***
С приходом осени солнце разом становится милостивее и добрее: больше не пытается довести людей до теплового удара. Вокруг все окрашивается в красно-оранжевые цвета, дороги наполняются школьниками да студентами. Город разом ожил, и эта атмосфера сильно вдохновляла Кавеха, он ловил лучи своим счастливым лицом, а его светлые волосы отливали сейчас золотом. И он точно был уверен в своей неповторимой красоте, поэтому улыбка не исчезала ни на секунду. Люди оборачивались и оценивающе глядели, и эти знаки внимания стали дополнительной бочкой меда в погребке Кавеха под названием: «Да-да, это я!». Основным же поводом для радости стала удачно заключенная сделка на жилье: пентхаус на последнем этаже в четыре раза дешевле рыночной цены. — Дори-Дори-Доричка моя, — напевал про себя второкурсник по дороге в Академию. — Чего такой счастливый? — с ним поравнялся парень с темными волосами, разбавленные салатовой челкой. — М-м-м, Тигнари, ты сейчас общаешься с обладателем квартиры, где будут проходить все вечеринки в этом году, — гордо произнес Кавех, приобнимая сгорбившегося от недосыпа приятеля. — Такой энергичный, аж слепит, — зевая, буркнул Тигнари. — Выходит, что ты снял жилье? Летние подработки принесли немало деньжат? — Ага, пентхаус, — Кавех выудил мобильный и начал показывать другу фотографии. — Роскошно, скажи? — И за сколько? — когда ему шепнули на ухо цену, Тигнари присвистнул и заключил: — Выглядит, как мошенничество чистой воды. — Ты мне просто завидуешь, — будущий архитектор поправил челку, дополнив показательным фырканьем. — Да-да, больше мне нечем заняться. Сижу и слюни пускаю на жизнь райской птахи, — Тигнари покачал головой, откровенно насмехаясь. — Твой сарказм, как и всегда, сражает меня наповал, — Кавех театрально схватился за сердце, улыбнувшись одними уголками губ. — Кстати, видел новость, что к нам приезжают The Salty Breeze? Может сходим? — Они же до конца июня будут выступать, успеем ещё. — Но только сегодня в Pale Flame бесплатная выпивка. Давай же! Пташка и Фенек разрывают танцпол, как в старые добрые… Пока кое-кто не стал занудным зубрилой, ну же! — не унимался Кавех, дергая невыспавшегося друга за рукав кофты. — Куда делась моя стервочка в мини? С ушками… Тигнари боролся с желанием треснуть надоедливого парня, а ещё очень хотелось закатить глаза и побыстрее убраться из его поля зрения. Фенек ускорился, но Пташка его скоро нагнал и даже пошел задом наперед, сверля его своими горящими глазами, в них читалось: «Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, я так много прошу?!» В момент, когда они проходили мимо военного корпуса Академии, Тигнари, сам того не замечая, замедлился. Его взгляд сам по себе на мгновение задержался на юноше со смуглой кожей и белыми волосами, — он стоял среди своих сослуживцев и что-то с интересом обсуждал. На нем не было рубашки, и Тигнари зацепился за татуировку на левом плече: шакал зажимающий челюстями ленту с египетскими иероглифами. Студент совсем остановился, почувствовав как что-то давно забытое вновь в нем пробуждается: сердце пропустило удар, ещё один, и только набирало скорость. В момент, когда обольстительные губы парня очертили дугу, обнажив белые ровные зубы с видимыми клыками, — сердце Тигнари и вовсе рухнуло в пятки, потом вернулось обратно и позабыло о всяких приличиях. Незнакомец, почувствовавший за собой наблюдение, обернулся, но покрасневший вплоть до ушей Фенек резко уронил глаза на асфальт, прикусывая большой палец. Кавех, лицезревший пятиминутный спектакль, ехидно улыбнулся и шепнул Тигнари на ушко: — Пойдешь со мной на концерт и я устрою вам встречу, что скажешь? — Ты его знаешь? — послышалось искреннее удивление вперемешку с любопытством. — Его зовут… — архитектор выдержал столь долгую паузу, что его собеседник уже успел оклеймить его обманщиком и двинуться дальше, к главному входу Академии. — Эй, постой! Сайно, его зовут Сайно. Я ходил с ним в прошлом году на курс «Рельеф местности для чайников». — Вы друзья?.. — без энтузиазма спросил Тигнари. — Нет, но слушай, я знаю тех, с кем он зависает. Да и вспомни, кто король вечеринок в этом году, а? Ваш великий Кавех. Я приглашу его и устрою все так, чтобы вы познакомились… Тесно. Ну и, пойдем на концерт? — архитектор протянул руку для рукопожатия, её с неохотой приняли. — Идет и идем. — Увидимся в обед? — уже на лестнице спросил Кавех, на что получил короткий кивок. Архитектор помахал рукой, но его собеседник мысленно уже был не здесь.Тигнари на автомате предъявил пропуск, а ноги сами привели его в аудиторию. Тело старалось еще выполнять функции студента, а вот мозг отключился и транслировал одно лишь имя. «Сайно…» — Тигнари мягко улыбнулся, коснувшись подушечками пальцев губ. Даже имя этого парня он находил красивым, хотелось перекатывать его на языке, попробовать на вкус. Сайно. Не выходил из мыслей, заполнил весь разум. Его лицо, тело, татуировка и эта улыбка. Появилось навязчивое желание узнать, как звучит его голос, какие на ощупь волосы и насколько сильны руки. По телу пробежал приятный электрический разряд, разбудивший по всей коже щекочущие мурашки. Фенек успешно витал в облаках в первый же день и пропустил девяносто девять процентов лекций. В тетради красовалась только сегодняшняя дата, выведенная аккуратным почерком. Он посмотрел в окно, мечтательно поглядывая за колышущимися на ветру ветками. Листья, покрытые тонким слоем воска, отражали яркое солнце: зеленое разноцветье переливалось и манило своей свежестью. Появилось желание приоткрыть окно и вдохнуть аромат ранней осени. Тигнари лег на свои локти, не отрываясь от вида чарующей его сейчас картины. Жаль только, что окна не выходили на стадион, так бы он вновь мог зацепиться взглядом за обворожительного незнакомца. Или у него тоже пары? Интересно, на каком он факультете? Какие у него увлечения? Тигнари слабо улыбнулся: хотелось вновь увидеть его. Как и договаривались, студенты встретились в