Обещанные принцы

Собственничество — черта характера, не чуждая почти всякому Таргариену. Возможно все дело в особой связи с драконами, ведь, как известно, драконы весьма трепетно относятся к тому, что считают своим (не даром же в сказках они так яростно охраняют золото и принцесс). Джекейрис Веларион не стал исключением, он безумно любил свою супругу, и готов был мириться с посягательствами на ее персону исключительно со стороны сестер и родителей. Поэтому, когда во время бала, в честь победы на турнире недорогого и нелюбимого дяди, он увидел свою принцессу в компании какого-то неизвестного златовласого субъекта, в его груди что-то тревожно задергалось. Что за упырь такой? Он сжал губы. Рядом стоял Эльмо Талли, увлеченно делившийся своим видением управления речными землями, а также чаяниями относительно поиска подходящей супруги. Монотонный голос утомлял, и все же Джейс с удовольствием бы его послушал, ну или хотя бы изобразил интерес. Человеку поднаторевшему в дипломатии совсем не сложно показать, какую важность представляет собой знание того, из какого камня сделан родовой замок Талли, и какими качествами должна обладать женщина, желающая гордо носить на знамени плещущуюся рыбу. Расположение будущего лорда Риверрана — отличное дополнение к уже имеющимся связям на Севере и Долине. Нужно не забывать, о цели, заставившей принца покинуть Драконий камень. Однако при всем желании сосредоточиться, голос Эльмо жужжащий под ухом, тонул в бездне эмоций. Взгляд принца то и дело обращался к супруге. В светлом, струящемся платье, Элия походила на нежного ангела, спустившегося с небес. Если бы прямо сейчас девушка, потянувшись, расправила белоснежные крылья, он бы совершенно не удивился, настолько она казалась ему неземной и прекрасной. Но этот блондин, что крал ее внимание и вился рядом, подобно мерзкому змею, вызывал жгучее желание применить насилие, а после наведаться к кожгалантерейщику, не пропадать же зря змеиной шкуре. Джейс двинулся с места, оборвав лорда Талли на полуслове, даже не извинившись за столь вопиющее нарушение этикета. Просто пошел вперед, ведомый сильнейшей потребностью поскорее избавить Элию от неприятного общества. В голове создавался опасный водоворот из мрачных дум, неминуемо утягивавший за собой остатки здравого смысла. Это было странно. Джейс искренне считал, что перерос мальчишескую запальчивость. Он гораздо лучше своего брата, умел контролировать эмоции, носить маску учтивости и безразличия, даже тогда, когда казалось, что внутри вот-вот закипит лава. Детство, проведенное в Красном замке, где каждый второй глядел на мальчишку с презрением, перешептываясь о законности происхождения и ставя под сомнение его статус, наложило неизгладимый отпечаток. Получить подтверждение мерзким, порочащим слухам было неприятно. Бастард — это непросто внебрачный ребенок, бастард — плод греха, рожденный от похоти и лжи, которого хлебом не корми — дай совершить подлость. Так думали большинство людей, и пересилить пренебрежение было крайне сложно. Даже тот факт, что Лейнор Веларион признал детей и искренне их любил, не мешало всем вокруг плеваться грязными сплетнями. Конечно, угроза короля отрезать языки всякому болтуну, осмелевшему осквернять имя его дочери и внуков подействовала. На принцев продолжили смотреть с осуждением, но уже молча. И если Люку подобная перемена не слишком облегчила жизнь, ведь он был очень мягким и впечатлительным ребенком, то Джейс использовал передышку, чтобы облачиться в броню. Мать права. Он — Таргариен, наездник потрясающего Вермакса. И пусть придворные подавятся своими ядовитыми шепотками, ничто не изменит того факта, что в нем течет кровь дракона. К сожалению, внушить подобное видение Люцериусу так и не вышло. Люк оставался слегка неуверенным и слишком совестливым, и никакие разговоры о величии их рода, о том, что он, седьмое пекло, дракон! не помогали, из-за чего Джейс нередко выходил из себя, особенно на совместных тренировках, заставляя беднягу чаще обычного менять подштанники. Гнев не часто одолевал старшего Велариона, но уж если случалось, то лучше бежать со всех ног, потому что извергаемое пламя жарило нещадно. Но несмотря на вызываемое порой раздражение, не было на свете человека, которым бы Джейс дорожил больше. Если понадобится он готов был вцепиться в глотку всякому, кто посмеет обидеть любимого брата. Неистово защищать свое — вот, что внушала драконья кровь. Однако крепкая броня лишь скрывала раны, но не могла их излечить. В отличии от Элии, любовь которой походила на солнечный свет, согревающий, яркий, дарящий жизнь. Может поэтому, принц безвозвратно влюбился? С первого взгляда уловил шанс на спасение? Она была целительным бальзамом, заживляющей даже самые застарелые увечья. С ней можно было быть самим собой, не прятаться за маской, не скрываться за доспехами, с ней было так хорошо и спокойно, как ни с кем другим. Джейс искренне считал, что боги создали Элию специально для него, непонятно за какие заслуги, но это и не важно, раз отыскал свое счастье выпускать из рук нельзя ни в коем случае. А этот блондин все не отставал, он вился и вился рядом с чужим сокровищем, срывая с прелестных губ очаровательный смех. Джейс закипал все сильнее, ускоряя шаг, и вскоре вторгнулся в непринужденный разговор, искренне пытаясь побороть клокочущую ревность. — Джейс! — улыбнулась Элия приветливо, не подозревая о настрое супруга. — Познакомься, это Рудольф Фарман — мой давний приятель. — Приятель? — скрипнул зубами принц. «Так, возьми себя в руки. Успокойся. Это просто старый знакомый. Ничего страшного». — Мы познакомились много лет назад в Крэге, — она тронула плечо парня в дружеском жесте, и Фарман слишком откровенно ухмыльнулся. С трудом достигнутое спокойствие испарялось, как капли воды под действием жара. — Ваше высочество! — светловолосый лорд приветственно протянул руку, которую принц стиснул гораздо сильнее чем требовали приличия. — Какое крепкое рукопожатие! — засмеялся Фарман чуть поморщившись. — Правда? Прошу прошения, у вас руки очень нежные совсем, как у барышни, — непринужденно заметил Джейс самым обычным голосом. — Джейс! — изумилась Элия, совершенно не ожидая подобного поведения. — Я наслышан о вашем чувстве юмора, — пытался выкрутиться Рудольф. — О, правда? Я не шутил. У вас действительно крохотные ручки, сочувствую, вам наверняка тяжело держать меч. Если хотите могу посоветовать одного кузнеца, он сумеет изготовить оружие по