***
Предварительно постучавшись, Хёнджин заходит внутрь комнаты. Здесь всё так же, как и в последний раз, когда он тут был: минимум мебели, стойка с холодным оружием у стены и узкое окно, через которое проникает луч тусклого света. В нём парят крупицы пыли, а в воздухе явственно ощущается запах масла для протирки клинков. Из аскетичной обстановки выбивается только одно: стоящий на единственной полке портрет молодой темноволосой девушки с широкой улыбкой, написанный уже потускневшей тушью. Хёнджину она незнакома, ведь раньше этого портрета здесь не было. — Привет, Джин, — Чанбин с улыбкой поднимается из-за небольшого стола, откладывая свиток. — Наконец-то мы можем нормально поговорить. Хёнджин крепко обнимает друга, пару раз хлопая его по спине. Он действительно рад видеть Чанбина, который сделал для него так много, даже не думая о самом себе. Это действительно ценно, и Хёнджин не знает, как отблагодарить. — Привет, — отвечает он, расцепляя объятия. Окинув взглядом комнату, Хёнджин со смешком уточняет: — Переезжать в покои, которые теперь твои по праву, не собираешься? Сморщив нос, Чанбин садится обратно за стол и жестом показывает, чтобы Хёнджин тоже присел. Второго стула нет, так что он просто опускается на жёсткую кровать, упираясь локтями в бёдра. — Мне и тут хорошо. В тех покоях всё провонялось прежним правителем, когда запашок уйдёт, тогда и подумаю. Там всё-таки кровать удобнее. Хёнджин негромко смеётся. На самом деле, он сомневается, что Чанбин когда-то займёт огромную комнату, расположенную на одном из верхних этажей цитадели. Да, теперь она его, но тот вряд ли переселится из-за непривычно роскошной обстановки. А ещё из-за того, что тем самым Чанбин покажет своё превосходство над остальными демонами, во главе которых теперь стоит. После сражения прошло уже четыре дня. Почти всё это время Хёнджин помогал убирать тела, что остались за стенами, и улаживать кучу дел, которые возникли после смерти неугодных ангелам демонов. Перебили значительную часть верхушки, освободив тем самым много вакантных мест. Нужно было решать, кто их займёт. И когда Белиал попросил Хёнджина принять участие в совете — он не отказал. Место правителя Ада единогласно отдали Чанбину, тем самым нарекая его новым Сатаной. Но трон тот заслужил и так. Хёнджину рассказали, что в битве Чанбин, воспользовавшись ситуацией, сошёлся в сражении с прежним Повелителем. Конечно, сразить намного превосходящего по силе противника он бы не смог, но, неожиданно, на подмогу пришли ангелы — Чан и Минхо. С большим трудом и при помощи хитрости, им всё-таки удалось выйти из схватки победителями. Для Хёнджина в принципе было неожиданностью то, что Чанбин это сделал, но узнать о чужих мотивах лично у него никак не получалось: то один был занят, то второй. — И как ты себя чувствуешь в новой роли? — Хёнджин подпирает подбородок кулаком, с лёгкой усмешкой глядя на друга. — Власть ещё не вскружила голову? — Да иди ты, — издав смешок, Чанбин замахивается на него одним из свитков. — Пока не понял ещё. Мне тут пытались поклон отвесить, я думал в окно выпрыгну от ужаса. Не надо мне этого придворного этикета. Другого Хёнджин и не ожидал. Отчего-то ему кажется, что Чанбин будет тем самым правителем, который не станет возвышаться среди своего народа всеми доступными способами. Некоторые границы очертит, но не более, оставаясь тем, кто ведёт вперёд, а не подгоняет в спину плёткой. Такому Повелителю хотелось бы верить и доверять. Но Хёнджин пришёл сюда не за этим. — Почему ты вообще на него кинулся? — спрашивает он. — Там же шансов было — адский пёс наплакал. А если бы Чан с Минхо не помогли? — Тогда убирал бы ты моё бренное тело за стенами, — пожимает плечами Чанбин. Заметив тяжёлый взгляд исподлобья, он машет рукой: — Ой, да шучу я, тихо ты. Придумал бы что-нибудь. Ну не мог я оставить всё, как есть, здесь давно пора было что-то менять. А с ним ничерта бы не получилось, вот я и воспользовался шансом. И я не могу простить ему то, что он хотел сделать с тобой. Вот оно как. Хёнджин легонько улыбается одними уголками губ. — Снесёшь старые законы? — Подчистую. Улыбка становится шире. И Хёнджину даже жаль, что не увидит результатов, если, конечно, получится то, что он хочет. Это решение он вынашивал все дни, что был в Аду после битвы. Оно далось ему легко и чувствовалось освобождением. — Бин, у меня есть к тебе одна последняя просьба, — Хёнджин выпрямляется, не сводя взгляда с друга. Тот, чуть сведя брови, поднимается с места и присаживается рядом, явно ожидая, что эта просьба будет серьёзной. — Отпусти меня на Землю. Навсегда. Чанбин шумно выдыхает и запускает пальцы в волосы, взъерошивая их на затылке. Некоторое время он молчит, но Хёнджин его не беспокоит, давая время обдумать слова и взвесить все «за» и «против». Наконец тот отзывается: — Ты уверен в этом? Назад дороги может и не быть. — Уверен, — твёрдо говорит Хёнджин. — Мне тут не место, сам понимаешь. Не хочу больше никаких заданий, старых или новых законов, не хочу быть в Аду. Мой дом не здесь. — Будешь ждать его? — тепло улыбается Чанбин. Хёнджин в ответ только кивает. Ждал, и будет ждать столько, сколько потребуется, хоть всю свою бессмертную жизнь. Чанбин негромко смеётся, потирая глаза пальцами, а после бросает быстрый взгляд на портрет. — А это?.. — решается спросить Хёнджин, заметив, как друг посмотрел на девушку. Догадка и так вертится на языке, но хотелось удостовериться. — Моя Кёнхи. Всё, что у меня осталось от неё, — вполголоса произносит Чанбин. — Раньше прятал, чтобы меньше возникало вопросов, но теперь-то никто ничего не спросит. — Красивая, — Хёнджин скользит взглядом по тонким линиям цветной туши, которыми написано небольшое изображение. Чанбин хмыкает с едва уловимой печалью и смотрит туда же, о чём-то думая. Отпускать друзей всегда тяжело, особенно если эта дружба редкость и возникла она много лет назад, удивляя всех окружающих. Но если таково желание друга… Хёнджин бы отпустил. И он верит, что Чанбин поступит точно также, ведь хорошо его узнал за столетия. — Иди, — Чанбин отрывает взгляд от Кёнхи и оборачивается с улыбкой. — Но от меня ты просто так не отвертишься, понял, дружище? Буду связываться с тобой и рассказывать, какой офигенный клинок я себе отхватил. Рассмеявшись, Хёнджин благодарно обнимает его. Он будет только рад этим рассказам, ведь то немногое, что оставалось ценным в Аду — это друг. — И дождись его, ясно тебе? Не проеби. Иначе я затащу тебя обратно в пекло и лично распотрошу, — бурчит Чанбин над Хёнджиновым ухом, крепко обнимая в ответ. — Тебе не придётся.***
