Весна в Йотунхейме

Это чувствовалось в воздухе. Странное напряжение. И запах. Незнакомый горьковатый и неожиданно теплый запах. Мороз ушел, оставив после себя обычный холод, который с каждым днем становился все слабее и слабее. Лед умирал. Медленно. Зима уступала место чему-то непонятному, почти пугающему. Чему-то, что окончательно лишило сна Тора Лафейсона. Уже сегодня должен вернуться Локи. И сегодня Один закроет Мост, чтобы ни один ас не мог потревожить Весны в Йотунхейме. Отец говорил, что Один всегда держит слово. Именно по этой причине и удалось снова избежать войны. Локи вернется. Обязательно вернется. И он будет один, не приведет чужака, не назовет своим избранником. И пусть все равно уже не будет как прежде, это все равно будет Локи. Он будет. Он вернется. И он вернулся. День уже почти закончился, хоть солнце и не торопилось прятаться за горизонт. Высокие пики далеких скал синели на фоне неба, а в воздухе разливался неведомый тем, кто встречал свою первую Весну, аромат. Нежный, очень тонкий, с легкой горчинкой. От него кружилась голова, и сердце билось заполошно. Это и есть «сладкий бред Весны», как говорили старики? Это вот неясное томление и предчувствие чего-то прекрасного и неумолимого? Локи вернулся, просто переступив порог дворца. Вихрем пронесся по коридорам и высоким залам, и распахнул дверь на террасу, с которой был лучше всего виден закат и плавающее в туманной дымке солнце. Втянул полной грудью воздух и рассмеялся счастливо. Он дома… И кружит голову сладкий аромат. Отец, Тор… Только край полы длинного плаща мелькнул, как Локи растворился в лабиринтах дворца, ища тех, кого так давно не видел. Тор был в Саду Камней. Он часто подолгу бывал там, наслаждаясь тишиной. Камни... они больше не успокаивали холодом горячее сердце. Слишком тревожно ему было после того, как Локи покинул дом. Тор считал дни до возвращения брата, заполняя каждую минуту тренировками, походами, книгами, чем угодно, только бы не думать, не вспоминать, не болеть сердцем. И все равно думал, вспоминал и надеялся. - Тор! – звенящий от волнения, искрящийся от эмоций голос Локи раскатился по саду и, кажется, даже ветер стал тише наверху. – Тор… - Локи! - Тор взвился с камня, на котором сидел, и бросился навстречу брату. Сердце билось так часто, так радостно. Он вернулся. Наконец-то вернулся. И так хорошо было заключить его в объятия, крепко-крепко прижать к себе. - Как же я скучал по тебе! - Мой сильный брат, - Локи смеялся, обнимая его в ответ. – Я тоже скучал. По тебе, по отцу, по миру. Золото Асгарда слишком тяжело для меня. А тут Весна… Она в воздухе, везде. Ты чувствуешь, как пахнет? – он говорил и говорил, оглушенный, сияющий. – И я так скучал по тебе. - Весна прекрасна, - Тор кружил его по гладко вымощенной площадке, не в силах остановиться. Ему не хотелось останавливаться, ему хотелось вот так же кружиться и кружиться, слышать счастливый смех Локи и радоваться всей душой искрам в его глазах. - Но без тебя она и вполовину не так хороша. - Глупый-глупый Тор, разве Весна не стоит того, чтобы просто наслаждаться ею? – Локи тонул в его сильных объятиях, а когда Тор остановился, взял в ладони его лицо, заглядывая в глаза. – Я рад, что вернулся. Но ты выглядишь усталым, брат. - Без тебя? Она не стоит ничего, - Тор щекой потерся о его ладонь. - Каждый ее день пуст без тебя. Каждый день, прожитый без тебя - бессмыслен. Улыбка исчезла с губ Локи, оставшись только в его глазах. Шальных, полных тумана и чего-то еще. - Я – не весь мир, Тор. Но я солгу, если скажу, что мое сердце молчит. - Для меня ты - весь мир. Весь мир в твоих глазах, - выдохнул Тор. - Я многое понял, пока тебя не было. Я... хочу биться за тебя. С любым, кто рискнет бросить вызов. С любым, кто хотя бы попытается назвать тебя своим. - Тор… - хмель разом ушел и из глаз Локи, оставив