размеру, — усмешка расцветала на губах принца, заставляя Элию теряться. Если бы этот разговор услышал Эймонд, то наверняка бы испытал гордость за своего племянника. Парни не догадывались, но на друг друга они походили гораздо больше, чем на родных братьев. Джейс и сам порой поражался насмешкам, легко слетавшим с его уст. Возможно все Таргариены черпали шутки из одного и того же источника, целое море саркастичных издевок, к которому вели разные по величине русла. У кого-то небольшие ручейки, у кого-то широченные реки. Но поток не пересыхал никогда, выручая всякий раз, когда возникала необходимость отбиваться или нападать. — Дорогая, потанцуем? — обратился Джейс к супруге, игнорируя растерянное лицо Фармана. — Прости, дорогой, но я уже пообещала танец Рудольфу, — она взяла за руку златовласого хлыща, глубоко пораженная проявленной грубостью, и повела в центр зала. Такого принц не ожидал. Серьезно? Она выбрала его? Он шумно выдохнул. Это всего лишь танец. Танец. Интересно Лейнор Веларион тоже стоял, как идиот в стороне, пока его жена танцевала с другим? Хотя, он был слишком занят собственным другом, чтобы горевать. Образцово-показательная семья, нечего сказать. Джейс насупился, сжав кулаки. — Это лишь танец, дружище, — рядом очутился Старк. — Она ведь не твоя тень, чтобы все время быть рядом. — Она моя жена. Разве не в этом смысл? — Она тебя любит, в этом смысл. Не нужно выпускать когти, не на ней. Криган говорил правильные слова, который затуманенный разум принимал с величайшим трудом. — Когда ты успел стать экспертом в отношениях? Старк засмеялся. Их фишка возвращать друг другу фразы всегда казалось ему забавной. — Я вовсе не эксперт… — Да. Это я тугодум. Джейс смотрел на танцующих Элию и мелкорукого идиота, по-прежнему испытывая жуткую ревность, однако здравомыслие потихоньку пробивалось сквозь пелену чувств, принося облегчение. В конце концов, это всего лишь танец. Радость от встречи со старым другом стремительно улетучивалась. Она тепло относилась к Рудольфу, однако то, что приятель стал невольной причиной ревности мужа несколько печалило. Вот только почему? Это ведь Джейс страдает собственничеством! Это его поведение неправильное и неприемлемое! Элия не давала повода для каких-либо опасений, а Рудольф ничего плохого не сделал, и явно не заслужил издевательств над своими маленькими руками, ну не повезло человеку, что с того? Откуда вообще взялась эта дискриминация? Но почему же зная все это, ей все равно хотелось скорее оставить чрезмерно болтливого приятеля, подскочить к Джейсу, обхватить мрачное, любимое лицо ладонями и сказать, что в ее мыслях царит только он один и никто больше? Разве это правильно? Его ревность абсолютно неуместна. Потакать такому нельзя. Правда ведь? После окончания бала, супруги добирались до спальни молча. Путь казался неимоверно долгим, девушка пыталась заговорить, но принц выглядел таким задумчивым, погруженным в себя, что нарушить тишину она не решилась. Вероятно, нужно время, чтобы подумать и успокоиться. Да, так и есть. Но как только за ними затворилась дверь, Джейс притянул ее к себе и поцеловал так жарко и отчаянно, что задрожали коленки. Огонь вспыхнул мгновенно. Одежда довольно быстро приходила в негодность, ибо они безжалостно срывали ее друг с друга, превращая в лохмотья. Восхитительные губы оставляли обжигающие следы на коже, как и властные руки, умопомрачительно ласкавшие тело, заставлявшие таять, подобно горящей свече. Элия тонула в ощущениях, обхватывая любимого руками и ногами, прижимаясь теснее и крепче. Вскоре единственными словами, что она могла произнести были «Джейс» и «пожалуйста». Принц так страстно ею овладевал, так жадно и требовательно впивался в девичьи губы, словно пытался во всех красках показать кому она принадлежит. Но Элия была не против, глупый, неужели до сих пор не понял, что его зависимость абсолютно взаимна? **** Мартин Хайтауэр не ожидал от званого ужина слишком многого. Будем честны, он даже не ожидал получить приглашение на пресловутый званый ужин. С трудом вспоминалась та пара минут, когда они с лордом Старком обменивались любезностями. Маловероятно, что лорд-хранитель Севера настолько впечатлился его «здравствуйте, как поживаете?» чтобы возжелать немедленно завязать с ним крепкую дружбу. К тому же лорд Старк выступал ярым сторонником Черных, и хоть Мартин надеялся, что кровопролития удастся избежать, все же понимал, что обстановка от этого не станет менее напряженной. Но вот он, сидит в гостиной у Старка, и обсуждает несокрушимость гигантской Стены, что отделяет север от еще более крайнего севера. Беседовать с ними интересно, принц Джекейрис производил самое приятное впечатление, как, собственно говоря, и хозяин дома. Однако каждый из них осознавал в чем суть вечера — ухаживание за леди Беркли. Причем это можно отнести к каждому из представленной троицы. Джейс крутился вокруг своей жены — бывшей леди Беркли; Криган пытался завоевать расположение средней леди Беркли — будущей леди Старк; Мартин желал общения с той Беркли, которая, как он надеется однажды сменит фамилию на Хайтауэр. Только как подступиться? Он знал, что торопиться не следует, иначе можно все испортить, однако и медлить тоже нельзя. Судьба ему благоволила, ведь здесь отсутствовал самый грозный соперник — Эймонд. Если бы не Вейла, пожалуй, он бы и не заметил, Как принц смотрит на свою подругу. Быть может, при других обстоятельствах, Мартин попытался бы помочь племяннику, в конце концов, он испытывал теплые чувства по отношению к детям старшей сестры. В основном. Однако Лео была необыкновенной, разве можно ее просто так отпустить? Особенно, если учесть, что увлеченность девушкой преследовала еще с тех постыдных времен, когда он считал ее мальчишкой. Но хоть Эймонд и отказался посетить ужин, его незримое присутствие ощущалось повсюду. Во взгляде Элианты, в разговорах Элоизы, в действиях Дейрона, который намеренно или случайно привязал девушку к себе до окончания вечера. А ведь какая возможность! Провести наедине с Лео хотя бы полчаса. Без вмешательства друзей. Без немилосердной атаки пациентов. Без пристально следящего взора Эймонда. Но вместо этого он шагает рядом с Вейлой Ленокс, беззвучно вопрошая о том, чем обидел богов и Дейрона Таргариена. — Все в порядке? Ты какой-то хмурый, — поинтересовалась Вейла, которая в отличии от товарища получала самое настоящее удовольствие от приема. — Вовсе нет. Это твоя улыбка настолько яркая, что обычное выражение