Он теперь чувствовал себя максимально неловко, не знал, что сказать. — Он тебе… не навредил? — Нет, это я сам… это я его поцеловал. С протяжным стоном Со покачал головой, отвернулся. — Я же спрашивал — нравится ли он тебе, надеялся, что действительно нет. Я не хочу, чтобы ты… совершал ошибку, Феликс, — Чанбин склонил голову, подбирая слова. Настолько серьёзным младший его ещё не видел. — Хёнджин одинок. Несчастен. И я был бы рад, если бы он был с кем-то вроде тебя, но это невозможно. Просто поверь. Ты сделаешь ему только хуже. Феликс был растерян, в голове царил полный хаос. Он не мог подобрать слов, кроме одного: — Почему? Чанбин на секунду встретил растерянный взгляд, но почти сразу отвёл глаза, отвечая: — Он не может любить, Феликс. Просто… не мучай его и себя. После возникшей паузы Чанбин помялся на месте и неуверенно оглянулся: — Я пойду прослежу за ним, он, кажется, перебрал. Ты точно в порядке? Хорошо. Чанбин оставил Феликса наедине с мыслями. Он надеялся, что тот воспримет его слова всерьёз, как бы ему ни было печально их произносить. Он надеялся, что до этого вообще не дойдёт, что эти двое так и будут просто друзьями. Каково же было его удивление вернуться в Санрайз, услышать шум из випа, а, зайдя, увидеть Хёнджина чуть ли не пожирающего их друга. Всё было бы ничего, будь это какая-нибудь случайная девушка, да хоть случайный парень. Но Чанбин сомневался, что с Феликсом Хван сможет выстроить такие же отношения, как и с Туки, — секс без обязательств. Феликс не похож на человека, которому такое нужно. Он похож на человека, который… который влюбится. И который влюбит в себя. Это нельзя допустить. Не сейчас. Хёнджина не было ни в зале, ни в спальне, ни в душе. Чанбин нашёл его в красной комнате. Он просто лежал на каменном полу с закрытыми глазами. — Джин, это же Феликс, что ты творишь? Несмотря на то, что тот очевидно не хотел разговаривать, Со посчитал своим долгом продолжить: — Он тебе не случайная девка, которую можно забыть на утро. Он наш друг. Держи себя в руках, я прошу тебя. Чанбин не получил ответа, но знал, что его услышали. В груди опять защемило из-за вида друга. Разбитый. Пил из-за отчаяния перед завтрашней встречей, сдуру позволил себе проявить чувства. Но даже это ему запрещено. Даже это он не может себе позволить. Больше всего на свете Со хотел бы видеть его счастливым, но попытка открыть своё сердце сейчас привела бы его к гибели. Чанбин знал, что всё будет так же, как в первый раз. И боялся, что второй такой Хёнджин просто не переживёт.