━─━────༺༻────━─━
С ощущением странной пустоты внутри Феликс проходит в небольшую комнату, закрывает за собой дверь. На край постели садится осторожно, словно ожидая подвоха даже от неё, но по итогу просто падает на покрывало, уставший, направив взгляд в потолок. Он не спал уже много часов. В последний раз спал он в прошлой жизни. Где-то там, где с Хёнджином ничего не случилось. Где он не согласился работать на самого ужасного человека в мире. Где он не согласился стать преступником. Тихо. Пусто. Одиноко. Нет даже телефона. Узнав, что Феликс звонил в полицию, Минхо заставил его избавиться и от сим карты, и от самого смартфона. Боится что его могут отследить? Точно, он ведь, возможно, самый желанный преступник в столице. По этой же причине Минхо запретил возвращаться в Санрайз или квартиру, которую Феликс снимает. Феликс привлёк внимание полиции и теперь не должен был попасться. Ему выделили комнату на втором этаже офиса. Джисон отдал свою, сам переехав на первый этаж. Ему, кажется, совершенно не доставит дискомфорта спать на диване в том бардаке. Вывод такой можно сделать, глядя на его комнату, которая выглядела так, словно здесь не убирались никогда. Какие-то вещи, хлам, коробки, пыль. Но на кровати было чисто. Хотя бы об этом он позаботился. Жить здесь Феликс не хотел и почти взбунтовался, но вспомнил, что теперь, вообще-то, Минхо и его босс тоже. Подчиняться ему Феликс, конечно же, не собирался. Но нужно отыграть свою роль, пока Хёнджин не вернётся. А там уже просто сбежать. Сдать Минхо. Связаться с Чаном. Мысль о хёне заставляет сердце сжаться. Феликс хотел ему позвонить, поговорить с ним, хотелось кричать, что он всё знает. Но телефона нет. Да и если он мог бы связаться с Чаном или полицией сейчас, то он всё равно бы этого не стал делать. Потому что если Минхо схватят и посадят, то Хёнджина, возможно, не вернуть. Из небольшого количества информации, которое старший выдал, было ясно только то, что люди, схватившие Хёнджина — очень опасные. И жестокие. И вероятность того, что его действительно пытают со вчерашнего дня… Девяносто девять процентов. Если всё-таки сдать Минхо сейчас и пытаться спасать Хвана через полицию, то не факт, что они могут успеть. Не факт что они найдут его достаточно быстро. А Минхо, похоже, прекрасно знает, с кем имеет дело и что делать. Если ему верить. А это тоже большой вопрос. Может рассказы про пытки — это лишь способ заставить Феликса согласиться на сделку? Может он причастен к пропаже Хёнджина? Они же всё-таки враги. Но также Со был абсолютно уверен в их связи. И работают они вместе. Стал бы он похищать напарника? И Чанбин сам сказал придти к Минхо. Именно этот факт уверял Феликса больше всего в том, что он поступает правильно. Хён бы не дал такую инструкцию, не будь это лучшим… или единственным выходом. Мыслей было слишком много. Смешанные с усталостью, они давили бетонной плитой, заставляя просто растечься по постели, не в силах пошевелиться. Сознание было тревожным, беспокойным. Но пришедшая мысль заставляет шторм утихнуть, принося некоторую ясность и покой. Феликс будет работать на Минхо. Пока тот вытаскивает Хёнджина, он узнает всё что может про синдикат. И как только Минхо выполнит свою часть уговора и Хёнджин будет в безопасности, Феликс всё расскажет Чану. Всё встанет на свои места. Да. Это хороший план. Вот только… вот только Хёнджин ведь тоже замешан. Мысль о том, что блондин-бариста, который делает кофе с дурацкой пенкой, который боится фильмов ужасов и съедает все закуски, пока никто не видит, что человек, который держит такой уютный ресторан, который так добр к своим