Погладив большим пальцем металлический брелок, на котором изображён герб Разведкорпуса, Хёнджин кладёт ключи в чашу, что стоит на тумбочке в прихожей. Эти два крыла на зелёном фоне он запомнил быстро, пока смотрел с Феликсом «Атаку Титанов». Как оказалось, тот увешал оба комплекта ключей от квартиры такими брелоками, так что Хёнджин ни капли не удивился, когда Минхо вручил ему их. Сейчас при виде герба грудь наполняется тёплыми воспоминаниями. Казалось, будто всё было едва ли не в прошлой жизни. Хёнджин ушёл из Ада не сразу, пришлось задержаться ещё на несколько дней. Он помог отцу разобраться с оставшимися делами, а потом тепло попрощался с родителями, которые, пусть и не сразу, но приняли решение сына. Белиалу Хёнджин рассказал о желании уйти на Землю сразу, но вот матери — не решился. Аграт могла и превратить его в гигантского нетопыря, лишь бы он оставался рядом после всего произошедшего. Но после долгого разговора, она всё-таки согласилась. Хёнджину вовсе не требовалось родительское разрешение, только уходить молча — нельзя. Особенно, когда это навсегда. Конечно, они смогут видеться, двум демонам никто не запретит подниматься на Землю, но вот Хёнджину спускаться вниз больше нельзя. Теперь он не принадлежит Аду: отрёкшиеся от него становятся отшельниками. Возвращение на Землю ощущалось глотком свежего воздуха после долгого нахождения в затхлой комнате. Хёнджин улыбался как дурак, пока подставлял лицо тёплым солнечным лучам, держа в руке небольшую сумку с вещами. Чуть позже он обязательно избавится и от них, чтобы больше ничего не напоминало про Ад, и достанет себе обычную человеческую одежду. Он сразу решил, что воспользуется предложением Минхо жить в квартире Феликса. Не потому, что больше негде, просто теперь Хёнджин был уверен, что тот жив, и нужно лишь подождать, чтобы вновь его увидеть. Теперь находиться там, где жил Феликс, будет не так больно. Но сразу попасть в квартиру ему всё-таки не удалось. Пришлось ждать Минхо, который, судя по всему, продолжал носиться между Небесами и Землёй. Так что Хёнджин какое-то время околачивался рядом, пока наконец не застал ангела, который спустился к своим котам. Вообще, ему повезло: почувствовать колыхание энергии от перемещения Минхо он не мог, ведь тот всегда перемещался прямо в свою квартиру, от которой и без того фонило ангельской аурой. А ещё куча рун, натыканных буквально повсюду… Но в какой-то момент Минхо вышел в подъезд с пакетом мусора и Хёнджин, сидящий на подоконнике возле искусственного дерева, с облегчением выдохнул. Тот без лишних вопросов дал комплект ключей, видимо был уверен, что его предложение всё-таки будет принято. Хёнджин оставляет сумку на полу и снимает ботинки. Находиться здесь без Феликса странно. Кажется, что тот вот-вот вырулит из-за угла и, солнечно улыбаясь, предложит выпить кофе или посмотреть фильм. Но никто не появляется, и Хёнджин тихо выдыхает, направляясь в гостиную. В квартире словно застыло время. В углу дивана лежит скомканный плед, которым они укрывались, пока напряжённо следили за событиями «Атаки Титанов», а на столике возле закрытого ноутбука стоит пустая кружка с цыплятами, что оставил Феликс. Видимо хотел убрать потом, но уже не смог. Хёнджин с грустью смотрит на небольшой беспорядок, мягко касаясь пальцами обивки дивана. Он аккуратно складывает плед, поправляет раскиданные подушки, а после подхватывает кружку, чтобы отнести её на кухню. Какой-то фоновой мыслью подмечает, что единственное, что выдаёт отсутствие хозяина, — это тонкий слой пыли на мебели. Нужно будет протереть её. Поставив кружку в раковину, Хёнджин убирает из сушилки чистую посуду обратно в шкаф, сбрасывает в мусорку испортившиеся яблоки, что были в миске на столе, и находит подходящую тряпку. Желание избавиться от пыли перерастает в полноценную уборку. Грязи в квартире Феликс бы не потерпел. Хёнджин наводит чистоту на балконе, кухне, в гостиной. В ванной аккуратно расставляет на полочках уходовую косметику Феликса, поправляет сдвинутый с места стакан с двумя зубными щётками. Глядя на них, он не может сдержать улыбки. Одна из щёток принадлежит ему самому, Феликс купил ту на следующий день после того, как притащил его на собственном горбу из подворотни. С тех пор щётка всё время была в этом стакане. От этого простого факта внутри что-то тоскливо щемит. Перед дверью в спальню Хёнджин замирает. Именно там Феликс находился большую часть своего времени, работая над кодами, именно там они переспали и именно там проснулись вместе утром. Заходить туда страшно. Хёнджин пару раз глубоко вдыхает и выдыхает, держась за дверную ручку. Он прикрывает глаза и, закусив губу, медленно открывает дверь. Хёнджин еле слышно ступает, скользя взглядом по комнате. Сердце сжимается, когда он замечает лежащую на кровати пару футболок и примятое покрывало, на котором явно сидел Феликс. На столе стоит открытая коробка, в которой лежат украшения. Хёнджин аккуратно касается колец, браслетов и подвесок, стараясь проглотить ком в горле. Всё это явно осталось после того, как Феликс собирался на их свидание, закончившееся не трепетными поцелуями на прощание до следующей встречи. Отойдя от стола, Хёнджин поднимает с постели футболку. Та пахнет Феликсом. Пахнет теплом, солнечным светом, немного свежим кондиционером для белья и чем-то неуловимо приятным, похожим на шоколад. Хёнджин раздевается, аккуратно складывая свою одежду, а после ложится под одеяло на сторону, где спал Феликс. Он продолжает сжимать его футболку, пока по щеке скатывается что-то горячее.***
