Гипоаллергенный

Питер в очередной раз проверил установку на полу, затем панели подсветки. Та замигала, и вновь потухла. Парень удовлетворенно кивнул. Всё, они были готовы к началу вечера. Нед протащил в помещение тележку со спиртным, и ЭмДжей тихо протянула: — Нет! Ты с ума сошёл? — А что ты думаешь, тут все будут пить сок? Серьёзно? — он скептично приподнял бровь. — Это ты сказал ему? — она повернулась к Питеру. — Я? Нет. — Ты попросил! Я же вижу. — Брат, я просил тебя? — Не просил, — быстро замотал головой парень. — Увози! Это же благотворительный вечер, тут будут дети. — Так пусть они не пьют. — Ребят. Ну что вы… — Мы же для тебя стараемся. В пятницу таскали на горбу эти дурацкие железки Питера, потом нажрались… — А как это способствует помощи? — она развела руками. — Моему настроению это очень способствует. Короче, назад я её не повезу. Она очень тяжелая, а бухла тут на хренову тучу денег и всё оплачено. — Кем? — Мне премию дали. Я чуть-чуть потратил, — Питер тихо улыбнулся. — Еще он купил еды, так что ты должна быть особенно благодарна. Иначе бы вечер проходил с дешёвым пуншем и бургерами. Черт с два Вам бы кто с таким фуршетом денег выделил. ЭмДжей перевела взгляд на большую пустую колбу для сбора средств и мягко потупила взгляд. Она была слишком сильно благодарна и слишком растрогана. — Спасибо, ребят. Клиника нам выделила деньги только на ангар и оплатила работу строителей. Не знаю, на что они рассчитывали. — На то, что у их чересчур активных ординаторов есть богатые родители, которые могли бы всё это оплатить. Разве не очевидно? — Уже почти семь, расставляем бутылки, ставим столы и готовимся. — Детский стол стоит отдельно и если кто-то из вас двоих поставит на него водку, я лично откручу головы!

***

Тони лениво оглядел ангар. Обычно благотворительные вечера предпочитали проводить в более красивых местах. Он припарковался на одной из отметок и приоткрыл крыло автомобиля, вылезая наружу. По соседству припарковалась тоже дорогая тачка. Стало быть, ребята смогли всё-таки привлечь к себе внимание, и на благотворительный вечер приехал кто-то с деньгами. Ординаторам осталось лишь впечатлить их, убедить и донести, почему так важно помочь их проекту. Мужчина плавно прошёл сквозь открытые двери и осмотрелся. Пока визуально всё было довольно привычным: столики с едой и выпивкой, снующие туда-сюда люди, пара висящих досок с описанием проекта и актами терапии. Столик рядышком с основными был украшен бабочками и шариками. Детский, очевидно. Тони посмотрел на маленькую девочку, а затем на ЭмДжей рядом с ней. На голове ординатора качались забавные бабочки. Внешне ребенок казался самым обычным, может, конечно, стеснительным, но в целом, ничего не выдавало проблемы, кроме поведения ЭмДжей. Она надула щеки и девочка повторила за ней. Так его учил делать Стивен, чтобы остановить гипервентиляцию. Девушка выдохнула и теперь зажала одну ноздрю, повторяя простую гимнастику. Ребенок, похоже, успокоился, повторяя за ней. Она подвела её обратно к столу и оставила под присмотром своих товарищей. Заметив Тони, её улыбка исчезла. — Здравствуйте, мистер Старк. Вы всё-таки решили прийти? — Добрый вечер. Да, я пришёл, — он украдкой посмотрел на стол и проговорил, — Что с ней, она нервничает? — У неё дисфазия, ребёнок не может говорить, а когда нервничает, теряет понимание речи других. Для неё всё превращается в белый шум от стресса. Я её успокоила. — А где её родители? — Там же, где и многие другие родители таких детей. Отдыхают где-то, живут своей жизнью. — Это лечится? — Нет. Человек просто приспосабливается, у нас тут таких ребят много. — И на что нацелен ваш проект? — На то, чтобы корректно развивать детей в правильных условиях. Не в детских домах, а в своей коммуне. У нас тут есть девочка с таким же расстройством, как и у Питера. Они хорошо поладили