лица в сравнении, выглядит скорбной маской. Как я понимаю, вечер тебе пришелся по душе. — Мне придется по душе любой вечер, участники которого не старше тридцати. — Для тридцатиоднолетних вход закрыт? — Да. Сам подумай, там, где тридцать один будет и тридцать два, потом тридцать три и далее по списку, так легко можно добраться и до эпохи лорда Гловера. Никаких компромиссов. — И не поспоришь, — улыбнулся Мартин. — Со мной спорить опасно. Я обычно всегда бываю права. Они добралась до небольшой библиотеки, решив укрыться среди высоких книжных шкафов. — Ты действительно подросла. Кто бы мог подумать, что маленький помидорчик вырастет в такую самоуверенную особу? — Если ты скажешь, что меня пора срывать с грядки и подавать на стол, я тебя ударю. — Ты меня, итак, весь вечер колотила, поэтому я благоразумно воздержусь от подобных комментариев. Но если вдруг на меня накатит уныние, я знаю к кому обратиться, чтобы получить взбучку. Девушка улыбнулась. Мартин тоже изменился. И как она сразу этого не заметила? Почему-то ощутилась неловкость. Она не ожидала почувствовать нечто подобное в присутствии второго Хайтауэра. «Чертополох тебя дери, только не красней! Иначе до конца жизни не отделаешься от дурацкого прозвища. И на могильном камне напишут не «Вейла из дома Ленокс», а «Вейла из семейства томатных».» Девушка потрясла головой, что за глупые мысли? — Это правда? Стена несокрушима? — вдруг спросила она, пытаясь отвлечься от бреда, что так четко вырисовывался в воображении. — Просто вы так увлеченно о ней говорили, что я не могла не впечатлиться, — пояснила Вейла на недоуменный взгляд Мартина. — Думаю да, нечто настолько грандиозное разрушить довольно сложно. Человеку такое не под силу. — А дракону? — Хм, пожалуй, дракон размером с Вхагар мог бы справиться с подобной задачей, однако я не вижу причин, по которой моему племяннику взбрело бы в голову сотворить подобное. — Это радует. Я слышала за Стеной обитают великаны и ходячие мертвецы. И ходячие мертвецы размером с великанов. Мартин рассмеялся. — Я думал ты читаешь исключительно книги по ботанике, а оказывается еще и детские сказки! Может ты не настолько выросла? — Вообще-то я читаю любовные романы, совершенно не детские! — обиделась девушка. — Настолько не детские, что даже такие стариканы, как ты покраснели бы. — О, вот это уже интригует. Что ж за книга такая, способная превращать людей в помидорки? Вейла вдруг покраснела, осознавая, что только что ляпнула. И покраснела еще больше, когда поняла, что краснеет. — Вот вы где! — внезапно возникший Дейрон спас ее от очередного провала. Только этого еще не хватало, смущаться в присутствии Мартина Хайтауэра! Что в самом деле такое! — Надо же, спрятались на отлично, я уж собрался уходить без вас, — улыбнулся принц, осматривая приятелей. — Что-то случилось? Или в кругу друзей время бежит так стремительно, что мы и не заметили? — решила уточнить Ленокс, взяв себя в руки. — Леди Эленде нездоровится, она покинула дом и сестры к ней присоединились. — О, — лишь выдавил Мартин. И было не понятно толи это сочувственное «о», то ли разочарованное, ведь ему так и не удалось поговорить с Элиантой. — Что ж, тогда нам тоже нужно последовать их примеру, — девушка встала и направилась к выходу. *** Криган Старк чувствовал себя настоящим мальчишкой. Один поцелуй, всего лишь поцелуй перевернул все внутри. Никогда в жизни он не ощущал подобных эмоций. Это вообще нормально? Словно долгое время спал и вот наконец проснулся. Обычно принцы будят поцелуем принцесс, но здесь вышло ровно наоборот. Эленда Беркли. Он выдохнул, потерев щеку, которая адски горела от ее маленьких пальчиков. Сколько он уже тут стоит, пытаясь переварить свои чувства? Минуту? Десять? Час? Может вечность? Думал ли он, пригласив на танец неприступную шатенку, что так глупо влюбится? Ведь от брака не ожидалось ничего особенного. Уважение и дети. Для чего еще заводят семью и женятся? Уж точно не ради чувств. Без них прекрасно можно обойтись. Но теперь слишком поздно. Ему нужна конкретная женщина. Конкретная Эленда Беркли. Старк вышел из сада, когда ему встретились Джейс и Элия. — Что случилось дружище? — принц выглядел обеспокоенным, наверняка считает, что глупый северянин опять все испортил. Возможно. Спорный вопрос. — Она… я… мы поцеловались. — Это здорово, поздравляю! -обрадовался Джейс, однако друг выглядел слишком растерянно, чтобы это можно было назвать счастьем. — Или нет? — Она дала мне пощечину и убежала. — Похоже на нее, — заметила Элия. — Что ж, пожалуй, мне стоит отправиться домой и поговорить с сестрами. Там наверняка уже вовсю идет собрание, не хочу остаться в стороне. — Хорошо, — Джейс с трудом выпустил ее руку, но прежде, чем она ушла страстно поцеловал. Божечки, у нее когда-нибудь перестанут трястись коленки от его поцелуев?! — Ребята, хорош сыпать соль на рану, — не выдержал Старк, прикрывшись рукой. В самом деле, могут же соблюдать приличия, когда нужно, на приемах и балах, например. Хотя возможно то, что влюбленные не церемонятся в его присутствии, не так уж плохо? Друг все-таки. Ладно хоть одежду не срывают, и на том спасибо. — Прости… — Элия мило покраснела. Так, лучше увести Джейса подальше, он так любуется румянцем своей жены, словно раздумывает бросить товарища на произвол судьбы и заняться чем-то более приятным. — Пойдем, устроим совет, — Криган похлопал принца по плечу и направился в свой кабинет. Джейс присоединился через пару минут, проводив принцессу до ворот особняка, и наказав сиру Гарлану не отходить от нее ни на шаг. — Завтра я пойду делать ей предложение, — проговорил северянин, отпив вина. — Если она мне откажет, будь добр прирежь меня. — Думаю до такого не дойдет, — засмеялся Веларион. *** Всю прошлую ночь Эленда пыталась привести мысли в порядок, внимательно прислушиваясь к своим чувствам и переживаниям. В итоге получался какой-то безумный ураган из самых разных эмоций. Стыд правил балом, однако страсть ему непринужденно прислуживала. Стоило только вспомнить тот головокружительный поцелуй и горячие губы Кригана, как внутренности сжимались в агонии. Разве можно испытывать смущение и восторг одновременно? Еще и упрямство рвалось без очереди, крича, что Старку нельзя уступать. А сердце вдруг отчаянно замирало, говоря, что уже давным-давно сдало замок на милость северянина, и только мозг отказывался принимать капитуляцию. В общем, душа Эленды походила на оживленный, галдящий рынок, где каждый пытался