Обещанные принцы

21 год назад Родовой замок Беркли, как и близлежащие деревни, всегда ассоциировался у Эллы с чем-то приятным, теплым, Солнечным. Название поместья подходило как нельзя кстати, именно такими были ее воспоминания о доме — наполненными лучами восходящего солнца. Несмотря на разногласия с родителями, несмотря на пропасть отделявшую девушку от любимых, но абсолютно не похожих на неё родственников, выливавшуюся порой в грандиозные скандалы, она с трепетом относилась к этому месту. Во многом благодаря младшему брату. Эдмон рос неугомонным, веселым мальчишкой, и пусть по мере взросления их взгляды на мир все больше и больше разнились, они испытывали искреннюю привязанность друг к другу, помогавшую обоим пережить немилость родителей. Сейчас, сидя в саду и взирая на каменные стены отчего дома, Элла пыталась не думать о том, как стремительно мрачнело пространство вокруг, и Солнечный переставал казаться светочем в наступающей тьме. Лорд и леди Сомервилл только вернулись из очередной поездки по Эссосу, весьма увлекательной и плодотворной, решив немного погостить в доме младшего брата в Просторе. Эдмон стал полноправным лордом три года назад и справлялся со своей ношей более чем достойно. Но радость от встречи с любимым родичем, а также новость о рождении очаровательных двойняшек, отравлялась печальным известием: маленькая Эльвира — старшая дочь брата, тяжело больна. Мейстеры разводили руками, Эдмон в бессилии злился, а Мариана усердно молилась Богам, не отходя от постели девочки ни на шаг. Недавние роды сильно утомили ее, но женщина не поддавалась никаким уговорам, предлагавшим ей отдых и сон, продолжая ухаживать за малюткой и неустанно шептать обращения к Матери. Эдмон мало что смыслил в медицине, а потому целиком полагался на опыт мейстеров, говоривших, что время Эльвиры пришло, ей не становится лучше, лихорадка не идет на убыль, она даже не приходит в сознание. Лорд Беркли считал, что несправедливо отнимать жизнь у семилетнего ребенка, но, когда Боги отличались справедливостью? Видеть страдания безутешных родителей было невыносимо. Элла нахмурилась, рассматривая темнокожую девушку, которая вместе с ней наслаждалась тишиной и спокойствием вечернего сада. — Ты можешь помочь, Алаайя? — Язык Летних островов давался Элле непросто, она тщательно подбирала слова, чтобы говорить правильно. Юная девушка с черными, как уголь глазами уже больше года сопровождала супругов в путешествиях. Ее взгляд всегда оставался печальным, даже когда губ касалась улыбка. Элла прекрасно понимала причину, после потери близких людей и двух лет рабства, сложно стать веселой кокеткой, и жить как ни в чем не бывало. — Час пробил. Нельзя забирать у Смерти то, что ей причитается, — проговорила она ровным голосом. Что ж, было довольно странно слышать подобные речи от знахарки. — Ты можешь хотя бы попытаться? — не сдавалась Элла, чего-чего, а упрямства у нее было хоть отбавляй. — Такова ее судьба. Летнийка лишь раз взглянула на девочку, но этого хватило чтобы сделать выводы. Тень холодных костлявых рук, простиралась над маленькой госпожой, другой исход невозможен. Такой ответ пугал. Алаайя отказывала в помощи крайне редко. И все же, Элла не могла отступить, она своими глазами видела, как снадобья островитянки спасали жизни там, где обычные лекари лишь беспомощно пожимали плечами. Что обеспечивало благополучный исход, безупречные знания или магия, она не имела понятия. Однако знахарка поклонялась Огненному богу, и над каждой склянкой с зельем шептала молитвы из своей священной книги. — Судьба понятие сложное. Может судьба привела тебя в этот дом, чтобы ты спасла мою племянницу? — Меня привели вы. Летние острова включали в себя множество клочков земли, разбросанных по Летнему и Закатному морю. На самом маленьком из них — Йагла, жила Алаайя. Близость к материковому Эссосу, в частности Волантису, влияла не только на уклад жизни йаглийцев, но и на верования. Именно в этой части Летних островов была популярна вера в Рглора, Огненного бога. Девушка заботилась о младших братьях и престарелых родителях, успешно применяя целительские навыки, чтобы обеспечивать семью. Ей приходилось нелегко, однако оглядываясь назад, она понимала, что то были самые счастливые годы в ее не долгой жизни. Но вот однажды на остров обрушились пираты, уничтожив весь ее прежний мир. Так, в одночасье, девушка лишилась и семьи, и свободы. Два года тянулись мучительно долго. Для раба каждый день — сущий ад, и Алаайя прочувствовала на себе в полной мере всю мерзость и несправедливость мира, где правили зажравшиеся Господа. Лорд и леди Сомервилл случайно увидели ее на рынке Миэрина, сидящей в клетке, подобно запуганному зверьку, и тут же выкупили, даровав свободу. В ответ Алаайя пообещала, что не покинет их, пока не представится случай вернуть долг. — Ты говорила, что обязана жизнью мне и моему мужу, — напомнила Элла, борясь с нарастающим раздражением, ведь оперировать подобным было неприятно, словно нырнула в грязную, зловонную лужу. — Это твой шанс отплатить нам. Знахарка внимательно посмотрела на леди из Крэга, огромные, черные глаза с минуту изучали ее лицо. От своих слов Алаайя отказываться не привыкла, хоть что- то осталось от нее прежней. — Я попробую, — наконец сказала она. — Но обещать не буду, я чувствую, как ее забирает Ночь. Мариану пришлось принудительно вывести из комнаты, поскольку она не хотела подпускать к дочери подозрительную, темнокожую ведьму, но Эдмон, как и Элла понимали, что это возможно последний шанс спасти маленькую Эльвиру. Девушка раскрыла плотные шторы, впуская в комнату бледный свет луны. Свечи горели повсюду, превращая происходящее в подобие магического ритуала, Элла почувствовала запах жженой травы и огляделась — тонкая полоска дыма струилась над прикроватной тумбой. — Цветолист, — пояснила Алаайя. Насколько знала Сомервилл, цветолист часто использовали, чтобы взбодрить человека, привести в чувства. Пока все идет по заветам мейстеров, ничего колдовского, кроме атмосферы. Знахарка тем временем влила в рот девочке немного зелья, которое изготовила лично из редких трав, собранных на полях Эссоса, не переставая при этом напевать молитву. Элла не могла разобрать слов, они сливались в одно, образуя неясную, длинную песнь, ее звучание завораживало. Затем Алаайя смочив тряпку другим настоем, принялась обтирать горячее от лихорадки тело, уделяя больше внимания голове и груди, а после, когда дыхание девочки перестало казаться тяжелым и тягучим, взяла