Синдром отверженого

Для Ипполита Муравьёва-Апостола важный день сегодня, даже очень. Около месяца назад Сергей, его брат, пообещал юноше, что на следующее собрание пойдет с ним, и вот. день этот наконец наступил. Что чувствует Ипполит сейчас понять сложно, потому как чувства эти смешиваются и то всплывают колотящимся в грудной клетке сердцем, то затихают в голове, будто голос разума успокаивает их. А руки дрожат нарочно, выдавая волнение и как не пытается Ипполит выдавить взгляд из глаз своих каменный и твердый, получается всяко слабый, запуганный бегающий по комнате взгляд, от того, что неизвестность всегда страшит. К тому же когда Матвей жил еще с братьями, не раз он говорит Ипполиту, что полк Черниговский из всех полков на Юге самый жестокий и дисциплинированный, от того, что заправляет им Муравьёв-Апостол, тот что Сергей. Все офицеры Черниговского полка являлись чем-то сродни его копии: такие же суровые, на эмоции скупые и твердые духом — таковыми видел солдат брата Ипполит и от рассказов Матвея часто убегал, хоть брат даже не успевал их заканчивать — мысли в голове пытались, не позволяя вдохнуть спокойно от того, что юноша боялся таких суровых людей. Нет, брат — Сергей, был к нему очень добр и ласков, не смотря на природную свою эмоциональную скупость, но все же незнакомые люди с таким тяжелым характером для Ипполита несли явную опасность. С другой же стороны юноша учавствовал в разговорах брата о вольности, часто сам заводил диалог и очень любил рассуждать о будущем своей страны, кабы свергнуть Императора и власть поставить народную. А потому, как приспешник общества, Ипполит являлся идеальным кандидатом на извечные посещения собраний. Теперь Ипполит вырос: казалось ему до сегодняшнего дня что баек о страшных офицера боятся он перестал, а потому напросился таки неделю назад с Сережей на следующее собрание, а сейчас. трусит. Матвей бы никогда не пустил, а Муравьёв-Апостол слишком добр, отказать не смог, да и не стал зарывать такой самородок. В обществе идейные люди ценятся превыше всего. В любом случае Ипполит ведь идет не один, он с Сергеем, а потому его никто не обидит и не тронет. Ипполит мыслям своим слабо улыбается и поправляет завивающиеся в слабые кудряшки, отдающие чернотой волосы, после чего подходит к Сергею, который уже поправляет свой, вычищенный, почти блестящий мундир и золотистые эполеты. — Ну что Поль, пойдем? Ипполит кивает, а взгляд лишь испуганнее становится: зрачки уменьшаются, а после резко расширяются, будто увидел юноша нечто страшное и притягивающее одновременно. — Ты уверен, что хочешь? — Ипполит руки в кулаки сжимает и выдыхает резко: взгляд его медленно фокусируется на брате, а осанка выравнивается — плечи расправляются. — Хочу. Нужно же хоть когда-то начинать преодоление детских глупых страхов. Сергей кивает и улыбается — а все-таки идея в голове Ипполита победила страх, а это еще больший показатель того. что юношу с руками и ногами заводить в общество надо, потому что таких свободе преданных людей в столь сложное, закостенелое от старых порядков, время, найти почти не возможно, а здесь брат — верно это самая огромная в жизни удача. --- Ипполит садится на стул рядом с Сергеем и с интересом осматривает помещение: как ему Серёжа сказал, это дом подполковника Вятского полка — Павла Ивановича Пестеля и он весь заставлен книгами. Полки, тяоущиеся вдоль стен комнаты, где собираются заговорщики. полны книг. И они здесь совершенно на разный вкус. Здесь и конституции стран иных, и политические труды, экономические книги, и прокламации. «А владелец этого дома совсем не глуп» — верно подмечает Ипполит, окидывая взглядом теперь уже вошедшего в комнату Павла Ивановича. — Сергей. а кто это с вами? — настороженно спрашивает пришедший несколько минут назад, и все время пялущий на