пропихнуть что-то свое. К утру, девушка так вымоталась, что бессильно уснула прямо в кресле, куда опустилась всего на пару минут, чтобы дать отдых ногам, наворачивающим сотый круг по комнате. Сестры принципиально не допускались в эту обитель самобичевания, хотя они с упертостью, достойной всех Беркли, сидели у дверей ее комнаты, надеясь на объяснения. Ведь то, как стремительно Эленда покинула дом Старка вызывало целую прорву вопросов, которые, увы, так и остались без ответа. Элоиза, как самая преданная, ушла позже всех, когда поняла, что ее не впустят, а отсиживать мягкое место, на вполне себе твердом полу стало невыносимо. Но утро все равно наступит, и хочет того Эленда или нет, ей придется покинуть укрытие, и рассказать, наконец, что натворил лорд Старк на этот раз. Наступившее утро явно не было добрым. Что совсем не удивляло, ведь оно пришло слишком быстро, а получасовой сон не только не принес облегчения, но и по ощущениям сделал даже хуже. Эленда подумала, что, пожалуй, удар об стену, причинил бы бедной головушке меньше урона, чем так называемый отдых. Она выползла в гостиную, ради вкусных оладий, запах которых маняще разлетался по всему дому. Сидеть в покоях, осточертело еще с прошлой ночи, так что она планировала зло поедать свой завтрак и всячески игнорировать расспросы надоедливых сестер. Девушка решила никогда больше не упоминать в разговорах Старка, учитывая, как сильно она облажалась в его присутствии. Семеро! Какой позор! Если бы матушка узнала, что ее милая дочь кидается на мужчин с поцелуями, словно обитательница Шелковой улицы, умерла бы со стыда. Беркли покачала головой. Забыть. Забыть! Она гордо прошла мимо перешептывающихся Элоизы и даже двойняшек. Элия, что с ночи тут? Как это Джейс допустил подобное? Он же воет, как страдающий, одинокий волк, стоит женушке отойти на пару шагов в сторону. Волк. Пекло! — У нас гость, сестрица, — захихикала Элоиза. — Угадаешь кто? Эленда сглотнула, не может быть! Тут же захотелось сбежать. Если бы земля разверзлась под ее ногами, она бы с радостью прыгнула в пропасть, лишь бы избежать постыдного, неудобного разговора. — Я… мне… мне нужно к себе, — быстро затараторила девушка, пытаясь улизнуть, но тщетно. А как иначе, трое против одной — несправедливое распределение сил, особенно если учесть выматывающую ночь. — Вот еще, дорогая ослица, твой осел ждет тебя, — Элоиза бесцеремонно впихнула ее в гостиную, где сидел Старк, и предусмотрительно закрыла двери. Стоило Кригану увидеть невесту, как он тут же вскочил. Он тоже не спал, по его слегка сумасшедшему виду было вполне ясно, что последние несколько часов парень провел за тем же занятием, что и Эленда. Разве что мысли его были вполне понятны и определены. — Ты… прекрасно выглядишь… — сказал он, обдав ее жарким взглядом. Эленда засомневалась в безупречности его зрения, ибо утром она смотрелась в зеркало — прекрасным там даже не пахло. — Зачем… зачем вы… ты… пришли? — язык заплетался нещадно, это от усталости? — Чтобы сделать тебе предложение. Эленда, я хочу, чтобы ты стала моей женой. — Вы уже говорили с папенькой? Обсудили приданое? Может быть стойло, подходящее по размеру? Криган шумно втянул воздух носом, пытаясь держать себя в руках. В самом деле, что за девушка! Он же знает, о ее чувствах, то, как страстно она его целовала, как отзывалась на ласки не может быть обманом или миражом. Она хотела его, хотела быть с ним. — Я не разговаривал с лордом Эдмоном по этому поводу. Я усвоил урок. Мне нужно твое согласие. — Зачем? Если вы беспокоитесь о своей чести, то не стоит. Мы можем сделать вид, что ничего не было. Никто не знает о вчерашнем происшествии. — Эленда, мне глубоко плевать, на то, кто о чем знает или не знает. Неужели непонятно? Ты нужна мне. Я не мастер говорить о чувствах, и вряд ли смогу писать тебе любовные сонеты, но я знаю одно, я никогда не испытывал подобного. Ты можешь посмеяться надо мной, если хочешь. Но я не могу уехать без тебя. Иначе… — он выдохнул, потерявшись в словах и эмоциях. Такое с ним случилось впервые. — Я не люблю сонеты. Любовная лирика — радужная блевотина дурацких единорогов, — голос девушки звучал приглушенно. Она пыталась собраться, но душа ее распадалась на части. Дело не в пари. Не в уязвленном самолюбии. То, как Старк смотрел на нее сейчас, говорило о стольких чувствах, которые ее мужлан никогда бы не смог облечь в слова. Ну и пусть. Когда это слова имели большее значение чем поступки? Она улыбнулась. — Надеюсь дорога на Север не займет годы? * Леди Мариана не могла припомнить дня счастливее. Хотя, нет, могла конечно. В конце концов, трое ее детей уже женаты, но разве прошлые воспоминания могут сравниться с той радостью, которое твориться прямо сейчас? Вместе с Элоизой они прыгали по комнате, словно горные козы, ужаленные пчелой. Эленда выходит замуж! Эленда выходит замуж! За Старка! За хранителя Севера! Леди Беркли готова была визжать, что непременно сделала бы, если бы не боялась спугнуть жениха, который в соседней комнате разговаривал с лордом Беркли. Элианта наблюдала за этой картиной с легкой улыбкой. Она безусловно радовалась за сестру, и за мать, которая казалась гораздо счастливее невесты, но все же ей были чужды подобные эмоции. На что это похоже? На то, как она поняла, что поступила в Цитадель? Как отбила себе право отправиться на стажировку в столицу? Как успешно сдала безумно трудный, но важный экзамен? Как увидела Эймонда после долгой разлуки? Она потрясла головой, хм, пожалуй, нечто другое. И все же, видеть настолько эйфорически настроенных родственников было приятно. **** Дни Эймонда Таргариена походили один на другой, ибо каждый был наполнен исключительно работой, бумагами и делами Совета. Отто Хайтауэр не мог припомнить человека, который бы так усердно занимался государственными вопросами и так самоотверженно отдавался деятельности, даже той, которая абсолютно не касалась помощника десницы короля. Эймонд штудировал законы вместе с мастером над законами, подводил счета вместе с мастером над монетой, обсуждал способы поддержания системы маяков с минимальными затратами с мастером над кораблями. Хорошо, что хоть к великому мейстеру не лез с советами по врачеванию, а то, быть может, у принца и идеи относительно здравоохранения имеются? Отто бы не удивился. И все же трудоголизм внука больше напоминал попытку скрыться, спрятаться от чего-то гнетущего и неприятного. После смерти жены, Хайтауэр поступил точно также, с головой нырнув