По Ту Сторону Лезвия

Как бы Минхо не спешил, он успеть всё равно никак не мог. Людям необходимо было ехать на склады, доставать снаряжение. Большая часть команды поехала с ним сразу из клуба. Хорошо, что они покинули вечеринку в самом её начале. Так многие ещё не успели употребить алкоголь или наркотики в том количестве, которое оставило бы их недееспособными. Они имели на это всё право, сегодня большой праздник. Но Минхо был вынужден оторвать подчинённых от веселья. Как бы он не спешил, успеть было невозможно. Даже по самым лучшим, оптимистичным и, однозначно, нереалистичным прогнозам, Ян уже выполнил поручение отца. У него для этого было не меньше трёх часов, если отец ему позвонил перед началом вечеринки. Надежда была настолько призрачной, что Минхо её практически и не ощущал. Разве что у Яна неожиданно развилось редкое генетическое заболевание, которое парализовало его до того как он успел переступить порог здания СЭО. Или, может, его по пути сбил автобус. Надежды не было. Но Минхо это не останавливало. У него даже на секунду не стоял вопрос о целесообразности всей этой операции. Потому что он знал, что он должен. Должен это сделать. Узнав про арест Хёнджина он был раздосадован. Зол. Ему не нравилась эта ситуация. Не нравилось, что неожиданно его игра вышла из-под контроля. Что неожиданно кто-то вторгся в его шахматную партию и просто разбросал все фигуры. Ему не нравилось чувство ускользающего из рук контроля. Он никогда не чувствовал себя беспомощным или бессильным и сейчас не собирался. Узнав про арест он был обеспокоен и раздражён. Но тогда ещё казалось, что ситуацию можно исправить, что не всё потеряно. Ян раньше никогда не подводил синдикат и Минхо привычно на него положился, доверив вопрос Хёнджина ему с отцом. И потерял четыре дня. Потерял так много времени… Именно эта мысль делала невыносимо. Если, узнав про арест, он был обеспокоен, то сейчас Минхо впервые ощущал себя на грани чего-то, что не мог описать. Мозг работал быстро, немного панически. В крови ощущался адреналин. В то же время холодком по венам подкрадывалось оцепенение. Но Минхо ему не поддавался, продолжая двигаться, продолжая делать всё что в его силах чтобы спасти его Хёнджина. Для себя Минхо видел причину своих эмоций именно в этом. Хёнджин принадлежал ему. С момента, когда Минхо сам это решил. С момента когда взял его домой. С момента, когда попросил врача сломать ему ногу, чтобы этот упрямый зверёк не сбежал. С момента, когда приказал убить его отца, чтобы ему некуда было идти. В своих действиях Минхо никогда не видел ничего плохого или неправильного. Он всегда так поступал. Видел проблему — решал её. Если способ работает, значит этот способ хороший. Всё просто. Он вложил в Хёнджина невероятное количество своих усилий, времени и ресурсов. Но соврал бы, если бы сказал, что не получал удовольствие от каждой секунды. Он его воспитывал. Растил. Учил. Хван был чем-то вроде домашнего животного, подбитого умирающего кота, которого Минхо притащил к себе домой. Он царапался и пытался сбежать, но у Минхо был талант к дрессировке. Он привязал его к себе. Его веселило общество Хвана, ему нравилось с ним играть. Выводить его на эмоции, терзать его, пока он наконец не обнажит свои когти. Минхо странным образом всегда бесило если Хёнджин этого не делал. Ему не нравилось когда он сдавался, когда он просто опускал руки и опять тонул в своей печали и боли. Это раздражало. Но как-то по-особому. Словно самому Минхо драли душу. А сдавался Хёнджин постоянно. Первое время он был настолько шаткий, что его сбило бы с ног малейшее дуновение. И как с таким играть? Слишком нежный, слишком чувствительный, слишком ранимый. Поэтому Минхо и взялся за свой проект. Он пытался заточить характер Хвана под свой стиль игры. Хотел сделать себе достойного соперника, который не просто выдержит удар, но и ударит в ответ. И Минхо проявил небывалую целеустремлённость и настойчивость, занимаясь своим проектом на протяжении многих лет. И это работало. Даже на такой мягкой почве получалось возводить что-то крепкое. В моменты, когда в карих глазах лани вдруг мелькало адское пламя, Минхо чувствовал благоговение. Перед таким Хваном ему хотелось упасть на колени. Он был идеальным. Минхо, пожалуй, был единственным, кто видел потенциал Хёнджина. Кто видел — каким он может стать. Пока в его игру не вмешались. Минхо видел причину своих эмоций сейчас именно в этом — дело, в которое он вложил годы своей жизни, пытались уничтожить у него на глазах. Какое они имеют на то право? Кто они такие, чтобы решить за него? Отец, Ян… Если кто и имеет право убить Хёнджина, то только сам Минхо. Только ему можно. Времени не подготовку не было, поэтому организационные вопросы решались уже в пути. Нужно было составить план за те двенадцать минут, что пять фургонов ехали со складов к точке. К зданию СЭО. Примерный план здания люди Пака смогли достать из своих архивов. У синдиката хранилось много неожиданной информации полученной в ходе инфильтрации своих людей, кибер-атак и шантажа. Это значительно облегчило задачу. — Мы не знаем где именно его держат. Возможно господин Ян мог бы… — Нет. Про Яна забудьте, — Минхо жёстко оборвал Пака, сидевшего рядом с ним в салоне чёрной легковой машины, которая стояла с выключенным двигателем на пустой улице. — Вам придётся предполагать. Это точно должен быть подземный уровень. Хёнджин по угрозе идёт как террорист, это допрос первой или второй степени. Его точно не держат в обычных камерах. Пак покусывал губу. Он принимал участие и возглавлял десятки операций с захватом территорий. Но именна эта — самая рискованная и, откровенно говоря, неразумная. Есть ли шанс того, что они смогут грубой силой проникнуть в охраняемое здание и вытащить одного человека? Шанс есть. Но небольшой. Даже если операция пройдёт успешно, то Пак не верил, что Хёнджина ещё можно спасти. Четыре дня в СЭО — это что-то сказочное. Но он не спорил с Минхо, потому что знал, что это бесполезно. Вообще Ли младший славился острым умом, и в обычное время он бы послушал голос разума, но сейчас он был в состоянии фиксации на своей идее и ничто не могло его переубедить. Поэтому Пак решил просто приложить все усилия для того чтобы его люди выжили. — Гаражи с машинами для отхода готовы. Там будет человек, который заберёт Хёнджина, когда он… — Нет. Я сам заберу. — Это слишком рискованно. Минхо лишь бросил короткий напряжённый взгляд на мужчину и тот неохотно кивнул. Ему и так еле удалось убедить Минхо не участвовать в штурме лично и сейчас убедить его остаться полностью в стороне не получится точно. Главный аргумент против того, чтобы Минхо участвовал в основных действиях заключался в том, что если он погибнет на задании, которое Пак и его люди выполняют без ведома Ли старшего, то смерть для них всех будет самым лёгким наказанием. Минхо обещал разобраться со своим отцом после операции и для этого он нужен живым. Иначе в живых не останется вообще никто. — В 03:55 мы начинаем. Пак сказал это, сверяясь с наручными часами, затем проверил ремень на плече, на котором крепился автомат. Мужчина был одет в чёрную спецформу. Все его люди будут в такой же. На лице балаклава, поверх надет шлем. У синдиката снаряжение было не хуже чем у СЭО. На чёрном рынке можно купить и не такое. Бронежилет надел не только он, но и Минхо, хоть в само здание он и не войдёт. Эта предосторожность необходима, потому что он будет участвовать во второй части операции — в отступлении. — В 04:10 мы должны выйти. Если всё будет гладко. Ты должен быть в гараже на северном шоссе в 04:17. У тебя будет буквально минута чтобы забрать Хёнджина и уехать. Все остальные поменяют машины и поедут в разные точки. Главное — не едь сразу в офис или клуб. Выбери что-то случайное. И желательно подальше. — Ясное дело. Обсуждать план возвращения с операции сейчас казалось самообманом. Они говорили о возвращении Хёнджина как о чём-то реальном. Обо всей операции как о чём-то, что может получиться. Но иначе сейчас нельзя. Иначе Минхо не мог. — Проверь рацию. Всё. Пора. Я пошёл, — Пак застегнул шлем, положил руку на ручку двери из машины и напоследок хлопнул Минхо по плечу. — Сделаем всё, что в наших силах. — Спасибо. Минхо чувствовал странную сухость в горле. Он через стекло заднего вида видел как фигура Пака с автоматом наперевес стояла на дороге всего пару секунд и через мгновение подъехал чёрный фургон без номеров. Дверь открылась и мужчина зашёл внутрь. Машина сорвалась с места и исчезла за поворотом. Пак, обсудив с Минхо детали, присоединился к своим людям. Он возглавит этот штурм. До его начала шесть минут. Улица