Спустя время, Хёнджин осваивается с жизнью в этой квартире. Он уже точно знает, что Феликс не выглянет из кухни с лопаткой для готовки в руках, но уверен, что позже так и будет. Теперь его дни проходят в ожидании. Печаль, которая появилась в первый день пребывания здесь, сменилась на твёрдую уверенность. Неважно, сколько времени ещё пройдёт, Хёнджин обязательно дождётся. Становится легче, когда в соседнюю квартиру окончательно возвращается Минхо. В один из вечеров раздаётся стук в дверь, и Хёнджин с лёгким удивлением обнаруживает того на пороге. Он пришёл по своему обыкновению в идиотских розовых штанах со звёздочками и с котом на руках. Хёнджин сразу же тянется к Дуни, чтобы забрать к себе, и, на удивление, Минхо спокойно передаёт ему питомца. Почти весь вечер они сидят на кухне, попивая горячий ароматный чай, который ангел принёс с собой с ворчанием о том, что пакетированную бурду Ликса пить невозможно. Они разговаривают о событиях в Аду, о жизни на Земле, обсуждают наступающую жару и кондиционеры, которые не всегда с ней справляются. Хёнджину очень хочется выспросить, знает ли что-то Минхо о возвращении Феликса, но усилием воли заставляет себя сдерживаться. Знает же, что не получит ответа. Минхо снова приходит на следующий вечер, а потом ещё и ещё. Хёнджин с радостью принимает его общение, в глубине души удивляясь, что они в принципе смогли подружиться. А ещё рядом с ангелом он чувствует себя ближе к Феликсу. Это кажется несколько странным, но тот ведь поддерживает с ним связь, постоянно встречаясь на Небесах. Спокойствие и хорошее настроение Минхо дают понять Хёнджину, что Феликс в порядке. Или ангел просто делает вид, что всё хорошо, но хочется верить в первый вариант. Но в один вечер Минхо не приходит в то время, в которое обычно приходил. Хёнджин даже немного беспокоится, ощущает какую-то тревогу, опасаясь, что что-то произошло. Ведь когда в каком-то сформированном, пусть и естественном образом, порядке что-то идёт не так, это явный сигнал. Параноиком он вроде никогда не был, во всяком случае, не замечал за собой этой черты, но прямо сейчас Хёнджин периодически посматривает на часы, хмуря брови. Когда Минхо начинает опаздывать уже на целый час, он, негромко цыкнув, закрывает ноутбук, на котором включен «Гоблин» (и ни о чём не жалеет, всё равно главная героиня бесит), и решает пойти к нему сам. Но до входной двери дойти не успевает: раздаётся громкий стук. Дверные звонки для слабаков, как однажды сказал ангел. И чем они ему так насолили? Зато стук точно означает, что на пороге именно Минхо. Так что Хёнджин даже не спрашивает «кто там?», и распахивает дверь. За ней действительно оказывается он. Но что-то в Минхо не так. Хёнджин, слегка наморщив нос, оглядывает его с головы до ног и понимает, что конкретно изменилось. Тот пришёл не в своём обыкновенно дебильном прикиде: на нём обычные тёмно-синие джинсы и белая футболка, правда на ногах обнаруживаются домашние тапки с заячьими ушами. Ну хоть это на месте. А ещё на руках у Минхо нет кота. — Почему ты нормальный? — брякает Хёнджин. Брови Минхо медленно ползут вверх: — Я всегда нормальный, идиот, — он складывает руки на груди и кивает в сторону своей квартиры. — Собирайся. Идём ко мне. — Зачем? Всё время же сидели в Феликсовой квартире, с чего такие рокировки? Хёнджин глупо моргает, пытаясь сообразить, на кой чёрт его вообще туда позвали. Конечно, у Минхо он был, даже успел пожить в его берлоге, но вот их странных посиделок там ещё не проводилось. — Затем, — закатывает глаза Минхо. — Лезь в тапки, говорю! Хёнджин выгибает бровь, но с ангелом не спорит. Всё равно смысла нет. Он молча обувается (хоть и пройти-то надо всего два метра, а потом вновь разуться), и следует за ним. В прихожей их встречают коты всем составом. Хёнджин сразу подхватывает Дори, который упёрся лапками в его колено, и поглаживает пушистую холку, скидывая тапочки. Минхо молча наблюдает за ним, не двигаясь с места. — Ну и? — переминается с ноги на ногу Хёнджин. — Почему нельзя было там посидеть? Или тут у тебя вечеринка в честь моего дня рождения, который уже давно прошёл? Он не хочет грубить, даже не собирался, но от непонимания всякий бред льётся из его рта потоком. — Ага, сейчас косички тебе заплету, — закатывает глаза Минхо и шагает в сторону гостиной. — Идём, рогатый. — Нет у меня рогов, я же говорил. — В моём воображении они у тебя ого-го какие, — отмахивается ангел. — Большущие и закрученные спиралькой, как у винторогого козла. Знаешь таких? — Знаю, — бурчит Хёнджин, пока тащится вслед на ним, — один из них прямо передо мной. — А ну цыц! — уже в гостиной Минхо разворачивается и тянет руки к Дори: — Кота дай сюда. Да что с ним такое? В недоумении, Хёнджин передаёт Дори. Происходит что-то явно странное, это напрягает, но предположений ровно по нулям. Только просто стоять и хлопать глазами, ожидая, когда ему соизволят объяснить, он не может. — Что за таинственность? — снова пытается разобраться Хёнджин. — Ничего, — пожимает плечами Минхо, поглаживая Дори и расплываясь в отчего-то довольной улыбке. Ангел смотрит куда-то за спину Хёнджина, не прекращая при этом улыбаться. Сзади слышатся лёгкие шаги и какой-то шорох. Сведя брови, Хёнджин отрывает непонимающий взгляд от Минхо и оборачивается. Голова резко начинает кружиться, приходится вцепиться в спинку кресла, чтобы не упасть, в ушах звенит, а ноги становятся ватными. Хёнджин пытается вдохнуть, но в глотке словно огромный ком. Он даже не моргает, ошарашенно глядя прямо перед собой. Ему сейчас точно не кажется? Хёнджин действительно видит перед собой то, что видит? Он тихо выдыхает. Изнутри вырывается сиплое: — Ф-феликс?***