Ипполита, офицер Черниговского полка. — Это Ипполит. брат мой младший. Ипполит, а это Михаил Щеппило — офицер Черниговского полка, поручик — последнее шепчет Сергей Ипполиту на ухо, улыбаясь от чего-то ласково, а Муравьёв-Апостол-младший смотрит с недоверием на Михаила, что расположился прямо напротив него. Юноша, будто бы с усмешкой насмешливой рассматривает Ипполита, как диковинку некую, останавливаясь на выразительных чертах его юного лица, что не омрачено еще тяготами боёв, а так же на волосах — что не странно, кудри Ипполита привлекали внимание к его персоне всегда и юноша даже подумывал состричь их, хоть бы не глазели на него на улицах, принимая за даму, но Сергей не позволил. Да и сам Ипполит после привык, кудри оставил. И вот сейчас снова в животе будто йокает что-то, как сердце обычно об ребра с утроенной силой бьется, а в крови страх бурлит — взгляд напротив жадный до ужаса, пожирает будто Ипполита с одеждой и костями, кажется, еще секунда и Щеппило в его тело вцепится, не смотря на всех вокруг. Но верно это лишь фантазия Ипполита разыгравшаяся, как всегда не вовремя и подкинувшая юноше теперь неприятное до боли возбуждение. Однако Михаил, будто молитвы Ипполита слышит, отворачивается и усмехается, на себе в который раз замечая заинтересованный взгляд Муравьёва-Апостола-младшего. Усмехается, уже явно насмешливо: не поверил наверно, что мальчик юный может быть чем-то важным в сути и структуре их общества военного. Он и шпагу то в руках никогда верно не держал, что с него взять? Возбуждение благополучно уходит, отчего Ипполит выдыхает свободно, однако спустя пару секунд мысли весь мозг занимают и думать юноша больше не может не о чем, кроме как об обиде, что причинил ему Михаил своей усмешкой. Ведь точно она на Ипполита направлена была. Точно. Ипполит погружается в мысли свои все глубже, и лишь глаза темно-карие, внезапно оказавшиеся будто у самого носа, вырывают из злости и подсознания. Юноша хлопает глазами, видя, что глаза напротив не уходят — оказывается Сергей уже минуту не может вытянуть из Ипполита. что будто отключился, не слова, а потому Щеппило с места своего привстал и глазами своими колкими все-таки из оцепенения Ипполита вывел. — Так Ипполит. вас спросили о том, хотите ли вы вступить в наше общество? — Щеппило усмехается и садится на свое место — губы его обнажают клыки. И в правду какой-то зверь, к тому же опасный очень. — Благо вы брат командира нашего, иначе я подумал бы, что вы случайно дверью ошиблись. Вам бы за дамами в столь юном возрасте бегать. Ипполит хмурит брови и руки его неосознанно к груди подтягиваются, где и перекрещиваются, высказывая искреннее недовольство. «Решил, что ежели кудри у меня есть, так я слабый и глупый? И только на балах мне место?» — Не вам решать, чем мне стоит заниматся. Я готов за свободу бороться, знаете ли, до капли крови последней, и в государстве не свободном жить не смогу. И ежели вы считаете, что вид мой не столь мужественный, сколь ваш, то я скажу вам, что облик не всегда показывает душу. — резко отрезает Ипполит и взгляд его из испуганного переходит в холодный, твердый и упрямый — когда задевают за женственность юноша будто преображается, и черты его девичности пропадают моментально. — Я готов вступить в общество. Сейчас Ипполит выглядит более мужественным, чем даже Щеппило, отчего тот замолкает, оседает на спинку стула и грациозно разваливается на нем, закидывая ногу на ногу, руки же свешивает со спинки вниз, довольно растягивая губы в очередном оскале. Все равно ведь отношения своего к Ипполиту не поменяет. Юнец юнцом и останется и брать с него нечего, даже если он чертовски хорош собой. — Вы не злитесь, прошу вас, мне отношения с братом вашим нужны хорошие. Я не хотел вас задеть. — гадко льстит Михаил Щеппило и противно улыбаясь, поднимается со