склянку с прозрачной жидкостью и приподняла веки, собираясь закапать снадобье в глаза. Брат и сестра внимательно следили за каждым движением ведуньи, поэтому от них не укрылось то, как моментально изменилось ее настроение. Чистейший ужас исказил миловидное личико, и девушка испуганно отпрянула, выронив бутылек из рук. — Он отметил ее! — заверещала громко Алаайя. — Он отметил ее! — Что происходит, Алаайя?! — голос Эллы дрожал, реакция летнийки сбивала с толку. — Ее нужно убить! Она приведет его! Она погубит всех нас! — девушка вдруг выхватила кинжал, собираясь воплотить задуманное, но ее опередил Эдмон. Теплая кровь брызгами разлетелась в стороны, запачкав стену, постель и бледную кожу маленькой девочки. Алаайя умерла, издав последний булькающий всхлип, так и не успев исправить своей ошибки. На следующий день Эльвира пришла в себя, а через неделю уже вовсю нянчила маленьких двойняшек, ничего не зная о своей спасительнице и ее последних пугающих словах. **** Элианта всеми силами пыталась унять мчавшиеся беспокойным табуном мысли, от которых казалось черепная коробка вот-вот разорвётся на мелкие осколки. Она отчетливо слышала их топот и нервное ржание, грозившее окончательно уничтожить и без того хрупкое понимание происходящего. Даже проверенное средство — теплая ванна, благоухающая любимой сиренью, не помогала. Неужели, это действительно происходит? Ее лучший друг предложил выйти за него замуж? Вряд ли Элианта когда-нибудь мечтала о том, чтобы стать принцессой, даже в детстве, даже в самых глупых снах. Мейстером и лекарем — несомненно, женой королевской особы — совершенно точно нет. Так почему же слова Эймонда зарождают внутри такой странный трепет? Потому что это Эймонд. Она не мечтала стать принцессой, но она мечтала о принце. Эти мечты были робкие, несмелые, такие которые могут посетить только под покровом ночи, когда кажется, что тебя никто не видит, даже собственный, насквозь лишенный романтики разум. Но при свете солнца все подобные фантазии превращаются в слабые, боязливые тени. Можно ли лишиться дружбы следуя неясному зову этих глупых грез? На мгновение она вновь очутилась посреди бального зала, где, казалось, воздух превратился в раскаленное пекло. Эймонд только ушел, оставив подругу погибать от нехватки кислорода, она действительно думала, что вот-вот задохнется, и корсет на совесть, затянутый камеристкой, служил в этом деле не последнюю роль. Умирать на глазах десятков обряженных людей, да еще и в чужой стране, совершенно не хотелось, поэтому собрав волю в кулак, она вышла из зала, попытавшись добраться до спасительной прохлады браавоских улиц. На полпути ее окликнула Элия. — Лиа, все в порядке? — судя по ее обеспокоенному лицу, вид Элианты отвечал на этот вопрос гораздо красноречивей. — Он сделал мне предложение, — выпалила девушка дрожащим голосом. — Правда?! — Элия засияла подобно огромному светлячку. — Наконец-то! Я так рада за вас! — Нет, — поспешила заверить ее и заодно саму себя Элианта. — Это не то, о чем ты думаешь. Это все из-за дружбы. Кто бы мог подумать, но оказывается закатывать глаза можно с достаточно громким звуком. — Как интересно, а супружеское ложе он тебе тоже, исключительно по дружбе предложил разделить? — поинтересовалась Элия, искренне поражаясь наивности сестры. Ее опасения о том дне, когда Лиа станет матерью десятерых беловолосых детей, и по-прежнему будет уверять, что кроме дружбы ее с мужем ничего не связывает, приобретали пугающе реалистичные формы. Лео страшно покраснела. — Об этом не было и речи! — сказала она полуправду. — Неужели? Я думала ты знаешь, чем обычно занимаются супруги по ночам! Жаркий шепот у самого уха, когда она могла чувствовать его запах, тепло его тела и ощущать как в горле сладко щекочет предвкушение, вновь отчетливо возник в девичьем сознании. Элианта глубоко вздохнула, пытаясь отогнать навязчивые картинки, задыхаться от волнения в присутствии беременной сестры — последнее что хотелось делать в данный момент. — Мне нужно подумать, — сказала она максимально твердым голосом. — Я собираюсь пойти домой. И она пошла, предпочтя разговорам душистую, согревающую ванну. В обычные дни, подобное времяпрепровождение могло избавить ее от напряжения трудовых будней, и позволить отдохнуть не только телу, но и разуму. Вдыхая ароматные пары любимых цветов, чувствуя, как вода размягчает кожу, снимая усталость и боль, Элианта отпускала назойливо крутящиеся в голове мысли о своих многочисленных пациентах и окончательно расслаблялась. Слушать тишину было приятно. Ни симптомов болезней, ни ингредиентов для очередной настойки, ни вида человеческих органов, распластавшихся на весах. Тишина. Однако сейчас всевозможные думы не собирались так просто оставлять хозяйку в покое. Элианта вспоминала совместный танец, вспоминала прикосновения горячих рук к своей талии, вспоминала серьезный, пронизывающий взгляд, в котором хотелось потеряться, бархатный голос, эхом звенящий внутри, и губы… они были так близко! Когда принц склонился к ее лицу, единственное о чем она могла думать — это вероятность их первого поцелуя, сердце забилось так часто, словно его владелица только что вернулась с длительной пробежки, веки прикрылись, под тяжестью тягучего, непреодолимого желания, она могла чувствовать его дыхание на своей коже, жар его тела, к которому практически прижималась с момента окончания танца, так упоительно, что подкашивались коленки. Но вместо поцелуя, было легкое прикосновение к щеке и обжигающий шепот, заставляющий все внутри млеть. Этого невесомого контакта, оказалось достаточно, чтобы лишить ее способности дышать и думать. Девушка погрузилась под воду, пытаясь скрыться от лихорадочных мыслей, но они отказывались покидать ее голову, даже под угрозой потопления. «Стоит согласится, не правда ли? Стоит сказать «да» своим желаниям. Тогда он будет только моим…» Лео вынырнула, сделав вдох. «Мой…» Она подумала, что танцевать с ним, зная, что он принадлежит только ей, было бы в разы приятнее. Элианта закрыла глаза, позволив размышлениям вести себя дальше. Интересно, каково было бы целовать его? Чувствовать вкус этих выразительных, тонких губ? Каково прикасаться к нему, не как к другу, а как к мужчине?.. От этой мысли вновь захотелось спрятаться под водой. Так странно думать о нем вот так! Она ведь помнила его совсем мальчишкой, долговязым, нескладным, угловатым. Но от того мальчика не осталось и следа, Эймонд превратился в мужчину, думы о котором способны смутить и более