обеденный перерыв в столовой. С утра ситуация кардинально изменилась: Тигнари весь лучился, когда Кавех наоборот поник и сидел свернувшись клубком. В зале на обыкновение образовалась целая толпа, люди перекрикивали друг друга: кто-то громко смеялся, другие уже были на грани, чтобы развязать драку за последний йогурт. Тигнари пел себе под нос незамысловатую мелодию, отправляя в рот вилку с наколотым на неё салатом. Кавех угрюмо ковырял свою порцию и, судя по дрожащим губам, на его лице скоро начнется настоящий потоп. — Чего ты такой грустный? — все же решился спросить Тигнари. — Я прогорел с жильем и, — он безрадостно усмехнулся, пряча лицо в ладонях, — должен одной особе четыреста тысяч. Тигнари поперхнулся соком и одарил друга ошарашенным взглядом. В попытке переварить информацию он не знал, как реагировать: поддержать, попробовать найти выход или просто промолчать. В глубине души танцевала, словно пьяный черт, сардоническая мысль: «А я знал! А я говорил!». Но пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, дабы угомонить желание подсыпать соли на рану. И все же, что ему предпринять? Не успел биолог просчитать в голове возможные варианты, как Кавех решил за Тигнари, чем можно помочь: — И что мне теперь делать? — Постой, давай с самого начала, — Тигнари отодвинул поднос в сторону и сложил руки на столе, приняв позу глубоко мыслящего философа. — Что именно произошло? — Ты будешь смеяться, — нехотя отозвался Кавех, выглядывая из своего убежища из рук. — Обещай, что не будешь. — Обещаю. — Что ж, — архитектор выпрямился и вздохнул, — вместо того, чтоб подписать договор об аренде… — Что ты подписал? — скептический взгляд Тигнари дополнялся не менее строгим голосом. — Долговую расписку. Тигнари молча шлепнул себя по лбу, да так сильно, что хлопок было слышно. Он молчал, а Кавех уже успел провалиться под землю. Это очень предсказуемая реакция на его глупость. — Ты хоть читал под чем оставляешь свою подпись?! Как вообще… Ох, — Тигнари размял затылок, отрицательно покачивая головой. — Тебе нужно сходить в администрацию и подать заявление на общежитие. И все же, как ты так умудрился? А и еще обязательно в полицию сходи. — Не уверен, что правоохранительные органы мне помогут. — Почему это? Денег-то ты не получил, это просто бумажка, фикция или я чего-то не знаю? — с прищуром спросил он. — Первый платеж по долгу-то оформили и она сказала, что ей-то хватит на адвоката, а что говорить обо мне? Также она упомянула Фатуи и синдикат Пустынников и знаешь, борьбу с ними я точно не потяну, — Кавех безрадостно вздохнул и встал изо стола. — Спасибо за идею с общежитием. И перед тем, как мы пойдем в клуб, я смогу принять душ у тебя? — Постой, у тебя же была другая съемная и где твои вещи? — Фенек собрал подносы и по пути к выходу оставил их у уборщицы. — Вещи? Ха-ах, считай, то что сейчас на мне, сменка, и инструменты для черчения — это всё, — студент виновато улыбнулся, ловя очередную зрительную оплеуху от Тигнари. — То есть она позвонила тебе? Мошенница эта. У тебя остался её номер? — С неизвестного, у меня есть только адрес, но не то чтобы у меня были ключи и доступ в здание, — Кавех остановился на лестнице, ведущей на третий этаж, в административный корпус. — У меня еще две пары, так что на свой страх и риск, — Тигнари протянул другу ключи. — Если посеешь, я еще одну расписку оформлю, но уже на свое имя, усек? — Да когда я что-то терял? Тигнари наконец позволил себе многозначительно закатить глаза и испытал от этого истинное душевное облегчение. Если бы боги существовали, он молился ежедневно, прося их о нисхождении. Нисхождении с небес новых мозгов для его дурочка Кавеха. Нет, Тигнари вовсе не считал друга недалеким или тупым, но его простодушие, наивность и доверчивость каждый раз поражали. И все же Кавех обладал множеством черт, что глубоко восхищали: прямолинейность, смелость и умение передать красоту мира, граничащее с талантом. Ещё бы он видел и изъяны того самого мира, может остался бы с крышей над головой. Тигнари, по необъяснимому желанию, взъерошил светлые волосы друга: — Нет, конечно, ха-ха. — А я ещё думал приготовить тебе обед, — Кавех поправил пострадавшие от нападения заколки. — Думал? Это твоя обязанность. — А вот и нет. — А вот и да. Этот спор мог продолжаться вечность, но трель звонка заставила Тигнари подскочить и, без всяких прощальных слов, помчаться в свою аудиторию. Не хватало ему еще и пропуск заработать в первый же день. Кавех проводил взглядом усердного студента до поворота, после чего коснулся своих волос, искренне улыбаясь этому теплому жесту. Добравшись до нужной двери, он встретился взглядами с парнем необычной внешности. Он выглядел, как пролитое вино на белую, шелковую скатерть. Его движения и осанка странным образом успокаивали Кавеха: мягки, точны и изящны. Создалось впечатление, что если коснуться его — всё окажется миражом. — Вы сюда же? — спросил Кавех, поравнявшись с незнакомцем. — Да, — коротко ответил он. Архитектору показалось, что даже чужой голос пронизан какой-то гармонией, хотя ее легко перепутать с безразличием. — Извините за излишнее любопытство, но вы выглядете инородно. Откуда вы? — Кавех нацепил на себя самую свою доброжелательную улыбку. — Правда? — парень тихонько посмеялся. — Не могу назвать одного дома, но родом я из Инадзумы. Каэдэхара Кадзуха. Можете звать меня просто Кадзуха. — Каджуха… — попробовал произнести Кавех. — Ка-дзу-ха, — поправил иностранец, произнеся свое имя по слогам. — Кадзуха! Но вашу фамилию, верно? Даже не просите её повторять, точно язык сломаю. Меня можете звать Кавех, перейдем на «ты»? — Кавех, очень приятно познакомиться, — Кадзуха вернулся к изучению буклета Академии. — Первокурсник? Выбираешь, куда поступить? — стоять в тишине Кави совсем не хотелось. — Вроде того, — отстраненно ответил он. — Я вот с архитектурного, Кшахревар. На втором курсе, — студент бесцеремонно влез в личное пространство Кадзухи и