лишь легкую растерянность. Пару долгих секунд Локи молчал, а потом стиснул его плечи. – Я знал тебя братом. Дай мне узнать тебя… другим. Тот замер. Застыл, будто на стену с маху налетел. Потом медленно кивнул и заставил себя отпустить Локи. Отступить только не смог. - Прости... прости меня, я не имел права так говорить. Я не стану. Весна, будь она проклята. Не понял тогда, напридумывал себе слишком многое. А меж тем, все совсем не так, как хотелось, как грезилось. - Молчи… - Весна. Это она толкнула Локи в спину. Это она… - Ни слова больше. - А губы пахнут горным медом и почти горькие на вкус. Тор забыл, как дышать. И так и не решился обнять его, лишь отвечая на безумный поцелуй. «Я люблю тебя». Это билось вместе с сердцем. Острой болезненной занозой поселилось в груди. Зазвенело в каждом напряженном нерве. Больно полоснуло по коже. Там, напротив бьющегося живого комка, впечатываясь в плоть окончательно Узором Силы. Локи закончил поцелуй так же, как начал его – неожиданно. Отвел глаза, отступил. - Кажется, это мне надо извиняться, - он попытался улыбнуться, но губы не слушались. – Прости. Мне надо увидеть отца, - Локи кинул тоскливый взгляд на почти скрывшееся за горизонтом солнце. – До встречи за ужином, Тор, - он кивнул и вышел вон, коснувшись его плеча. То ли провалиться под землю от стыда, то ли парить как на крыльях от странных чувств, что разбудил в нем поцелуй. И тут же вспыхивает внутри жаркое, болезненное: а целовал ли Локи кого там, в золотом Асгарде? Ведь не в обличии йотуна он отправился туда. Прозрачные зеленые очи чье угодно сердце растревожат. Скольким он являлся в душных жарких снах? Сколько шептали его имя? Локи. Локи... Зимняя птица, с наступлением Весны вернувшаяся во льды родного Йотунхейма. Позволит ли взять в руки? Погладить черные перья? Пленить навсегда... …Тор места себе не находил. Казалось, покой окончательно оставил его, поселив в глазах беспокойное томительное ожидание. Он с трудом пережил оставшееся до ужина время, и когда входил в зал - с силой сжал кулаки, будто почти болезненное напряжение способно было хоть на миг угомонить обезумевшее сердце. Локи... зимняя птица. Как можно не любить тебя? Как можно было оставаться слепым столько лет... А отец на праздник не поскупился в честь возвращения сына. Вино лилось рекой, играла веселая музыка, и Локи – хмельной, счастливый – хохотал, показывая мелкие фокусы, которыми развлекают на праздничных ярмарках. - Тор, - отец заметил его первым. Поднял кубок в приветственном жесте и тут же к нему повернулся Локи. Хлопнул в ладони, и в пальцах Тора появилась чаша. - Это мед, брат. Хмельной мед Асгарда. Попробуй, и уйдет тень с твоего лица. Тор обнял ладонями кубок и с благодарностью склонил голову. Не хотелось ни есть, ни пить. Ничего не хотелось. Эта Весна пила из него соки, и, кажется, саму его жизнь. - Как твое путешествие? Понравилось ли тебе в золотых землях? – он присел за стол, привычно занял свое место. - Там нет снега. И лед – только в бокалах со сладким соком, - Локи сделал большой глоток, оглядывая зал. – Асы укутывают себя золотом, прячутся под доспехами. Они считали меня мальчишкой потому, что у меня нет бороды и усов, но истинные маги везде одинаковы. - Ты лучший, а асы – всего только слепые глупцы, если не поняли этого, - усмехнулся Тор, салютуя ему кубком. Но мед казался безвкусным. - Глаза брата не менее слепы, - заметил Лафей. – Асгард – всего лишь другой мир. И магия среди воинов не в особом почете. Я рад, что ты вернулся, сын. Ты вовремя. Закатник расцветет через два дня, в лесу уже видели бутоны. - Я обещал, что вернусь вовремя, отец, - Локи улыбался все также, только пальцы сжались на кубке сильней. - Эта Весна будет первой у многих йотунов. Когда отцветет закатник, Йотунхейм вздрогнет от шума свадебных пиров. - Это лучше, чем звон мечей. Тор