***
Костя не помнит, как в полуобморочном состоянии добрался до вагончика. Не заметил, что гримваген не его, и прямо так, в гриме и костюме, рухнул на диван. Глаза уже были на мокром месте, а сам он чуть ли не выл – тело ломало, голова болела и горло саднило от того, сколько громко и долго он орал. Если бы не съёмочная группа, которая своевременно среагировала в тот момент, когда поняла, что Костя не выходит из образа после слов «Снято!» и продолжает вопить на весь павильон, то он бы там, наверное, и остался – скрючившийся на кровати. – Костян! – к коллеге подбегает Влад, который разместился в другом конце вагончика, и, присев на корточки, хватает его за руку.***
Почему-то именно в эти дни Рустам – режиссёр сериала, настойчиво советовал Владу «отсутствовать на площадке». Оно и верно – в тот раз Влад наравне со всеми испугался за Костю и первым побежал успокаивать разошедшегося не на шутку мужчину, который в попытке разломать декорацию чуть не поранил себя. После этого Коноплёв долго приводил в чувства друга и напрочь отказывался выпускать его из своего вагончика, пока тот не придёт в себя, надолго стопоря этим съемочный процесс. – Перестаньте, блять, его мучить, – как-то сказал он Рустаму, выкуривая уже третью сигарету за перекур. – Я понимаю, что нужна картинка, экспрессия, вот это всё, но ебать, вы вообще видели, какой он после мотора? В синяках, мокрый, заёбанный и почти не может говорить. – Не наши проблемы, – помнится, тогда Влад чуть не заехал кулаком в лицо режиссеру. – Круто, что ты его можешь успокоить и подготовить, но ты так все даты премьеры сдвигаешь. У нас контракт. Контракт-хуякт, в жопу его и всё это, если на протяжении уже нескольких дней Костя не ночует дома. Да и Коноплёв с ним впридачу – он попросту не мог оставить друга в таком состоянии.***
– Кость, опять? – Влад приобнимает мужчину, поглаживая того по спине. Глаза опухшие, щёки и нос красный, волосы взъерошены, а сам он хрипит, пытаясь что-то произнести. – Воды? Лекарств? Ты шёпотом говори, хоть одними губами пошевели – всё принесу. – Во-ды, – на громком выдохе произносит, надеясь, что Влад услышит. Услышал. Сразу поднялся с места и побежал за стаканом и бутылкой. – Ан-аль-гина е-щё за-хвати, – хрипит он, приподнимаясь на локте. Ёбнется, ей богу, ёбнется сейчас. Прямо тут, на диванчике в вагончике Владика Коноплёва, забыв напрочь о том, что сниматься надо ещё полмесяца. Терпеть надо до выходных, там дома отлежится. Влад шуршит в аптечке, чертыхаясь и сбрасывая на столешницу ненужные сейчас пачки с лекарствами. Находит анальгин, тащит его и воду Косте, которого жуть как шатало. Он вновь опускается на колени, дрожащими руками пачку распечатывает и Плотникову таблетку даёт. Смотреть на него не может, а Костя – на дрожащие от страха руки Влада. – Боишься? – залпом опустошив стакан, шепчет он, откидываясь на диван. Громко шмыгает носом и вытирает зарёванные глаза. – Нет, – поначалу мотает головой Влад, но чуть погодя сдаётся. – За тебя боюсь, что ты... того... – Ёбу дам? – хрипит Костя, понемногу приходя в норму. – Да я ж сам лоханулся... – Оставь это своему психиатру, – мотает головой Влад, опуская голову. Сложно представить, что чувствовал Плотников в те моменты, когда ему приходилось умирать и воскрешаться прямо в кадре. И ведь Рустам, сука, знал, что Влада туда пускать не надо. Это будило в Коноплёве зверя; как выражался Костя, злой Влад сродни гавкающей собачке породы чихуахуа – милый донельзя, а когда хмурится и с кулаками лезет, так вообще картина маслом. – Пора признать, что актёр из меня... – Нормальный из тебя актёр! Чё началось? – отставив стакан на столешницу, Влад берёт Костю за руку. – Пообещай мне, что я от тебя не услышу таких слов и не увижу тебя в таком состоянии ещё раз. Иначе нам реально придётся разорвать контракт.***
Когда-то по пьяне ребята сидели у Влада на квартире, которую он снимает на время съёмок сериала. Помнилось ему, они тогда здорово наклюкались, но в каждой такой посиделке рождалась истина. Князев тогда сразу сказал Косте: – Мишка был личностью непростой с очень сложным характером и такой же судьбой. Пожалуйста, – мужчина ставит локоть на стол и протягивает ему руку. – Костян, пообещай мне, что ты ни за что до конца в роль входить не будешь. На тот момент он уже видел, как Плотников чуть не поломал реквизит и сам чуть не поранился, поэтому повторения истории видеть в чьей-либо ещё судьбе он не хотел. – Будет сделано, Андрей Сергеич, будет сделано, – кивает Костя, хватая руку Андрея, сжимает крепко-крепко, будто на крови клялся.***
– Слишком много обещаний даю, – тяжело выдыхает Костя, потирает свободной рукой опухшие от слёз глаза. – На этот раз ничего тебе по этому поводу не скажу. Влад судорожно выдыхает, прикладывается лбом о руку Плотникова. Вот и зачем он так говорит? Знает же, что всё это плохо может кончиться.