Обещанные принцы

Должность первого разведчика Ночного Дозора оставалась одной из самых почетных с момента основания братства. Возглавить отряд смельчаков, каждый день рискующих жизнью за пределами оберегающих стен, значило обременить себя множеством обязанностей. Не только стратегическое мышление, храбрость и знания, полученные из сплава теории и практики включаются в перечень требований, но и умение разбираться в людях, распознавать тех, кто осилит работу, кто сможет несмотря на трудности выжить и доставить ценные сведения командованию. За пределами Стены умереть проще простого — изнеженный южный рыцарь сможет управиться с этим довольно быстро. Трудно выдержать холода, колючие морозы, намеревающиеся отгрызть носы и другие выпирающие конечности при первой же возможности. А огромные сугробы, способные поглотить целого человека, угораздившего сойти с тропы? Не говоря уже о диких животных, которые здесь имели просто неприлично большие размеры. Южные волки и медведи — это милые, домашние зверюшки в сравнении с огромными, лютыми северными хищниками. Но, разумеется, самыми главными врагами, самыми серьезными противниками, которые уничтожили не один десяток разведчиков были и остаются одичалые. Грозное племя воителей, чья единственная слабость заключалась в разобщении. Если бы этим дикарям хватило ума объединиться, Ночному Дозору пришлось бы туго. Братья, итак, с трудом отбивали их атаки, благо, что лорды, включая хранителя Севера оказывали посильную помощь, поэтому стоило одичалым прорваться, их тут же отбрасывали назад. Рик Амбер — хмурый мужчина лет тридцати пяти, потер переносицу, всматриваясь в отчет. Он возглавил разведчиков шесть лет назад, после смерти самого смелого и мудрого человека, которого только видывал свет. Олберт Вест был южным рыцарем, но таким, каков даст фору любому северянину. Рик восхищался и боготворил его, учитывая, что в составе Ночного Дозора не так уж много примеров для подражаний, у Веста просто не оставалось иного выбора кроме, как стать тем, на кого равняются совсем зеленые новобранцы, еще не потерявшие веру в честь и справедливость. Наличие такого воина, как Олберт говорило, что не все потеряно и когда-то вызывающее восхищение братство еще способно вернуть былое величие. Но проходили года, а величие все не возвращалось. Наоборот, встретить достойных людей в рядах черных братьев, становилось все сложнее и сложнее, вероятно причина в том, что со всего королевства к ним отправляли преступников, и мало кто хотел идти в Дозор добровольно. Но, как бы то ни было, наличие дисциплины и четкой цели творили чудеса, и из вчерашних раздолбаев порой получались не плохие воители. Семнадцатилетний Рик пришел в Дозор добровольно. Хотя можно ли считать добровольным поиски своего места в мире третьего сына, которому не светит ни земель, ни каких-либо доходов, кроме тех, что можно заработать собственным мечом? Будь судьба более благосклонна, возможно он родился хотя бы вторым, чтобы претендовать на место командующего в свите лорда-брата, но висеть тяжким грузом на шее родственников, Рик не собирался. Ночной Дозор требовал отказаться от многих вещей, навеки связать себя клятвой, но также предлагал возможность проявить себя, стать чем-то большим. Хотя вероятность стать просто пушечным мясом в борьбе с одичалыми была гораздо выше. И все же, благодаря Олберту Весту, парень сумел проявить лучшие свои качества, и доказать, что упорство и смелость способны прорубить путь к чему-то стоящему. Смерть наставника воспринималась Амбером крайне болезненно. Казалось бы, после многих лет службы за Стеной, когда товарищи гибли один за другим, можно было смириться со скоротечностью жизни, но вид качающегося на дереве трупа командира, изуродованного, раздетого, с отсутствующими скальпом и глазами, все равно шокировал. Дикие мрази. Одна из разбойничьих групп славилась подобными выходками, просто убивать противников им было недостаточно, они собирали трофеи. Скальп первого разведчика наверняка принес славу ублюдку снявшего его. Рик сжал губы. Сейчас не время вспоминать подобное. Дел невпроворот. Доклады разведчиков один тревожнее другого. Деревни одичалых пустели, словно все жители решили внезапно покинуть свои дома. Для чего? Они спасаются бегством от очередного собрата-захватчика, или наоборот объединяются в общую армию? Среди одичалых даже женщины представляют угрозу, они вполне могут пополнить ряды воинов. Участились снежные бури, а температура резко понизилась до рекордных отметок. Двое ребят замерзли насмерть, решив отдохнуть после долгого перехода. Даже звери, казалось, взбунтовались против черных братьев. Несколько разведчиков, преследовавшие группу одичалых столкнулись с невероятно яростным белым медведем, трое из пяти погибли, а потом зверь просто скрылся в неизвестном