перелистнул на нужную страницу. — На самом деле, мне для повышения квалификации посоветовали Хараватат. Но я признателен вам за участие… помощь, — Кадзуха отступил на пару шагов, установив для себя комфортное расстояние. — Так значит ты уже выпускник… — удивленно пролепетал Кавех. — Не сказал бы, я не окончил ни одного курса до конца… Я просто люблю путешествовать и собирать различные знания, но не назову себя специалистом в чем-то определенном. — Скромный значит, — протянул архитектор. — Вовсе нет, — опроверг Кадзуха. В дверях появился знакомый Кавеху мужчина в белой рубашке и серых брюках, рукава были закатаны до локтей, а волосы небрежно собрали резинкой. Аль-Хайтам оглядел Кавеха с ног до головы и сразу нахмурился, но быстро перевел взгляд на второго студента, протягивая ему папку с документами: — Здесь все необходимое, включая разрешение на комнату в общежитии. Если возникнут проблемы, — звоните, необязательно приходить, Каэдэхара. — Премного благодарен, господин секретарь, — Кадзуха поклонился в знак признательности, после чего обратился к Кавеху. — Может еще свидимся, хорошего дня. — Ага… — только и смог вытащить из себя Кавех, будучи под грозным наблюдением бирюзовых глаз, что окрасились сейчас в цвет морской воды после бури. — Заходи, — Хайтам отошел, дабы пропустить студента внутрь. Кабинет, славившийся своим педантичным порядком, сейчас напоминал типографию, болеющую гриппом и каждый ее чих, видимо, сопровождался вылетающим листом, иначе объяснить хаотичный бардак Кавех не мог. Он ступал очень осторожно, дабы не повалить сложенные аккуратными стопками бумаги, но все же сдался уже в самом начале. Если он здесь что-то повалит — его прибьют на месте. Хайтам же твердыми шагами пересек кабинет и грациозно рухнул в кресло. Экран компьютера сразу загорелся, приветствуя свое начальство. Секретарь сосредоточено и с особым вниманием начал сверять данные с экрана с тем, что написано у него в документах. Кавех продолжал неподвижно стоять у выхода, страшась лишний раз вздохнуть. — Чем могу помочь? — прервал неловкую тишину Аль-Хайтам. — Мне нужна комната в общежитии, — начал Кавех. — Время подачи истекло, что-то ещё? — секретарь мельком взглянул в сторону своего посетителя. — Но… Слушайте, я без денег и крыши над головой. Можно же сделать исключение? — А потом ко мне завалится еще десять таких же остолопов, как ты, и мне каждому комнату выделять? — Хайтам насмешливо хмыкнул. — Я знаю, что доставил вам немало проблем в прошлом, господин-ваше-превосходительство-многоуважаемый секретарь Аль-Хайтам. Но я прям-таки в очень безвыходном положении, ну, пожалуйста, — Кавех скуксился, его актерского мастерства хватило на самый жалобный голос в мире. — Ничем помочь не могу, — только на Хайтама эти детские мольбы совсем не подействовали. — Раз это все, прошу покинуть мой кабинет. У меня много важный дел. — Хайтам, — предпринял свою последнюю попытку Кавех, но встретился с хладной реакцией и с губами, что сжались в тонкую нить. — Хорошо, я понял. От эмоционального всплеска пострадала дверь: Кавех с силой ею ударил, — а она, как на зло отлетела назад, ударила его по спине и не закрылась. Ему ещё пришлось вернуться и аккуратно прикрыть до заветного щелчка. Даже кусок древесины над ним издевался, плевать уже на все и вся, одного теперь хотел студент — напиться. Дорога к дому Тигнари совсем не радовала: солнце хотелось потушить, а назойливые улыбки сорвать с уродливых лиц. Все бесило, злило и раздражало. Хайтам вечно вставлял палки в колеса: клуб открыть не дал, видите ли старшего наставника нет; на всех его заменах приходилось вкалывать, эдакая наглость. А вишенка на торте — этот напыщенный индюк, единственный, кто не оценивал работы Кавеха на высший балл. Если случалось так, что Аль-Хайтам попадал в число экзаменаторов или жюри, Кавеха заваливали теоретическими вопросами и указывали на мельчайшие недочеты. Свою работу приходилось защищать до трясущихся коленок и заплетающегося языка, — настолько секретарь его изматывал. Сильнее всего коробил тот факт, что его никому не нужные советы и правда помогали Кавеху совершенствоваться. Кавех пнул алюминиевую банку и буркнул себе под нос пару ласковых, адресованных в сторону Хайтама. И все же мусорить воспитание не позволяет, поэтому он двумя пальцами взялся за края и выбросил банку в ближайшую урну. А еще курить хотелось, но Тигнари ненавидел запах сигарет — придется повременить. Кавех-то и сам не особо жаловал эту вонь, но позволял себе вдохнуть горький дым, в крайних случаях или после секса. В такие моменты, настроение подходящее: дышать нет сил и приходится прибегать к своеобразному ингалятору. Пустой двор, а за ним лифт приятно порадовали: никаких людей и притворных улыбок с приветствиями. Замок с легкостью поддался, впуская Кавеха в скромную квартиру друга. В этом доме все находилось на своих местах, грех устраивать беспорядок, но руки сами сбросили с тела одежду, ноги втоптали узкие джинсы в пол. Тропа из одежды вела прямо в ванную, где струи воды били по кафелю и обжигали бледную кожу. Капли собирались в ложбинках ключиц — Кавех обнял себя руками и уже не боролся с желанием плакать. Наедине с самим собой, в тишине и без улик. Никто не увидит, никто не узнает. Главное не допускать истерик: глаза покраснеют. Струи напоминали горячие руки кого-то близкого, они обвивали своей теплотой, от этого становилось легче и на минуту можно позволить себе слабость. Он взял совсем немного геля и начал медленно намыливаться, каждый раз повышая градус воды все больше и больше. Пар уже застилал весь обзор, кожа молила остановиться, а вот душа вздохнула с облегчением. Душевное спокойствие, хоть на пять минут, то еще блаженство. «Интересно, сваренные заживо красавцы, по вкусу Тигнари?» — усмехнулся своим мыслям Кавех, закрывая кран. До прихода хозяина квартиры оставалось ещё около часа, вот Кавех и решил обсохнуть натурально. Расхаживать голышом по чужим хоромам