спинки стула. Юноша опирается локтями на стол, наклоняясь в сторону Ипполита, и ладони складывает домиком, отчего Ипполит морщится, будто вылили на него липкий кисель и прямо сейчас весь воздух вокруг липнет к телу от тона Щеппило. Столь притягательного или мерзкого Ипполит и сам не понимает, осознает лишь, что никому здесь не позволит за себя решать что ему стоит делать, а что нет и сделает все, дабы зарекомендовать себя здесь как твердого характером юношу. Не зря же брат его — Сергей Муравьёв-Апостол и здесь его все боятся. — Михаил, Ипполит, прошу вас не ссорится. Ну или скорее не переходить на иные темы, окроме общества. — кротко улыбается Михаилу Сергей, а после, вымученно, брату, и берет его под столом за руку, мягко по ладони гладя. Ипполит успокаивается, выдыхает воздух, сперший легкие до боли, и возвращает свой злой взгляд на Михаила, что наоборот теперь мило улыбается, и осматривает Ипполита все так же. как девчонку. «Какой же он противный!» — про себя едва ли не кричит Ипполит, и отводит взгляд — Пестель спрашивает что-то интересное про свободу Родины и уже сейчас Ипполиту надобно о себе создавать впечатление, а потому молчать нельзя, к тому же это ведь любимая его тема. --- Заговорщики расходятся, едва стоит им все темы интересующие обсудить, а Сергей отводит Ипполита чуть в сторону — Павел Пестель Сергею хороший друг. а потому когда подполковник выгоняет из своей квартиры всех, Сергею он позволяет остаться — быть может есть у него важные вопросы на счет собрания. И он не ошибается. — Поль, в чем дело? Отчего ты с Михаилом общался так? — участливо спрашивает Сергей, едва голову наклоняя, дабы взгляд Ипполита убегающий поймать. — Слушай, ну даже не знаю. Давай подумаем. — колко отрезает Ипполит, а после сплевывает с досады. Немного успокаивает. — Знаешь ли, он раз 50 за сегодняшний день меня обозвал девчонкой за глаза. Он мерзкий, подлый, вычурный, эгоистичный и черствый! — выплевывает из себя слова Ипполит и в глазах его снова загораются огоньки злобы, которая изнутри тело распаляет. — Щеппило, человек отвратительный, я никогда еще не видел такого — на пару минут юноша замолкает, думает, какой эпитет бы ему к Михаилу подобрать, но его опережают. — Такого доблестного офицера? Вы ведь это хотели сказать, Ипполит Иванович? — кто-то сзади тихо усмехается Муравьёву-Апостолу-младшему в ухо, а после дыханием переходит на затылок, на волосах оставляя едва ощутимый поцелуй. Ипполит испуганно вздрагивает и шарахается от неизвестного в сторону. — Как приятно такое о себе слышать от вас, уважаемый Ипполит. Я думал о вашем брате то же, но знаете, позже я его полюбил искренне. — без капли сарказма продолжает Михаил уже откровенно смеясь, а Сергей закатывает глаза. — Михаил. я же просил вас снаружи меня подождать. Муравьёв-Апостол-старший вздыхает тяжело и поджимает губы с укором смотря на Щеппило. — Простите, не услыхал. — Михаил едва наклоняет голову в знак извинения и уходит за дверь квартиры Павла Пестеля. — Он еще и все слышал. Это полный провал. — отчаянно кусает губы Ипполит, а после резко вспыхивает от ярости. — А по какому праву он подслушивал? А если бы я говорил нечто важное, сокровенно-личное? Боже, я всем сердцем ненавижу этого человека, Сереж, честно слово тебе даю. Я буду на собрания ходить, ибо Отечество мое для меня важнее всего прочего, но не дай боже этот индивид нечто будет говорить в мою сторону, я клянусь, я не буду просто сидеть молча, я буду ему отвечать, каждый раз и постоянно. А потому прошу тебя Сереж, попроси его заткнуться в моей присутствии, если тебе важна его жизнь. Муравьёв-Апостол ведет плечом и хмурится, а после улыбается мягко брату и обнимает его. — Хорошо, я скажу ему, но постарайся пожалуйста не злится на него. Михаил хороший человек, ты обязательно это позже поймешь.