нахмурился и опустил взгляд в принесенное ему блюдо. Ну что сказать? Через два дня все начнется или завершится. Все решат последующие дни. Возможно, всю его жизнь решат. - Лучше. Но, думаю, перед шумом пиров все равно не избежать звона мечей. Многих с ума сводит эта Весна. Нет, отец, мне Весна не по нраву. Это не тот хмель и не та радость, которой я желаю. - Ты не дышишь ее воздухом, Тор. Ты не даешь ей завладеть собой, - Лафей смотрел на него прямо, с легкой тревогой. - Посмотри на наш мир, даже он просыпается, сбрасывая с себя оковы сна и льда. Нет ничего прекраснее Весны, Тор. Когда в нашем саду цветет дикая вишня или распускается первый бутон Звездной короны. Даже замшелые пни и то покрываются зеленым мхом. - Прошу тебя, - вскинул на него взгляд Тор. – Не надо. Не говори ничего. Я… рад, что вернулся Локи. Это лучше Весны. Возвращение моего брата. - Уверен, что многие разделяют ваше счастье, генерал. – К столу шел Ирай. Остановившись в паре шагов, он преклонил колено, опустив голову в смиренном жесте. – Я рад вас видеть, Ваше Высочество. Вы в здравии и улыбаетесь – и я счастлив. Я приехал, как только узнал о вашем возвращении. - Я не мог пропустить свою первую Весну, Ирай, - Локи улыбнулся, и Ирай встал, повинуясь его повелительному жесту. – Садитесь и отведайте хмельного меда Асгарда. Где вы были? На дальних границах? - Снег с вершин еще нескоро сойдет, но на окраинах уже проглядывает земля. Его Величество отдал приказ проверить, готова ли страна к Большой воде. – Ирай с благодарностью принял чашу из рук слуги. – Спасибо за оказанную честь, но это ваш праздник, а я неподобающе одет. Локи рассмеялся, глядя на него сквозь ресницы. - Вам бы понравилось в Асгарде, Ирай. Асы почти не понимают тонкий юмор и иногда ведут себя как дети. Иногда это бывает очень забавно. - Мне жаль, что меня не было рядом с вами, Ваше Высочество. Тор непростительно сильно сжал пальцы на своем кубке. Резной камень хрустнул, а по пальцам потек золотистый мед. Он отставил уничтоженный кубок и вытер руки тонкой тканью полотенца. Держите лицо, принц. Удовольствие на лице Локи, искорки веселья и тонкий флирт. Так это, кажется, называется. Никогда Локи не было свойственно кокетство. Никогда ранее. Но ведь сейчас – Весна. - Прошу меня простить… мне нужно покинуть вас. - Мое присутствие так неприятно вам, мой генерал? – Ирай смотрел на него прямо, иронично. – В таком случае, Ваше Высочество, я поспешу откланяться. Лишь скажу принцу Тору пару слов. Мой царь? - С докладом жду вас завтра, - Лафей отпустил его кивком головы. - Я вас слушаю, Ирай, - отойдя на несколько шагов от стола, негромко сказал Тор, глядя на главу охраны. Это Весна. Это проклятая Весна. Лучше бы она никогда не наступала! Малодушно… - Вы ведь знаете правила Выбора, не так ли, мой генерал? Любой, родившийся этой Зимой, может заявить на принца Локи свои права. Свой выбор я сделал давно, и всего лишь хочу удостовериться, что вы не будете ему мешать. - Я, как и вы, Ирай, рожден Зимой. Этой Зимой. И так же буду делать Выбор. У Локи тоже есть право Выбора. Он, как и все, вправе. Выбирать, а не быть заявленным, - все так же негромко ответил Тор. - Нет, мешать я не стану. Но могу выйти против вас. Это тоже мое право. Я признаю вас как бойца. Только по этой причине я сейчас говорю с вами. - Я рад, что мы все решили между нами, Ваше Высочество, - улыбка Ирайа была вежливой и холодной. – И сочту за честь сражаться с вами, мой генерал, - он склонил голову в легком поклоне, улыбнулся Локи, поймав его взгляд, и покинул зал. Тор вышел следом бесшумно, кивнул брату и коротко поклонился отцу, прижав раскрытую ладонь к груди. Финал? Решающее сражение. Но отчего-то Тору казалось, что оно произойдет отнюдь не на площадке, не с клинком в руке, нет. Самое трудное сражение происходило в его мыслях и в его сердце.