привычки он не имел, но почему бы и нет? Особенно, если никто не узнает о его малой шалости. Дабы не получить от Тигнари дополнительных наказаний, Кави все же собрал всю свою одежду и повесил её на стул. Готовить что-то замудренное совсем не хотелось, на самом деле, у него в принципе не находилось ни одного желания. Только если не пропасть из этого мира и вернуться, когда все проблемы разрешатся сами собой. В холодильнике он нашел яйца и всякие овощи, а в морозилке лежал набор полуфабрикатов — выбор пал именно на них, и коробка с названием «Тимбаль с грибами» со стуком улетела на кухонную тумбу. — Ты… — Тигнари не находил слов, чтоб описать ситуацию, стоя в коридоре. Кавех прикрикнул от испуга, посмотрел на только что вошедшего парня и незамедлительно прикрыл все свои интимные достоинства прихваткой. — Знаешь, теперь я догадываюсь, почему никто не готов стать твоим соседом, — Тигнари кинул сумку на диван и отвернулся. — Как все прошло в администрации? — Меня послали на три веселые буквы: н, е, т, — Кави нашарил в своей кучке джинсы и с трудом натянул их на бедра. — Можешь повернуться. — Я смотрю у нас будет погружение в национальную кухню Фонтейна, — он небрежно достал из упаковки замороженную запеканку, и перевернул картонку, дабы изучить инструкцию. — Включи духовку на двести градусов. И даже альтернативных вариантов не предложил? — Хайтам? — Пташка выполнил поручение, пару раз проверив всё ли верно выставил. — Да, а мы о ком-то ещё говорим? — раздраженно спросил Тигнари. — Сказал, что поздняк метаться и он ничем мне помочь не может. В принципе, как обычно, чего я еще ожидал от него. — Хреново. Я так устал, — Фенек упал на стул. — Пары с профессором Фарузан — настоящий ад. Её монотонное чтение миллиарда материала практически меня добило, но хоть отпустила пораньше. — Все выпускники Хараватата — демоны, жаждущие сожрать тебя и выплюнуть, а на добивочную у них: «Невкусный», — Кавех швырнул замороженный продукт в духовку и сел на соседний стул. — Хайтам и Фарузан лезут к нам на факультет и наводят порядки, как у себя дома. И ладно профессор, но этот секретарь… Чем я ему насолил?! — Без понятия, — Тигнари облокотился на руку и с улыбкой предположил: — А может это своеобразный способ дергать тебя за косички? — Что ты имеешь в виду? — Нравишься ты ему, очень. — Он закоренелый гетеро, я в этом на все сто уверен, — блондинистые кудри отрицательно качнулись из стороны в сторону. — Вот что-что, а я ему точно не нравлюсь! — Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — загадочно произнес Тигнари. — Может, ты знаешь чего-то, чего не знаю я? — Кави проверил готовность запеканки, заранее достав вилку из ящика. — Думаю, что ещё минут десять. — Вокруг него вьются девушки, но он в их сторону даже не смотрит. А на защите твоего проекта в прошлом году… — студент многозначительно прикусил губу. — Что? Говори, — нетерпеливо потребовал Кавех. — С такими необузданной страстью и увлечением он топил и гасил только тебя, а ещё замечу, что до этого на его лице ни капли интереса не возникало к остальным выступающим. — Он меня ненавидит, — заключил архитектор. — Да ну? Как скажешь, — Тигнари вскочил за посудой, дабы накрыть на стол. — У меня, кстати, найдется пара вещей для тебя, — родители прислали одежду на вырост, позабыв, что я уже давно не расту. — Или это был своеобразный юмор? — хихикнув, сказал Кавех. — Я же насколько люблю тупые шутки. Да, Пташка, так оно и было. Мои мама с папой решили постебаться над единственным сыном, — саркастически хлопая в ладоши, ответил хозяин квартиры. — Раз мы здесь подкидываем друг друга под иллюзорных любовников, расскажу и тебе один преинтереснейший факт. Сайно славится неординарными каламбурами, — Кавех похлопал друга по плечу, еле сдерживая свой безудержный смех, что зародился от увиденной физиономии напротив. — Каламбуры? А не слишком ли это умные шутки для такого, как ты? — не уступал в словесной перепалке Фенек. — Боюсь, что даже ты, постигнув их скрытый смысл, не выдержишь непрекращающийся стендап. — У него хоть голос красивый? — спросил Тигнари, в ответ ему кивнули, тогда он суммировал: — Если так выйдет, что я стану жертвой его шутомета, у меня будет целых две опции: заткнуть ему рот или слышать, но не слушать. А теперь бери прихватку, которой ты прикрывал свои бубенцы, и доставай тимбаль — я есть хочу. — А она будет включена в подарочный набор одежды? — Кавех нацепил на руку прихватку и достал противень вместе с формой, где шкварчал сыр. — Выглядит супер. — Я думал выбросить, но если она тебе настолько понравилась — бери, — Тигнари выглянул из-за плеча и уже поедал пищу горящими глазами. — И не говори, надеюсь, что и вкус не подведет. — Черт, отойди, обожжешься же, — Кавех легко пнул задом друга. Тигнари ничего не ответил, но его язык тела вещал всё за него: вместо радостного и благодарного вида, он грозно смотрел на гостя, сжал губы бантиком и упер руки в бока. Напоминал он сейчас обиженную женушку или злобную пищуху, что вот-вот на тебя набросится. Кавех старался не замечать, как в нем сейчас дырку просверлят, и искренне не понимал, где он успел напортачить. В тишине они сели за стол, Тигнари отправлял в рот куски тимбаля очень медленно и продолжал с прищуром наблюдать. Пташка, наконец, не выдержал и подавился — Фенек с места не двинулся. — Да что я, — откашливаясь, Кави пытался собрать слова в предложения, — сделал? Или сказал? — Не стоит меня пинать, и тем более принижать мои умственные способности. — У тебя явно комплексы по поводу роста, — Кавех умудрился вовремя увернуться от летевшего в него полотенца. — Тебе стоит брать пример с Сяо, он хоть и ниже тебя, но какая же у него харизма… И никто не путает его с ребенком. — Кавех… Ладно, у тебя тяжелый день, я смилуюсь, — Тигнари упал взглядом в тарелку, отрешенно ковыряя остатки еды из кусочков безвкусной колбасы. — Я не комплексую, показалось будет забавно, если я не всерьез