в работу. Вот только какая тревога может снедать молодого парня? Неужто он тоже пытается залечить сердечные раны? — Дурацкое соглашение! — злился Эймонд, перечитывая в сотый раз торговый договор, пытаясь отыскать лазейку, позволяющую увеличить налог. Пожалуй, подобным следует заниматься на свежую голову. Голова Эймонда не была таковой уже три дня. Даже пиршество в честь рождения Мейлора не слишком отвлекало. Вероятно, потому что все отведенное время он только и делал, что пялился на Элианту, сидевшую (спасибо матушка) на противоположном конце зала. В то время, как под ухом жужжала (опять же, спасибо матушка) болтливая леди Баратеон. Огромная зала была битком забита людьми, так что о свободе перемещения не могло быть и речи, единственное что оставалось гостям — поедать еду и восторженно желать маленькому принцу всех возможных благ. Но может это и к лучшему. Желание поцеловать Элианту не отпускало его с прошлого бала. А переутомление не способствовало самообладанию. Вероятно, сон бы пошел на пользу расшатанной нервной системе, но воспаленный разум услужливо показывал все то, чем его забивали в течении дня, а именно Лео, бумаги, и обнаженную Лео извивающуюся на бумагах. Поэтому вот уже три дня он почти не спал, три дня занимался исключительно делами, три дня пытался не думать о своей подруге. Последнее получалось хуже всего. — Приветствую братец! — в комнату вошел Эйгон, как обычно без стука и церемоний. Вот кого не хватало для полного счастья. — Что нужно? — И я рад тебя видеть! — усмехнулся принц. — Боги, какой ты бледный… Совсем как наши волосы. Вот он, истинный валириец! — Ты хоть спал? — Джолисс, вошедшая следом, выглядела обеспокоенной, даже поздороваться забыла. — Я был занят, — ответил Эймонд, продолжая всматриваться в соглашение. — Чем? Фантазиями о леди Беркли? — решил уточнить старший Таргариен. — Работой. К твоему сведению, не все люди в Красном замке страдают бездельем, попусту растрачивая воздух и хорошие вина. — Я хотя бы получаю удовольствие от жизни. А тебе в пору септоном становиться. — То есть ты наслаждаешься тем, что воняешь, как свинья и блюешь направо и налево? — Эймонд наконец поднял голову, чтобы получше рассмотреть своего непутевого брата. — Спасибо, я лучше воздержусь. — Воздержание вредно для здоровья, мой друг. — Зачем вы пришли? — раздражение грозило вот-вот прорваться, превратившись в самый настоящий ураган. — Да еще и вдвоем? Джолисс, неужели твои стандарты так сильно понизились? — Мои стандарты в порядке, в отличии от твоей личной жизни, — выпалила девушка, хотя тут же пожалела о своей несдержанности. — Я вообще-то поговорить хотела, а твой драгоценный братец увязался за мной словно бездомный щенок. — Хм, ты — овчарка, а я щенок. Молочком не угостишь? — сальная усмешка отчетливо засияла на его пьяной физиономии. — Я могу угостить тебя кнутом. — Что ж, можно и так, если тебе нравится пожестче. — Так, идите отсюда, ваше высочество, пока целы, — Джолисс тоже начинала злиться. Эйгон смотрел в кошачьи глаза, пытаясь отыскать хоть какой-то намек на заигрывание, но нет, сплошная серьезность. — Так и быть, разве я могу ослушаться столь прекрасную даму? — улыбнулся он, направившись к двери. — Если что, ты знаешь где меня найти. Джолисс хотела уточнить где именно? Уж не у какого-нибудь лорда в постели, или быть может в загоне со свиньями, но принца и след простыл, а растрачивать колкие речи впустую она не собиралась. Можно будет приберечь для следующей стычки. — Кажется ты ему нравишься, — заметил Эймонд с усмешкой. — Удивил. Чтобы ему нравиться много не надо, достаточно дырки между ног. — Весьма глубокомысленно. О чем ты хотела поговорить? Джолисс прикусила губу. — О Хелейне, — ответила она, не скрывая беспокойства. — В последнее время принцесса ведет себя очень странно, бормочет что-то несусветное о танцах, драконах, штормах, о королях золотом и серебряном. Какой-то бред в общем. Эймонд нахмурился. В детстве с сестрой частенько случалось подобное, ее взгляд туманился, а с губ срывалось что-то абсолютно невнятное. Она словно выпадала из реальности, чем сильно тревожила матушку, которая страшилась, что безумие Алиты Хайтауэр могло передаться внучке. А тут еще кровь Таргариенов, что не всегда несла собой здравомыслие. Однако с возрастом приступы ушли. Все выдохнули с облегчением. Неужели опять обострение? — Спасибо, что сказала, — настроение принца и без того мрачное, казалось вот-вот разразится молниями. — Я навещу ее сегодня. — Только отдохни для начала, не давай ей лишнего повода для тревог. Джолисс поджала губы, любовные страдания друга уже переходят всякую черту. Может стоит поговорить с этой Лео? *** Эленда никогда бы не подумала, что расставание с младшей сестрой вызовет у нее столько горьких чувств. Шестнадцать лет Элоиза неустанно доставала ее, сначала громким плачем, затем дурацкими играми, глупыми дразнилками, цитированием тошнотворных романов и наконец сводничеством. Но оказывается, все то, за что хотелось придушить несносную девчонку, составляло то самое, что она в ней по-настоящему любила. Поэтому день ее свадьбы, довольно поспешной, становился печальнее с каждой минутой. — Дорогая, что с тобой? — леди Мариана внимательно наблюдала за дочерью. Она была столь прекрасной в золотистом платье, что нельзя было оторвать взгляда. — Тебя беспокоит, что торжество получается скромным? К сожалению, у меня не было времени, как следует развернуться, а лорд Старк очень торопится вернуться на Север. Эленда удивленно приподняла брови. Не больше суток потребовалось матушке, чтобы организовать приемлемую свадьбу, и скромность — явно не подходящее слово. Весь дом был усеян цветами, гости — в основном их общие друзья, сновали туда-сюда, создавая мельтешение. Леди Мариана даже устроила своеобразный алтарь, где невесту ожидал жених и септон. — Нет, мама. На мой взгляд, выходит даже чересчур пышно. Просто… — девушка встала, принявшись ходить по комнате. — Может, я останусь дома? Зачем мне уезжать? Я буду полезной, правда. Я могу заниматься хозяйством. Постараюсь поменьше ворчать. Я буду помогать Эдварду со счетами… — она застыла. — Боги, Эдвард! Я больше не увижу Эдварда! И Кейтилин! И Эдвина! Мы ведь сразу отправимся в Винтерфелл! Перспектива отделиться от семьи казалась все более и более ужасающей. — Доченька, не переживай. Как только сезон закончится мы обязательно приедем к тебе погостить. — Кейтилин беременна, матушка, она не сможет отправиться на север, и