направлении, как, впрочем, и сами дикари — предположительно вражеские лазутчики. Лишь Боги знают, что им удалось разнюхать и как это повлияет на их дальнейшие действия. И в довершение — повысилось число дезертиров, что-то там лепечущих о мертвецах. Похоже зверства одичалых окончательно лишило их стойкости и рассудка. Но, как будто мало бед, выяснилось, что один из этих несчастных трусов, прежде чем отправиться в теплые края, провел за Стену обычных людей. Амбер понятия не имел, зачем лорд и леди Конрад решились на подобную авантюру, вероятно им слишком скучно жилось в их большом и теплом замке, но сам факт такого события заставил командующего Ночного Дозора вывернуть весь разведывательный отряд наизнанку. Давненько ему так не полоскали мозги. Чертов Барнабис Хилл, безвылазно сидящий в своем мягком кресле, вздумал учить его работе. Но в одном он был прав, надо брать дела в свои руки, и показать этим зеленым соплякам, что такое настоящий разведчик. Завтра они отправятся за Стену, чтобы выяснить, куда исчезают и что замышляют эти блядские одичалые, а также попытаются отыскать следы смертников из Снежных Врат. Снова. Очевидно, от него не отстанут, пока на своем горбу он не притащит промерзшие до костей трупы родственников хранителя Севера. **** Представитель королевской семьи всегда желанный гость в любом благородном доме. Так говорили Эйгону с самого детства. Всякий лорд запрыгает от счастья, фонтанируя безудержными эмоциями, если нежданно негаданно на него свалится принц верхом на своём драконе. Это, несомненно, величайшая честь и никаким материальным благам не под силу сравниться с подобной милостью. Что ж, оглядывая удивленные, раздосадованные лица хозяев Хареннхолла, Эйгон начинал сомневаться в столь непреложной истине. — Я вижу тебя здесь очень любят, твое высочество. Держатся из последних сил, чтобы не пасть не колени, благодаря богов за ниспосланную благодать, — Джолисс усмехнулась, осматривая перепуганных Стронгов, вероятно, присутствие Солнечного Огня сильно сказалось на их способности дышать и вообще хоть как-нибудь шевелиться. Эйгон промолчал, решив, что послать весть о прибытии — не такая уж плохая идея, хотя он не сомневался, что проворный Ларис Стронг отправил ворона сразу же, как только в голове принца вспыхнула мысль о посещении замка. И действительно, спустя пару секунд во двор выбежал мейстер со свертком в руках, но, как и все замер при виде острых зубов золотистого дракона. — Ваше высочество! — сбросив оцепенение к ним засеменил престарелый Саймон Стронг — кастелян замка. — Прошу прощения, мы просто не ожидали увидеть столь высокородного гостя в наших стенах. Для нас великая честь принимать принца Таргариена. Вот только какого принца? Саймон не видел ни одного из детей Визериса лично, и потому мог только догадываться какой из них подбросил ему лишней головной боли. Для самого младшего староват, и все глаза не месте, стало быть — первенец. — Благодарю, лорд Стронг, вы очень любезны, но мне нужна харренхолльская ведьма. Люди заметно оживились, перешептываясь и переглядываясь, казалось, совсем позабыв от чего минуту назад стояли перепуганными истуканами. — Алис Риверс? — удивился лорд Саймон. — Я не понимаю… — Вам не за чем. Приведите ее ко мне. * Алис Риверс не зря пользовалась репутацией ведьмы, хотя за стремление помогать людям, избавляя их от всяческих недугов, можно было придумать прозвище и по приятней. Но Алис не жаловалась, в конце концов, она брала плату за свои услуги, а различные оскорбительные слухи, благодаря которым в более религиозном обществе ее могли бы сжечь на костре, выполняли роль гаранта. Мало кто захочет обдурить ведьму, не побоявшись превратиться в очередной ингредиент для ее чудо-настоев. Впрочем, не только обычные болезни лечила загадочная бастрадка, часто к ней обращались и за приворотным зельем, и за зельем, повышающим любвеобильность, а самые смелые просили раскрыть судьбу. — Ты встретишь мужчину (ибо какая женщина их не встречает), он будет высок и темноволос (так уж повелось в их окрестностях, коротконогого блондина встретить почти невозможно), в его глазах вспыхнет пламя (хорошеньким девушкам не привыкать подобное видеть), вы поженитесь (девять из десяти женщин выходят замуж рано или поздно), у вас родятся… (тут самое сложное, она оглядывала телосложение, и прикидывала сколько детей в среднем появляется на свет в обычных семьях) трое детей. Четвертого рожать не советую. Она заговорщицки прищуривалась и женщины понимали, что больше ничего спрашивать не хотят. К тому же, им предстояло придумать, как отговорить будущего супруга от дальнейших посягательств, могущих привести к четвертой беременности. Благо у мудрой ведьмы имелись зелья, понижающие желание предаваться плотским утехам, не говоря уже о многочисленных лунных чаях. Алис нравился