обижусь. Захотелось пошутить, отвлечь тебя. — Ох, Тигнари… — не успел Кави растрогаться и заулыбаться, следующие слова друга, как обухом, сразу по голове огрели. — Ты не сможешь у меня остаться, извини. — Почему? Ты же один живешь, на время… — Нет, ты слишком беспечен и с тобой, боюсь, я утону в студенческих долгах и пересдачах. Ты затянешь меня обратно в тусовочную жизнь, и, скорее всего, мы не будем просыхать. А я завязал, Пташка, — Тигнари встал, чтобы убрать со стола. — Фенек, мы же друзья навек, да? — Кави выплюнул из себя слова с ухмылкой. — Почему же ты такого плохого мнения обо мне? — Как раз таки из-за того, что мы друзья, мне трудно тебе отказать. Однажды я уже выблевал пару месяцев своей жизни. Мне хватило острых ощущений на все оставшиеся годы, тебе же — нет, судя по нашему утреннему разговору. Дай угадаю, ты хочешь сегодня нажраться и снять какого-то парня, между делом послушав любимую группу. А если не выйдет, друг Тигнари дотащит тебя до дивана. — Так в клуб пойдем? — Кавех широко улыбнулся, вскакивая с места и показательно пропуская мимо ушей слова друга. — Где вещички? Для реализации моего плана, мне и выглядеть нужно подходяще, верно? Посуда с гулким звоном отправилась в раковину, Тигнари застыл, пребирая в голове сотню мыслей, как правильнее поступить. Раз он услышал от родителей, что пропащего может спасти только дно, ведь только от дна ты сможешь вновь оттолкнуться. Кавех — его друг со школьной скамьи, отличающийся от остальных своей блистательной аурой. Вокруг него всегда собирались компании, друзей завести для него не проблема, а уж переспать с кем-то так вообще плевое дело. Образ жизни Пташки вне стен учебных заведений не отличался правильностью и постулатам хорошего поведения. Кави залечивал свои неудачи и проблемы литрами спиртовых напитков, доводя себя до состояний, когда он совсем не соображал: где он, с кем он и даже кто он. Ему так проще — это его выход. И этот способ крайне соблазнителен и приятен, а главное — легок в исполнении. Алкоголь ещё можно контролировать, и Тигнари с этим справлялся, сопровождая своего лучшего друга на всевозможных вечеринках. Но к каждой дверце слабостей найдется свой ключик, если перед водкой у Фенека выработался полный иммунитет, то психоактивные вещества, предложенные их общим другом Скарамуччей, идеально подошли к его замку. Одна загвоздка: у Тигнари не было такого друга, как у Кавеха. Никто не прибежал к нему на помощь, когда он подыхал, погружаясь глубже и глубже в мерзлоту по край макушки. Он сам вырыл себе путь на воздух и такая победа ценилась больше прочих и потерять все это — самая большая ошибка в жизни. Ровно как и оказывать медвежью услугу Кави — огромная глупость, так решил для себя Фенек. — Знаешь, как там Скара? — вдруг вырвалось из Тигнари. — Нет, — безэмоционально ответил Кавех. — Так что там насчет одежды? — Если нужна будет помощь… В крайнем случае, я буду рядом, — студент прошел мимо друга, открыв шкаф, он достал коробку, где таилась одежда и от родителей, и из его прошлой жизни. — Вот, можешь забрать всю. — Надо же… Как думаешь, мне пойдет розовый? — Кави приложил к себе блузу с сетчатыми рукавами. — А ещё эти светло-синие джинсы с высокой талией, — взявший на себя роль модника, Тигнари достал озвученную вещь. — Мой зад в них будет смотреться отпадно, — Пташка перехватил из рук наряд и начал переодеваться, — а ты в чем пойдешь? — В толстовке и штанах, потому что на улице холодно, а ещё я хочу комфортно себя чувствовать в толпе бухих малолеток, — он сказал это с серьезной интонацией, чтоб Кави даже не думал его уговаривать на более откровенный прикид. Они вышли из дома в девять вечера; во дворе Тигнари слышался только юркий шелест ветра, играющий в ветвях, и далекий гул машин. Дорогу освещала пара фонарей, что зажигались, когда парни проходили мимо. Они шли в тишине, каждый погрузился в свои мысли. В Сумеру еще пару месяцев осенние дни будут теплыми, если не удушающе жаркими. Ночи же постепенно растеряют свой зной, обращаясь в прохладных мучителей. Транспорт пока ходил, и Кавех с Тигнари решили воспользоваться этой возможностью: сели они рядом, но вовсе не контактировали. Последняя остановка для одного была ожидаемым безумством, для второго — самой неприятной головной болью. В столице можно найти большое разнообразие мест для развлечения и отдыха, но среди молодых людей выделялось одно место — Pale Flame. Только ты заходил внутрь, атмосфера менялась как по щелчку. Здесь свободно и весело. Никаких правил и ограничений, ты предоставлен самому себе, а персонал ночного клуба всегда готов наполнить твой стакан и выполнить любое желание своего клиента. Абсолютно любое. Деньги, секс и наркотики правили этим местом, — тем оно и притягивало к себе неокрепшие умы и души. Падкие на искушения молодые люди утопали здесь в друг друге, наслаждались, в самом деле, незаконной жизнью. Бунтарский дух расцветал, заполняя своими ростками все пространство вокруг. Любимое заведение Кавеха и сущий кошмар для Тигнари. Все знали про темные дела владельца клуба, но кто же пойдет против самих Фатуи? Занавес даже не нужно приоткрывать: ответ здесь способен дать каждый, не раздумывая и быстро, — никто. Ни один здравомыслящий человек не выступит против правящего лидера в преступном мире. И да, стоит помнить правило: все, что произошло в Pale Flame, остаётся в Pale Flame. Покидая заведение, ты обязан позабыть о всех своих шалостях, иначе в потемках сна к тебе придет сам Панталоне и укусит за бочок. А шутка это иль нет, решает для себя каждый сам. Кавех влетел на крыльях внутрь, а Тигнари сделал неуверенный шаг вперед, сглатывая комок отвращения к этому месту. Уши поглаживал какой-то неизвестный блюз. Начинался новый сезон: владельцы провели косметический ремонт, ранее место, где преобладал больше бордово-черный неон, превратилось в сказку о Снежной королеве. Обновленный дизайн ослепил посетителей: стены выкрасили в цвет слоновой