и теперь напоминают двух мартышек, повторяющих друг за другом. Люди, подобные им, тянуться к людям, похожим на себя, это их успокаивает и поддерживает. Внушает, что всё хорошо, что они не одиноки. Что они не «не такие», а «особенные», самые лучшие, самые потрясающие, самые талантливые и их недостатки им вовсе не мешают. Вот на что нацелен наш проект. — А с расстройством Питера сложно жить? — Мммм, — она слегка прищурилась и повела плечами. — Вы когда-нибудь видели бочку с водой? — Разумеется. — В ней есть определенный объем, верно? — Разумеется. — Когда Вы заливаете в неё воду, рано или поздно она начинает переливаться за край. Это происходит и с Вашей памятью. Какие-то вещи Вы забываете, мозг переходит в режим обработки во время сна, что-то вычищает, что-то оставляет. Бочка Питера не выливает воду. Её постоянно распирает от объёма воды. Он устает, иногда может проспать пару дней, если переутомляется. Иногда страдает от мигреней и пьёт таблетки. Питер может повторить всё, что видел, в точности и оставит это в своей картотеке навсегда. Хотя опять-таки, ему сложно было понять, что именно ему нравится. Он всё помнит, всё запоминает. В детстве его активно хвалила Мэй, не понимая, что создает ложные понятия. Питеру пришлось искать ответ наощупь. Он хорош потому, что его хвалят, или потому, что ему это нравится? Он долго искал, долго думал и наконец нашёл себе применение. Его таланты могут коснуться чего угодно, кроме искусства. — Искусства? — Питер мог бы повторить то, что нарисовал Да Винчи, но его картина бы всё равно отличалась, потому что искусство терпит разного вида погрешности. Поэтому он выбрал точные науки, где погрешность — ошибка, а не особенность. — А танцы? — Танцы тоже точны. У них есть строгий ритм, логика и присутствует физика. Он не может взлететь в воздух, просто помахав руками. — Разумно, — мужчина нежно улыбнулся. — Мы скоро начинаем, так что можете располагаться. — Вопрос простого характера. Вы собираете деньги. Где же место их сбора? — В той колбе, — она показала чуть назад. — Это безопасно? Вдруг украдут? — Это безопасно. Поверьте. Тони тихо хмыкнул в ответ и пощеголял к пустой колбе. На табло сверху было число, выведенное красным: десять тысяч. Вот только где они? Колба была точно пустой. Старк обошел её по кругу, наклонился под углом, исследуя её. Средних лет мужчина закинул внутрь толстую котлетку и деньги приземлились вниз, показывая наполнение. Теперь стекло стало прозрачным, а валютный счетчик быстро прошелся лопастями, пересчитывая купюры и на табло высветилась новая цифра: сто десять. Колба мигнула пару раз и деньги вновь исчезли, вместе с валютным счетчиком. Тони заинтересованно замычал, покрутился вокруг неё в попытке понять, как именно работало преломление и где они такую интересную штуку взяли. Из мыслей на короткое мгновение его выдернул голос: — Дамы и господа, мы рады поприветствовать вас на нашем благотворительном вечере! — проговорил мужчина средних лет. — Я куратор этого проекта и хочу вам представить… ЭмДжей ему рассказала самое важное и убедила наглядно, куда лучше, чем какой-то хрыч в костюмчике. Он и сам вон в костюмчике стоял, да только что толку? Они тут все были примерно одинаково наряжены. Ему не давала покоя колба. Каким образом всё-таки шло преломление? Как она оставалась прозрачной и при этом скрывала объекты внутри, а затем так же их демонстрировала? Это не похоже на простое светопоглощение. Когда все зааплодировали куратору, он тоже лениво зааплодировал. На сцене появилась ЭмДжей и тихо проговорила: — Мы рады, что все Вы сегодня пришли. Наша группа очень хотела показать, как важно быть неравнодушными. Наша непохожесть делает нас теми, кто мы есть, в конечном счёте позволяя осознать себя. Наши подопечные очень особенные, — она тепло улыбнулась, глядя на дальний столик. — Это поистине