этот ореол таинственности вокруг ее персоны, помогавший пополнять кошелек звонкими монетами. Пожалуй, нужно благодарить матушку, что обучила ее знахарским умениям и способностью безупречно отыгрывать роль. Но она даже не догадывалась, что молва способна сыграть с ней злую шутку и привести на порог человека, обмануть которого значило бы лишиться прозорливой головы. — Ваше высочество! — женщина низко поклонилась, войдя в залу, где ее ожидал принц. Она старалась сохранять спокойствие и непринужденность, хоть остаться один на один с Таргариеном не входило в список ее заветных желаний. — Ведьма. Эйгон внимательно глядел на темноволосую знахарку, вобравшую в себя все типичные стронговские черты, поставь любимых племянников рядом, и можно будет подумать, что они ближайшие родственники, впрочем, вероятно, так и есть. Она была хороша собой, хоть уже достигла того возраста, когда обращение «девушка» казалось неуместным. — Я могу вам чем-то помочь, ваше высочество? Держалась безупречно, в отличии от остальных Стронгов, в ее глазах читалось скорее любопытство, чем почтение или страх. Эйгон усмехнулся. — Я кое-что слышал о тебе. Ты действительно ведьма или просто дуришь людей? — Я не обманываю людей, ваше высочество, я помогаю им, — она внимательно рассматривала принца и его спутницу, пытаясь понять, что же могло им понадобиться от простой, безобидной ведьмы. — Ты видишь будущее? Алис не видела будущее женщин, которые доверчиво протягивали ей ладонь, желая узнать, когда же они наконец обретут суженного. Но порой, в пламени огня проскакивали различные сцены, объяснить которые она не могла. В одном таком видении Риверс разглядела светловолосого парня с сапфирами вместо глаз, видела битву драконов и бурлящее озеро. Но были и другие видения, словно бы затянутые синей дымкой… Пожалуй, с принцем стоит быть честной. — Синие глаза, ваше высочество. В последнее время я вижу их часто. Эйгон побледнел, сжав кулаки. — Что-то еще? — Битвы драконов. Смерть всадников. Снега окутавшие все королевство. Холод. Видений много, они бессвязные. Не хочу вас разочаровать, но толковать их я так и не научилась. Возможно, это просто распаленное воображение. Вы здесь за этим? Чтобы я предсказала будущее? Эйгон молчал, пытаясь задвинуть страшные картинки как можно дальше. Он не видел ничего из перечисленного ведьмой, зато видела Хелейна. — Нет. Мне нужно чтобы ты избавила меня от оков. Какого рода цепи опутали парня, Алис поняла по цвету лица и мешкам под глазами. Местные пьяницы могли бы гордиться, они выглядели не хуже самого принца. * Джолисс знала зачем Эйгон потащился в этот странный, мрачный замок, похожий на торчащие из-под земли костлявые пальцы — самое подходящее обиталище для ведьмы. Но доверчивость ее стремительно близилась к нулевой отметке — при первом взгляде на Риверс стало понятно, что слухи изрядно преувеличены. Не тянет она на могущественную колдунью, обычная знахарка, которую записали в ведьмы только потому, что у нее есть мозги и любовь к травам. Но Эйгон ей поверил, и почему упоминание этих чертовых синих глаз настолько его тревожит? Алис заверила, что знает, как помочь принцу, и попросила дать ей время, ведь чтобы осуществить задуманное нужно полнолуние, особый камень и какая-то трава, в общем обвешала наивного парня подробностями шарлатанского ритуала и предложила погостить в замке подольше. Джолисс вздохнула. Она уже скучала по Хелейне и украденным мясным пирогам, видимо их поездка затянется дольше, чем оба планировали. **** Элия верила в чистую, всепоглощающую любовь, окрыляющую, способную вознести до небес ощущением полного, неподдельного счастья. До встречи с Джейсом она не часто думала о подобных вещах, ведь не каждому суждено встретить того, в чьем присутствии весь мир замирает, перестает существовать, сужаясь до габаритов одного единственного человека. В знатных семьях романтические чувства не столь важны, во главе угла в первую очередь ставят выгодный обеим сторонам союз, и юным девушкам остается лишь смириться, полагаясь на выбор более сведущих в подобных делах родителей. Как бы ни были крепки убеждения, долг нередко перевешивает тихий шепот сердца, и только отчаянные смельчаки способны услышать его зов. Элия не считала себя достаточно смелой, чтобы бросать вызов общественным устоям и идти наперекор семье ради непонятных эмоций, к счастью, этого от нее и не требовалось. Элла никогда не давила на племянницу, подсовывая ей все новых и новых потенциальных женихов, вероятно, потому что сама хлебнула горя с лихвой, пытаясь отбиться от настойчивой матушки, только и грезившей о том, как поскорее избавиться от начинающей старой девы. А позднее, возлюбленным девушки стал самый настоящий принц. Вряд ли хоть кто-то из дома Беркли возражал против такого кандидата, наоборот, с трясущимися от