***

…Закатник расцвел на рассвете. Нежные лепестки цвета крови, разбавленной молоком, расплескались на фоне черной земли, островками поднявшейся над ноздреватым снегом. Тор наткнулся на цветок, когда вышел поутру за Стены, в настоящую рощу, до вчерашнего дня скованную льдом. Но уже сегодня бурые корявые стволы деревьев подернулись патиной талой воды, а у корней распустился первый закатник. И Тор почувствовал всем собой, каждой клеточкой тела, как медленно и неотвратимо посыпались незримые крупинки песка, отмечающего бег неумолимого времени. Времени до Выбора. Тор сорвал цветок. Прикосновение к живому почти обожгло, и он зажмурился. Прохлада стебля – зеленого, как глаза Локи-не-йотуна. Закатные цветы. Теплый ветер. Тревога такими же цветами разлилась в душе, затопила лепестками сердце. Боязно. Больно… Он шел по дороге, то и дело вступая в лужи, не глядя по сторонам. Локи… зимняя птица. Останешься ли? Упорхнешь в чужие руки? Не выходит забыть поцелуй. Такой сладкий. Такой горький. Переполненный безнадежностью и надеждой. …До покоев брата он и сам не помнил, как добрался. Просто остановился у двери и вошел, как всегда привык и в то же время совершенно иначе. Осторожно толкнул дверь, скользнув в полутемную спальню. Свет почти не проникал сквозь плотно зашторенные окна. - Локи… - негромко позвал он. – Закатник… зацвел. - Уже? - По щелчку пальцев зажглась свеча на столе, осветив неровным светом комнату. Явно только-только проснувшийся Локи жмурился, потирая глаза совсем как ребенок. И вскинулся, заметив, что Тор держит в руках. - Покажи. Я видел его только в книгах. А в Асгарде цветы совсем другие. - Уже, - медленно кивнул Тор, подойдя к постели. Он присел на край и протянул раскрытую ладонь брату, передавая хрупкое живое чудо Йотунхейма. Первый цветок этой Весны. – Он красивый. Такой же красивый, как и ты. Локи обжег его взглядом и взял в руки закатник. - Красивый. В древних книгах говорится, что он спит в земле всю Зиму и цветет всего три дня. Время Выбора настало, да, Тор? – Локи вскинул на него глаза и тут же отвел их. - Настало, - Тор поймал его взгляд на миг. - Я буду биться за тебя, мой принц. Без тебя мне не будет жизни. Локи резко развернулся: - Тор, ты… - глаза чуть расширились от удивления. – За меня? Но ведь… - он обвел растерянным взглядом комнату, а потом опустил его на цветок, который все еще держал в руке, и на губах появилась слабая улыбка. – Я – не весь этот мир, Тор. - Не весь, - улыбнулся в ответ Тор. - Только ты - душа этого мира, мой принц. Ты его очарование. Его магия. Ты его суть. Ты все самое чудесное, что в нем существует. Ты... Этот мир в моем сердце. Локи звонко необидно рассмеялся: - Ты влюблен в Йотунхейм, мой генерал? - Я влюблен, потому что люблю. Люблю тебя, - Тор поднялся на ноги, коротко поклонился, прижав раскрытую ладонь к груди. - Отец сказал, что Узоры Силы у моего сердца повторяют Узоры силы того, кто живет в нем. Ты можешь это видеть. Теперь и всегда. - Когда, Тор? – Локи потянулся следом, вставая коленями на постель. – Еще год назад я был тебе всего лишь братом. - Не знаю, - Тор кончиками пальцев коснулся острых скул. - Мне кажется, что всегда, с самой первой твоей улыбки. Локи замер под этим касанием. Сглотнул тяжело и отвернулся, кусая губы. - Так вот почему… Ты был таким странным в последнее время. Задумчивым и грустным. - Я просто пытался понять, что со мной не так. И имею ли я право любить тебя, - Тор наклонился и нежно коснулся его лба поцелуем. - Увидимся за завтраком? Пока есть еще время. Я пойму, если ты скажешь «нет». И все равно буду рядом с тобой. Всегда. - Помнишь, когда-то я сказал, что нет в Йотунхейме мага, сильнее тебя? - Локи поднял на него взгляд. – Сейчас я готов это повторить. Увидимся за завтраком, Тор. Сегодня будет много хлопот. Первый Выбор и первый свадебный пир этой Весны. - Увидимся, - кивнул Тор и, отшагнув от постели, почти вылетел из покоев брата. Полно, брата ли? Любимого. И теперь он в этом признавался даже самому себе. Первый Выбор и первый свадебный пир Весны. Будет ли он счастливым?