талантливые люди и мы наглядно это продемонстрируем. Девушка отодвинулась в сторонку вместе со стойкой микрофона. Музыка залаяла и загремела в колонках. Тони узнал эти колонки. Такие же были в клубе. Подсветка замигала на потолке, пуская причудливое преломление на сцене. Из-за кулис наружу повалила толпа под грохот ремикса. Подростки вперемешку со взрослыми танцорами понеслись в агрессивный танец, одетые в белые футболки и брюки. Преломление снова исказилось и над сценой повисли списки и фото участвующих детей и их краткие рассказы о себе. Не досье или больничные карты, а простые рассказы. Тони прочитал парочку таких и поискал глазами самых выделяющихся. Девочка, про которую говорила ЭмДжей, стояла в первом ряду. Маленькая шатенка отрывалась так же бойко как и взрослые танцоры рядом с ней. На сцену под новый лай и грохот музыки, короткими толчками вырвался Питер, делая сальто и ловко встроился в основную шестёрку. Таланты этого парня его уже почти не удивляли, хотя нет, не так. Он просто больше не мог удивляться, теперь испытывая лишь непроходящую смесь удовольствия и тонкой патоки восхищения. Приятной, ласкающей до самых недр его души. Как наблюдая за красивыми картинами, он чувствовал спокойствие и умиротворение, так и глядя на Питера он испытывал нечто похожее. Наблюдать, жадно впитывая в попытке не упустить ничего лишнего. Его мальчик прекрасно чувствовал своё тело в танце, не стесняясь этим пользоваться. Вот и сейчас, он демонстрировал все свои таланты. Гибкие руки ритмично застучали по бедрам в такт музыке. Это странное, не передаваемое ощущение — видеть кого-то так близко, чувствовать восторг и не иметь возможности касаться его руками, трогая лишь взглядом. Новое преломление отразилось от стен, коротко замигало и одежда на них окрасилась в черный. Почти непроницаемый черный, не такой, как бывает при использовании голограмм, а самый настоящий. Каким образом это возможно? Почему это напоминало собой магию? Толпа, похоже, уверовав, что это в самом деле магия, а вовсе не достижение науки, засвистела почти неистово. Эти ребята совсем не представляли, как вообще работают благотворительные вечера, зато в совершенстве овладели искусством превращать любую задумку в бешенную тусовку. Четверка танцоров сделала кульбит на месте и вновь загавкала. Улыбка почти невольно коснулась губ Тони, вспомнилось утро. Его маленький щеночек, похоже, был совсем не против полаять лишний раз. Номер сменился неожиданно быстро. Музыка продолжала грохотать. Теперь на сцене остались только девчонки. Преломление снова изменилось и костюмы окрасились пятнами гепарда, они игриво повели руками, изображая лапки и сделали короткие выпады, правда не такие злые, какими грешили их предшественники. Послышалось грозное рычание, оно донеслось из колонок, и на сцену скользнул тигр. Большая кошка неторопливо покачивалась в массивных плечах, разглядывая желтыми глазами всех кругом. Тони почти невольно прищурился. Шерсть животного не пропускала через себя помещение, как опять-таки могла вести себя голограмма, впору было поверить, что ребята притащили самого настоящего зверя украв его из зоопарка или из цирка. Люди испуганно взвизгнули. Парочка тех, кто стоял поближе к сцене, даже рванули назад, едва не разлив напитки. Животное низко зарычало и замерцало, переместившись в другую сторону. Отличить его от настоящего в самом деле было невозможно, он имел и объем и форму, отражал свет даже вместе с прожекторами и принимал нужные цветовые пятна. Его проекция замерцала снова и переместилась вниз, спускаясь со сцены в световой дорожке, так же грациозно и массивно качаясь в широких плечах, крупные лапы лениво скользили по выведенной световой дорожке, а взгляд хищника коснулся тех, кто стоял в зале. Танцоры заскользили следом, вышагивая в ревущий такт музыки. Тони подошёл чуть