восторга руками, лорд Эдмон и леди Мариана, благословили столь прекрасный, гармоничный союз. Поэтому Элия чувствовала себя не только счастливой, но и счастливицей, ведь получила то, о чем многие не смеют даже мечтать. И речь идет вовсе не о статусе принцессы, а о чем то, гораздо более ценном — о любви. Здесь, молодая женщина, познавшая прелесть истинных чувств, могла бы превратится в ярую проповедницу, исторгающую бесконечные речи о том, как прекрасно любить и быть любимой. И несомненно продвигать свои идеи в умы наивных барышень, только-только закончивших читать очередной слащавый роман, и пока не научившихся отличать правду от вымысла. Но становиться фанатиком, пытающимся насадить веру в высокое чувство везде, где есть хотя бы намек на флирт, Элия не собиралась. Другое дело, если симпатия более чем очевидна… И тем не менее, даже с попытками наладить личную жизнь упрямых/слепых сестер, она не впадала в крайности, балансируя между желанием помочь близким и романтичностью, которая стала просачиваться в ее мир с появлением Джейса. Могли ли похвастаться подобным остальные девицы Беркли? Едва ли. Самая младшая страдала пристрастием к разного рода романам, конец которых непременно счастливый и приторно сладкий, что несомненно отпечаталось на ее восприятии действительности. Все вокруг ей виделось интерпретацией очередного сюжета, а если по какой-то причине главные герои не понимали, какова их роль, и что вообще то, по законам жанра им надобно жениться, она услужливо напоминала об этом, сталкивая их лбами. Самая старшая держала завидный нейтралитет относительно чувств, предпочитая заниматься более полезными делами, даже любимые книги подвергались изучению и тщательному анализу, хотя разбирать по полочкам события давно минувших дней, да еще и приправленные изрядной долей вымысла — не самое благодарное занятие. К тому же, насколько помнила Элия, единственная любовная история в обширной библиотеке Снежных Врат, которая все же сумела привлечь внимание леди Конрад, рассказывала о том, как один не в меру старательный кузнец пронзил сердце собственной жены, чтобы закалить какой-то там меч. Не самая удачная модель семейных взаимоотношений. Средняя вообще плевалась от всего, что связано с легкомысленными, сопливыми историями, где дамы выставлялись не более чем предмет чьих-то тайных воздыханий, а слащавые диалоги и вовсе вызывали у нее рвотный рефлекс, что она порой показательно демонстрировала, видя в руках младшенькой очередную не шибко умную книжку. Отношение к реальным влюбленным тоже не отличалось терпимостью, разумеется, она сдерживала желание закатить глаза, при виде милующейся пары, но скрывать презрительную усмешку удавалось с попеременным успехом. Элия страстно желала увидеть сестру сейчас, будучи уверенной в том, что лорду Старку все же удалось повлиять на мировоззрение супруги, окрасив ее восприятие в более мягкие, розовые тона. Что касается двойняшки… Принцесса бы совсем не удивилась, узнав, что Элианта даже не догадывается о существовании литературы помимо той, где красочно описаны способы изъятия внутренних органов из тела человека. Многие годы ее голова была забита лишь учебой, медицинскими талмудами и травами, ничего другого для нее просто не существовало. Вероятно поэтому ее девичья натура долгое время дремала, покрывшись толстенным слоем книжной пыли. Прорваться сквозь подобные нагромождения наверняка очень непросто. Но лучший друг, на то и друг, чтобы помочь выбраться из самых непроходимых завалов. Элия уставилась на дверь. Слишком тихо. Почему они не выходят? Уже полчаса прошло с того момента, как принц Эймонд стрелой вылетел из кабинета советника, намереваясь объясниться с подругой. Лабиринты в голове Лии настолько запутаны? Они, что заблудились? А может… Лицо его было таким мрачным, даже злым. Неужели она собственными руками ускорила гибель родной сестры? — Элия, — Джейс начал беспокоиться, глядя на мотающуюся по комнате супругу. — С ней все в порядке. Я бы на твоем месте волновался за Кирио. Твоими стараниями, он в ближайшие месяцы вполне может обзавестись парочкой костылей, если вообще с кровати поднимется. — Если хотя бы пара историй о его похождениях правда — ему не привыкать балансировать на грани жизни и смерти. К тому же, я слышала, что он неплохо бегает. — Я знал, что ты само великодушие, — усмехнулся Джейс, заключая девушку в объятиях. — Все в порядке? — в комнату вошли тетя Элла и советником Яносом. — Я что-то пропустила? — Ты как раз вовремя. Голос Элианты заставил Элию отпрянуть от мужа, она с нетерпением уставилась на двойняшку, которая… держалась за руки с Эймондом! О Боги! Неужели?! Девушка сжала губы, чтобы не завопить от радости раньше времени. Неужто лед тронулся, и любовь взяла свое?! От волнения закружилась голова, она не глядя схватила ладонь