Услышав в соседней комнате голос Хёнджина, Феликс тут же подрывается с места и уже рвётся из кухни в гостиную, но на плечо опускается рука Чана: — На сюрприз ты решил забить? — шепчет он. Идею с сюрпризом подкинул Минхо. Зачем он вообще был нужен — непонятно, о каких сюрпризах вообще может идти речь, когда хотелось просто поскорее оказаться рядом. Но у Минхо шило в заднице. Всё-таки уболтал Феликса, в красках рассказав, что так будет интереснее. Для кого, правда, хрен знает. Феликс был уверен, что можно обойтись без вот этих всех закидонов, но назад пути нет, ведь уже согласился. Так что он продолжал чинно-мирно сидеть в кухне вместе с Чаном, ожидая, когда Минхо приведёт Хёнджина. Уже ставший родным голос переворачивает внутри всё до основания. В отражении на стеклянном боку кружки, Феликс мельком замечает свои глаза, полыхающие голубым. Если бы Чан не сжимал пальцами его плечо, он бы точно выскочил в гостиную, где Минхо сейчас требует кота в свои руки. Чан аккуратно заглядывает в приоткрытую дверь, оценивая обстановку. Феликс мысленно уговаривает себя оставаться на месте, до боли закусывает губу и впивается ногтями в ладони. Как же хочется скорее увидеть Хёнджина. Обнять его, сказать, как сильно он скучал. Наконец Чан кивает головой, мол, идём. У Феликса от волнения и радостного предвкушения сердце едва не выпрыгивает из груди. Он тихо ступает вперёд, выходя в гостиную. Перед ним широкая спина Хёнджина, обтянутая серой тканью футболки, чёрная взъерошенная макушка. Хочется коснуться его волос, вдохнуть ненавязчивый приятный запах, который фантомно отложился на подкорке. Феликс не двигается, хотя всё внутри кричит и рвётся к нему. И Хёнджин оборачивается. — Ф-феликс? — О, ты перекрасился, — невпопад ляпает Феликс от колотящего волнения. Где-то на фоне ржёт Минхо, но до него нет никакого дела. Феликс делает первый шаг навстречу, потом второй, с широкой улыбкой глядя на застывшего Хёнджина. Тот явно не может поверить в происходящее. Феликсу и самому кажется, что всё это просто сон: для него прошло почти пять месяцев, из которых не было ни дня без мыслей о Хёнджине. Оказавшись к нему совсем близко, Феликс дрожащими пальцами проводит по его гладкой скуле. И Хёнджин наконец отмирает. Он едва касается Феликсовой щеки, волос, заглядывает в глаза, словно пытается поверить и осознать. — Это правда ты? — сбито шепчет он. — Это я, Джинни. И Феликс чувствует объятия, обвивает руками в ответ, стискивает в кулаке футболку. Он ощущает, как Хёнджин дрожит, прижимая его к себе, понимает, что сам дрожит ничуть не меньше, и прижимается сильнее. В волосах Феликса длинные пальцы, сжимающие мягкие пряди, над ухом тяжёлое дыхание. Сердце колотится отчаянно быстро. Феликс так сильно ждал этой встречи. Он чуть отстраняется, но только для того, чтобы заключить в ладонях лицо Хёнджина и прислониться к его лбу своим. — Я боялся, что не увижу тебя ещё очень долго, — дрожащим голосом произносит Хёнджин. — О-о-о, это вряд ли, — доносится сбоку от Минхо. Феликс, не отпуская Хёнджина, выглядывает из-за его плеча: — Мог бы и выйти отсюда. Минхо, который развалился на диване, округляет глаза и в притворном ужасе хватается за сердце: — И пропустить счастливое воссоединение двух любящих сердец? Да когда я ещё такое увижу! — Хо… — сидящий рядом Чан зажмуривается, потирая переносицу. А Феликс даже злиться на них не может. Он возвращает взгляд на Хёнджина, что с улыбкой не отрывает от него светящихся мягким красным светом глаз. — Хей, рогатый, ты знаешь, что учудил твой благоверный ангелочек? — продолжает веселиться Минхо. Хёнджин, обняв Феликса, за плечи поворачивается к нему. — Он там на Небесах такой бунт устроил, ты бы видел! Вытрепал нервы всем, до кого только смог добраться, и в итоге его турнули сюда. Ты прикинь, он Гавриила назвал бешеной скотиной! — Минхо утирает невидимую слезинку. — Горжусь тобой, Феликс, мой мальчик. У меня достойный преемник. Феликс лишь закатывает глаза, а Хёнджин, видимо не выдержав разрывающих изнутри эмоций, громко смеётся, запрокидывая голову. — Мы, пожалуй, пойдём, — улыбается Феликс, переплетая с Хёнджином пальцы. — Не забывайте заглядывать на чай к самому прекрасному соседу в мире!***
Как же хорошо вновь оказаться в своей квартире. Не отпуская руки Хёнджина, Феликс глубоко вдыхает привычный запах, царивший в комнатах. После белоснежных стен с золотой лепниной в Небесной цитадели, простые светло-серые обои кажутся шедевром дизайна. Он и не думал, что когда-то будет так сильно скучать по квартире. С радостной улыбкой, Феликс оглядывает гостиную, натыкается взглядом на вещи, которые, видимо, принадлежат Хёнджину, и улыбка становится шире. — Ты живёшь у меня? — мягко спрашивает он, надеясь, что ему не показалось и предположение верное. — Да, — Хёнджин тепло проводит большим пальцем по Феликсовой ладони. — Ты же не против? — Я только за. А так можно? Тебя не ищут? Феликс правда не понимает, как так Хёнджин запросто поселился у него. Насколько он знает, ангелы и демоны не могут легко уйти жить на Землю. Да тот же Минхо: во-первых, он присматривал за ним самим, а во-вторых, этот строптивый ангел задолбал практически всех на Небесах и его просто отправили подальше, чтобы не бесил. А как сюда попал Хёнджин? — Меня отпустили. Я больше не часть Ада, — он тянет Феликса на диван и сразу притягивает к себе, слово боится расстаться хоть на минуту. Феликс кладёт голову ему на плечо, прикрывая глаза. Что ж, переживать, что с Хёнджином он будет видеться нечасто, не придётся. Правда ему самому всё-таки нужно будет периодически возвращаться наверх: как бы красочно Минхо не расписывал его «подвиги», а условия всё равно выдвинули. Пусть возможность оказаться на Земле Феликс и выгрыз, но на Небесах настояли, чтобы он приходил туда для какого-то контроля. Как он сам понял, это было нужно для того, чтобы следить за его ангельским развитием — всё же доучиться он не успел и ещё многого не знает о своих возможностях. Проведя кончиком носа по шее Хёнджина, Феликс утыкается в местечко под челюстью и с наслаждением вдыхает аромат кожи. — Расскажешь почему ты ушёл оттуда? — Потому что хотел быть с тобой, — тихо отвечает Хёнджин, поглаживая плечо Феликса. — И нечего мне там больше делать, хватит с меня заданий. Хмыкнув, Феликс легонько целует пару раз. Да