кости, по потолку текла волной синяя светодиодная лента. Мебель в vip-углах тоже перезакупили и поменяли на белые, мягкие диваны, столы же были вырезаны вручную из черного дуба. Несмотря на сегодняшнюю акцию, толпы не образовалось, — причиной тому был вход по членским картам. Такие удостоверения защищали Фатуи от связи с несовершеннолетними, ведь спаивать детишек дело слишком грязное, даже для них. И все же люди все приходили и приходили, дышать становилось труднее. За барной стойкой, как всегда стояли знакомые лица: Арлекино и Тарталья. От одного их вида у Тигнари кишки перекрутились, давя на парня тревогой. Кавех потащил друга за выпивкой, а Фенек и не был против. Сегодня он в последний раз присмотрит за этим недоразумением — ещё одно решение принятое в салоне автобуса. Арлекино обхватила губами фильтр сигареты, что была вставлена в портативное устройство для нагрева табака. Через секунду дым уже коснулся черных прядей Тигнари, она мягко улыбнулась, ожидая заказа. — Апельсиновый дайкири, — пропел Кавех, облокачиваясь на стойку. — Арли, как провела лето? Как всегда ездила в Снежную к своим детишкам-ребятишкам? — А у тебя как всегда язычок подвешен так, что невольно хочется его откусить, — выдыхая струйкой дым, ответила барвумен. — Вам? — обратился Тарталья к второму посетителю. — Безалкогольный мохито, — ответил Тигнари. — Хоть у Pale Flame двухмесячный отпуск летом, я в этом году осталась здесь, а вот мои, как ты сказал «детишки», наоборот посетили меня, — Арлекино выкинула бычок в мусорное ведро и промыла руки, дабы после продолжить разливать шоты по рюмкам. — А как ваше лето? — Работал на звездного архитектора Фонтейна, подзаработал, набрался опыта и… — Кавех торжественно отбил ритм пальцами. — Начал осень с полного обсера, влез в такие долги, что тебе и не снилось. — Кошмар какой, — Тарталья поставил перед неудачником и его другом коктейли. — Славной ночи. Кавех припал губами к кислой сладости и блаженно простонал от ощущения слабого покалывания на языке. Другие посетители в скором времени облепили бар и вытолкнули пару приятелей с комфортного местечка. Тигнари прикусил трубочку и высматривал лица незнакомцев, пока взгляд не остановился на том самом. Радость быстро сменилась разочарованием, если Сайно здесь, то каковы шансы, что он не такой же любитель легкого расслабления? Очень велики. И оттого внутри скверной распространялось уныние. — Может подойдешь? — раздалось над ухом, Кавех приобнял Тигнари за плечо. — Зачем? — без интереса отозвался второй. — Чтобы познакомиться… Боже, — Кавех отлип от друга и чуть ли на месте не запрыгал. — Он! Это же он! Тонкая рука указывала на сцену, где стоял парень в порванных джинсах и потертой футболке с белым рисунком бабочек среди шипов. Черные волосы держались на двух заколках, а изумрудная челка отливала голубым неоном. От губы до уха протянулась тонкая серебряная цепочка. — У него и без того куча пирсинга в ушах, мне не нравится, — подал голос Тигнари. — Скорее всего, это клипса, Венти же говорил в интервью, что не разрешает иглам больше касаться Сяо, — мечтательно пояснил Кавех, разглядывая своего кумира. — Не уверен, что об этих иглах речь шла… — тихо промямлил Тигнари, допивая свой мохито. На сцену вышел второй участник дуэта The Salty Breeze, и толпа в унисон завизжала, да так громко, что у бедного Тигнари уши чуть не заложило. Венти для своего первого выступления выбрал короткие кожаные шорты и свободную, полупрозрачную рубашку, заправив только левую половину за пояс. Но главным потрясением для публики, включая Кавеха, который немыми жестами показывал на свою голову, стали распущенные волосы. Волнообразные кудри от косичек свободно касались узких плеч солиста. Когда музыкант взял в руку микрофон, в зале разом стих ласковый эмбиент и это привлекло внимание оставшихся опьяненных ртов. — Вечер в хату, Сумеру, — звонко поприветствовал толпу Венти. Сяо закинул гитару себе на плечо, и его медиатор прошелся по струнам, проигрывая скромный, но мелодичный звук. Нахмурившись, гитарист присел на высокий стул рядом с Венти и принялся настраивать свой инструмент, в этот момент сам Венти перешел на томный, сквозящий непристойностью голос: — Ночи, конечно, незабываемой ночи, что я и моя муза вам подарим, — когда солист закончил, некоторые девушки бросили в него парой своих вещей. — Ох, вы решили обновить мой гардероб? Это так мило! Сяо обхватил свободной рукой второго участника и, прижав к себе, что-то шепнул ему на ухо. Венти кончиками пальцев зацепился за острый подбородок возлюбленного, в то время как они стояли неподвижно, светильники сменили свой цвет с ярких на приглушенные — и одна только сцена теперь приковывала к себе. Кавех вернув свой бокал мимо проходящему официанту, с досадой произнес: — Хочу так же… Где мой Сяо?.. — Безэмоциональный, вечно хмурый парень с зелеными прядками? — Тигнари с силой развернул шею Кавеха в сторону бара, где уже давно заприметил интригующую личность. — У нашего секретаря тоже волосики крашенные, не замечал? — Знаешь, я-то к нему подойду, но и ты подкатишь к Сайно, — голос Кави уже упал на несколько октав из-за выпитого. Концерт начался с ритмичного соло гитары, только Венти пропел первую строку, к ним присоединился записанный ранее сэмпл барабана и синтезатора. Они узнали песню «Паразит». В ней лирический герой объявляет войну всем злостным чувствам человечества, но сталкивается с любовью, что подпитывает все на свете, включая и зависть, и ненависть, и боль. Мелодия у этой песни энергичная, а текст сатирический, где героя высмеивают за его гордыню. Это отличная песня для пари — так посчитали Кавех с Тигнари и скрепили свои слова рукопожатием. — Желаю тебе проснуться не в своей постели, — последнее напутствие от Кавеха. — Поумней, — закатив глаза, бросил Тигнари. Архитектор с изяществом скользнул, еле касаясь чужих тел, прямо к бару, где сидел Аль-Хайтам. Секретарь перекатывал янтарную жидкость в своем