Джейса и так крепко стиснула, предвкушая отличные новости, что принц еле удержался от тонкого писка, кто же знал, что хрупкая на вид барышня обладает такой недюжинной силой? — Теперь леди Элианта — моя невеста, — просто сказал Эймонд, глядя поочередно в лицо Эллы и Элии. Элия вскрикнула, освободив наконец руку супруга от мертвой хватки. — Я так рада! — она подбежала к сестре, прижимая ее к себе, чуть ли не прыгая на месте, вскоре к ним присоединилась и тетя Элла. Мужчины наблюдали за столь явным проявлением чувств с легким снисхождением. — Поздравляю, — сухо сказал Джейс. — Вы отличная пара, — вставил Тору. Эймонд лишь лаконично кивнул головой, продолжая взирать на счастливую улыбку своей прелестной подруги. * Музыкальный вечер проходил намного лучше, чем думалось Элианте, хотя бы потому, что Эймонд всегда находился рядом, лишь однажды покинув общество невесты, чтобы переговорить с морским владыкой. Девушка не знала, о чем именно беседовали принц и правитель Браавоса, лишь могла наблюдать за стремительно сменяющимися эмоциями на живом лице Утеро Фрегара. К концу разговора он казался нехарактерно бледным и застывшим, зато Эймонд вернувшись, засиял торжественной улыбкой и объявил, что завтра же они смогут отправиться домой, так как вопрос с соглашением наконец улажен. — Ты сказал, что твое терпение способно сгореть также стремительно, как человеческая плоть в драконьем пламени? — решила уточнить Лео, старательно пряча улыбку. — Что ты, просто поделился с ним радостной новостью. Я ведь скоро женюсь, а он как человек понимающий, не стал более задерживать меня на пути к семейному счастью. — Правда? Очень великодушно с его стороны, я прям отсюда вижу, как его остекленевший взгляд мерцает от радости. Эймонд усмехнулся, Лео почти угадала, в каком русле протекала беседа. Разумеется, о прямых угрозах не было и речи, ему вполне хватило изворотливости использовать недвусмысленные намеки, а Фрегару хватило ума, чтобы уловить каждый из них. Рев Вхагар на фоне блистательной музыки отлично дополнял атмосферу, заставив мужчину почти слиться с собственным белоснежным костюмом. Что же, соглашение достигнуто, стороны удовлетворены, а Эймонд мог вздохнуть с облегчением, ведь совсем скоро, по возвращении Вестерос, он сделает то, о чем страстно мечтал последние два месяца. — Будешь скучать по тете? — спросил принц, заметив, что личико невесты сделалось немного печальным. — По Кирио. Мне полюбились его трехэтажные комплименты. Пожалуй, шутить подобным образом не стоило, Эймонд помрачнел и тут же оглянулся словно бы пытаясь отыскать несчастного болтуна и испепелить его жаром своего недовольства. — По тете, — Лео нежно коснулась пальчиками мужского плеча, возвращая потерянное внимание. — Тетя — единственное, что мне дорого в Браавосе. Ну и… — она слегка покраснела. — Воспоминания о нашем первом поцелуе. Эймонд улыбнулся, напрочь забыв о Кирио. — Очень скоро, подобных воспоминаний у тебя станет гораздо больше. Я об этом позабочусь. Многообещающий взгляд вынуждал Элианту замирать в предвкушении и смущаться. Она опустила глаза, пытаясь бороться с жаром собственных щек. Как так получается, что в его присутствии одновременно чувствуешь и прежнюю дружескую легкость, и робость, отнюдь не дружескую? Кажется, ее реакция показалась ему забавной. — Очень надеюсь, — вдруг ответила она. — Пока что в копилке всего лишь два поцелуя. Учти, копилка эта размером с Вхагар, ее не так легко заполнить. — Буду прилагать все усилия, — заверил принц улыбнувшись. Оставшийся вечер они слушали пение талантливых девиц, обсуждали свои впечатления от города, всячески демонстрируя окружающим, что компании друг друга им вполне достаточно, и впускать кого-то третьего, они не намерены. В их взаимоотношениях вновь воцарилась дружба, хотя любовь то и дело пыталась сместить ее, проскальзывая в невесомых прикосновениях и пылких взглядах. Эймонд держался учтиво, избегая поводов для сплетен, губительных для девичьей репутации, лишь голубой глаз порой выдавал истинные желания, отчего Лео запиналась на полуслове, ощущая, как все внутри трепещет, тает от потока совсем нескромных мыслей, журчащих в беловолосой голове. Эхо его эмоций звенело, отдаваясь в теле сладостным томлением, отчего казалось, что весь зал полыхает огнем, дышать невозможно. Девушка облизала пересохшие губы, и жаркий, голодный взгляд немедленно притянулся к ним, она видела, как нервно принц сглатывает, словно заставляя себя оставаться на месте, дабы не наброситься на нее прямо здесь и сейчас утягивая в страстный, головокружительный поцелуй. От этого сердце скакало как бешенное, стало казаться, что если он и дальше продолжит бездействовать ее просто разорвет на маленькие кусочки, и в то же время сделать шаг первой не получалось, как будто вросла в землю, изнывая от жгучего