уж, задание с артефактом тот явно провалил по всем пунктам. Этих пунктов он не знает, но почему-то уверен, что действительно — по всем. — Что с тобой было? Хёнджин как-то тяжело вздыхает и ощутимо напрягается. Что-то не так. Феликс хмурится, ощущая беспокойство. Находясь на Небесах, он про Хёнджина ничегошеньки не знал и всё гадал, что же с ним происходило всё это время, ведь от Минхо с Чаном чего-то добиться не удавалось. Феликс прямо задницей чувствовал, что те явно что-то знали, но почему-то не говорили. Не хотели беспокоить? Или что вообще? — Так сразу и не расскажешь, — ладонь Хёнджина замирает на плече. — Если вкратце, то сначала меня едва не казнили, но потом я смог сбежать. Жил у Минхо, пока не присоединился к ангелам в облаве на Ад. Там всё скоро изменится, во главе теперь мой друг, но быть там я больше не хочу. Облава? Так вот куда внезапно ушла сразу целая куча ангельских воинов. Феликс строил предположения, когда увидел, что те уходят, только до Ада не додумался. Но то, что Хёнджин, оказывается, был на их стороне — удивляет. Видимо тот действительно сильно изменился в своём мировоззрении. И пусть Феликс не успел точно узнать, каким оно было, присоединение к тем, кто по сути является врагами, говорит о многом. А потом до него чуть запоздало доходит. — Тебя хотели казнить?! — Феликс резко отстраняется, глядя на Хёнджина расширившимися глазами. Тот в ответ кивает. — Блядство, — рычит Феликс.. Чёрт подери, пока он сидел на облачках, Хёнджина едва не убили! Представлять, что было бы, умри тот действительно, Феликс даже не хочет. Внутри поднимается волна злости, которую он старается погасить. Хрустнув суставом пальца, Феликс подрывается с места. — Ты куда? — Пить хочу. Он быстро пересекает гостиную. В кухне достаёт стакан из шкафчика, громко хлопая дверцей. Глядя на льющуюся из кувшина воду, Феликс касается пульса и мысленно считает удары сердца. И где-то в этот момент его озаряет: он любит Хёнджина. Так сильно, что готов прямо сейчас отправиться в Ад, чтобы в одиночку разнести его по кирпичикам. Останавливает только то, что там и так уже явно всё разнесли, а ещё нежелание оставлять Хёнджина даже на время. Он слишком долго был без него. Феликс возвращается в гостиную и оставляет полупустой стакан на журнальном столике. Он вроде подуспокоился, но внутри что-то продолжает едва ощутимо клокотать. — Прости меня, Ликси, — Хёнджин поднимает взгляд, в котором Феликс, с удивлением, замечает вину. — За что? С чего это он вообще извиняется? — Ты умер из-за меня. Что? Хёнджин сейчас это серьёзно? У Феликса было много времени подумать, и мысль о его вине ни разу не возникла. Если он и мог бы обвинить Хёнджина, так только за то, что тот не сказал ему правды. Но Феликс отлично понимал и понимает сейчас, почему тот молчал. А потому вроде бы утихшая злость вновь даёт о себе знать. Злится он не на Хёнджина, только на всю чёртову цепочку событий и то, что тот посмел винить самого себя. На гладкой поверхности столика Феликс видит свои горящие голубым глаза. — Ты не виноват, слышишь меня? — он переводит взгляд на сидящего Хёнджина. — Да, ты пришёл сюда за артефактом, но не убивать же. Хотел бы — убил сразу. — Я привёл за собой демонов, — закусывает губу Хёнджин и поднимается, чтобы подойти к Феликсу. Злость разрастается сильнее. Что он такое говорит! Феликс сжимает кулаки, стараясь успокоиться, но получается плохо. — Да хоть самого Дьявола. Если уж в этом разбираться, то винить следует, блять, ангелов! Из-за них в меня впихнули эту херню, с неё началось всё дерьмо! И Феликс не сдерживается. Накопившаяся злость тяжёлой волной поднимается по телу, а потом внутри словно лопается струна. Напряжение резко выплёскивается, ударяя во всё, что было рядом. Слышится звон битого стекла, грохот перевернувшегося журнального столика и вскрик Хёнджина. Его отбрасывает в сторону. Хёнджин впечатывается в стену, снося собой висящий в раме постер, и падает на пол. Феликс моментально оказывается рядом. Вспышку ярости заслоняет собой испуг. Он не знал, что умеет делать вот так, только шарами кидаться и научился, так что этот выброс становится полнейшей неожиданностью. И чёрт бы с ним, но он ведь ударил Хёнджина. Вцепившись в чужие плечи, Феликс быстро осматривает его. Никаких повреждений вроде не видно. — Прости. Прости меня, — отчаянно шепчет он и гладит пальцами Хёнджиновы щёки. — Я не хотел, не понял даже, как это произошло. — Кажется, теперь тебя лучше не злить, — нервно хохотнув, Хёнджин ловит ладонь и прижимается к ней щекой. — А ты собирался, что ли? — цыкает Феликс. Он выдыхает и принимается покрывать лицо Хёнджина поцелуями, чувствуя себя виноватым. Феликс касается губами лба, скул, кончика носа, словно через поцелуи пытается загладить вину. Но Хёнджин его останавливает, смотрит прямо в глаза, а потом прижимаемся своими губами к его. Хёнджиновы губы такие же мягкие, как и запомнил Феликс. Он слегка приоткрывает рот, чтобы углубить поцелуй, такой успокаивающий, трепетный и долгожданный. Все негативные эмоции исчезают под его напором, сменяются чем-то тёплым. Феликс аккуратно вплетает пальцы в волосы Хёнджина, чувствуя ответное касание на своей шее. — Я так скучал по тебе, — шепчет Хёнджин, разорвав поцелуй. — Мне так хотелось скорее увидеть тебя, — шепчет в ответ Феликс, поглаживая ключицу под воротом футболки. Он вновь приникает к губам, а Хёнджин слегка приподнимается и тянет вверх. Феликс следует за ним и, слегка выдохнув в поцелуй, аккуратно подталкивает в сторону спальни.***