раскрепощенную девицу, не говоря уже о той, что ни разу даже не попыталась наладить свою личную жизнь. Но… Ведь это просто уловка? Попытка сбить со следа гончих матрон, во главе с настырными матерями, не так ли? Воспаленный разум, не собирался останавливаться на достигнутом, подбрасывая все больше и больше пищи для размышлений, словно ее несчастный мозг был способен переварить еще хоть что-нибудь, не подавившись при этом окончательно. Однако вкус таких дум, оказался не самым приятным. Перед взором вдруг возникли соперницы. Прелестная леди Баратеон, кружащаяся в танце с принцем; чрезмерно довольная леди Касвелл, по-хозяйски касающаяся его руки; очаровательная принцесса Аринос, смеющаяся над его шутками. Столько прекрасных, обаятельных женщин, способных растопить сердца даже самых бесчувственных чурбанов, коим Эймонд, разумеется, не являлся. Да и нельзя отрицать, что по крайней мере две из них, могли бы составить блестящую партию принцу Вестероса, которую без сомнений одобрят и Совет, и матушка. Королева Алисента определенно расположена к Флорис Баратеон, то ли из-за покладистого характера девушки, то ли из-за армии и статуса ее отца. И все же предложение о замужестве досталось ей, Элианте Беркли, не шибко подготовленной к подобной роли. Дело в клятве? Или… «Я люблю тебя», — вдруг эхом прозвучало в ее голове. Эймонд ведь признался в любви, на балу в честь победы на рыцарском турнире! То, как лучился его взгляд, как звучал его голос, говорило об искренности слов. И все же он не пошел до конца. Почему? «Потому что боялся потерять вашу дружбу». В памяти всплыл образ пятнадцатилетнего мальчика, провожающего ее на корабль до Староместа. Ему тяжело давалось прощание, он не хотел отпускать единственного друга, связь с которым ощущалась, как нечто неотъемлемое, неотделимое от собственной души. В голубом глазу то и дело мелькали тоска и отчаяние, хотя лицо оставалось отрешенным и самую малость сердитым. И даже по прошествии нескольких лет, уже во время прощания в Крэге, эти эмоции остались неизменными. Лео не знала, что отражалось в ее взгляде, какие чувства прослеживались в ее ободряющей улыбке, но внутри она ощущала ту же печаль и горечь, что сковывала сердце принца. Так можно ли лишиться столь сокровенных уз ради неизвестных, пусть даже таких приятных чувств? А есть ли эти чувства? Возможно, признание потому и прозвучало искренне, потому что это чистейшая правда. Он любит ее, как друга. Элианта привыкла безраздельно владеть его вниманием, ей одной принадлежали добродушные улыбки, потаенные мысли, и истинные эмоции, которые он предпочитал прятать глубоко внутри. Девушка не думала всерьез, что однажды наступит день, когда эти сокровища отберет другая, та, которую он полюбит. Подобная мысль причиняла почти физическую боль, но теперь у нее появилась возможность обезопасить себя, Эймонд сам заговорил о клятвах. Дважды. Но разве честно пользоваться его светлой, нежной привязанностью, его неспособностью отказаться от спасительной дружбы ради эгоистичных целей? Как же сложно. Девушка уставилась на свои ноги, торчащие из-под мыльной воды, множество белых, выступающих полосок на бедрах свидетельствовали о ее непреодолимом желании стать лекарем. Старые шрамы, которые помогли ей попасть на обучение к Великому мейстеру, которые привели к встрече с лучшим другом, теперь немного смущали. Вряд ли Эймонд сочтет их красивыми… Лео хмыкнула, прикусив губу. Фиктивный брак не предполагает подобной близости. К тому же… эти шрамы служат напоминанием о главной цели в жизни. Вне зависимости от ее статуса, от наличия супруга настоящего или фальшивого, она не откажется от своего призвания. Девушка глубоко вздохнула. По крайней мере в этой стороне своей сущности, она могла быть уверена на сто процентов. *** — Почему она так долго собирается?! Немыслимо! — Лиана ходила из стороны в сторону, ожидая, когда же старшая Тирелл соизволит спуститься и озарить тусклую залу своей непревзойденной персоной. Элоиза лишь молчаливо поджала губы, дабы не выдать чрезмерного веселья. Лиана Тирелл определенно умела наводить ужас на особо впечатлительных девиц своим нетерпением и возмущенным бурчанием, совсем как милая Эленда. В данный момент она изливала праведное негодование на сестру, которая осознанно согласилась пойти на нечто вроде двойного свидания, а теперь очевидно, собиралась его саботировать. Наблюдать за ее метаниями становилось забавно. Элоиза улыбнулась. Вот уже третий день младшая Беркли бессовестно пользовалась гостеприимством выходцев из Хайгардена, найдя в крепких стенах уютного дома, надежное убежище от посягательств собственной матушки. Пока Элианта была рядом, груз материнских ожиданий не казался столь неподъемным, ибо сестры поровну делили его между собой, успевая закатывать глаза и посмеиваться над бесконечными причитаниями леди Беркли. Но стоило той отправиться в Браавос, как недремлющее око, обратилась к ней, Элоизе, которая до сих пор не обзавелась хотя бы подобием приемлемого жениха. Уж лучше переждать возвращение сестры в безопасности, чем лезть под обстрел, грозящий уничтожить остатки терпения и чувства собственного достоинства. А ведь она так обрадовалась, когда к ним заявился принц Эймонд с просьбой отпустить Элианту в небольшое путешествие! Разумеется, ее эмоции не были столь очевидными, в отличии от леди Марианы, которая еле сдержала восторженный вопль, услышав подобное предложение. Элоиза отчетливо видела, каких усилий стоит матушке скрывать безумную радость, разумеется, получалось плохо — актрисы ужасней не сыскать во всем Вестеросе, однако, к чести, Эймонда, он не испугался такой реакции и сделал вид, что не заметил фанатичного блеска в глазах будущей родственницы, а также слегка подрагивающих губ. «Будьте уверены, уважаемый принц, к вашему возвращению матушка приготовит платье, меню и составит список гостей на свадьбу». Элоиза усмехнулась. С самого первого бала, она заметила, как искрилось пространство между принцем и Элиантой. То какими сияющими глазами они глядели друг на друга — просто эталонная иллюстрация какого-нибудь типичного любовного романа. И далее искры становились только отчетливее, ярче, настолько, что можно было ослепнуть от подобного мерцания. Возможно, именно эта участь и постигла глупых влюбленных, поскольку они оказались такими же незрячими, как новорожденные котята, или кроты, отказываясь признавать очевидное, то, что хотя бы один из них прозрел и начал двигаться в верном направлении — уже невероятная