Эдвард ее не оставит, к тому же у него, итак, много дел. А Элоиза? Как я буду без нее? А Элианта? Девушка чувствовала, что ее вот-вот охватит паника. — Эленда, дорогая, — леди Марина взяла за руки дочь, ласково глядя прямо в испуганные глаза. — Все хорошо. Твой страх абсолютно нормален. Видела бы ты меня в день моей свадьбы! Я готова была сбежать через окно своей спальни. — Правда? — Эленде всегда казалось, что матушка неслась под венец в припрыжку, сверкая угрожающе счастливой улыбкой. — Да. Я не знала твоего отца. Наши родители все решили за нас, не оставив никакого выбора. Но в итоге, все вышло как нельзя хорошо. Я полюбила Эдмона, и у меня родились вы. Я была так счастлива, когда впервые увидела ваши улыбки. Твою улыбку, — женщина заключила растерянное лицо девушки в теплых ладонях. — Эленда, лорд Старк — хороший человек, и он любит тебя. Я чувствую сердцем, что с ним ты будешь счастлива. И где бы мы ни были, где бы ни были твои сестры и братья, мы навсегда останемся твоей семьей. Но теперь пришла пора расширить нашу семью. Криган станет прекрасной ее частью, как думаешь? — Угу… — слезы тоненькой струйкой побежали по щекам. — Спасибо, мама. * Только во время произнесения брачных клятв, Элоиза поняла, что натворила. Она собственноручно сбагрила на далекий север свою любимую сестру! И что теперь? Как теперь жить, не видя ее кислую мину по утрам? Не слыша ее саркастичных замечаний? Не участвуя в подушечных боях и словесных перепалках? Это ведь Эленда! Та, которая была рядом всю жизнь! Что ты наделала, Элоиза Беркли?! Однако стоило увидеть лучистые глаза сестры, и сияющие Кригана, которыми они так нежно взирали друг на друга, слегка взволнованно проговаривая: «Я — ее, а она моя» «Я — его, а он мой» как девушка почувствовала облегчение. Счастье Эленды стоит и большего расстояния, если бы ее любовь требовала отплытия за Узкое море, на самый далекий островок, Элоиза бы первая затащила сестру на борт корабля, поборов собственную тоску в сердце, и без раздумий отправила бы на встречу судьбе. К тому же, никто еще не отменял законов гостеприимства. Так что, пожалуй, лорду Старку придется смириться, что отныне в его доме безвылазно будут торчать две Беркли, вместо одной. * Следующее утро для сестер Беркли побило все рекорды по слезоотделению. Четыре барышни так громко рыдали во дворе дома Старка, что будь здесь неравнодушные прохожие, то в скором времени особняк подвергся бы штурму спасателей и гвардейцев. Ибо все выглядело так, будто несчастных девушек по меньшей мере угоняют в рабство. Криган и Джейс стояли в стороне, однако души их метались между искренним сочувствием и искренним весельем. Можно подумать, Эленду отправляют на казнь, или в темницу, где она никогда не увидит ни света белого, ни многочисленных родственников. Но все же, друзья понимали, что для девушек это событие гораздо более значительное, чем может показаться на первый взгляд, а потому стойко держали свои губы сомкнутыми, чтобы не дайте Семеро, оттуда не прорвалось оскорбительных улыбки или смеха. Элоиза настолько расстроилась, что даже не воспользовалась возможностью поиздеваться над сестрой, когда на обычный вопрос «как спалось?» Эленда вдруг страшно покраснела и даже начала заикаться. Конечно, в голове тут же вспыхнули разные дразнилки вроде: «Вы, что с лордом Старком всю ночь тыкали в друг друга остротами, поэтому язык заплетается?» Но она лишь обняла румяную Эленду и сказала: — Ожидайте гостью, леди Старк. Леди Старк улыбнулась и прижалась сильней: — Я подготовлю для тебя самые мягкие подушки. После, муж и жена забрались на коней и отправились домой. — Дорога им предстоит не простая, — проговорила Элоиза глядя им вслед. — Надеюсь в пути Эленда не прикончит своего мужа. Бедняга еще не в полной мере понял, какой яростной она бывает с утра. Сестры засмеялись, хотя в уголках глаз по-прежнему блестели слезы. — Предлагаю отправиться во дворец и устроить чаепитие, нам нужно запить свое горе и ее счастье, — улыбнулась Элия. **** Хелейна Таргариен всегда была необычным ребенком. Редко какая девочка обрадуется, если обнаружит в своей комнате засилье пауков и сколопендр, однако Хелейна не только радовалась, но старательно пополняла количество жильцов так, что вскоре ее спальня походила на царство насекомых и членистоногих. Со стороны все казалось настолько жутким, что даже королева-мать с трудом пересиливала страх, посещая покои дочери. Нет бы увлечься бабочками! Бабочки — прекрасная компания для принцессы, но эти пауки. Бррр. Подобное мнение разделяли все ближайшие родственники. Эйгон считал, что у сестры просвечивает чердак, поэтому старался поменьше общаться с «этой безумной женщиной». Дейрон, будучи самым младшим, просто трусил навещать принцессу, а поскольку та довольно редко покидала свою территорию их общение и вовсе вскоре сошло на нет. И только Эймонд приходил исправно, делясь с сестрой какой-нибудь незначительной новостью. Хелейна была так рада, что даже порой давала брату поддержать своих любимцев. Эймонд с удовольствием отказался бы от такой чести, однако ему вовсе не хотелось прослыть трусом, поэтому он, тренируя хладнокровие сидел, пока по его руке бегала противная многоножка. Семеро! Знала бы Хелейна какую недюжинную силу воли ему требовалось применить, чтобы не вскочить с воплем с места и не раздавить мерзкую тварь ногой. Но подобное зрелище вряд ли бы осчастливило сестру, поэтому принц стоически терпел, выдавливая из себя улыбку. Но насекомые не были единственной причиной, по которой окружающие шарахались от нее. Порой, девочку посещали видения. Ее взгляд туманился, и она выдавала что-то совсем несуразное, вроде «из силы и пламени прорастут три дракона»; «огонь накроет черные стены»; «драконица выберет дракона»; «целое расколется на части и обитель падет» и прочий бред, над которым никто даже не задумывался, включая саму Хелейну. Но к семнадцати годам ее отпустило. Никаких видений, никаких дурацких предсказаний или что это вообще такое было? А после рождения маленьких принцев все и вовсе забыли, что их мать мучали подобные странности. Эймонд сидел напротив Хелейны внимательно ее разглядывая. Принцесса занималась тем, что вышивала на детской пеленке крошечных паучков, однако все же, несмотря на свою увлеченность не могла проигнорировать изучающий взгляд брата. — Что — то случилось? — спросила она, отложив в сторону шитье. — Ты какой-то бледный. Эймонду хотелось рассмеяться. Он пришел, чтобы