Джисону Феликс решает не звонить. У него есть план покруче: прийти без предупреждения к нему домой. В этом варианте, конечно, есть свои плюсы, например, больше эмоций от неожиданной встречи, но огромный и жирный минус никто не отменял. Джисона элементарно может не быть дома. Об этом Феликс думает только в момент, когда он вместе с Хёнджином подходит к подъезду высотки, где живёт друг. Если того всё-таки не будет, проблема может решиться элементарным: «Алло, Джи, ты где?», но хочется, чтобы обошлось. Феликс жаждет увидеть друга прямо сейчас, устроив вот такой небольшой сюрприз своим появлением. Только сюрприз сюрпризу рознь, ведь по словам Хёнджина, Джисон даже не в курсе, что произошло с Феликсом. Хёнджин утром рассказал про манипуляции с запудриванием мозгов от Минхо, и эта информация, мягко сказать, обескуражила. Феликс догадывается, что ангел хотел как лучше, он же воскрес, а значит другу о его смерти знать не обязательно — это точно нанесло бы удар. — Он же твой лучший друг, — Хёнджин целует Феликса в висок, видимо почувствовал его нервозность. — Всё будет хорошо. — Надеюсь, — вздыхает Феликс. Он поделился с Хёнджином важным решением, которое принял практически не раздумывая. Тот его поддержал и предложил отправиться вместе, чтобы было спокойнее. Феликс безумно рад, что Хёнджин пошёл с ним: действительно легче, когда знаешь, что рядом есть тот, кто всегда на твоей стороне. Феликс встряхивается и тыкает по кнопкам домофона. Он закусывает губу, пока из динамика доносится дурацкое пиликание. — Веснушка, мать твою! — раздаётся из динамика слегка искажённый техникой голос Джисона, который точно увидел пришедшего через камеру. — Это реально ты? Поднимайся быстро, я тебя придушу! Ответить Феликс не успевает: видимо Джи решил, что ответа не требуется, и оборвал связь, открыв дверь. Поднимаются они в тишине. Хёнджин обнимает Феликса за плечи в лифте, не произнося ни слова, словно чувствуя, что сейчас говорить что-то нет смысла. Феликс за эту немую поддержку благодарен. Так и правда мандраж становится меньше. Джисона он видит сразу, как только двери лифта разъезжаются. Тот стоит рядом со своей квартирой, сложив руки на груди и притопывая ногой. Его брови сведены, а взгляд такой угрожающий, что Феликсу на секунду хочется вернуться обратно в лифт, нажать кнопку первого этажа и свалить на пляжи Австралии. И даже смешно торчащие из-под розовой повязки волосы Джи, ничуть не сглаживают эффект. Феликс бросает быстрый взгляд на Хёнджина, у которого уголки губ как-то странно дёргаются, будто тот пытается не ржать, и громко сглатывает. Но подойти всё-таки надо. — А ну иди сюда, сволочь мелкая, — Джисон хватает Феликса за ухо. — Да я всего на день младше, с чего я мелкий! — верещит он, но не вырывается, хоть ощущения не из приятных. — Пофиг, — шипит Джи, затаскивает его в квартиру и, зыркнув на улыбающегося Хёнджина, продолжает отчитывать: — Ты охренел, что ли, опять пропадать? Свалил к родственникам, фоток покидал и пропал со всех радаров. Спасибо хоть дату приезда сказал! И то, ты умудрился просрать дедлайн! — Отпусти, больно, блин, — Феликс всё же делает попытку вывернуться. — Заслужил. Джисон-таки отпускает бедное ухо, и Феликс незамедлительно прикладывает к нему ладонь. Слова друга про отъезд остро колют внутри. Тот же ничего не знает, только то, что ему скормил Минхо, но это добивает даже больше. Думать, что твой друг был у родственников, когда на самом деле он успел умереть и воскреснуть — не тот опыт, который Феликсу хотелось бы получить. А Джисон вот получил. И это понимание ощущается отвратительно гадко. Но Феликс всё равно очень рад видеть друга и это, пожалуй, самое важное. Он широко улыбается и утягивает Джи в обнимашки. Тот, пробурчав что-то нечленораздельное на ухо, обнимает в ответ и слегка похлопывает его по лопаткам. И Феликс даже забывает, что скоро он может пустить трещины на их крепкой дружбе. Джисон отстраняется, поправляет съехавшую на лоб повязку, и уходит в сторону кухни. Пока он там гремит посудой, Феликс с Хёнджином устраиваются поудобнее, усевшись рядом. Через пару минут Джи возвращается с тремя стаканами и упаковкой апельсинового сока. Прищурившись, он сканирует внимательным взглядом парней и хмыкает: — Всё? Уже прям встречаетесь-встречаетесь? Мне скоро готовить смокинг к вашей свадьбе? Феликс открывает рот, чтобы произнести: «Какой смокинг, если ты всё равно мечтал попасть на чью-то свадьбу в костюме тираннозавра», но Хёнджин его опережает: — Прям конкретно встречаемся, — он закидывает руку на Феликсово плечо. — Можешь начинать готовить поздравительную речь для торжества. Феликс моментально давится соком, который до этого ему протянул Джисон. Какая, нафиг, свадьба? Им бы ещё разобраться со всей этой божественной канителью, а потом уже о чём-то таком думать. И то, какой ангел в здравом уме спокойно отреагирует на то, что другой ангел собрался замуж за демона? Феликс и без того наворотил дел на Небесах, очередной закидон ему просто так не спустят с рук. Но глянув на ухмыляющегося Хёнджина, он понимает — тот шутит. Феликс пихает его в бок локтём. — Расскажи лучше, как у тебя дела? — он ставит стакан на столик, глядя на Джисона, который примостился на полу на ярко-жёлтом коврике. — Ну, помимо того, что я тут почти три недели тусил без тебя? — хохотнув, Джи опирается на руки, которые поставил позади себя, и с улыбкой смотрит в потолок. — Всё путём, бро. В универе как обычно, но это фигня. Я уже три раза ходил на свидание с Санни! Божечки, она такая классная, ты бы знал. Повезло, что ты по членам, иначе я бы вас точно не стал знакомить, вдруг увести бы удумал. Феликс со смешком закатывает глаза и перехватывает прохладную ладонь Хёнджина. Он продолжает слушать рассказ друга о девушке, поглаживая чужие пальцы и внутренне радуясь счастью друга. Когда Джи замолкает, Феликс говорит, что надеется, что у того с Санни всё так и будет продолжаться — классно и ярко. А потом украдкой смотрит на Хёнджина, который ловит взгляд и слегка кивает. Сжав его руку, Феликс тихо говорит: — Джи, ты должен кое-что знать. Джисон чуть хмурит брови и усаживается по-турецки. Вздохнув, Феликс рассказывает ему обо всём, что с ним произошло: об артефакте, о существовании ангелов и демонов, о своей смерти и воскрешении, о том, что теперь и он сам — ангел. Он с волнением наблюдает, как лицо друга постепенно вытягивается по мере рассказа, а глаза расширяются. Феликсу страшно, что Джисон после такого оборвёт с ним все контакты, не захочет больше видеть и не даст подойти