***

…Два дня промелькнули как странный сон. Пролетели закатной пеленой. Сладкий пьяный воздух, хмель в глазах йотунов. Некоторые были пьяны от крови. Некоторые – от любви. Но даже любовь не мешала схватываться в почти смертельных битвах ради теплого взгляда. И с каждым прожитым часом Тор становился все мрачней. Нет, его не покинула решимость, и она становилась лишь крепче, потому что никто не решился и близко подойти к Локи. И пусть принцы решали свою судьбу лишь в последний день праздника, любой мог бросить свое сердце к ногам царственного мага в любой момент. Вот только не решались… Третьего дня на цветке закатника, который он подарил Локи, осталось лишь три лепестка. К закату опадут и они… Ему не хотелось танцевать. Не хотелось пить хмельной мед Асгарда, присланный Одином. Ему не хотелось веселиться вместе со всеми. Его душа была полна тревоги, а сердце – боли любви. И все же… Все же нашелся тот, кто бросил вызов. Солнце уже клонилось к закату; в огромном зале, где рекой лилось вино и хмельной мед, а йотуны праздновали победу или оплакивали разбитое сердце, когда дверь распахнулась. Ирай… - Мой принц… - Десять шагов до трона. Два движения руки, чтобы, склонив голову и, преклонив колено, положить к ногам Локи три цветка закатника. Сердце, душу и жизнь. – Я хочу называть тебя своим. Тор смотрел на преклонившего колено Ирайа, потом медленно перевел взгляд на Локи и шагнул вперед, точно заслоняя собой боль своей души. Как в огонь. Под сотнями изумленных взглядов принц Тор повел плечами, скидывая плащ. Не думать обо всех них. Не смотреть в глаза отцу и не оборачиваться на Локи. У мага будет право сказать «нет». У Тора не будет другого шанса все начать сначала. - Выбирай оружие, Ирай. И сразись со мной за сердце принца. - Мой генерал бьется за сердце брата? – вкрадчиво поинтересовался Ирай, поднимаясь с колен. – Чего хочет от Его Высочества великий Тор? - Я принц Йотунхейма по воле того, кого я зову отцом, и кто называет меня сыном. Принц Локи не брат мне. И биться я буду не за сердце брата… - Тор замер, застыл, точно ледяное изваяние, всем телом чувствуя тяжелые взгляды, буквально обжигающие его тело. Ирай тонко улыбнулся и склонил голову, принимая этот ответ. Отступил, давая место для маневра. - Меч, мой генерал. - Принимаю, Ирай, - единственная магия, подвластная Тору – магия ледяного клинка. Но сейчас отчего-то правильнее казалось взять меч. Обычный стальной меч. И Тор протянул в сторону руку, раскрыв ладонь. – Оружие! Меч лег в его руку в ту же секунду, как Ирай сжал рукоять своего. Короткий поклон в знак уважения, и в опустившейся на зал тишине зазвенела сталь, и запели клинки. - Отец… - еле слышно выдохнул Локи, глядя широко раскрытыми глазами на мужчин, но Лафей только покачал головой. Звон клинков. Не музыка и не песни. Яростный, бешеный звон, тяжелые шаги – не танец, но что-то выше танца, быстрее, сильнее. Для обоих сражающихся этот бой – жизнь или смерть. Потому что видеть любимого в чужих объятиях, мыслимо ли? Умереть не так страшно и больно. Оба бойца сильны. Лучшие клинки Йотунхейма. Гордость и могущество. И только у одного будет шанс жить и быть счастливым. Тор никогда не бился с Ирайем до этого дня, и, только скрестив с ним клинки, понял, что нашел равного себе. Сильного, умного, хитрого. Ирай был быстр и меч для него был привычней, нежели для Тора, и он своим преимуществом