поговорить о душевном состоянии сестры, однако теперь предметом обсуждения становится его собственное. — Всего лишь работа. А как ты? Хелейна нахмурилась. — Джолисс тебе сказала? Это ерунда. — Ты снова что-то видишь? — принц слегка сжал пальцы, как если бы снова ощутил на коже прикосновение многочисленных лапок. — Какую-то мешанину. Однако, почти в каждой есть драконы. Они сражаются, плавятся, поедают друг друга. — Ты ведь не думаешь, что это будущее? — Надеюсь нет. Иначе нашему дому придет конец. Тебе не кажется, что стало холодно? — она поежилась и пошла к кровати, стянув теплый, мягкий плед. — В последние дни я постоянно мерзну. — Ты не заболела? — беспокойство так отчетливо отобразилась на лице Эймонда, что девушка заулыбалась. — Нет. Мейстер говорит, что такой здоровой женщины не видел ни разу в жизни. Она завернулась в одеяло, предварительно подобрав ноги к груди, только лицо предусмотрительно осталось открытым. — Ты похожа на шерстяной кокон, — усмехнулся парень. — И все же холодно, — ответила она, чуть зевнув. — Я прикажу растопить камин, отдыхай, — Эймонд поцеловал сестру в лоб и вышел из комнаты *** Чаепитие слегка затянулось. Элоиза и Элия неустанно переговаривались и шутили, всячески стараясь изгнать печальные мысли, с самого утра атаковавшие их милые головы. Получалось весьма неплохо. Гостиная то и дело взрывалась задорным хохотом, были ли это забавные воспоминания из прошлого, или вероятные зарисовки будущего, но Старку доставалось в обоих случаях. Что сказать? Он сам выбрал женщину, способную свести с ума самого терпеливого человека, особенно будучи в скверном расположении духа. — Любовь творит и не такие чудеса, — улыбнулась Элия. — Я почти уверена, что, когда мы приедем в Винтерфелл, то увидим Эленду летающую от счастья. — Если только на метле, — вставила Элоиза усмехнувшись. Девушки так увлеклись фантазиями, что в деталях распланировали свою поездку на север. Теперь там поселились две их сестры, а значит посещать столь далекие земли нужно в два раза чаще, а оставаться в два раза дольше. Элианта тоже с радостью присоединилась бы к обсуждению намеченного путешествия, особенно если взять в расчет, что она целую вечность не видела Эльвиру, и никогда — Джона. Однако сейчас в ее голове настойчиво всплывал образ Эймонда, не давая, как следует насладиться трескотней с сестрами. Три долгих дня друзья не общались, не обменивались новостями, не делились эмоциями. Казалось, что прошла сотня лет, не меньше. Разумеется, Лео видела принца на пиру в честь рождения принца Мейлора. Несмотря на то, что предстоящая церемония бракосочетания Старка и Эленды, отнимала все силы и занимала все помыслы каждого Беркли, отказаться от приема они не имели права. Подобное вполне можно было истолковать, как неуважение к королевской семье. Только тяжелая болезнь или смерть извиняла отсутствие на пиру. А поскольку тут всего лишь свадьба, то о пропуске не могло быть и речи. Поэтому полным составом, в окружении сотен гостей, дом Беркли активно желал маленькому Таргариену здоровья и счастья, не забывая хвалить непревзойденные кушанья и напитки. Такого количества народу, Лео не наблюдала даже на балах. Не протолкнуться. Надежда на беседу с принцем таяла буквально на глазах. Ведь мало того, что он расположился на противоположном конце огромного зала, до которого добраться практически невозможно, если, конечно, не хочешь обтереться об каждого встречного, потеряв в пути свои банты, разболтав прическу и отдавив ноги себе и окружающим, так еще и все его внимание было обращено к леди Баратеон, что сидела по правую руку, подобно невесте. Из-за неимоверного шума, они время от времени склонялись близко друг другу, что-то укромно обсуждая. Элианта надеялась, что дело именно в шуме, хотя со стороны больше походило на шушуканье миленькой парочки. Зрелище не из приятных, поэтому она предпочитала ковыряться в тарелке, старательно удерживая взгляд на месте, изучая все оттенки зеленого в блюдце с салатом. Но вот теперь она во дворце. Может, удастся с ним поговорить? Да и в госпиталь не мешало бы наведаться. Семейные дела накрыли с головой, так что пришлось отложить ненадолго мысли о работе. А ведь она всегда приносила спасительное облегчение. В госпитале мысли вращались только вокруг насущных дел и никакая тоска, что так странно и неестественно окутывает сердце, была не страшна. Лео, извинившись перед сестрами, отправилась осуществлять задуманное. Пожалуй, стоит найти Мартина, переодеться и заняться наконец полезным делом. * Элианта выскочила из-за угла так стремительно, что неожиданное столкновение с кем-то высоким и твердым, грозило отбросить ее на пол, совсем не изысканным образом, однако горячие руки подхватившие ее за талию и спину, спасли от неловкого падения, прижав к обладателю широкой груди, затянутой в черную кожу. — Эймонд? — она заморгала, уставившись в лицо лучшего друга, которое оказалось так близко… — Ты… ты так и научилась смотреть под ноги? — легкие заполнились ароматом сирени, а все внимание вновь обратилось к мягким девичьим губам, лишь стоило им приоткрыться. Пекло! Неужели так будет всегда? — Как хорошо, что ты меня все время спасаешь, — улыбнулась девушка, ощущая, как от прикосновений принцевых рук все внутри странно трепещет. Эймонд должен отстраниться и выпустить, наконец, ее из объятий, но вместо этого он продолжает сжимать ее в руках, вдыхая цветочный запах. — Если бы я мог, я бы не отходил от тебя ни на шаг… — ответил он чуть низким голосом, ему показалось, или она задрожала? Что это? Что это за ощущение? Тело словно омывает теплыми волнами. Элианта почувствовала, как по коже проносятся мурашки… Боги! Она мягко вывернулась, улыбаясь немного смущенно. Так приятно было видеть его, говорить с ним. Волны захлестывали с новой силой. — Может тогда, ты составишь мне компанию? Я не прочь немного прогуляться… — только сейчас девушка заметила несколько усталый вид своего друга. Неужели в Совете настолько много работы? «Дистанция. Дистанция. Ты ведь не хочешь накинуться на нее, уничтожив навеки вашу дружбу?» — Прости… у меня есть дела. Нужно идти. — О, — было видно, как она расстроилась. «Немного, пожалуйста, потерпи немного, и я возьму себя в руки» — ему тоже не хватало ее общества. Ее шуток и смеха. Ее историй. Ее. — Хорошо, тогда увидимся как-нибудь потом, — она чуть сжала губы. — Эймонд, у тебя бессонница? Сколько ты уже не спал? — Я… — было видно, что он собирается возразить. — Не нужно