желания, заколдованная волшебным голубым глазом. — Если ты не прекратишь на меня так смотреть, я всерьез начну опасаться за свое целомудрие, — усмехнулся Эймонд, прогоняя острую потребность прижать ее к себе и впиться жадным поцелуем в эти прелестные, мягкие губки, сладость которых не давала покоя с той самой минуты, как он впервые попробовал их на вкус. Лео права - двух поцелуев катастрофически недостаточно. Вопреки ожиданиям она звонко рассмеялась, позволив тягучей атмосфере рассеяться. — Так и быть, мой принц, я не стану покушаться на вашу добродетель, по крайней мере до свадьбы. — Теперь вы понимаете, миледи, почему я хочу поскорее убраться из Браавоса? — тон был шутливый, но оба знали, что говорит от абсолютно серьезно. — Надеюсь вы пригласите меня на свадьбу, ваше высочество? — принцесса Селемена воспользовавшись крайней увлеченностью пары друг другом, подкралась незаметно. Хотя, даже если бы ее приход сопровождался фанфарами с барабанной дробью, маловероятно, что это заставило бы двух влюбленных вынырнуть из уютного, маленького мира, защищенного от внешних посягательств. — Разумеется, принцесса. — Теперь я понимаю, отчего вы порой бывали настолько задумчивы, — она подмигнула Элианте, и продолжила общение так, словно знала ее всю свою жизнь. Вскоре к ним присоединилась и Элия, девичья компания позволила принцу взять небольшую передышку, ему следовало отвлечься от навязчивых, сладострастных мыслей, которые настойчиво царапались в сознании при одном только взгляде на свою обворожительную невесту. Хотелось целовать ее, обнимать, держать за руку, но подобные проявление чувств не приветствуется в светском обществе, особенно по отношении к девушке, которая еще не успела стать женой. — Я вам искренне завидую, леди Беркли, — лоратийская принцесса очаровательно улыбнулась. — Ваш жених — невероятно удачная партия, принц, да еще и весьма привлекательный. Поделитесь секретом? Ведь, как я вижу, вам удалось заполучить не только стандартное предложение руки и сердца, но и нежные чувства. Браки по любви — редкость в нашем кругу. Лео вспомнила первый бал и восхищенный взгляд принца, с трудом признавшим в девушке, облаченной в нежные кремовые цвета, своего лохматого друга. Все-таки тогда ей не показалось. — Я думаю, секрет в дружбе и красивом платье. **** Алисанна Блэквуд вопреки ожиданиям родителей не нашла в столице ни жениха, ни подруг. Первые, хоть и пытались пробиться сквозь холодность и саркастические ремарки потенциальной невесты, неминуемо разбивались о неприступный, приправленный высокомерием взгляд. Не то чтобы, леди Алисанна считала себя выше здесь присутствующих господ, просто их неуклюжие попытки произвести впечатление, раздражали однотипностью и отсутствием хотя бы толики смекалки. Ожидаемо, лорд, искавший жену, желал обрести оную в тихой, послушной девушке, готовой без устали восхищаться даже тем, как грациозно он ковыряется в носу. Алисанна, быть такой барышней не собиралась. Она не сомневалась, что если ее угораздит выйти замуж за скучного болвана, или надменного болвана, да хоть за болвана обычного, то непременно попадет в темницу, куда ее бросят после того, как она пристрелит дражайшего супруга за очередным обедом. Впрочем, некоторые господа отсеивались и без особых стараний, стоило упомянуть лишь свое увлечение стрельбой, как женихи округляли глаза, и вежливо пытались откланяться. То ли они чувствовали нависшую угрозу, при которой не стоит излишне злоупотреблять терпением любимой супруги, если не хотят превратиться в утыканного стрелами ежика, то ли боялись, что их охотничьи способности будут бесцеремонно унижены той, которая должна вышивать крестиком и бесконечно рожать носителей благородной фамилии. Но, как бы то ни было, Алисанну все устраивало. Она, конечно, понимала, что вряд ли ей удастся избежать участи племенной кобылы, но все же надеялась оттянуть момент до того, как появится более-менее достойный человек, от общения с которым не захочется воткнуть стрелу себе в глаз. Что касается подруг, то и во Вранодреве ей не удавалось поладить с кем-то помимо брата. Девушки частенько говорили лишь о том, как страстно они мечтают выйти замуж, и очевидно умереть, безостановочно рожая сыновей. Иными словами, круг их интересов сильно разнился. Поэтому получив приглашение на ужин в дом Беркли, от лица той самой Элоизы, девушка изрядно удивилась. Им удалось перекинуться парой фраз на Выставке и на прошлом балу, где юная Беркли самоотверженно спасала подругу от нежеланной компании какого-то старика, ну по крайней мере, Алисанне удалось поддержать инициативу и вместе они все же отогнали похотливого деда от светловолосой бедняжки. — Как прошло ваше свидание? — поинтересовалась Алисанна, попеременно рассматривая то приглашение, то ушедшего в свои мысли брата. — Это было не