удача. И все же теперь, когда одна сестра вышла замуж, а вторая вот-вот обзаведется статусом принцессы, Элоиза, которая прикладывала максимальные усилия для столь благополучного исхода, чувствовала себя брошенной и несправедливо страдающей, ведь теперь бремя безжалостного стремления матери устроить судьбу своих детей, ляжет на хрупкие плечи младшей дочери. Когда уже подрастет Эдвин?! — Ты почему еще не готова?! — прогремела Лиана, вызволив подругу из мрачных размышлений. — Олена! Девушка уставилась на сестру, которая вышла в гостиную в привычном домашнем платье, явно не подходящим для прогулки в компании потенциальных женихов. — Я не хочу идти, — просто ответила Олена. — Мне вполне хватило общества сира Блэквуда на прошедшем балу. Это были самые ужасные три минуты в моей жизни! Он даже не соизволил сделать мне комплимент, и за весь танец едва ли сказал пару слов. — Может он просто потерял дар речи от твоей красоты? — предположила Элоиза с улыбкой. — Он на меня даже толком не смотрел! Это удивительно, как можно избегать зрительного контакта с человеком, который буквально находится в твоих объятиях. Никогда не чувствовала себя более неловко и глупо. — Да брось! — начала Лиана, решив сменить тактику. — Я ведь не прошу выходить за него замуж и родить семерых детей! Просто небольшая прогулка и все. — Ммм, нет, — покачала головой девушка, усевшись на диван рядом с Элоизой. — Если ты не пойдешь, мне придется отменить встречу с лордом Тарли! — не сдавалась младшая Тирелл. — Я, итак, уже пять раз переносила свидание! Думаю, шестой его просто доконает, и я потеряю своего постоянного ухажера. Все знают, что выходить в свет, не имея хотя бы одного преданного поклонника — дурной тон. Элоиза кашлянула. — О, дорогая, тебя это не касается. Тебе ведь всего шестнадцать. Для такого возраста требования общества менее суровы. — Тебе исполнилось семнадцать только месяц назад, — напомнила Элоиза. — Вот именно! Я почти месяц, как старая дева! — Эй! — возмутилась Олена, которой было восемнадцать. Беркли засмеялась. — Ты совсем как леди Флорис. — О, до аппетитов леди Флорис мне далеко. Я слышала, ее требования включают как минимум пятерых поклонников, без своей свиты она отказывается выходить из дома. — Если Тарли тебе не интересен, может это и к лучшему, — ответила Олена. — Он мне вовсе не неинтересен, просто в приоритете более знатные женихи, — Лиана проговорила все так, словно объясняла элементарные вещи не шибко умному собеседнику. — На самом деле приятно, когда за тобой увивается симпатичный мужчина, это не только улучшает настроение и поднимает самооценку, но и способствует росту популярности среди других кавалеров. Беркли снова захотелось кашлянуть, но она сдержалась. Несмотря на свою общительность, Элоиза такой опцией пока не обзавелась. Почему? Она множество раз танцевала, смеялась над шутками и шутила, неспешно флиртовала. Может ее аура чересчур дружественная? Может искомые женихи видят в ней лишь младшего товарища, а не девицу, за которой надобно ухлестывать? На самом деле все гораздо проще. Элоиза так увлеклась неприступным Мартином Хайтауэром, что не замечала пытливых взглядов, бросающихся на нее с разных сторон, словно рыба в реке на незадачливого медведя. Казалось бы, открой рот, и вкушай, но медведица предпочитала пялиться на быстроногую синеглазую лань, чтобы не сказать непроходимого оленя (да простят нас трудолюбивые геральдисты) пасущуюся чуть дальше, за которой невозможно угнаться, а рыба, видя отсутствие интереса обычно уплывала в другую сторону. И вот теперь, неудачливая охотница, осталась одна, без Мартина, и без надежды выйти замуж в этом сезоне. Однако Лиана все же лукавила. Встретиться с Диконом Тарли она желала не только в рекламных целях. Парень ей нравился, хоть и не так сильно, как она ему. — Я могу заменить Олену, если пожелаешь, — улыбнулась Элоиза радушно. — Ты права, лишаться столь преданного поклонника — непозволительная роскошь. Нельзя позволить ему примкнуть к послушному стаду леди Баратеон. «К тому же сир Блэквуд неплохая компания, он спас меня от позора на выставке, поступка благороднее не придумаешь». Сестры переглянулись. Они имели собственные планы на личную жизнь подруги, и вовсе не хотели своими руками чинить брату препятствия. Но, с другой стороны, это ведь сир Блэквуд, симпатичный и знатный, но слишком горделивый молчун и зазнайка, вряд ли он способен составить конкуренцию доброжелательному, открытому Лоренту, пусть даже отягощенному костылем и личностным кризисом. — Хорошо, — ответила Лиана. — Ты бы меня невероятно выручила. — Сочувствую тебе, — проговорила Олена. — Потерпеть три минуты куда ни шло, но несколько часов серьезного хмурого рыцаря? Уж лучше почитать какую-нибудь из унылых книг Лорента, будет гораздо увлекательней. Элоиза не стала спорить, у нее впереди целый день, чтобы подтвердить свою теорию относительно Лианы и Дикона, а также опровергнуть нелестное мнение Олены о «хмуром рыцаре». *** Элианта с трудом позволила сестре и зятю вытащить себя на прогулку. — Лиа! Тебе нужно отвлечься, не хочу, чтобы твоя голова превратилась в дымящийся котел. Прогноз был достаточно верный, хоть и неутешительный. Девушка воображала, что еще чуть-чуть и из ее ушей клубами повалит пар, от недюжинных усилий, который прикладывает несчастный мозг, не привыкший к подобным нагрузкам. Пятитомники по анатомии и ботанике — о, да! Любовные страсти с попытками понять мотивы и чувства небезразличного человека?.. лучше уж дайте учебник по высшей математике, написанный на гискарском языке и переведенный не самым талантливым лингвистом, шансов разобраться там будет гораздо больше. Вчера ей удалось уснуть только после того, как в ее постель пробралась Элия, совсем как в детстве. Она не стала вновь задавать неудобные вопросы, просто обняла и принялась обсуждать глупости, например, забавное платье одной безмерно раскрепощенной дамы, нелепые комплименты Кирио Фрегара и то, как нежно советник Янос глядит на их тетю, стоит той отвернуться. Еще они вместе придумали имена для будущего ребенка — Элеонора для девочки и Эридан для мальчика. Будем считать, что Джейс согласился с обоими вариантами. — Раз уж мне суждено вынашивать малыша девять месяцев, а потом еще рожать в немыслимых муках, то и имя выбирать должна я, по крайней мере, фамилию он уже выбрал. — Нет, — засмеялась Лео. — Фамилию тоже выбрала ты. Утром, благодаря стараниям любимой сестры, она проснулась в прекрасном настроении. Однако очень скоро