бокале — лед лениво стукался то об один край, то об другой. Не поворачиваясь к потревожившему покой парню, он сказал: — А я думал, что вы на мели, господин Кавех. — Так выпивка сегодня бесплатная. Чего бы и не заглянуть, господин Хайтам? — в той же манере ответил студент, прислонившись к стойке. — И то верно, — он сделал маленький глоток и наконец посмотрел на раздражителя. — Может, угостите бедного и несчастного? А то по акции только слабые коктейли, а хотелось бы выпить что-то более высокоградусное. — С чего бы мне вас угощать? — склонив голову, поинтересовался Хайтам. — Вы спрашивали, с чем еще можете помочь, так вот мой ответ. Или я и в это раз слишком поздно подошел? — Кавех соблазнительно поправил съехавший рукав своей блузы. — В этот раз вы успели, — секретарь жестом попросил повторить свой заказ. — Не думал я, что вы ходите по таким местам, — в попытке спровоцировать продолжил Кави. — Это мой первый раз, — честно ответил Хайтам, толкнув в сторону собеседника виски. — Интересно, — только сказал Кавех, отпивая немного горькой, с привкусом меда жидкости, не разрывая зрительного контакта. Тигнари повезло меньше, его зажало в толпе и вытолкало прямо к сцене, где перепонки разрывало от громкой музыки. Тошнота подступила к горлу, басы отдавались в грудине, хотелось убежать, спрятаться, но фанаты не давали и шагу ступить назад. Оставалось только терпеть, сжавшись, как испугавшийся зверек. Песня стихла после очередной отбивки, позволив на секунду передохнуть. Тигнари поднял голову и встретился взглядом с глазами цвета хвойного леса. Сейчас в них играли огоньки синего неба, Венти будто бы смотрел прямо на него, показалось даже, что он ему улыбнулся. Одно легкое движение в сторону гитариста и заиграла плавная мелодия, спокойная; знакомый мотив: в этой песне Венти поет только припевы, переходя практически на шепот, окутывающий своим интимным таинством. Одна из немногих композиций, где Сяо исполняет куплеты своим посаженным и хриплым голосом. Верить ли в то, что его панику заметили со сцены и изменили программу? Он не знал, но искренне благодарил судьбу, вселенную и Венти. Не успел Тигнари сообразить, как чья-то крепкая хватка вырвала его из потока людей. Он почувствовал слабый шлейф жасмина, его приобняли и кто-то нежным баритоном спросил: — Вы в порядке? Мне показалось, что вы дрожите… — Хочу на улицу, прошу, — Тигнари решился посмотреть на своего спасителя, и мигом ощутил жар на щеках, встретившись с ним. С Сайно.♪ Ощущаю жар желания
Во время невинного флирта ♪
Кавех с первых нот дернулся и взял Хайтама за руку, он хотел танцевать: под такое грех не вывести потенциального любовника на танцпол. — Это моя любимая песня, — сказал Кави, кладя чужие руки себе на бедра. — Буду знать. Кавех облизал губы и провел подушечками по изгибам шеи Хайтама, — кожа мягкая и шелковистая. Улыбку вызвала аномально ускоренная пульсация сосудов.♪ Чувствую кончиками пальцев твой трепет,
Я в сантиметре от твоих губ ♪
Хайтам притянул непокорное тело ближе, его партнер же изогнулся назад. Начиналась битва их характеров. Кто же сдастся первым? Руки Кави игриво прошлись по животу вверх, задирая блузку и обнажая белоснежную кожу.♪ Теперь ты в моей власти —
С каждым вздохом все сложнее сопротивляться ♪
Повеселиться, встретиться на одну ночь, насытиться приятными эмоциями в дополнении с истомой всего тела, а утром вновь стать просто студентом и секретарем — вот оно, идеальное стечение обстоятельств для Кавеха. Он резко поднялся и увидел, как радужки Хайтама уже поплыли, для незнающего глаза могли показаться даже трезвыми. Кавех предпринял попытку приблизиться, совсем немного, на жалкий сантиметр, но и этого сильные руки не позволили.♪ Бьешь током каждый раз,
Когда я почти касаюсь тебя ♪
«А чего хотел сам Хайтам?» — задался вопросом Кави, когда его развернули и прижали лопатками к крепкой груди. А важно ли это? Ведь дыхание секретаря вот-вот ожог на коже оставит. Совсем неважно, смелые ласки Хайтама доводили до неконтролируемого желания.♪ Мурашки по всему телу,
Когда ты почти касаешься меня ♪
Только такие игры пробуждали в юном архитекторе жажду жить. И он готов устроить погоню, вплоть до охоты на чужое сердце. Смазливое личико — опасное оружие и Кавех знал о своем преимуществе. Да и судя по стояку, трущемуся об джинсовую ткань, Тигнари был прав — не такой уж Хайтам и гетеро.♪ Дай шанс свести тебя с ума —
Развей мое одиночество ♪
Кавех ухмыльнулся, не нравится ему признавать свое поражение. То ли дайкири, то ли несколько стопок виски… Какова не была причина, но губы просили о внимании. И не кого угодно, а этого бесящего и доводящего до исступления «напыщенного индюка».♪ Твои руки обвивают меня,
Ты так близко, что я с трудом дышу ♪
Всего лишь повернуться, один шаг и это произойдет. Хайтам отличался от остальных стальной выдержкой: другие уже бы накинулись на Кави, как погибающие от жажды люди, посчитав, что он долгожданный оазис. Даже этим секретарь бесил, может преподать ему урок? Горько-сладкие, тонкие и властные — такие губы у Хайтама. Поцелуи становились динамичнее и походили больше на нападение. Неужели умирающий здесь не Аль-Хайтам, а сам Кавех?♪ Еще один вдо~ох и ты станешь мо~им ♪