сотрудникам, который спас Феликса, дал ему второй дом… который пахнет виски, дымом и свежим гелем для душа, который протирает бокал десять раз, прежде чем поставить на полку, который имеет дурацкую привычку кусать губу, когда он думает, который даёт гостю белые пушистые тапочки… который хороший человек и друг, хоть сам в это и не верит… не укладывается в голове. Он мафия? Если всё действительно так, то он по-любому этого не хотел. Его заставили. Его заставил Минхо. Не оставил Хёнджину выбора. Феликс сдаст Минхо полиции, поможет Чану поймать его, а Хёнджин всего лишь заложник ситуации, он ни в чём не виноват. Чан поймёт. Чан поможет. Эта мысль успокаивает и позволяет провалиться в сон.━─━────༺༻────━─━
Неожиданно резкий и громкий звук гудка машины заставляет стаю голубей сорваться с места. Пальцы в перстнях сжимают кожаный руль, с досадой бьют по нему, заставляя второй резкий сигнал разнестись по пустому переулку. Блять. Как не вовремя. Как. Не. Вовремя. Почему именно сейчас Хван попался? Как?! Почему никто этого не предотвратил? Почему Минхо узнаёт когда уже стало слишком поздно? Если его так сразу забрал отряд СЭО, это значит , что всё плохо, значит что полиция перешагнула сразу несколько этапов расследования и перешла к захвату. Точнее, передала дело тем, кто сделает этот захват без каких-либо осторожностей. Минхо сидит в заглушенной машине в тени домов. Он специально уехал из офиса, чтобы подумать, чтобы его никто не услышал и чтобы сделать важный звонок. Сигарета дрожит в пальцах и пепел падает в салон. В другой руке телефон. Гудки. — Минхо? Никаких приветствий. Никаких «как дела, сын, давно не звонил». Нет. Этого никогда не было и не будет. — Отец… — Минхо собирался говорить сдержанно, прокрутил в голове всё несколько раз, но выдержки хватает буквально на одну лишь секунду, — … какого чёрта происходит? Куда смотрит твой драгоценный Ян?! Пауза в несколько секунд явно говорит о том, что отец неприятно удивлён услышать такой неуважительный тон, но Минхо сейчас плевать. — Хёнджина арестовали. СЭО. Уже сутки. Сутки! Горячиться неразумно. Нет, это откровенно глупо. Своей эмоциональностью он выдаст свои настоящие мотивы, а это недопустимо. Как-никак с отцом ведь тоже идёт игра. Ему тоже нельзя проиграть. Но Ли старший никак не комментирует тон сына, лишь серьёзнеет и отвечает сухо. — Откуда информация? Это точно? — Да. Мои люди проверили — Хёнджина нигде нет. Санрайз опечатан. Свидетель подтвердил что это СЭО. — Я свяжусь с Яном. Всё. Гудки красноречиво говорят о том, что разговор окончен. Минхо откидывает голову на спинку кресла и вновь затягивается дымом. Остаётся только ждать. В обычное время эта ситуация бы не была такой критичной. Хван, пожалуй, из всех был третьим по стойкости, кто может выдержать допрос настолько заинтересованных людей, как СЭО. Сразу после обоих Ли. В обычное время. Но сейчас время не было обычным. У Хёнджина опять начался какой-то упадок. Депрессия или что это — Минхо не разбирался. Но он видел сходство с тем, что происходило три года назад. И семь лет до этого. Он словно опять находился на грани слома и началось это несколько месяцев назад. Отчасти поэтому Минхо и решил ему подбросить мальчишку. Минхо видел, как Хёнджин опять уходит в себя, замыкается и впадает в лишённое эмоций состояние апатии. Скорее всего это началось, когда отец объявил о постепенной передаче управления, и тяжесть нежеланной ответственности упала на плечи Хвана. Он ненавидел синдикат, но постепенно всё больше и больше становился им. Он его теперь олицетворяет. Феликс под руку подвернулся случайно, но Минхо с