мысли вернулись на круги своя. Эймонд. Эймонд. Эймонд. «Да. Надо сказать да. Я ведь хочу сказать да! Но это ведь фальшивый брак! По сути обман! Какая разница? Он будет твоим! Твоим! Нет не будет. Ведь это все не по-настоящему…» Пожалуй, прогулка действительно будет весьма кстати. * Эймонд не хотел давить на подругу или излишне торопить события, прекрасно понимая, что необходимо время, чтобы принять столь ответственное решение. Лео слишком увлечена медициной, с самого детства он не знавал человека, который бы так самоотверженно отдавался какому-либо делу. А теперь ей предстояло отодвинуть любимое занятие на второй план и подумать о будущем. Принц не сомневался в искренности ее слов, когда она изъявила желание перебраться в глухую чащу, превратившись в «дряхлую лесную ведьму». Возможно, он даже позволил бы осуществить задуманное, если бы не эгоистичное желание обладать ею, во всех смыслах. Отказаться от нее невозможно, как и отпустить от себя. Разве что ему тоже придется переселиться в лес. На мгновение такая перспектива показалась довольно соблазнительной. Пожалуй, стоит дождаться ответа, прежде чем размышлять о подобных вещах. И все же его терпение таяло быстрее весеннего снега. Только проснувшись, он еле удержался от желания помчаться к Элианте на всех парах, чтобы узнать ее мысли, но вряд ли советник Янос обрадовался бы незваному гостю в пять часов утра. Пришлось успокоить клокочущее сердце и убедить себя не форсировать события. Он не заговорит о своем предложении, скажем, ближайшие два дня. Этого времени достаточно, чтобы она согласилась? Леди Селемена и раздражающий Кирио Фрегар решили, что в их обязанности входит развлекать заморского гостя, поэтому сияя неподдельным дружелюбием, предложили пройтись по побережью Студеного моря. «Для чего? Чтобы поглядеть на гигантский зад бронзового титана?» — хотелось спросить ему. Однако сообщение о том, что к прогулке вероятно присоединится Джейс со своими дамами, заставило принца воспылать энтузиазмом. Кто бы мог подумать, что встреча с племянником будет вызывать такую неприкрытую радость? Он шел, слушая вполуха лепет очаровательной спутницы, вперемешку с брюзжанием Фрегара о строительстве порта, который, «несомненно, самый примечательный в Эссосе». Прошлое города, Эймонд знал и без просветительских речей брюнета, но пока болтливый рот занят перемалыванием исторических фактов, поддерживать беседу было необязательно, поэтому принц лишь учтиво махал головой и старательно выискивал взглядом свою подругу. Усилия не прошли даром, спустя мгновение голубой глаз зацепился за прелестную фигурку Элианты Беркли. Принц прищурился, ему показалось, или девушка покраснела, увидев его? Ему не показалось. Лео, разглядев в толпе Эймонда, почувствовала, как кровь приливает к щекам. Еще рано, рано. Каша в голове не успела упорядочиться. Как с ним разговаривать? Как себя вести? Может стоит спросить? И как это будет выглядеть? « — Ты любишь меня, Эймонд? — Разумеется, как друга, я ведь говорил! — Но твое предложение… — Мы дали клятвы, а я не отказываюсь от своих слов». Клятва. Девушка сделала глубокий вдох. Может если притвориться, что все как обычно, то смущение уйдет? Эймонд не отрывал взгляд от подруги, вот она, такая же как во снах, идет к нему навстречу и очаровательно улыбается. Румянец развеялся, но улыбка казалась немного застенчивой. Такой девичьей. Как он мог этого не замечать? Он сглотнул, усмиряя свои порывы, чтобы не наброситься на Лео прямо сейчас, посреди оживленной улицы, и не впиться в эти мягкие губки и нежную, бледную шею. Нельзя ее спугнуть. Втиснуться в образ галантного просто-друга принца не составило труда, видимо два месяца практики не прошли впустую. Ребята двинулись вдоль побережья, поддерживая глупую светскую беседу, однако, после того как Фрегар встретил своих многочисленных друзей, смешавшихся с их компанией, увести Лео не составило труда. — Как продвигается соглашение? — непринужденно спросила Беркли, заставляя себя помнить, что это Эймонд, ее лучший друг Эймонд, которого она знает с детства. — Со скоростью черепахи, боюсь Вхагар уничтожит все поголовье скота в Браавосе, прежде чем они наконец подпишут этот договор. — Может тогда ей стоит обедать усердней? Наверняка советники задумаются, кого же захочет съесть дракон, если в городе совсем не останется копытных. — Отличная идея, — усмехнулся принц. — С завтрашнего дня начнем по максимуму злоупотреблять гостеприимством. Они поговорили о разных глупостях, вспомнили Старомест и Королевскую Гавань, впору проводить сравнительный анализ, какой из трех городов лучше. Лео склонялась к первому варианту, Эймонд предсказуемо — ко второму, Кирио и Элия, будь они рядом, непременно бы покачали головами и выбрали третий. Смеясь, придумали пару отличных кличек для медлительных советников, решили, как будут называться блюда с их участием, интересно Вхагар бы не отказалась от меню, где присутствуют «Кустистые Брови с щепоткой высокомерия и шафрана» или «Блистательная Лысина с лимонным соком и капелькой презрительности»? Названия достойные самых элитных закусочных близлежащих континентов. Когда парень и девушка подошли к мосту, то чувствовали себя почти как раньше. Приятно на минуту забыть о бушующих страстях и укрыться в тихой гавани дружбы. Они остановились у моста, где открывался прекрасный вид на море, а также, как и предполагал Эймонд, на безразмерные ягодицы Браавосского Титана. — Ты так быстро покинула вчерашний бал, я уж собирался обыскивать лестницы в поисках хрустальных туфелек, — произнес Эймонд, слегка улыбнувшись. На самом деле скорый побег прекрасной леди Беркли очень расстраивал. Ему хотелось видеть ее, любоваться ее задумчивым, прелестным личиком, впитывать ее смущение. Она ведь смутилась! Она нервничала, но вовсе не из-за абсурдности происходящего, не из-за отвращения к «брату», который говорил непристойные вещи. Лео так глубоко дышала, когда он склонился к ней, когда провел носом по бархатной коже, когда прошептал те слова, намеренно касаясь губами сладкого ушка. Ее реакция оказалась волнующей, такой, что грозилась полностью испепелить остатки самообладания. Он уже отчетливо представлял, как будет медленно соблазнять свою целомудренную жену, дразнящими касаниями, невесомыми поцелуями, неприличными разговорами. Она захочет впустить его в свою спальню, она захочет разделить с ним ложе. Эймонд чувствовал огонь внутри нее, пока слабый и робкий, но под его чутким руководством этот огонек перерастет в настоящий