умело пользовался, уходя от атак и нападая в ответ. Шаг, удар, отступить. Еще шаг и снова удар. Шаг. Удар. Пожалуй, даже более коварный, чем можно было ожидать. Боец и воин бьются иначе, чем убийцы и телохранители. А Ирай был охранником, воспитанным, чтобы охранять не кого-нибудь, а властителей Йотунхейма. Значит, и быть он должен самым коварным и самым хитрым. Не раз и не два Тору казалось, что его меч пытается вывернуться из руки, и только чудом и силой воли ему удавалось отбить удар и удержать оружие в ладони. И не оглядываться, не смотреть в сторону Локи. Ирай увернулся от очередного его удара и, крутанувшись на месте, выбросил руку вперед. Кончик его клинка смахнул золотистую прядь и оцарапал скулу Тора. На коже выступили карминовые капли, и все же эта царапина отрезвила его. Не убивать, но обездвижить. Не ранить сильно, но сделать так, чтобы Ирай не мог держать в руках меч и продолжать битву. И Тор нападал, нападал, двигаясь стремительно и скупо, огрызаясь короткими контратаками, так, чтобы ни на секунду больше не позволить стражу атаковать в ответ. И все-таки он ошибся. Открылся на долю секунды, но Ирайу хватило этого, чтобы нанести удар. Один вдох и острие меча, летящее прямо в грудь, растянутое на часы. - Тор!!! – звонкий голос, полный настоящего страха. Взвился, забился под сводами зала. И осыпался колючими кристалликами льда. – Тор… - Мой принц… - хрипло произнес Ирай, медленно убирая меч от груди Тора и поворачиваясь к Локи. – Я огорчил вас? - Ирай, - Локи стиснул пальцами подлокотники кресла. – Мой ответ – нет. Прости. Губы Ирайя дрогнули в горькой улыбке. - Мне жаль, мой принц. Я мог бы сделать вас счастливым. - Ваше счастье – не я, - спокойно произнес Локи, пряча под ресницами бушующее пламя в глазах. Ирай молча принял этот ответ. Только склонил голову и повернулся к Тору: - Это было честью – сражаться с вами, мой генерал. - Благодарю, Страж, - прижал к груди сжатую в кулак руку Тор. Клинок на миг коснулся лба и опустился, а взгляд метнулся к тонкой фигуре, изваянием застывшей на троне. Шаг… и еще один… они даются еще труднее, чем самый первый. Тор опустился на колени перед троном Локи и опустил голову. - Я люблю тебя. Моя душа, мое сердце, моя жизнь принадлежат тебе. Всегда принадлежали. Я любил тебя, не понимая за что и почему. Я любил тебя и боялся того, что жило во мне. Любил и думал, что не имею на то права. Я люблю тебя, и только ты вправе решать, что дальше будет со мной. - Я принимаю твою душу, твое сердце и твою жизнь. И отдаю взамен свою, - произнес Локи церемониальные слова. – Да, Тор. Я говорю тебе – да. Да. Уверенное, тихое и спокойное. И все-таки взволнованное глубоко внутри. Как дрогнуло сердце, когда голос Локи птицей взвился, называя его имя. Со страхом потерять. Со страхом не успеть сказать это самое «да». Тор медленно поднес к губам полу его плаща и с улыбкой коснулся мягкой ткани. Плащ пах Весной. Плащ пах Локи. - Вот и хорошо, - явно довольный происходящим, Лафей хлопнул в ладони и поднялся. И последний луч солнца, словно только и ждал этого момента, погас, погрузив Йотунхейм в сумерки. Локи спустился к Тору, взял его за руку, и под своды зала взвился сильный голос Лафея. – Властью, дарованной мне Ледяным венцом, я объявляю Выбор. Тор, сын Йотунхейма, Локи, сын Лафея, да будет ваш союз крепким и справедливым. Почитайте и уважайте друг друга, любите