первого взгляда что-то в нём увидел. Сходство. У той девочки в школе, которая нравилась Хёнджину, были веснушки, маленький рост и светлые волосы. Так же как и у Юны. Феликс был удивительно похож на каждую из них. У него были женственные черты лица, пухлые губы, большие глаза. Ассоциация возникла сразу, как только Минхо его увидел вечером в том баре. Идея пришла сама собой. Минхо любил новые идеи. Выманить Хвана было легко, Ли даже не помнил, что именно он сделал, просто небольшой саботаж на территории и тот, разумеется, самостоятельно пошёл разобраться. Нашёл Минхо, нападающего на мальчишку. Цирк, конечно, но сработало. Отбил его как настоящий рыцарь. Спас. Порез был красивым ходом, направленным на то, чтобы у этих двух появилось что-то общее, что позволило бы Хёнджину не остаться равнодушным. Общий враг. В прошлый раз Юна вылечила его и Минхо просто хотел дать ему ту же таблетку, но без побочных эффектов, которые грозят летальным исходом. Кажется, Хёнджину такое помогает. Он нуждался в людях, хоть и был закрыт. Минхо этого не понимал, он просто хотел, чтобы Хёнджин перестал увядать на глазах, поэтому подбросил ему человека, как мышам в корм подмешивают витамины. Это, кажется, даже работало, но потом события начали развиваться радикально быстро и непредсказуемо. Дым вырывается из губ вместе с тихим смехом. Феликс напоминал Хёнджина в юности. Сама наивность. Поверил, что Минхо плевать. Поверил, что Минхо не бросит все силы на спасение Хёнджина, поверил, что Минхо не запаниковал, когда услышал эту новость. Всё же интересно, что движет этим мальчишкой? Как близко его подпустил Хван? Видимо, достаточно, чтобы доверить Санрайз, но недостаточно, чтобы посвятить в свой грязный бизнес? Надо дать Джисону задание выяснить — что между ними. Белке этот Феликс доверяет явно больше. Очередной бычок выкинут в окно. Машина заводится и отъезжает. Минхо погружает себя в состояние холодной сосредоточенности. От него зависит много жизней. Не то, чтобы ему было это особенно важно, но… раз уж он взялся играть, то нужно играть до конца.━─━────༺༻────━─━
— Шеф, посмотрите на это. Узкие серьёзные глаза прикованы к монитору, на котором отображены все детали заведённого дела. — Обращение в полицию… 15:14… Ли Феликс… Санрайз… Хван Хёнджин… Хван Хёнджин? Хван. Хёнджин. Брюнет откидывается в кресле и смотрит на сотрудника долгим задумчивым взглядом. Тот, по-своему истолковав его, продолжает доклад. — …на месте не было, ресторан пуст. В ходе обыска обнаружен подвал с коллекцией холодного оружия. И пистолет за барной стойкой. Планшет и телефон, предположительно, принадлежат Хвану, но сразу взломать не вышло. Они переданы специалистам. Сам Хван Хёнджин сейчас находится в отделе СЭО, они теперь тоже принимают участие в деле… — А Ли Феликс? Нашли? Отпеленгуйте номер. — Уже. Сигнала нет. Мы проверили по нему всю информацию, по адресу съёмной квартиры… Шеф как-то отрешённо кивает, глядя теперь куда-то в пустоту, не моргая. Он прерывает сотрудника жестом. — А Бан Чан… Всё ещё в больнице? Не связанный напрямую с делом вопрос удивляет подчинённого, но он, немного помедлив, отвечает: — Да. Он на лечении ещё будет несколько дней, врач… — Проверьте. Свяжитесь с больницей. Сотрудник, кажется, хочет что-то возразить, но шеф стремительно встает и направляется на выход. — Как можно скорее. И сообщите мне сразу по телефону. Мужчина выходит из здания полиции быстрым твёрдым шагом. Поверх простого рабочего костюма накинуто длинное тёмное пальто. Он снимает сигнализацию с припаркованной чёрной машины и садится за руль. Только оказавшись в немного душном салоне