теперь казалась совсем пустой. Только где-то вдалеке пронеслись друг за другом машины. Это не Пака. Какие-то другие. Минхо сидел в заглушенном автомобиле и, подышав минуту, завёл его. Не спеша вырулил на дорогу и поехал в противоположную сторону. К северному шоссе. У него ещё много времени, но лучше быть там заранее. Останавливаясь на светофоре в редком ряду машин, которые также катили куда-то ночью, Минхо думал. Вернуть Хёнджина это только первый шаг. Но что дальше? Если решить эту проблему, то останутся другие. Отец открыто отверг Хвана, приговорил его к смерти. Как тогда его вернуть, что с ним делать дальше? Неповиновение Минхо в этот раз перешло все границы и вполне может быть что отец всё равно попытается убить Хёнджина. Потому что теперь уже только слепой не заметит как сильно он нужен Минхо. Да, отцу это не понравится. Чёрт с ним. Минхо даже искренне попытался обдумать шаги на будущее, но получалось плохо. Мысли не хотели фокусироваться ни на чём, кроме предстоящей операции. Одна минута. Да, пожалуй, ему стоило пойти с Паком. Минхо хорошо стреляет. Он был бы не хуже его людей. Но уже было поздно. Неизвестность убивала. Но вот рация на коленях ожила, выплёвывая сухим шипением отрывки команд. Пока ничего важного. Пак координировал своих людей. Минхо рации не касался. Он только слушатель. Колёса шуршали асфальтом. Атмосфера на ночной улице слишком тихая. Слишком спокойная. От этого становилось невыносимо. Гораздо естественнее бы ощущались звуки выстрелов, крики, взрывы. Паку нравился Хёнджин. Эта мысль появилась сама собой. Неожиданно. Они некоторое время работали вместе и Минхо мог поклясться что не раз заставал их за милой беседой, они смеялись. Наверное потому что сам Пак тоже был не лишён мягкости. Он был хорошим человеком, отцом. Но смог прижиться в синдикате, смог управлять целым отрядом людей на самых сложных операциях. Он умел быть жёстким. Интересно, смог бы таким же стать Хёнджин? Рация резко начала шуметь сразу несколькими голосами. Минхо вслушивался, пытаясь понять содержание. Получалось плохо. Качество сигнала всё хуже и хуже. Он отъехал уже далеко. Но главное, что голоса звучат сосредоточенно и спокойно. Ещё один поворот и сигнал пропал. Это не страшно. Так и должно быть. С Минхо выйдут на связь позже, когда Пак, Хёнджин и его люди будут на пути обратно. А пока Минхо нашёл большую дверь гаража между невысоких зданий и зарулил к ней. Внутри уже кто-то был. Член синдиката открыл дверь и запустил машину Минхо. В просторном помещении стояло четыре других автомобиля. Все разных цветов и марок. Машины для отступления. Все они — только для одного из фургонов. Для остальных приготовлены другие гаражи. Минхо коротко поздоровался с мужчиной. Им оказался давний знакомый и надёжный человек. Барс. Это точно была кличка, но она прижилась так сильно, что настоящего имени многие и не знали. Минхо не знал точно. Кличка мужчине подходила. Он выглядел подтянуто и атлетично. А ещё у него были очень живые серые глаза, которые сейчас смотрели на Минхо с улыбкой. — Давно у нас такого веселья не было. Минхо вымученно улыбнулся в ответ. Обычно он бы согласился, но сегодня — особый случай. Сегодня он веселью не рад. Покоя не давало какое-то дурное предчувствие. — Давай эту тоже поменяем. Пересядь вон в ту серую. Я поведу. Барс отдавал указания короткими фразами. Минхо не спорил. Сейчас он отдал бразды правление Паку и его людям, сам лишь оказывая посильную помощь. Он бы предпочёл делать что-то более полезное, но признавал превосходство Пака как стратега на поле боя. И раз план уже утверждён — его менять нельзя. — Шесть минут. Время шло одновременно быстро и чудовищно медленно. Половина операции уже позади. Но ощущение, что прошло уже несколько дней. Минхо сидел на заднем сидении автомобиля, Барс за рулём. Он оглянулсяна Ли с задумчивым взглядом, видимо, замечая, что тот не отвечал на его реплики. Но не настаивал, поглаживая руль ладонями, вновь сверяясь со временем. — Думаешь получится? Минхо сам удивился своему вопросу. Обычно он не из тех, кто будет в пустую строить догадки и фантазировать, но напряжение было таким, что даже ему хотелось его с кем-то разделить. Барс словно только этого и ждал и полуобернулся в водительском кресле что-бы пуститься в рассуждение. — Штурмовать СЭО? Всё равно