ближе, рассматривая его. Животное приоткрыло пасть и из динамиков послышалось новое рычание. Тигр внезапно испарился. Теперь на сцене сидел мальчишка в кугуруми тигра, ему было не больше лет десяти. Аллегория была вполне понятна и забавляла. Парнишка повёл бровями и по-царски улыбнулся сидя на картонном троне. Тони посмотрел на пересказ чужой жизни. Он знал, что такое остеопороз и знал, насколько он опасен. Наверное, пацану очень польстило, что ему в этом номере выделили такую роль. Счетчик на колбе уже дошёл до трех сотен. Музыка неожиданно затихла и толпа громко зааплодировала. Девушки скользнули на сцену, сдвигая трон вместе с пацаном, сидящим на нём. Следующей на сцену скользнула девочка, которую он видел раньше. Ей осторожно поставили стул посередине сцены. Она же испуганно и нервно сжимая виолончель почти вдвое больше себя самой, завела мягкую, неожиданно тонкую мелодию. Такое неожиданное смешение разных и по характеру и по настроению выступлений, было сродни тому, что бросать из кипятка в холодную воду. Публика еще не успела остыть, но получила законную передышку между ощущениями. Мелодия вдруг затихла и Старк приподнял бровь. Мягкая подсветка преломлений пошла рябью, а из колонок раздался грохот грома, в сцену врезалась короткая яркая молния, перекрашивая чужое платье в розовый оттенок. Смычок понесся по струнам, рождая Штор Вивальди. Красивый, изысканный, надрывный. Это уже напоминало собой восхитительный перфоманс в каком-нибудь театре. Возможно, Питеру следовало предлагать свои услуги организатора и постановщика. Он бы собирал баснословную кассу с помощью своих творений и знаний в оптике. Тони наконец понял, что это было. Он поднял глаза наверх и посмотрел на линзы. Те самые, которые Питер сделал. Его паучки. Они определяли объекты на площадке, измеряли расстояние и фиксировали движения. Другие, поменьше, запускали проекции, а подсветка на полу отражала их и создавала сложный объем. Как же тогда работала колба? Над ней линзы не было. Возможно, всё дело было в установленных стёклах, которые действовали по похожему принципу. Им необходим был правильно поставленный свет создающий преломления, остальное лишь дело техники. Тони вернулся к просмотру номера, вернее его концовки. Ребёнок поднялся со стула и тихо улыбнулся, девочка показала что-то на языке жестов и из микрофона раздалось: — Спасибо, за то, что пришли сегодня сюда. Я никогда не выступала перед таким большим количеством людей. Спасибо. Раздались громкие аплодисменты и вот ЭмДжей, что была ей, похоже, очень близка, перехватила виолончель за длинный гриф одной рукой, второй перехватила ребёнка под спину и потянула ту за кулисы. Стул убрали чуть позже, а сцена затихла, мелькая преломлением, на сей раз погрузив её во мрак вместо занавеса. Они что-то готовили и передвигали, это было очевидно. Самое время было немного выпить. Мужчина заскользил глазами по столикам, нашёл закрытую бутылку сока и запечатанные одноразовые стаканчики, налил себе светлый напиток в стаканчик и сделал пару глотков. Надо было брать такси. С другой стороны, кто бы тогда забирал его драгоценного щеночка? Таксист? Ну нет. И вот в колонках вновь загремела музыка, дав им не такой уж и долгий перерыв. Тёмное полотнище потухло, и Тони прыснул соком, когда увидел Питера в кожаном коротком комбинезоне и шортиках с оборочками, на ногах парня были колготки в сеточку и туфли на высоком каблуке, а на голове короткий черный парик. Так вот зачем он натирал задницу тональником? Боялся, что его красные округлости увидит весь честной народ. Тони по достоинству оценил кожаный блестящий топ и милые шорты, даже жадно улыбнулся, почти как тигр, что недавно был на сцене. Риана весело заголосила из колонок что-то о зонтиках. Один такой был как раз в руках Питера. Такие же имелись и в руках девушек танцовщиц. Толпа весело