пожар. Пламя, которое поглотит обоих… Оставшийся вечер прошел как в тумане, он беседовал с мужчинами и женщинами, однажды даже танцевал, но в его голове не было никого кроме Лео. Хрустальная туфелька? В любое другое время, Элианта с радостью уцепилась бы за эту фразу, и как следует подразнила бы друга. «Стало быть, исторические фолианты чередуешь с девчачьими сказками? Изучаешь в библиотеке или перед сном? Может, когда Хелейна плетет тебе косички?» На самом деле, несложно догадаться откуда происходят подобные познания — Эймонд очень любил свою маленькую племянницу и порой читал ей сказки. Эта мысль отозвалась теплом где-то в груди. Но все же, упоминание бала не дало ей вернуться в прежнее русло, она словно вновь очутилась посреди зала смущенная и растерянная. — Мне нужно было подумать… Эймонд, я… — она запнулась на полуслове, взглянув ему прямо в глаза. Увидев, как переменилось настроение девушки, принц заволновался. Выражение ее прекрасного личика не сулило ничего хорошего. — Лео, тебе не обязательно отвечать сейчас, — поспешил заверить принц, прежде чем услышать ответ, который ему явно не понравится. — У тебя есть время. Она легонько кивнула, чуть слышно выдохнув. Видимо, нужно стараться усердней. Слабый ветерок ворошил шоколадные волосы, вновь овевая принца легким ароматом сирени. Небольшая прядь вдруг взвилась к ее лицу, выбившись из прически, и девушка очаровательно зажмурилась. Эймонд едва заметно улыбнулся. «Милая, сладкая девочка» — думал он, аккуратно заправляя локон за маленькое ушко. Лео распахнула глаза, почувствовав нежное, заботливое прикосновение. Мурашки стремительно разбегались по телу, охватывая все больше и больше пространства, столько переполоха от одного невинного жеста! Она выдохнула и ротик ее соблазнительно приоткрылся, незамедлительно приковав к себе все внимание одноглазого принца. Как завороженный, он глядел на ее манящие губы, не в силах отвести взгляд. Самые прекрасные, обольстительные губы, которые он когда-либо видел. Ладонь сама собой скользнула вниз, вдоль светлой, бархатной щеки прямиком к сосредоточению всех его желаний. Принц тяжело задышал, медленно очерчивая контуры сладкого ротика подушечкой большого пальца, такие нежные на ощупь, мягкие, совсем как в сотнях жарких фантазий, которые успели свести его с ума… Ему бы оторваться на секунду, взглянуть в ее глаза, понять, какие эмоции плещутся в зеленых озерах, но это невыполнимая задача, разве можно оставить эти чувственные, дразнящие губы, хоть на мгновенье? Как долго он мечтал о том, чтобы наконец попробовать их вкус? Казалось, целую вечность. Эймонд с нескрываемым вожделением рассматривал ее губы, от чего внутри поднимался неистовый жар. Мысли стремительно улетучивались. Единственное, о чем она могла думать так, это то, как устоять на собственных ногах, сейчас, когда кажется, что коленки вот-вот расплавятся и потекут по мостовой раскаленной лавой. И его близость… Тепло его тела… Такие личные, совсем не дружеские прикосновения… Она сглотнула, ощутив, как ускоряется сердцебиение, как кровь эхом стучит в ушах, заглушая всевозможные звуки, словно в мгновение ока, все вокруг испарилось. Лео опустила взгляд к губам принца, о которых постыдно много думала в последнее время, и вдохи ее сделались частыми и прерывистыми. Сколько… сколько они уже стоят так? Не меньше сотни лет. Вдруг Эймонд склонился ближе, окончательно уничтожая остатки личного пространства, который все-оправдывающий мозг мог использовать для «логичного» объяснения сложившейся ситуации. Девушка ощущала его горячее дыхание, вновь пославшее по телу миллионы мурашек, чувствовала, как жадно и требовательно он повел носом по ее коже, слышала тихий, удовлетворенный стон, заставивший низ живота скручиваться томительным, трепещущим узелком. И вот наконец… наконец их губы соприкасаются… В голове принца словно трезвонили десятки колоколов. Пекло! Это даже не полноценный поцелуй! Простое, невинное касание, но кровь закипала в жилах, заставляя тело сгорать от желания, подчиняя остатки разума чувствам. Но внезапно сознание вспыхнуло совсем другими эмоциями. Раздражение. Гнев. Злость. Элианта шумно выдохнула. Неужели это и есть поцелуй? Слишком невесомый. Слишком легкий. Хоть и принуждающий тело дрожать от неведомых ощущений. Но вдруг Эймонд отстранился. Словно солнце скрылось за плотными облаками — так чувствовалась потеря его тепла. — Вхагар, — проговорил он, пытаясь разобраться в странных вспышках, атаковавших его голову. Пекло!!! Кто-то пытается лезть к Вхагар! «Если этот человек будет жив, когда я к нему доберусь, он сильно пожалеет, что не превратился в горстку пепла!» — зло думал Эймонд, понимая, что только что разрушил самый романтичный, самый интимный момент, который когда-либо был у них с Лео. Беркли с трудом, но сообразила в чем дело. — Тебе нужно спешить, — проговорила она, чуть низким голосом. — Увидимся на приеме. Принц кивнул и бросился в сторону пляжа, где обитала драконица. Раздражающим мешком с костями, помешавшим Эймонду насладиться сладкими губами лучшей подруги, оказался десятилетний мальчишка. Принц успел весьма вовремя, Вхагар уже собралась выпустить пламя, когда ее наездник внезапно снес с ног предполагаемую добавку к обеду. Она лишь посмотрела непонимающе, а затем вернулась к поеданию зажаренной конины. — Нельзя приближаться к чужому дракону, особенно когда он ест, если ты, конечно, не хочешь стать частью его рациона, — строго проговорил принц, осматривая мальчишку со всех сторон. Да, не думал он, что детям нужно объяснять такие элементарные вещи, обычно они не подходят так близко. Однажды одна девочка даже расплакалась, увидев приземляющуюся Вхагар, а она ведь даже никого не раздавила своим приземлением! — Я… я не хотел… — прохныкал мальчик чуть слышно. — Кто тебя надоумил? — Ребята. Они сказали, что перестанут надо мной издеваться, если я подойду к дракону. — Что ж, они были честны. Мало кто захочет издеваться над обгорелыми костями. Что сказать? Задиры действительно больше не лезли к мальчишке, после того, как увидели его спускающимся со спины гигантского дракона. *** Адам Блэквуд никогда бы не подумал, что согласится пойти на двойное свидание. Можно ли представить более неловкой ситуации чем та, где ему приходится развлекать одну девушку, чтобы его друг мог свободно подбивать клинья к другой? Но Дикон Тарли был довольно убедителен в просьбе о помощи, неустанно повторяя, что без поддержки верного товарища, ему не пережить предстоящего