свидание. — Хорошо максимально дружеская встреча, где ты всеми силами пытался не глазеть на Элоизу Беркли щенячьим взглядом? — Обычно. — Твое красноречие, как всегда, поражает. С каких пор у тебя секреты? «С тех самых, как я застал дядю за кровавой расправой» — делиться подобным с маленькой сестрой совершенно не хотелось, благо он этого сделать не мог чисто физически. — Здесь нечего скрывать. Пока Дикон очаровывал леди Тирелл, я беседовал с ее подругой. Ничего особенного. — Хм. Странно. Твоя прекрасная леди пригласила меня на ужин. Сомневаюсь, что из нас двоих она решила остановить выбор на мне, хотя я бы не удивилась, твое умение производить хорошее впечатление еще ужаснее моего. — Ужин? — взгляд Адама больше не казался скучающим. Признаться, после проведенного дня рядом с Элоизой, он не мог думать ни о чем кроме волшебных девичьих глаз, казалось его душа все еще блуждала среди обволакивающего серого тумана. — Да, кажется, назревает внеочередная дружеская встреча, и по какой-то причине, мы тоже приглашены. Все-таки ее сразило твое холодное обаяние, сир Снежинка. Тут, кстати, записка для тебя, — она повертела в руках клочок бумаги, а затем бесцеремонно вскрыла. Что ж, Адаму не привыкать — понятие личных границ сестре не ведомо с самого детства. Прочистив горло, она решила почитать вслух. — «Не думайте, милорд, что я пытаюсь бесчестным образом победить в нашем споре, но, если вы действительно дорожите дружбой с лордом Тарли, вы поддержите мое маленькое начинание. Не беспокойтесь, ваша дама сердца тоже приглашена». Дама сердца? Леди Беркли имеет привычку говорить о себе в третьем лице или я чего-то не знаю? — Я понятию не имею что это значит. — Что ж, давай выясним. — Нет. — Да брось, отказываться невежливо. И как же твой драгоценный Дикон? Леди Элоиза по всей видимости намеревается устроить его судьбу. Или ты готов часами напролет выслушивать его нытье о том, какие женщины бессердечные создания, потому что леди Лиане хватило ума его отвергнуть? — Я так и знал, что он тебе не безразличен. — Разумеется. Как можно оставаться безразличным к такому непроходимому болвану? К счастью, мое неравнодушие имеет минусовую полярность. Я желаю ему скорейшего брака, чтобы он побыстрее убрался с моих глаз. — Хорошо. Алисанна все ждала, что за этим словом последует что-то еще, но Адам отвернулся, вновь уставившись в точку на стене. Видимо разговор закончен. Ну да ладно, главное появилась возможность получше узнать Элоизу. Как никак будущая родственница. * Мартин, получив приглашение на ужин замешкался, в последние дни он безвылазно пропадал в госпитале, в надежде что обилие работы принесет его душе покой. После отъезда Элианты прошла неделя, и время это ощущалось мучительно долго. Разум безжалостно твердил, что шанс упущен, если он вообще когда-либо был. Ему вспомнилась их последняя встреча. — Ты кажешься счастливой… — Мартин смотрел как сияют прекрасные зеленые глаза и не мог не отметить разительной перемены. Еще недавно, казалось, что в них поселилась томительная грусть, и вот совпадение, как раз в тот момент, когда дорогой племянник решил с головой погрузиться в работу, игнорируя собственное сердце и друга. Однако стоило ему вынырнуть, соизволив обратить внимание на девушку, как она преобразилась. — О. Правда? — Лео немного смутилась. — Думаю, все дело в Браавосе, я очень давно не видела тетю, и предвкушаю встречу. Несомненно, в ее словах была доля истины, однако Мартин не привык обманываться, даже если безумно хотелось. — Ты о чем-то хотел поговорить? Как будто это что-то исправит… — Я всего лишь хотел пожелать тебе хорошей поездки. И присмотри за Эймондом. В последнее время, он очень много работает, не хотелось бы чтобы он опозорил нашу страну, свалившись в обморок перед Морским Владыкой. Девушка кивнула, очаровательно улыбнувшись. И Мартин пожалел, что нельзя откатить время назад в Старомест, где он мог бы раскрыть глаза, признать свои чувства и добиться ее расположения. Но даже признав проигрыш разумом, сердце не стремилось так быстро отпускать полюбившийся образ. Может небольшое отвлечение пойдет на пользу? К тому же давненько он не общался с друзьями. * Вейла тоже считала, что встреча с друзьями может помочь справиться с тревожными мыслями. В столицу скоро приедет отец, и единственная причина, по которой он собирался это сделать — желание побыстрей выдать ее замуж. Видимо старания Киры его совсем не впечатлили. Сестра, несмотря на обилие недостатков, все же не давила на нее в столь щепетильном вопросе, лорд Ленокс подобной чуткостью не отличался. А значит совсем скоро, Вейла узнает имя своего нареченного. Оставалось молиться, что этот человек будет моложе древних дубов, что окружают Медовую Рощу. * В отличии от своих сестер Элоиза Беркли не могла похвастаться наличием дела всей жизни. Если