завизжала, пока этот негодник всех шокировал и придавал вечеру новых красок. Питер потёрся об зонтик торсом, одними губами повторяя слова текста и заскользил вниз на высоких шпильках, виляя бедрами. В окружении группы танцоров, закутанных в чёрные куртки, он исполнял забавный танец, отдавая все почести любой певице. С потолка вниз рванули струи воды, прямо на подготовленный толстый настил. Залитый водой и искрами, Питер погладил себя по груди, спускаясь по животу руками и так же скользнув наверх, облизал палец, вырвав новые довольные вопли у пришедших. Тони смотрел и смотрел, не отрывая ни на секунду взгляда от него. Банально не мог этого сделать. Это попросту было выше его сил. Такой красивый, такой нежный, залитый светом и исками, мелкими каплями воды с этим милым румянцем на щеках. Сердце пропустило удар. Питер был самой красивой картиной, которую он когда-либо видел. Самой изящной, самой прекрасной. В груди разлился сладкий жар. Это его мальчик. Его ЛЮБИМЫЙ мальчик. Его помощник сделал кульбит назад и рухнул на сцену спиной, прямо в толстый слой воды. Музыка замолкла и занавес вновь почернел. Люди завизжали с восторгом. — Какие всё-таки милые шортики, — оскалился Старк. — Надеюсь они останутся на нём и после вечера? Еще несколько представлений сменяли друг друга один за другим, показывая во всей красе чужие таланты. Когда же время перевалило за одиннадцать, программа наконец закончилась. Счётчик показывал два с половиной миллиона. Не так уж и много, при таких то усилиях. На постройку здания не хватит, но на временную помощь этим детям вполне. Правда вряд ли нечто подобное входило в планы тех, кто собственно и взялся за проект. Сколько было потрачено времени на всё это? Сколько усилий? Наверное ребята потратили пару месяцев на подготовку. Ему и самому стало обидно. Среди приглашенных Тони не видел ни одной акулы бизнеса и разумно решил, что, скорее всего, его собратья из океанических вод попросту проигнорировали приглашения, или же не хотели участвовать в очередной попытке стрясти с них денег. Плевать им было на идею помощи детям, ведь сколько ещё организаций, подобных вот этой, так же искали поддержки? На лице ЭмДжей, что стояла возле сцены мелькнуло разочарование и та плавно опустила плечи. Куратор вновь появился на сцене и мягко зааплодировал, постукивая по микрофону рукой, проговорил: — Мы благодарны Вам за поддержу и помощь! Программа этого вечера подошла к концу, теперь мы переходим к более размеренному проведению мероприятия. Активный сбор средств закончен, но если Вы всё ещё хотите поучаствовать, то можете сделать это сейчас. Не то чтобы он носил котлетки денег с собой, чтобы можно было вот так просто забросить в стеклянную колбу. Надежнее всё-таки переводить на счет, хотя с колбой получилось эффектно. Тони медленно скользнул вперёд, в сторону девушки, которая в расстроенных чувствах открыла бутылку мартини и отлила прозрачной жижи себе в пластиковый стаканчик. — Деньги до сих пор собирают, не стоит так грустить. — Ага, мы максимум соберем ещё тысяч сто, этого недостаточно… столько трудов и всё насмарку. — Эти деньги ведь идут на счёт. Так? — Верно. — А номер счета мне может кто-нибудь сказать? — Хотите поучаствовать? — кисло улыбнулась она. — Именно. Хочу. — Можете спросить у нашего куратора. Он за это отвечает. Тони обошёл её осторожно, стараясь не задеть, и подошёл ближе к шатену, проговорив: — Добрый вечер. — Мистер Старк? Вау. Ух ты… — Да. Я знаю, что чертовски красив, — он наигранно улыбнулся ему. — Но перейдём сразу к делу. Я хочу узнать реквизиты счета, чтобы перевести деньги. — И сколько Вы хотите перевести нам? — Разве благотворительность спрашивает? Итак. Реквизиты. — А…да…сейчас. Он подошёл к одному из столиков, на котором лежали открытыми листы с реквизитами, как раз на такой случай. Тони сделал снимок и открыл