автомобиля, изолированном от окружающего мира, он позволяет себе глубоко вздохнуть, провести пальцами по тёмным волосам, заглаживая длинные передние пряди по бокам. Ну вот и всё. Началось. Он готовился к этому давно, но всё равно есть ощущение волнения, как перед выходом на сцену. Не важно сколько ты репетировал, эта паника выступления всё равно будет щекотать нервы до конца. Поездка длится долго. Около часа. И всё это время он едет в тишине. Он не любит музыку. Она мешает думать. А именно умение думать привело его туда где он сейчас. Не сила мышц, не нули на счету, даже не связи… а умение думать. Здание, у которого автомобиль, наконец, тормозит, уже мало похоже на отделение полиции. Скорее на небольшой форт. Две линии проверки документов на въезде, вооружённая охрана. Но шеф беспрепятственно проходит все этапы, пока в конечном итоге оказывается в слишком ярко освещённом белым неприятным светом коридоре. Его встречают с уважением, но без лишней приязни. Они коллеги но зачастую и соперники. Полиция и СЭО. Силы Экстренного Реагирования. Это специальное подразделение, независимое от полиции. Самостоятельное. Оно занимается делами, угрожающими национальной безопасности и известно своим… радикально жёстким подходом. Зачастую СЭО разбирается с угрозами терроризма, но, очевидно, они решили взяться теперь и за синдикат. Видимо, посчитав, что сеульская полиция не справляется. Словно в подтверждение этому к шефу подходит глава отделения с широкой елейной улыбкой: — Можете нас поздравить. Поймали мы вашего призрака. Но, разумеется, не без помощи вашего талантливого капитана полиции. Чёрная бровь дрогнула, но лицо осталось невозмутимым. — Хорошие новости. Наконец-то. Позволите на пару минут? — Разумеется. Господин Бан как раз ведёт допрос. Шефа проводят по лабиринту коридоров к лифту, затем вниз на пару этажей. Если первый этаж выглядел ярко и ещё хоть немного по-человечески, то эти подвальные этажи были освещены тускло, лишены каких-либо декораций и мебели. Только каменные стены и железные двери. Полное отсутствие окон. За одной из таких дверей оказывается простая небольшая комната. Стены и пол кафельные. В полу есть несколько сантехнических трапов и вскоре становится ясно зачем. Посреди комнаты, ближе к дальней стене стоит стул. Железные ножки уходят в пол, очевидно, намертво припаянные к нему. На стуле сидит человек. Лёгкие домашние штаны и футболка насквозь мокрые. С них капает вода. Ткань липнет к телу и из-за этого видно как тяжело вздымается грудь. Босые ноги безвольно раскинуты. Руки скованы за спинкой стула, голова опущена, с мокрых белых волос стекают струйки воды. Перед ним стоит большая фигура мужчины. Чёрная куртка отброшена на железный стол неподалёку, мужчина стоит в одной чёрной майке, джинсах, высоких ботинках. Его мощные плечи выглядят тоже влажными, но от пота. Впечатление, что он устал, как после долгой тренировки. Он просто стоит перед блондином, разминая руки, но оборачивается на звук открывшейся двери. Его глаза встречаются с глазами вошедшего и на губах расцветает широкая улыбка. — Ну здравствуйте… Шеф. — Здравствуй, Бан. Я, честно говоря, отстал от жизни пока сидел у себя в офисе. Можешь ли посвятить меня в происходящее? Шеф медленно проходит к железному столу у стены, облокачивается о него поясницей и засовывает руки в карманы штанов. Голос его деланно-дружелюбный, с нескрытой нотой напряжения и недовольства. Но Чан лишь усмехается и подходит к брюнету ближе, останавливаясь прямо перед ним. На грани нарушения личного пространства. Чан тоже засовывает ладони в карманы штанов, всей своей позой выражая