вечера. Леди Лиана, итак, с трудом согласилась на встречу, и может запросто все отменить. Подобный исход подобен смерти, а позволить несчастному влюбленному умереть от разбитого сердца, означало бы попрать все заветы истиной дружбы. Отец Адама учил его ценить две вещи — свою семью и своих друзей, поэтому отказаться от призыва о помощи, парень не посмел. К тому же, для этого ему нужно было всего лишь пережить общение с хорошенькой, пусть и весьма болтливой дамой. Хотя переступая порог дома Тиреллов, Адам думал о том, что предпочел бы отправиться к жерлу вулкана, или сразиться с бандой разбойников, или сунуться в логово к драконам. Ну почему его друг ведет такую скучную, однообразную жизнь, где единственной угрозой существованию является отказ Лианы Тирелл? Однако все подобные мысли моментально покинули темноволосую голову, как только перед взором предстала та, что стала причиной его собственной болезни, от которой сладко ныло сердце. Элоиза Беркли встретила вошедших открытой, солнечной улыбкой, и Адам на секунду забыл для чего вообще явился в этот дом, и возможно на свет. — Лорд Тарли! Сир Блэквуд! Рада вас видеть! — защебетала она приветливо. — Лиана скоро спустится. Девушка немного замялась. — К сожалению, леди Олена приболела, поэтому компанию вам составлю я, вы не против? Дикон Тарли был настолько рад намеченному свиданию, что не возражал бы против присутствия десяти брюзжащих септ, не говоря уже о забавной подруге Лианы, на которую слишком часто глазеет его младший товарищ. — А вы? — Элоиза только сейчас подумала, что попала в довольно неловкую ситуацию, поменявшись с Оленой местами, заранее никого не предупредив. Кто знает, может сир Блэквуд ждал этого свидания не меньше Тарли? — Нет, — выдавил Адам, вынуждая себя сохранять безучастный вид. Но он был против. Еще как против! Парень надеялся, что ему больше не придется сталкиваться с предметом своих тайных грез, ведь страх потеряться в сильных, обескураживающих чувствах рос с каждой секундой пребывания с ней в одной комнате. И вот теперь, словно в насмешку, ему предстояло провести с прекрасной, очаровательной, несравненной Элоизой Беркли, несколько часов, практически наедине. Вряд ли Дикон будет столь милостив, что оторвется от своей возлюбленной хоть на минуту, дабы облегчить его муки. — Отлично, — засияла девушка. — Я сейчас вернусь. Она юрко шмыгнула в соседнюю комнату. Где носит Лиану? Вместо того, чтобы сменить платье, она решила сшить себе новое? Адам чувствовал, как холодная маска начинает потихоньку трескаться, выдавая его с головой. — Ты не сказал о леди Беркли, — прошипел он, вперив в друга гневный взгляд. — Я не знал, — Дикон заволновался. Его друг был милейшим человеком, готовым выручить из любой передряги, но, когда он смотрел так, становилось по-настоящему страшно. — Да брось. Пару часов потерпеть ведь сможешь? Адам поджал губы. Семеро, лучше бы он сунулся в логово к драконам! Элоиза запнулась, статуей застыв у дверей. Ее неслышная походка, определенно дар, особенно когда воюешь с сестрой и младшим братом, но сейчас, подобное знание почему-то не приносило облегчения. «Неужели ему настолько неприятно мое общество?» Девушка пришла к выводу, что вероятно то, как она вела себя на дурацкой Выставке, словно ветреная кокетка, сыграло свою роль. И все же обидно. Она сделала глубокий вдох, взяв себя в руки. Может сир Блэквуд действительно гордец и зазнайка, но он все же выручил ее тогда, а значит заслуживает хотя бы вежливости. * Адам шел рядом с Элоизой, позади новоявленной пары, проклиная узкие тропинки, вмещающие в себя лишь двух пешеходов и собственное обоняние. Запах персика сладкий, волнующий терзал его нос, хотя он практически не глядел в сторону своей спутницы, но даже закрыв глаза парень ощущал ее присутствие. Ему хотелось остановиться, зарыться носом в гладкие каштановые волосы, и дышать не переставая. Потребность коснуться ее стала такой сильной, что Блэквуд сильнее сжал кулаки и стиснул челюсть, отчего угрюмое выражение лица стало еще более жестким. Он не был готов к такому испытанию. — Ты должен ей признаться! — воскликнула как-то за завтраком Алисанна. Слуги приносили еду, весьма аппетитную на вид и зажигали свечи с пахучими маслами. Пожалуй единственная, чисто девичья наклонность сестры заключалось в желании создать уютное пространство, приятное для длительного пребывания и отдыха. Все должно благоухать цветами, травами, едой, но только не смрадом столичных улиц. Одна из принесенных свечей внезапно запахла персиком. Адам замер, напрягся, словно натянутая до предела струна, пальцы, сжимающие вилку, побелели. Алисанна цокнула и затушила свечу. — Я не могу. — Почему? Ты ведь влюблен! — Девушка закатила глаза. Она не ожидала, что ее брат так скоро станет жертвой собственных чувств, безвозвратно свалившись в амурную пропасть. Что там говорят про него? Айсберг? Кусок льда? Как бы не так! Под снежной броней бьется горячее сердце. И чувства к леди Беркли лишь подтверждают это. Однако несмотря на огонь в груди, Адам отчаянно цепляется за свое хладнокровие, чтобы не утонуть в сильных, непредсказуемых эмоциях. Все выглядит так, словно бедняга висит над той самой пропастью, а Любовь старательно отдавливает ему пальцы, чтобы наконец отпустил, упал, растворился в бездне. Но брат ее упрям. Он готов зубами вгрызаться в камень, лишь бы не потерять контроль. — С чего ты взяла? Это временно. Алисанна скептично приподняла левую бровь, как делала всегда, когда сомневалась в здравомыслии окружающих людей. Вероятно, подобное происходило довольно часто, ибо именно эта бровь даже в спокойном состоянии слегка возвышалась над правой. — Даже не знаю, — она картинно потерла подбородок. — Может быть потому, что на балах ты только и делаешь что пялишься на нее? Причем с таким благоговением, словно септон на статую Девы. Того глядишь падешь на колени и начнешь молиться. — Не преувеличивай. — О, нет, я приуменьшаю. Или мне еще раз зажечь эту ароматную свечу? Адам с опаской покосился на сей предмет, дым уже рассеялся и больше не посягал на неприкосновенность чужого обоняния и памяти. Ибо только уловив слабый запах персиковых цветков, Адам тут же вспоминал о хрупкой девушке в собственных руках, и о том, как сладко благоухали ее мягкие, шелковистые волосы. — Я уже выбрал невесту. Близняшка поперхнулась яблочным соком, спешно принявшись хлопать себя по груди. — Джейн Фассовей. Милая, не глупая, знающая свой долг. «А главное совершенно мне безразличная». Это важное