Sub rosā

Эти двое невзлюбили друг друга с первого взгляда. Это был тот самый случай, когда срабатывает некое внутреннее чутьё, кричащее «нужно держаться от него подальше», при виде конкретных людей. Когда им всё-таки приходилось контактировать по работе, они говорили мало, при этом придерживались формальной вежливости, какую обычно проявляешь к незнакомцам на улице. — Господин… Хаку, — Казухе было до сих пор непривычно обращаться к секретарю по имени, однако, свою фамилию он скрывал, прося обращаться к нему именно так, — вот документы, о которых вы просили. Что-нибудь ещё? Взяв в руки аккуратно сложенные листки, брюнет пересчитал их и, убедившись, что все на месте, сказал Казухе: — Спасибо, Каэдэхара, можешь быть свободен. «У нас одинаковые по статусу должности, какого чёрта он мной распоряжается?!» — внутренне негодовал Казуха. «Мудила. Безупречно вежливый со всеми, но я-то чувствую этот холодок во взгляде, когда он общается со мной. Терпеть не могу таких людей!» — раздражался Хаку. Каэдэхара Казуха, 24 года. Молодой специалист, устроившийся к ним в компанию сразу после выпуска. Был принят без опыта, то ли из-за умения производить хорошее впечатление, то ли по знакомству — чёрт его разберёт. Слухи ползли с такой скоростью, что уже трудно было разобраться где правда, а где ложь. Хаку, 27 лет. Устроился в компанию по знакомству, тоже без опыта. До этого работал вообще в другой сфере, имевшей к нынешней очень опосредованное отношение. Сразу заткнул всех сплетников безупречным выполнением своих обязанностей с первых дней на работе. А ещё к нему благосклонно относился директор, но никто не знал, почему: из-за его исключительных качеств, как работника, или из-за чего-то другого. «Что-то другое» будоражило фантазию сплетников куда больше, поэтому вокруг него ходило много слухов, даже за пределами их отделения. Возможно, это одна из причин, почему Хаку недолюбливал Казуху: он принимал его холодок во взгляде за согласие блондина со всеми слухами, что о нём ходят. Тем не менее, Хаку не обращал внимания на всё это: он просто выполнял свою работу, считая, что если о нём говорят за спиной, значит, он впереди. Обсуждать неудачников никому не интересно, верно? К тому же… На телефоне высветилось уведомление о сообщении: Директор Т: Прости, сегодня не смогу. Давай перенесём нашу встречу на завтра? …некоторые слухи были небезосновательны, но это только вызывало самодовольную усмешку на лице брюнета. Так бы продолжалось ещё долго, пока Казуха не застал этих двоих прямо в кабинете директора. Не просто успел увидеть, но и успел это запечатлеть, так, на всякий случай. Директор был человеком семейным и дорожащим своей репутацией, поэтому готов был не просто повысить Казухе зарплату, он готов был дать ему любую должность, которую он пожелает. Казуха не стал отказываться от такой возможности, поэтому выбрал самую высокооплачиваемую. — Но учти, Каэдэхара. Проболтаешься — шишки полетят не только в мою сторону: тебя так же, как и меня, дискредитируют, и это ляжет пятном на твоей профессиональной репутации. И к тому же, это затронет не только нас, но и его, — блондин покосился на брюнета. Он уже застёгивал последние пуговицы на своей рубашке. Честно говоря, Казуха плевать хотел на него, ему пришлось даже сдержать усмешку, вызванную настолько нелепым аргументом. — По рукам. Должность должна быть моей, остальное меня не интересует. Я не проболтаюсь. Через месяц Казуха уже занимал желаемую должность. Само собой, такой быстрый карьерный рост этого смазливого паренька вызвал много шума среди его коллег, однако, это его мало волновало. Без прямых доказательств никто в его присутствии даже рта не посмеет открыть. Директор возненавидел Казуху с того дня, однако не мог оспаривать профессионализм блондина: тот не просто справлялся со своими новыми обязанностями на ура и держал язык за зубами, так ещё и начал подкупать своей целеустремленностью мужчину. «Парень не промах, знает, чего он хочет. Дурака не валяет, говорит по существу, делает всё так, как полагается. Такого грех не держать ближе к себе», — размышлял директор. Со временем Казуха добился того, чтобы стать его приближенным. Более того, он помогал ему провернуть многие аферы, и всё ради того, чтобы заслужить его расположение. Казуха знал, что пока мужчина смотрит на него волком, ожидать спокойной работы на новой должности ему не придётся, — он бы всё равно придумал, как его убрать. Поэтому блондин приложил особые усилия для того, чтобы сбавить градус негодования директора. И ему это удалось. Время от времени они даже стали выпивать вместе, обсуждая всякую чепуху, которая была интересна мужчине. Казуха только изображал заинтересованность, и всё же был неимоверно рад тому, что смог такое провернуть. Однако, его радость омрачала пара фиолетовых глаз, буравящих его в самые неподходящие моменты. Скажем, за бутылкой вина мужчина уж разразится хохотом, рассказывая очередную скучнейшую историю Казухе, как вдруг изящная рука брюнета скользнёт по груди директора, мягко приобнимая. Затем, положив голову мужчине на плечо, Хаку без доли смущения начинает пялиться на Казуху, будто бы пытаясь выжечь взглядом в нём дыру. — Что такое, милый? — переключал всё внимание мужчина с блондина на Хаку. «Вот же маленькая сука», — бесился в те моменты Казуха, стараясь поддерживать максимально дружелюбное выражение лица. Директор не замечал, что между этими двумя всё чаще и чаще происходил этот своеобразный диалог без слов.