никогда в жизни. Боится, но чего-то подобного и ожидает. Джисон — человек. Людям знать такое даётся с трудом, ведь подобное знание переворачивает всё с ног на голову. Феликс и сам ощутил это на себе в полной мере, правда разбираться у него не было времени и пришлось осознавать уже будучи ангелом. — Да ну не пизди, — ошарашенно тянет Джисон, когда он заканчивает свой рассказ. Ох, если бы. В доказательство Феликс раскрывает ладонь и, сверкнув голубыми глазами, заставляет появиться энергетический шар. Джисон, глядя на его руку, замирает. Потом запускает пальцы в волосы, сбивая повязку, и о чём-то размышляет, чуть покачиваясь. Феликс порывается встать, чтобы подойти к нему, но Хёнджин не даёт этого сделать, молча покачав головой. Джи быстро уходит в другую комнату. — Вот и всё, — шепчет Феликс, уткнувшись лбом в плечо Хёнджина. — Он поймёт, Ликси, — успокаивающе произносит Хёнджин. — Должен понять, он же твой друг. Хотелось бы. Но такую реакцию Феликс отлично понимает, странно только что их ещё не выгнали отсюда. Вдруг всё не так уж и плохо? Они же столько лет вместе, эта дружба не может закончится вот так. — То есть ты реально умер? — Джи возвращается минут через пятнадцать, хлопнув дверью. Его глаза покрасневшие и слегка припухшие, а лице застыло какое-то непонятное выражение. Феликс в ответ лишь кивает. Джисон переводит взгляд на Хёнджина: — А ты реально демон? — тот тоже кивает. — Пиздец. Всегда как жопой чуял, что с тобой что-то не то. Джисон садится на место, слегка подрагивающей рукой подтягивает к себе стакан, который гадко скрипит по стеклянной поверхности столика, льёт сок и залпом его выпивает. Он ещё пару минут смотрит куда-то в одну точку, пока Феликс пытается не разнервничаться окончательно. Его хватка на Хёнджиновой ладони становится всё крепче. — Я всегда ждал, что ты со своими прогами превратишься в зомби, — тихо говорит Джисон, не поднимая взгляда. — Но ты и тут умудрился всех переиграть. Ангел. Охуеть. Феликса отчего-то разбирает весельем. Возможно это нервное, но негромкий смех, рвущийся из груди, он не сдерживает. Сам не понимает, что вообще здесь может быть смешного, но остановится уже не может. Спустя несколько секунд, к нему присоединяется и Джисон, а после — Хёнджин. — Прости меня, Джи, — произносит он, когда смех утихает. — За что? — Джисон непонимающе наклоняет голову. — Ну… — пожав плечами, Феликс взмахивает рукой и обводит пространство вокруг себя. — За всё это. И за то, что вывалил так внезапно, но я не мог тебе врать. Джисон тяжело вздыхает. Некоторое время он молчит, и Феликс вновь начинает грузиться. Если бы не присутствие Хёнджина, он бы уже давно слетел с катушек из-за страха потерять друга. — Ты же не виноват в том, что случилось, — мотнув головой, Джи поднимается и подходит к Феликсу, чтобы присесть рядом. — Честно? Мне тяжело осознавать, особенно то, что ты успел умереть. Ну какого хера вообще? Мой лучший друг — и умер. Но я очень рад, что, оказывается, вся эта божественная херобора существует, — он указывает вверх, — потому что из-за неё ты живой. Это главное, веснушка. Феликс замирает, слушая друга. Ему же не показалось? Джисон сказал именно это? Он не сразу понимает, как оказывается в тёплых Джисоновых объятиях. А когда, наконец, доходит — обвивает руками в ответ, слушая чужое, чуть сбитое от волнения, дыхание. От облегчения хочется едва ли не рыдать, Феликс даже немного всхлипывает, ощущая, как с плеч будто свалился огромный камень. — Я никому не расскажу, обещаю, — тихо говорит Джисон, чуть отодвинувшись и глядя ему в глаза. — Я знаю, — улыбается Феликс, потрепав того по волосам. — Ты же мой друг. Они ещё какое-то время разговаривают. Джи, ничуть не стесняясь, вовсю задаёт вопросы о бесполости ангелов (на что Феликс красноречиво смотрит себе между ног, и Хёнджин из-за этого давится от смеха), о нимбах и о том, видел ли друг бога. Пользуясь моментом, он расспрашивает и Хёнджина. Тот клянётся, что нет у него никаких рогов и за такие предположения скоро начнёт насылать на всех проклятия. Феликс хихикает, слушая его тираду, ведь отлично знает — никаких проклятий он насылать не умеет, несмотря на богатый арсенал заклинаний и ритуалов. Хотя в белку превратить точно сможет, о чём он с охотой делится с Джисоном, и тот моментально замолкает, испуганно глядя на ржущего Хёнджина. Приходится уверять, что никакой белкой Джи не станет. Уходят они поздно вечером. Феликс обещает, что будет приходить к другу так часто, как только сможет, и своё обещание он намерен исполнить. А после, приобняв Хёнджина за талию, машет на прощание. Он выходит из чужой квартиры с лёгким сердцем.***
8 лет спустя
Хёнджин кончиками пальцев проводит по обнажённой спине Феликса вдоль позвоночника. Кожа под прохладными подушечками взмокшая и горячая, а сам Феликс всё ещё пытается отдышаться, успевая бурчать, что для таких секс-марафонов он уже старый. Широко улыбаясь, Хёнджин заверяет, что тридцать — это ещё не старость, ему вот вообще почти четыреста восемьдесят и этот возраст только что омрачился болящей поясницей. На самом деле, никакой боли он уже не чувствует, благодаря демонической регенерации, да и то — она была фоновой. Но возможности подколоть Феликса он не упускает. Хёнджин укладывается на спину и смахивает со лба мокрые чёрные пряди. В комнате скорее всего жарко, но он температуру практически не ощущает, только вязкое удовлетворение, что расплывается по телу. Феликс кладёт голову ему на плечо. Они переехали в новую квартиру семь лет назад. Она не больше предыдущей, но уютнее. А ещё владелец к ним не приходит вообще, что является огромным плюсом: было бы весьма неловко, будь тот здесь, а в этот момент из ниоткуда появляется Феликс. Хёнджин мог бы стереть мужчине память, но применять способности на человеке не хочет. Он вообще старается по минимуму пользоваться своими силами, пытаясь жить, как все люди. — Когда ты снова уходишь? — спрашивает Хёнджин, зарываясь пальцами в густую шевелюру Феликса. Тот, немного поёрзав, укладывает руку на