условие. Зачем усложнять жизнь лишними эмоциями и чувствами? Груз ответственности, который падет на плечи, вместе с титулом лорда, и без того нелегкое испытание, чтобы еще отвлекаться на разные глупости. Алисанна настолько возмутилась, что потеряла дар речи. Могла лишь выпучивать глаза и растерянно открывать рот. Ах вот, что чувствовал Адам все это время! Действительно неприятно. — Мне нужно жениться, чтобы продолжить род Блэквудов, — ответил брюнет, прекрасно понимая в каком русле потекли мысли любимой сестренки. — Остальное не важно. — Как романтично, — наконец отмерла она. — Когда будешь делать ей предложение не забудь сказать об этом, девичье сердце растает. — Непременно. Алисанна вздохнула, все-таки порой она не понимала своего брата. Смелый, разумный, готовый на все ради близких, но боится своих чувств, почему? Страшно показаться уязвимым? — Адам, не спеши. У нас еще есть время. В конце концов, в столице не так уж и плохо. Адам ее послушал и видимо зря. Он мог бы ухаживать за будущей леди Блэквуд, а не помогать другу увиваться за будущей леди Тарли, отвлекая при этом ту, что стала навязчивой, сладостной мечтой. Элоиза толковала жесты Блэквуда по-своему. И действительно, какая еще, может быть, трактовка у плотно сжатых губ, и крайне отчужденного выражения лица, если кроме тебя рядом никого больше нет? Очевидно «хмурый рыцарь» идет на большие жертвы ради друга, терпя компанию той, что ему… ненавистна? Элоиза отвернулась, скрипнув зубами. Похоже Олена была права. Гордый, молчаливый и совершенно невоспитанный человек. И как он мог ей понравится! И все же, и все же Элоиза не могла переносить такую напряженную атмосферу. — А вас нельзя назвать болтуном, сир Блэквуд, — заговорила она, мельком взглянув на парня. Хорош чертяка. Красивый. Чем-то напоминает Мартина. Элоиза сглотнула. Видимо это ее типаж, темноволосые симпатяги, которым абсолютно на нее плевать. Может и Адам влюблен в какую-нибудь из ее сестер? Или… вот же, воробьи-сороки! Олена! Он точно влюблен в Олену! Потому и злится! А Олена все равно, что сестра. Странно, почему сердце до сих пор не екнуло. Парень подходит по всем пунктам. — Говорить должны поступки, а не слова, — ответил он, смотря исключительно вперед — на дорогу и спину Дикона Тарли, где воображение старательно вырисовывало мишень. — Звучит мудро, — согласилась Элоиза. — Однако если бы все думали также, балы и светские приемы превратились бы в скучнейшие мероприятия на свете. А главное совершенно безмолвные. — Для меня все так и есть, миледи. Элоиза вдруг весело рассмеялась, и Адам почувствовал, как сердце отзывчиво трепещет, вторя чистому, мелодичному звучанию. — Вы бы определенно понравились моей сестре, сир Блэквуд. — Которой? — Леди Старк. Она считает балы слишком скучными, а меня неспособной молчать дольше одной минуты. — О нет, — смутился Адам. — Я не имел в виду вас. Вы ведь девушка. Девушкам позволительно быть разговорчивыми. — Похоже вы считаете, что боги с рождения одаривают женщин чрезмерной болтливостью. — По крайней мере, мою сестру они одарили с лихвой. Элоиза вновь рассмеялась. — Да, Эленда, несомненно, была бы от вас в восторге. *** — Для чего ты отправилась за Стену, сестра? Эленда сидела в своем кабинете, закончив проверку счетов, но теперь в ее руках, вместо пухлой тетради и пера, вертелась не менее толстая книга из библиотеки Эльвиры. По возвращению из Снежных Врат, леди Старк принялась активно изучать подозрительные талмуды, связанные магией и Рглориантством, которые она, ведомая любопытством и подозрениями, прихватила с собой в Винтерфелл. Эльвира всегда увлеклась чем-то необъяснимым, сказками, переходящими в пугающую реальность. Неудивительно, что в конце концов, в ее ладонях взвился настоящий огонь. Эленда предпочитала рациональное объяснение различным явлениям и даже рассказы Элии, видевшей способности старшей сестры собственными глазами, пыталась держать за полем своей действительности. Ей не приходилось сталкиваться с волшебными явлениями. Ну разве что пресловутые драконы, пример которых в подобных спорах уже набивал оскомину. Да летающие, да громадные и выпускающие пламя. Но они ведь не разговаривают. Не какают золотом. Их кровь не лечит людей. Что в них волшебного? Вон в И-Ти и Соториосе обитают василиски. Ядовитые мерзкие твари. Тоже не походят на обычных коров и собак. Но никто не кричит о том, что они напичканы магией. И все же Эльвира верила в это. Эленда нахмурилась, листая исписанные страницы. Криган потребовал лорда-командующего Ночного Дозора — Бернабиса Хилла объяснить, как четверо людей включая ребенка, могли пересечь Стену? Их что пустили через главные ворота? После многочисленных допросов, учиненных Хиллом, выяснилось, что почти месяц назад, через вход в башне Твердыня Ночи, которая долгие годы находилась в запустении, один из братьев провел чету Конрад и сира Роуэрса — их верного рыцаря, второй соучастник — молодой разведчик Дойл Смит, ожидал на другой стороне, чтобы указать дальнейший путь. Куда именно направлялись Конрады никто не знал, разве что тот самый Смит мог бы поведать об этом, но вот уже почти месяц он считается пропавшим без вести. Дезертировал, получив вознаграждение от лорда Конрада? Или… Эленда пыталась отогнать мрачные мысли. Что случилось с сестрой? Почему она еще не вернулась? Столько всего ужасного могло приключится с ней за злосчастной Стеной! Жестокие одичалые. Голодные лютоволки и сумеречные коты. Холодные, беспощадные вьюги. И… Нет, ходячие мертвецы из тех самых сказок, которыми стращают детишек, которыми Эленда с таким воодушевлением пугала Элию у костра — лишь глупые выдумки. Жестокие люди, зубастые животные и неумолимая природа — вот кто действительно представляет опасность. Девушка вновь вернула внимание к объемной книге в собственных руках. Мифология смерти. Вполне в духе Эльвиры зачитываться подобными работами на ночь глядя. Оставалось надеется, что Джону она читала менее экстравагантные вещи. Джон… Что случилось с маленьким Джоном? Эленда зажмурилась, пытаясь избавиться от непрошенных дум. Вдруг ее пальцы нащупали неровности у переплета книги, словно кто-то торопливо вырывал страницы. Эленда внимательно осмотрела оставшиеся клочки, и запомнив нумерацию открыла содержание. Воскрешение мертвых Рглором и Иным. Горло сдавил противный комок и уголки глаз защипало. Нет. Этого не может быть. Простое нелепое совпадение. Руки ее затряслись, и книга выскользнула, с громким стуком повалившись на пол. Нужно написать сестрам.