фото документов внутри приложения, напечатал нужную сумму и отправил. На колбе число резко изменилось. ЭмДжей подавилась мартини. — Ну что, сколько собрали? — отозвался пришедший Питер, обтираясь полотенцем после душа. — Десять миллионов, — проблеяла она. — О, неплохо! Очень неплохо. Не зря так потели! — А где шортики? — Тони хмыкнул и обвёл его долгим взглядом. — Остались в гримёрке. Это арендованный костюм. — Какая жалость, шортики мне очень понравились. — Знали бы Вы, как они жутко скрипят. Если бы не музыка, все бы слышали только скрип, будто поросёнка резали. — Жопка вспотела? — Да, ещё как. — Что ж, всё самое важное и интересное я увидел, свой вклад внёс, можно и домой ехать. — Небось десятку баксов в ящик закинули? — Не, пятерку. Мельче с собой не было, — подмигнул он. — Я хочу поужинать, поехали. — Только вещи свои заберу из гримерки. — Шортики захвати! — крикнул ему вдогонку мужчина. ЭмДжей посмотрела на него с тихим недоумением и, подойдя ближе, проговорила: — Почему Вы не сказали правды? Тони ответил ей мягкой улыбкой и вновь посмотрел туда, где ещё мгновение назад был парень. Ответ был простым и совсем незамысловатым, не требующим ни глубокого анализа, ни философских изысков. — Я для него не кошелёк, в который можно забраться, а человек, которому требуется поддержка и забота. Он всякий раз бежит ко мне на помощь так, будто это он может умереть, а вовсе не я. Я вдруг понял, что для него это естественно, он делает это неосознанно. Мне тоже хочется сделать для него нечто подобное, но тихо, как нечто само собой разумеющиеся. Если бы я хотел чтобы сотрудники больницы чесали мне пузико и говорили какой я потрясающий, то поверьте, я бы заставил вас всех выстроиться в очередь и делать то, что я хочу ради моих денег. — Звучит самонадеянно. Уверены, что заставили бы меня чесать Вам пузико? — Да, заставил бы, но Вы подруга Питера. Я не обижаю друзей этого щеночка. — Вы и правда самонадеянный. По Вам сложно сказать, чего Вы желаете на самом деле. Его взгляд неожиданно потеплел и наполнился какой-то странной, почти дикой нежностью. Она никогда до этой секунды не видела, чтобы хоть кто-то выглядел вот так. Вдумчиво влюблённым, захваченным в плен чувств и с восторгом утопающим в этих самых чувствах, но то, что мужчина сказал дальше — окончательно заставило девушку растеряться. Тони проговорил бархатно, будто задыхаясь от любви: — Люди заглядывают мне в лицо с жадностью, с восхищением, иногда с завистью, но никто не смотрит на меня так, как это делает Питер. На меня никто и никогда так не смотрел. Его чувства были бы самой красивой картиной в моем доме. Я бы любовался ей сутки напролет, без еды и воды, только чтобы мог каждую секунду собственной жизни ощущать эту любовь. Жаль, что его чувства я не могу купить ни за какие деньги. Потому что я готов потратить всё до последней копейки. — Вы хотите, чтобы Питер любил Вас? — судорожно шепнула она. — Я готов! — весело проговорил пришедший Питер. Тони перевёл взгляд переполненный нежностью на того, кто и вызывал её. На паренька с мягкими каштановыми кудряшками. Рука замерла на тонкой спине, а на губах появилась театрально созданная усмешка: — Где шортики? — Да дались Вам эти шорты! Влюбились, что ли? — Вполне возможно, — мужчина коснулся взглядом его приоткрытых губ, будто одними глазами хотел вгрызться в них, как в спелое яблоко из эдемского сада. — Сколько у нас завтра встреч? — Три, две утром, одна вечером. Основную часть дня я освободил, как Вы и просили. — Умничка. Поехали домой. Тони перехватил его ещё чуть под спину, двинувшись сквозь ряды людей. Эти двое так похожи между собой и так не похожи одновременно. Пусть она и не видела лица Питера, но зато во всей красе могла рассмотреть профиль мужчины. Неужели Питер настолько слепой и совсем не замечает, как этот человек на него смотрит?