талию: — Через неделю где-то. Уже скучаешь, что ли? Пока не начинает, но когда Феликс вновь отправится наверх — обязательно начнёт. Когда его нет рядом, становится как-то некомфортно. Но приходится терпеть, ведь другого выбора нет. В принципе, Хёнджин уже привык, что тот постоянно отлучается на Небеса на пару-тройку дней. Ещё восемь лет назад Феликс ему рассказал, что на Землю его отпустили с условием периодического возвращения наверх; тогда это было необходимо по причине его становления, но сейчас такое уже не нужно, а все посещения попросту из-за ангельских совещаний и его обязанностей. Правда, однажды Феликс обмолвился, что там не особо рады его жизни с демоном. Хёнджин вспылил, засверкав глазами, но быстро успокоился — он понимал. А вот Феликс перманентно бесится из-за этого до сих пор. Хёнджин уверен, что тот всякий раз наверху устраивает скандалы, доказывая, что с ним не будет никаких проблем. Да и вообще, он же помог ангелам разгромить Ад, какие тут могут быть вопросы. Рано или поздно на Небесах смирятся. Как минимум потому, что Феликс оказался весьма своеобразным ангелом, подстать Минхо — строптивым и себе на уме. — Ага, скучаю. — Ну и правильно, — шкодливо хмыкает Феликс, слегка щипая Хёнджинову кожу. — Горячее встреча будет. Как и говорил, он уходит снова спустя неделю. Утром Хёнджин просыпается один и, пошарив рукой по пустой половине кровати, вздыхает. Опять придётся думать, чем же занять себя, пока Феликса нет. Он даже успел научиться рисовать, когда в очередной раз пытался развлечь себя хоть чем-то. Но не всё так плохо: в этот же дом переехали и Минхо с Чаном. Правда и те иногда уходили на Небеса, с этим уж ничего не поделаешь, и сейчас скорее всего их тоже нет. Феликс сказал, что вернётся быстро, всего через два дня, так что Хёнджин, ощущая себя женой, которая вечно ждёт мужа из командировок, принимается заниматься привычными для себя делами. Рисует, смотрит дорамы, пробует что-то готовить, выходит пару раз на прогулку в парк, что находится около дома. Потом с ним связывается Чанбин. Поговорить с ним Хёнджин всегда рад, а тот выходит на связь стабильно, рассказывая о переменах в Аду. Там Чанбин уже обвыкся с новой для себя ролью Повелителя. Как Хёнджин и ожидал, тот справляется хорошо: его правление твёрдое, но справедливое, как у настоящего лидера. Чанбин сообщает, что старых законов больше не существует — на совете демоны приняли новые правила, в которых нет места казни за малейший проступок и только действительно серьёзные причины могут привести к такому. Хёнджин этим раскладом доволен, несмотря на то, что в Аду он больше не появлялся и уже не появится. К вечеру второго дня заканчивается сахар, который что Хёнджин, что Феликс постоянно сыплют в кофе и чай. Стрельнув глазами на пустую сахарницу, он проверяет запасы, понимает, что там тоже ничего нет, и выходит в супермаркет. Хёнджин цепляет пару упаковок сахара, коробочку с шоколадными пирожными для Феликса и идёт на кассу. Женщина, что сидит за ней, смотрит на него с улыбкой: она работала здесь всё то время, что они жили в этой квартире, так что успели познакомиться. — Здравствуй, Хёнджин, — приветствует она, ожидая, пока покупки подъедут к ней ближе по ленте. — Добрый вечер, госпожа Миён, — кивает в ответ. Женщина пробивает пирожные, постоянно поглядывая на Хёнджина. Он украдкой осматривает себя, может запачкался, но одежда чистая, а в отражении окна, за которым спускаются сумерки, на него смотрит такое же чистое лицо. Что не так-то? — Поделишься секретом молодости? — весело произносит госпожа Миён, поднося сахар под сканер штрих-кодов. — Уже лет семь вижу тебя и твоего друга в веснушках, а перемен никаких, такие же молодые и красивые, — она цепляет вторую упаковку, не замечая, как хмурится Хёнджин. — Мне бы так, скоро совсем вся буду в морщинах. Оплачивать наличными или картой будешь? — Наличными, — отстранённо произносит Хёнджин, пока собирает покупки. Он протягивает ей нужную сумму, что отображается в экранчике кассы, и отвечает на первый вопрос женщины: — Секрета никакого, у нас хорошая генетика. До свидания, госпожа Миён. — Повезло вам, — слышится в спину. Феликс возвращается на следующее утро и тут же замечает мрачноватое настроение Хёнджина. Сложно было не заметить: задумчивостью и лёгкой нервозностью от него явно веет за километр. — Что с тобой? Хёнджин утыкается носом в его висок, вдыхая привычный запах волос. Чуть помолчав, он произносит: — Люди стали замечать, что мы почти не стареем, Ликси. Пора переезжать отсюда. — А нервничаешь-то чего? — Феликс запускает тёплые ладони под его футболку. — К новому месту привыкать придётся. Хёнджин и сам не знает, чего тут нервного. Он же знал, что рано или поздно всё равно придётся переехать, а потом снова и снова. Но эта квартира ему полюбилась. В ней было столько счастливых моментов, а ещё здесь элементарно хороший вид из окна. — Ну и ладно, зато мир посмотрим, — улыбается Феликс и целует Хёнджина в уголок губ. — Хочешь, вообще в другую страну отправимся? Что насчёт Австралии? Всегда хотел там побывать. — С тобой хоть куда, — Хёнджин чмокает мягкие губы в ответ. — На Небеса только не пойду, не хочу, чтоб прибили. У меня ещё вся жизнь впереди. Феликс смеётся, поглаживая его щёку. За пару недель они заканчивают какие-то бытовые дела, подыскивают новое жильё, а ещё рассказывают Минхо с Чаном о планах. Немного поговорив, они решают переезжать все вместе. Аргумент Минхо неоспорим: ему спокойнее оставлять котов на Хёнджина, когда все ангелы отправляются на Небеса. Собрав вещи, Хёнджин и Феликс возвращают ключи от квартиры владельцу, и тот тепло прощается с ними, желая удачи. И спустя ещё немного времени, они оказываются на тёплом побережье, которое омывают шумные волны океана. Держа Феликса за руку и глядя на заходящее солнце, Хёнджин понимает, что готов переезжать хоть постоянно, главное, что вместе с ним. И даже острые подначки Минхо ничуть не омрачат эту странную гармонию. Гармонию союза демона и ангела, что когда-то был человеком.