что голову в капкан засунуть, — он рассмеялся неподдельным приятным смехом, который заставил и Минхо невольно приподнять край губ. — Но Пак не взялся бы если бы шанса не было. Так что мой ответ — да. Получится. Минхо ничего не ответил, но почувствовал, что стало легче. Это так глупо. Слова Барса, что бы он не сказал, никак не влияли на ситуацию. Они никак не поменяют того, что, возможно, команду Пака просто расстреляют, или что, возможно, Хёнджина они не найдут. А если найдут, то он, возможно, уже не будет дышать. Они не меняли ничего, но от них становится легче. Если так подумать, то Минхо только что поставил под риск жизни пары десятков человек. У некоторых есть семьи. Ради одной единственной жизни. В теории. Но эта мысль не задержалась в голове Ли, он знал, что поступает правильно. Когда он вообще в последний раз видел Хёнджина? Кажется, это было ещё на собрании. Когда Со получил своё задание. Тогда Хван уже выглядел плохо. Бледный, похудевший, мрачный. Минхо не нравилось его таким видеть. Это раздражало. Оставалось только гадать — каким он будет сейчас, после стольких дней допроса. Эта мысль напомнила Минхо о кое-чём. — У тебя есть вода? — Поищи сзади в рюкзаке. И, действительно, за спиной Минхо, за креслами находился большой рюкзак. В нём немного снаряжения на случай если нужно будет покинуть машину и бежать пешком. Там же находилась вода, питательные батончики, аптечка, даже нож. Минхо на секунду зацепился за него глазами, но быстро потерял интерес, определив, что это самый дешёвый походный нож. Таким консервные банки открывать только. Неожиданно рации в кармане Минхо и в руке Барса ожили одновременно. Звучал чей-то голос. Напряжённо. Почти кричал. Помехи такие сильные, что различить смысл трудно, но вскоре сигнал стал чище. «Четвёртый. Две минуты» «Первый. Минута» «Всем базам открыть ворота» Одной из баз был как раз таки этот гараж и Барс, не выходя из машины, нажал маленькую кнопку на пульте, заставляя большую жестяную дверь автоматически отъехать в сторону. Он завёл мотор. Минхо поначалу не слышал ничего. Ничего не поменялось. Но затем до слуха долетела полицейская сирена. Где-то очень далеко. Но, кажется, она становилась громче. Они возвращались. Это единственное, что сейчас имело значение. Пак и его люди возвращались с задания. Свист колёс, которые драли шины, когда их заносило на повороте. В гараж неожиданно влетел чёрный фургон. Минхо распахнул дверь машины и уставился во все глаза на чёрный корпус заехавшего автомобиля. Дыры от пуль дорожками покрывали его. Преимущество этого гаража в том, что он имеет выезд в две стороны. И пока первая дверь закрывалась — открывалась вторая, спереди. За какую-то пару секунд из фургона успели выскочить восемь человек и рассыпаться по готовым машинам, оставляя его пустым. Минхо успел заметить, что некоторые из людей ранены. Их наспех заталкивали в машины. Но что было самым главным… К открытой двери машины Минхо бегом подлетели двое. Оба в полной экипировке, видны лишь глаза. Минхо узнал этот взгляд. Расширенные дикие глаза, которые бывают у человека только на войне. Их кровь сейчас — чистый адреналин. Они сосредоточены на задаче и действовали так быстро как только могли. — Быстро! Быстро! В открытую дверь они наспех затолкнули тело. Они практически кинули его чтобы тут же метнуться к свободной машине и завести её. Все покидали гараж, разъезжаясь в разные стороны. Минхо смотрел лишь на тело рядом с собой, чувствуя как в горле начинает биться пульс. Оцепенение. Барс, однако, ни на что внимание не обращал и тронулся с места, несмотря на то, что сзади всё ещё открыта дверь. Минхо как во сне потянулся, чтобы захлопнуть её. Машина уже куда-то неслась с бешеной скоростью. Где-то сзади выли сирены. Весь мир за пределами этого несущегося по ночному городу автомобиля перестал существовать для Минхо. Он просто не мог оторвать глаз от… Хёнджина. Это был он. Даже не видя лица, которое скрывали растрёпанные длинные волосы, Минхо бы его всегда узнал. Хёнджин был босиком. В лёгких штанах и футболке. Всё было пропитано кровью, какой-то пылью. Его руки заведены за спину, на бледной коже видны синяки. А на запястьях наручники. Но что было самое главное… Его как бросили, так он и лежал. Ноги сползли на пол, голова лежала рядом с бедром Минхо. Он не двигался.