Сяо закончил выступление, прислонившись к Венти вплотную, зал наполнился оглушительными аплодисментами, но в одном углу танцпола двоих мужчин отрезало от всего мира и они продолжали стоять в тишине. — Поедем к тебе? — спросил Кавех. — Да, — бархатом окутало уши. Дикими зверями мужчины выскочили из здания, накрывая губы друг друга нетерпеливыми поцелуями. Среди коротких пауз Хайтам успел вызвать такси. Кавех прикусил чужую губу и дерзко оттянул её на себя, всосал и выпустил. Горячее дыхание с привкусом ментола будоражило воображение, что он не сразу заметил Тигнари, стоявшего чуть поодаль. Его плечи накрывала кожаная куртка, а рядом с ним стоял парень в белой футболке и облегающих брюках. — Это секретарь Аль-Хайтам? — тихо спросил Сайно у своего спутника. — Не знаю, — Тигнари повернулся к новому знакомому, забирая все его внимание на себя. — Спасибо за помощь, я, пожалуй, пойду. Он вернул чужую куртку и уже развернулся, дабы уйти. — Ты точно в порядке? — обеспокоенный тон заставил Тигнари остановиться. — В полном. — Я могу тебя подвезти, — Сайно бесцеремонно схватил тонкие пальцы Тигнари, старающегося побыстрее убежать подальше от этого места. — У тебя машина? — удивился Фенек. — Почти, — студент указал на мотоцикл. — Если ты не против. Тигнари вновь мельком взглянул на своего друга, увлекаемого в автомобиль и посудил: — Почему бы и нет? Давай. Таксист время от времени поглядывал с презрением в окно заднего вида и порицательно качал головой. Кавеха уже успели прижать к сидениям, холодные руки залезли под одежду и выводили меандры по распалившемуся телу. Студент волной выгнулся, ощущая как теряет все опоры разума. Его подбородок, шею и ключицы превратили в полигон боевых действий, отмечая каждый удар несильным укусом. — Чего так зыркаете, хотите присоедениться? — язвительно поинтересовался Кавех у таксиста. — Тш-ш, — Хайтам перехватил влажные губы, отводя от несчастного водителя опасность. Апартаменты с высокими потолками сейчас совсем не интересовали Кави, хотя причудливые картины все же приковали к себе, когда с него сняли джинсы и толкнули на кровать. Цветные пятна висели прямо над изголовьем и сейчас так ясно отражали огонь разгоревшийся в его груди, что Кавех невольно ухмыльнулся. Ногти прошлись от бедра до лодыжки, Хайтам смотрел на него сверху вниз, — один вид его покрасневшего лица малевал красками страсти немыслимо пошлые рисунки в мыслях. Появилось желание обмакнуть кисточку в этом самом румянце и провести ею по мягкой коже, так Кавех и поступил, почти невесомо дотронувшись щеки секретаря: он очертил извилистую тропинку до паха. — Знаете, — с придыханием подал голос Кавех. — Я люблю быть снизу, правда, но сегодня… Указательный палец коснулся губ напротив, и Хайтам покорно прикрыл глаза, позволяя ему скользнуть в рот вместе со средним. Внутри влажно и приятно, Кавех почувствовал болезненную пульсацию внизу. Высвободив свою руку из умелого рта, студент потянулся дабы снять кольца, но его запястье перехватили. — Но сегодня? — Хайтам развратно выдохнул, когда Кавех накрыл его член лаской. Горячие движения работали в команде с хладным металлом и, судя по участившемуся дыханию, очень даже продуктивно. Кавех не мог не простонать, насколько ему нравились такие искренне-бесстыдные эмоции на чужом лице. — Я не позволю вам нагнуть себя дважды, может, в следующий раз повезет, секретарь? — Не скажу, что удача отвернулась от меня, господин Кавех, — за неприличным ответом, не успел Кавех возмутиться, последовал настойчивый поцелуй. В момент, когда низкий тон защекотал уши студента вновь, с распутными посланием: «Так вы решили меня трахнуть?», Кавех почувствовал, как его сердце скатилось к чертям на обед. Его голос и тело до безумия возбуждали. Впервые за долгое время это был не просто секс, а что-то большее, волнительное и возрождающее. Странные и оттого дикие чувства смешались в живительный эликсир. Кави желал дышать в унисон, прижиматься к горячему телу, слышать биение чужого сердца, разогнавшееся до темпа престо. Слишком сладко — это невыносимый вкус жизни и Кавеху совершенно не хотелось быть живым сегодня. Но внутри все неудержимо колотилось, тело не слушалось. Кавех судорожно выдохнул. Пока разум еще подчинялся приказам, он взял в руку предложенный тюбик лубриканта и вылил себе на ладонь содержимое. Хайтам бесстыже улыбался и нависал сверху, насколько же этот мужчина контролирует ситуацию, студент даже предугадать не мог. Будоражащий разряд пробежал по всем нервным клеточкам Кавеха, когда Хайтам застонал, именно тогда, когда пальцы первого проникли внутрь. Хотелось поцеловаться, слиться, Кавех поддался вперед и схватил свободной рукой шею любовника. Из Хайтама вырывались головокружительные стоны и хотелось больше и больше. Они одаривали друг друга затуманенным от экстаза взором, как же хотелось поцеловаться, но от чего-то больше хотелось наблюдать за реакциями на чужом лице. — Хочу, — шепнул Кавех, — так хочу… — Тебе нужно разрешение? — хрипло отозвались в ответ. Исполненное желание вызывало воспламенение губ, языки сплетались, слюна уже давно потеряла хозяина, блудливо стекая по подбородку. Разорвавшийся поцелуй лишь на мгновение и последующее за этим одно движение отдались болезненным наслаждением. Хайтам настолько сильно сжимал Кавеха, что студент закатил глаза и широко заулыбался, борясь с порывом вытрахать из мужчины десяток молебных криков. — Как же хорошо… — на полустоне вырывалось из Кавеха. Хайтам двигался вместе с ним, отчего толчки становились быстрее и интенсивнее. Прерывистые стоны беспорядочно, в хаосе переплетались и сливались в одну похабную симфонию. Звуки, издаваемые секретарем, буквально сводили с ума, Кавех перенял на себя инициативу и вжал уступчивое тело в простыни, что давно пропитались разнообразными жидкостями и неприятно липли к телу. От осознания, что это именно Хайтам самозабвенно поддавался навстречу, выкрикивал его имя и сейчас задыхался от оргазма под ним, хотелось улететь в космос и не возвращаться. Только там удастся перестать так часто и шумно дышать. Вдруг в голову влезла кажущаяся очень заманчивой идея. На пике Кавех резко снял с себя презерватив. Хайтам с неуловимым предвкушением наблюдал за тем, как к его лицу приближается разбухший член. Кавех затаил дыхание, поглаживая себя рукой, он провел ногтями по грудной клетке и излился прямо на мокрое от пота лицо секретаря. — Вкусный, — кончик языка непристойно собрал белесую жидкость с губ, после чего Хайтам улыбнулся. Сердце Кавеха тягостно сжалось от незнакомого чувства. Хайтама и его томно-расслабленное лицо захотелось разбить на мелкие осколки, но отрицать очевидного Кавех не мог: — Какой приятный вид.