друг друга и будьте честны перед собой. Супруг да не обидит супруга ложью и изменой, невниманием и холодностью. Живите счастливо на радость Йотунхейма, и да приумножится слава его! …Свадебный пир. Уже сказаны слова. Уже произнесены. Уже касались губы губ, скрепляя союз. Уже обожгли ладони тонкие пальцы. Свершилось. Где-то шумят голоса, поднимаются здравицы за принцев Йотунхейма. За отвагу и силу. За будущих повелителей и их наследие. Полно, а нужно ли? Не хочется слушать, не хочется щуриться в свете факелов. Хочется греть ЕГО пальцы в своих и дышать Весной. И радоваться каждой улыбке. Хочется целовать тонкие нервные губы Локи, смотреть в глаза, обнимать подрагивающие плечи. И чувствовать, как под ладонью бьется взволнованно сердце. Любить. Теперь можно. Все можно. И не лгать больше самому себе... - Люблю тебя, - дрогнули губы Тора, выпуская едва слышные эти два слова, как пойманных птиц. - Люби меня, - Локи улыбался, глядя на него. – Люби меня, как я люблю тебя. – Не дожидаясь окончания пира, он встал из-за стола и потянул Тора за собой. – Отец, позволь нам покинуть праздник. Лафей кивнул, спрятав улыбку за ресницами. - Пусть Весна всегда будет в вашей семье, дети мои, и крепка будет связь ваша. - Благодарю, отец, - Тор тоже поднялся на ноги и склонил голову в знак благодарности. Еще несколько лун назад проигрыш в поединке стражу горчил бы на губах. Отравлял бы разум и волю. Но отчего-то это было не важно. Важным было лишь то, что рядом с ним Локи, что его ладонь сжимают тонкие нервные пальцы, а в глазах читается настоящая, больше не прикрытая любовь. - Пойдем, - одними губами шепнул тот и, поклонившись отцу, увлек Тора за собой. ...Йотунхейм встречал Весну. То и дело им навстречу попадались счастливые парочки, пьяные от любви и разливающегося в теплом воздухе аромата набухающих почек. Сияющие глаза, сплетенные пальцы и никого больше в целом мире. Локи смеялся счастливо, пьяно, облизывал пересохшие губы. А когда позади остался шумный праздник, увлек Тора в тень, подальше от света факелов, и прижался к губам. Тор с жадностью ответил на поцелуй, обнимая Локи крепко, с затаенной радостью отмечая, как на каждое прикосновение отзывается сильное тело мага. - Ты моя Весна, Локи... до последнего моего вздоха мой смысл. Моя душа, мое сердце, моя жизнь. Как же я люблю тебя. - Покажи мне, - Локи гладил его ладонями по лицу, плечам, не в силах оторваться от его губ. – Я так ждал тебя… мой Тор. Легкий, почти невесомый поцелуй в шею. Губы скользнули вверх, на миг сжав аккуратную мочку, очертили скулу и вновь прижались к губам. - Ждал?.. Иногда мне казалось, что ты делаешь все, чтобы разозлить меня или держаться от меня подальше. - Я видел, что мое присутствие мучает тебя, - Локи вплел пальцы в его волосы и отогнул голову, давая доступ жадным прикосновениям. – Но я ждал тебя с тех пор, как стало известно, что ты не брат мне. Ждал, пока ты решишь что-то для себя. - Это было непросто, - жарко выдохнул Тор, шало глядя в его глаза. - Я знал тебя как моего брата всю свою жизнь. И уговаривал себя, что люблю тебя как брата. И все-таки меня всегда тянуло к тебе... Дальше говорить Локи ему не дал. Подался вперед, обжег дыханием губы, дразня тенью прикосновения. - Ты мой муж, Тор, - он улыбался пьяно, сумасшедше. – Пусть там, в прошлом останется мой старший брат. Сейчас я хочу своего мужа. Тор рассмеялся. - А как