сладкое ощущение торжества. — Конечно. Как вы знаете, я не спал ночами, пытаясь найти зацепку. Пытаясь продвинуть дело синдиката, над которым мы бьёмся неприличное количество времени. И нашёл. — встречаясь с глазами шефа, Бан проводит языком изнутри по щеке, — В вещдоках самоубийцы. Я отпеленговал номер и передал информацию в СЭО. Мне показалось, что сеульская полиция зашла в тупик и нам не повредит помощь со стороны. Прошу прощения за мою вольность. Шеф смотрит на широкую фигуру парня перед собой и чувствует, как внутри натягивается струна напряжения. Чан извиняется за вольность. За вольность? Вольность? Да это практически предательство. Нарушение субординации и сотни других правил. Он сбежал из больницы, наплевал на отчёты, взломал кабинет начальника, самолично передал важные для следствия данные в другую организацию… Извиняется за вольность. Это смешно. Но Чан и не скрывает улыбки. Когда их глаза встречаются, то воздух, кажется, начинает искриться от электричества между ними. Каждый пытается прочитать второго, оба догадываются о картах в чужих руках, но ни одна ещё не открыта. Чёртов волк. Шеф знал, что такого держать рядом слишком опасно. Поэтому и организовал операцию на печатной фабрике. К сожалению, она обернулась провалом. Но спустя пару мгновений непрерываемого зрительного контакта, в котором так никто и не проиграл, шеф хмыкает и кивает. — Я этот номер также отпеленговал но в отличае от тебя, Бан, действовал по протоколу. Сначала необходимо было всё проверить и достать ордер. Но я вижу со мной считаться ты больше не считаешь необходимым. Ты знаешь, я ценю твою преданность делу, но такая раскоординированность сделает наше сотрудничество… невозможным. Улыбка не исчезла с лица Чана, но нижние веки дрогнули в прищуре. — В любом случае, главное, что дело продвинулось. Это и есть один из мафиози? Он уже что-то сказал? Шеф проходит к сидящему на стуле парню и, остановившись в двух шагах, рассматривает его. Тот оживает, поднимает глаза на звук. Мокрые пряди липнут к лицу, на котором виднеются кровоподтёки. Несмотря на всю эту ситуацию, взгляд блондина не выражает ничего кроме усталости. Он на секунду меняет выражение на удивлённое, когда фокусируется на лице напротив. Шеф смотрит на парня пристально, но не говорит ни слова. Его взгляд имеет какую-то неопределённую эмоцию и блондин смотрит так же в ответ. Чан в этот момент стоит сбоку, цепко вглядываясь в лица обоих. Но ничего не происходит. Никто не произносит ни слова. — Нет. Ничего, — наконец отвечает Чан. — Но это вопрос времени. Потому что в этот раз допрашивать буду я сам. Блондин на этих словах бросает быстрый взгляд на Чана и тот улыбается ему. В этой улыбке нет ничего хорошего. — Хорошо. Занимайся. Позже поговорим, — шеф отворачивается и отходит, проверяет время на телефоне, — Я поговорю с главой СЭО на счёт передачи дела. Чан молча наблюдает как шеф выходит, как заходит сотрудник СЭО, давний знакомый и друг Чана. Так получилось, что у него есть друзья везде. Потому что Чан умел оказывать услуги, умел выручать из трудных ситуаций, потому что он был хорошим другом. — Пожалуйста, проследи, чтобы шеф никогда не оставался один на один с Хваном, — и добавил тихо сам себе, — A то, боюсь, у нас будет ещё один самоубийца, вскрывший вены ключами…━─━────༺༻────━─━
Глубокий мужской голос из динамика телефона звучит тревожно. Напряжённая хрипотца выдаёт ноту злости. — Ян? Что происходит? Что с Хёнджином? Как ты допустил, чтобы СЭО его арестовали? Секундная пауза. Молодой мужской голос звучит преувеличенно спокойно, растягивая слова. — Не имею понятия о чём вы.