like deadly smoke (fill my lungs)

Часы пробили семь часов вечера, когда женщина в голубом платье, развевающемся у её ног, ступила на платформу. Некоторые люди, уже стоящие там, оборачиваются, оглядывая её с головы до ног, но она не обращает на это внимания. Она смотрит время на часах и проверяет, ничего ли не выпало из её багажа, когда она в спешке выходила из такси. Через три минуты прибывает поезд. С опозданием, как обычно. Пегги вежливо улыбается женщине, проверяющей билеты, прежде чем войти в поезд и направиться к своему купе. Ей предстоит долгая дорога, они прибудут к месту назначения только рано утром. И хотя Пегги не могла позволить себе такую роскошь, как одноместный люкс с нормальной кроватью, ей всё же удалось купить билет в двухместное купе. Впрочем, её брат согласился оплатить эту поездку, но только потому, что он вызвал её столь срочно. Купе оказалось пустым, когда она вошла. Два сиденья, стоящих друг напротив друга, выглядят безвкусными, но достаточно мягкими, чтобы на них можно было прилечь. Поэтому она решила, что сможет закрыть глаза на уродливую обивку, если ей удастся хоть немного поспать. Пегги устраивается на одном из диванов, убирает свой чемодан под сиденье и достаёт книгу, которую ей посоветовала Энджи. Книга, пожалуй, не совсем подходящее слово, поскольку страницы были просто скреплены металлическим зажимом. Энджи заверила её, что это отличный роман, и хитро подмигнула, прежде чем вложить листы ей в руку. Это могло значить, что всё, что на них написано, скорее всего, не для широкой общественности. Или, может даже, незаконно. Как только поезд тронулся, а диван перед ней по-прежнему пуст, она надеется, что ей повезёт и всё купе будет в полном её распоряжении.

---

Дочитав роман (о жизни лесбиянок), она заснула немногим раньше десяти и проснулась ближе к полуночи из-за небольшой тряски. Судя по царившей в поезде тишине, никто кроме неё, похоже, не обратил на это внимания. На улице царит кромешная тьма, а единственный источник света в купе — тусклая лампочка, которая время от времени мигает, освещая его мягким светом. Она потянулась, разминая затёкшие мышцы, и порадовалась, что выбрала платье, а не брючный костюм, ведь так намного удобнее. Когда она выходит из купе, её каблуки мягко цокают при каждом шаге, и будь она в проходе не одна, непременно чувствовала бы себя неловко. Но стук колёс поезда — единственное, что сопровождает её сейчас. Так было до тех пор, пока она не заметила фигуру в противоположном конце коридора, которой мгновение назад там не было. Раздаётся щелчок зажигалки, и в искре пламени Пегги видит убийственную улыбку женщины. Когда глаза привыкли к темноте, она разглядела красное платье незнакомки, чересчур официальное для простой поездки в поезде. Оно завораживает, и именно оно — главная причина, по которой Пегги не возвращается обратно в купе, а подходит настолько близко, что видит чётко очерченные красной помадой губы женщины, обхватывающие сигарету. — Сигарету? — предлагает она с той же убийственной улыбкой, что и мгновение назад. — Нет, спасибо. Женщина пожимает плечами и делает длинную затяжку, а затем выпускает дым в открытое окно. «По крайней мере она вежливая», — думает Пегги, встаёт поближе к окну, вдыхая тёплый воздух и внимательно наблюдая за ней краем глаза. — Большинство людей уже спят в такое время, — отмечает женщина. И Пегги замечает, как та пристально осматривает её. — У меня очень странный график сна, — отвечает Пегги, хотя формально это правда. — Работа такая. — Стюардесса? Пегги замялась, размышляя, что бы ответить. — Агент Правительства. — Американского Правительства? — с ухмылкой спрашивает Дотти, делая очередную затяжку и заставляя Пегги нахмуриться. — Да, Американского Правительства. — Пегги чувствует нарастающее напряжение, но не собирается отступать, потому что это проявление страха или поражения, а она не хочет показывать ни того, ни другого. — Могу спросить, кем вы работаете? — Я тоже агент Правительства. — Она выбрасывает окурок в окно, после чего добавляет: — Советского Правительства. Пегги словно громом поразило, она злиться на себя за то, что оставила револьвер в купе. Она уже собирается что-то сказать, когда женщина наклоняется к ней и вновь ухмыляется. — Расслабься, Пегги. Я здесь не по служебным делам. — Она произносит это так, словно от этого её недавние слова должны быть менее шокирующими или даже вызывающими, раз уж на то пошло. — Я в отпуске. — Откуда ты знаешь моё имя? — Я обязана знать имена всех лучших агентов Американского Правительства. — Женщина лишь пожимает плечами. — Хотя, признаюсь, я не ожидала встретить тебя сегодня. Ты на задании? — Это совершенно не твоё дело. Женщина поджала губы, однако кивнула. — Что ж, справедливо. — Она соглашается, но затем всё же добавляет: — Ты правда можешь расслабиться. Я говорила серьёзно, что я здесь не по работе. — И я должна поверить, что ты в отпуске? Пегги не может понять, лжёт она или нет, но в любом случае решает не выпускать её из виду. Такая вот «спокойная» поездка получилась. — Ты можешь думать, что хочешь, только не вставай на моём пути, когда поезд прибудет в Чарлстон. — Я не позволю тебе просто так уйти. Она снова ухмыльнулась и покачала головой, после чего спросила: — И что же именно ты собираешься сделать? Пристегнуть меня к себе наручниками? Моя дорогая мисс Картер, это даже звучит как-то непристойно. Что подумают люди, когда увидят двух красивых женщин, держащихся за руки? Это скандал. Пегги потеряла дар речи от такой бестактности, и в следующее мгновение женщина проскользнула мимо неё, прошептав на ухо: — Кстати, меня зовут Дотти. Дотти Андервуд. Тебе стоит найти меня. Я бы очень хотела увидеть тебя вновь. Подмигнув ей и одарив напоследок коварной ухмылкой, она ускользает в своё купе. Пегги остаётся одна, и теперь лишь полуночный ветер — её компания.