отпираться, ты выглядишь прямо как я, во время учебы в Цитадели. Все было настолько печально, что Архимейстер Нориус, отчаявшись погнать любимого ученика в царство снов уговорами, подсыпал ей в еду снадобье, благодаря которому уже спустя пятнадцать минут на лекции по счетоводству раздавался недвусмысленный храп, окончательно испортивший ее отношения с Архимейстером Алистером. — Я в порядке. — Тебе нужно поспать. Вот, — она протянула маленький бутылек с темной жидкостью. — Всего две капли, и глубокий сон без сновидений тебе обеспечен. — Без сновидений? Девушка кивнула. — То, что нужно, — он взял снотворное, и сжал в руке. — Спасибо. *** Лорд Ларис Стронг отлично делал свою работу, его вклад в управление королевством едва ли можно переоценить, ведь, как известно, информация особенно в пору межкланового противостояния может стоить дороже золота и серебра. Но не только дела государственные, были ведомы этому хромоногому проныре. Он знал о привычках своих господ, не хуже самых преданных слуг. Особый интерес вызывал принц Эйгон, учитывая, возможность наследования им трона, пристальное наблюдение было просто необходимо, чтобы уберечь будущего короля от различных неприятностей. Однако, с недавних пор внимание привлекал другой Таргариен, а точнее его спутница. Королева Алисента вскользь высказала опасения, относительно увлеченности среднего сына, ей казалось, что одна из девиц Беркли — не лучшая партия для принца, учитывая, как яро глава семейства — лорд Эдмон поддерживает Рейниру. Маленького намека оказалось достаточно, чтобы Ларис начал действовать. Уже близилась ночь, а значит в скором времени с очередным отчетом прибудет Майнор — отличный шпион, не раз показавший свое мастерство. Последние три дня он приносил довольно посредственные вести о типичных для леди занятиях. Званый ужин, компания сестер и подруг, чинное поедание салата на пиршестве, подготовка к свадьбе сестры — слишком банально и скучно. Ларис почему-то считал, что эта девушка таит в себе интересные секреты. Предчувствие, основанное только на интуиции, которая, к слову, его никогда не подводила. Что же скрывает зеленоглазая пташка? Зеленоглазая? Помнится, принц Эймонд в детстве крепко дружил с одним простолюдином — учеником великого мейстера и обладателем больших зеленых глаз. Их общение казалось настолько тесным, что королева-мать начала беспокоиться о наклонностях своего сына, ведь принц предпочитал компанию мальчишки, приятному времяпрепровождению с юными девами. Учитывая пагубный пример Лейнора Велариона, который приходился ему далеким, но все же родственником, опасения казались более чем обоснованными. Но затем, к облегчению Алисенты, странная дружба оборвалась, и паренек исчез. Весьма загадочно. Стронг вошел в свой кабинет и замер. За столом, величественно расположившись в кресле сидел одноглазый принц. Спасибо, что хоть гостевое место занял, с Таргариенов станется занимать чужие стулья, чтобы продемонстрировать свою власть. — Лорд Стронг, — с притворным радушием произнес Эймонд. — Присаживайтесь, — он указал вперед пригласительным жестом. Какой галантный поступок, предложить человеку сесть в его же кресло. Ларис хотел спросить, как принц попал в его кабинет, и главное зачем, но тут, реплику снова вставил непрошенный гость: — У меня для вас подарок. Откройте. Мужчина опустился на место, и несколько настороженно приоткрыл оставленную на столе коробку. Интуиция не подвела, в качестве дара, принц преподнес не редкое вино или особое украшение, а человеческую руку, отрубленную ровным и быстрым клинком. — Сначала хотел принести вам голову, но потом передумал. Я ведь все-таки не варвар. — Ваше высочество, я не понимаю… — Разве? Что ж, поясню. Это рука одной из ваших крыс, которую вы послали шпионить за леди Беркли. — Эймонд не без удовольствия заметил, как поменялся в лице мастер над шептунами. — Мне стало интересно, кому могла прийти в голову мысль, преследовать столь милую барышню? — Ваше высочество, это для безопасности… леди Беркли не так проста, а ее отец… — Я знаю о леди Беркли все, что нужно, лорд Стронг. — Эймонд уже не выглядел расслабленно, а усмешка и вовсе стерлась с лица. — Советую оставить девушку в покое, если конечно не хотите присоединиться к своему шпиону. Не забывайте — лестницы в Красном замке довольно крутые, человеку с костылем оступиться проще простого. — Вы…вы угрожаете? — Ларис замешкался, он видел, что угроза принца реальна, но так странно слышать нечто подобное от человека, который вырос буквально на твоих глазах. — Я думал, вы соображаете быстрей. Да, я угрожаю. Не вздумайте даже приближаться к ней, я не из тех, кто бросает слова на ветер. Он встал и направился к выходу, оставив Стронга под сильным впечатлением. Эймонд не блефовал, он действительно готов был избавиться от Стронга, несмотря на приносимую им пользу, а все потому, что считал вопиющим злодейством учиненную за Элиантой слежку. Что если Стронг узнает о Дорвеле? Что если цепочка приведет в Старомест? Тогда ей грозит нечто похуже всеобъемлющего позора, который несомненно падет на головы всего семейства. Провернуть такую авантюру, и выйти сухой из воды не выйдет. Тайна должна оставаться тайной. Можно благодарить провидение, за то, что именно сегодня принц решился отправиться в госпиталь. Эймонд не собирался заговаривать с ней — еще слишком рано, настоящее чудо, что утром он удержался от необдуманных поступков. Лео была в его руках, так близко, он чувствовал ее тепло и чарующий запах. Даже от воспоминаний кружилась голова. Так близко… Принц пока не был готов выдерживать долгое общение наедине, иначе можно все испортить. Однако так хотелось ее увидеть. Сердце рвалось к Элинате, и он слабовольно ему уступил. Девушка покинула лечебницу в компании Мартина. Она шла по улице что-то увлеченно с ним обсуждая и казалась такой беззаботной, прекрасной, даже в своем нелепом парике. Желание придушить Хайтауэра росло с каждой минутой, он идет рядом, он слушает ее смех, он может ее коснуться «Только посмей прикоснуться!» — гневно стучало в голове Эймонда. Но вдруг его внимание отвлек другой мужчина, который был занят ровно тем же — наблюдением за Элиантой. К великой удаче хромоного паука, Майнор не успел донести смертоносной информации до хозяина. Иначе лапки пришлось бы обрывать действительно ценному советнику. Ради Элианты, Эймонд готов был сделать все, что угодно. Смерть одного, или десятка, какая разница? Главное, чтобы она была в безопасности.