же твое любимое занятие? Строить глазки и смущать умы молодых йотунов? Их сердца бьются быстрее, когда они смотрят на тебя, стоящего у тренировочных площадок и наблюдающего за ними, - он очертил кончиком пальца тонкие губы и, снова обняв Локи, сделал первый шаг по направлению к своим... нет, все-таки к их покоям. Локи расхохотался. - Их сердца трепещут от страха перед тобой, мой генерал, - Локи развернулся, словно в танце. – Поцелуешь меня? Тор тронул его губы своими и шепнул: - Я мог потерять тебя сегодня навсегда. - Какой же бесконечной казалась галерея, ведущая в покои правящей семьи. Никогда еще сам себе Тор не казался таким медлительным! - Я сделал свой выбор давно, - Локи накрыл ладонью его глаза, и Тору показалось, что его обнял вихрь. Но когда Локи опустил руку – вокруг были стены родных покоев и мягкий, рассеянный свет. – Чем бы ни закончился ваш поединок, только тебя я хотел видеть рядом с собой. - Глупого, влюбленного в тебя по уши аса, привыкшего считать себя йотуном? - Тор заключил его лицо в ладони, рассматривая каждую черточку, знакомую и любимую до боли. - Ты йотун до тех пор, пока сам этого хочешь. Пока чувствуешь себя им. Мне все равно – ас ты или йотун. Ты мой муж, Тор. Мой. Муж. Это все, что имеет значение для меня. ...Хватит слов. Они лишние. Слова придуманы для того, чтоб запутать, чтоб увести в сторону от чувств и от чуткого понимания, от единения сердец и душ. Руки перестали дрожать, когда к ногам упал плащ. А когда к нему присоединилась расшитая алым рубашка - слова ушли, уступив место сорванному дыханию, неясным вздохам и звону пряжек. Прикосновение может быть куда красноречивее тысячи слов. Узоры Силы, чуть теплая кожа… У Локи глаза стали светлыми-светлыми, стоило только языком проследить линию на его плече. Он вздохнул еле слышно и стиснул пальцами плечи Тора. Дернул пряжку на его плаще, и с восхищением провел ладонями по широкой груди. От влажных звуков поцелуев сильнее бьется сердце. Под касаниями дрожит все сильнее тело. Весна живет в крови, правит ею. Хмель кружит голову, и близость желанного тела пьянит не хуже асгардского меда. Но ничто не сравнится со сладостью любимых губ. Ничто так не вдохновляет, как свет любимых глаз. Узор Силы... он одинаков у них вот здесь, над сердцем, прихотливые завитки, странные, но такие прекрасные. Это как читать: «ты – мой». Иных уверений не надо. Откровение: «ты – мой». Им обоим нравится прослеживать узоры. Пальцами, губами, языком, и слышать вздохи, и слышать: еще... еще... …Неровный свет камина выхватывал из сумрака два сплетенных тела, слившиеся губы. Стыдливо краснели опавшие лепестки закатника, а любопытная луна заглядывала в окно. Болезненные вздохи сменялись сладкими стонами, метались по подушке рассыпавшиеся пряди волос. Невнятный шепот, упоительный бред, опухшие губы… Давно стихли звуки пира. Они растворились в тишине первой ночи Весны. Настоящей Весны, вступившей в свои права, едва облетели лепестки первого закатника. Тор осторожно перебирал влажные волосы Локи, глядя на тающий цветок. С рассветом он исчезнет, как последняя тоненькая ледяная корочка на стекле тает, когда ее касается тепло. Локи с ним. Всегда будет с ним. Как навсегда отпечаталось в его памяти это алое чудо. Будут и другие Весны. Однажды наступит первая Весна и для их потомков. Но этот цветок он будет помнить до тех пор, пока бьется в груди сердце.