Эльвира занималась изучением того, какие реальные события лежат в основе сказок и преданий, Элианта с головой погрузилась в медицину, Элия в рисование, а Эленда в счетоводство, то младшая Беркли могла лишь похвастаться количеством прочитанных любовных романов, что в общем-то ни одна из ее сестер не принимала за весомое достижение. Не то чтобы жизнелюбивую, общительную девушку волновало отсутствие каких-либо талантов, в конце концов, роль замужней женщины не требует от нее решения сверхсложных задач. Мало какая леди будет лично заниматься бухгалтерией замка, и математика ей понадобиться лишь для того, чтобы подсчитать количество собственных детей за столом. Но приехав в Королевскую Гавань, она наконец поняла, в чем ее призвание. Это позволило лучше проникнуться увлечениями сестер, все-таки иметь дело, которое скрашивает будни и по-настоящему радует, вполне весомая причина вставать по утрам. Ее миссия сродни работе посланников Семерых — помогать влюбленным прозреть и принять свои чувства. Задача не менее сложная, чем те, которые ставят перед собою старшие сестры, особенно если учесть, что сами влюбленные порой заблуждаются и упрямо отказываются следовать своей судьбе. Однако Элоиза, как и все Беркли обладала завидным упорством, поэтому если видела, маячившую на горизонте любовь, готова была за уши тащить туда новоявленную пару, все ради торжества истинных, благородных чувств. — Ужин? — Лиана прищурилась, смутные подозрения все больше наполняли ее голову, заставляя искать в действиях подруги подвох. — Просто мне скучно, сестры уехали, а так хочется очутиться в большой компании. К тому же, я считаю, что мы должны не только самозабвенно рыскать в поисках мужей, но и обзаводиться друзьями. — Ты хочешь дружить с лордом Тарли и сиром Блэквудом? — Почему бы и нет? Они кажутся весьма приветливыми людьми, по крайней мере никто из них не заваливал меня подробностями охоты и свежевания животных, как однажды это сделал сир Флорент. — Если позовешь сира Блэквуда, — заговорила Олена, — то стоит пригласить на ужин и его пассию, чтобы никто не подумал, что ты пытаешься умыкнуть чужого жениха. — Пассию? — Элоиза встрепенулась. — Леди Джейн Фассовей, говорят он давно ее обхаживает. Элоиза ощутила странное смятение. — Она ведь скучная! — вырвалось мгновенно. — Едва ли может связать пару слов! — Хм, может поэтому они так хорошо друг другу подходят? Будут жить душа в душу и молчать до конца своих дней. Почему это так ее задело? Элоиза нахмурилась. В тот день, в глубине карих глаз она увидела нечто такое, что заставило ее взволноваться. Она что попалась в собственную ловушку, затеяв ту игру? Или это простое любопытство? Ведь было так интересно узнать, что за внешним холодом и отстранённостью, теплится огонь и трогательная уязвимость. Адам Блэквуд определенно не так прост, как кажется. И это интриговало, заставляя все больше и больше думать об этом странном молодом человеке. * Адам старался привести мысли в порядок. Слишком часто в последнее время ему приходится сталкиваться с прекрасной леди Беркли. Его душевный покой подвергался нещадным испытаниям, и отвертеться, избежав всяческих подозрений, или не прослыв еще большим грубияном, не представлялось возможным. И все же войдя в дом семейства Беркли и увидев солнечную улыбку прелестной Элоизы, все осмысленные наставления самому себе немедленно вылетели из головы, оставив только чувство величайшего благоговения перед ангелом, сошедшим с небес. Алисаннна тоже на мгновение замерла, осознав, почему ее брат, настолько покорен этой девушкой, все-таки такой искренней и дружелюбной демонстрации зубов она не видела ни у одной светской дамы. — Я рада, что вы пришли! — задорно сообщила Элоиза. — Всячески надеюсь на вашу поддержку. Она вновь улыбнулась и упорхнула приветствовать очередного гостя, которой оказалась леди Джейн. — Так вот кого имела в виду леди Беркли. Ты ведь обещал не торопиться. — Возможно это судьба. Извини, я должен подойти к своей даме. Джейн Фассовей пребывала в крайнем изумлении, получив приглашение на дружеский ужин. Она мало общалась с леди Беркли, и вряд ли могла назвать хоть кого-то из приглашённых своим приятелем. Единственный человек, с которым она была более-менее близка — сир Блэквуд. Они несколько раз танцевали на балах и вели короткие беседы, что, зная закрытый нрав обоих, можно было принять за яростный флирт, и тем не менее сир Адам никогда не говорил ничего лишнего, и его внимание воспринималось Джейн скорее, как попытка найти дружественное существо во вражеском пространстве. Ей, как человеку, которому требовалось как минимум час времени, чтобы настроить себя должным образом перед выходом в свет, подобное проявление участия не казалось чем-то странным, или имеющим романтическую подоплеку. Она нуждалась в понимающем друге, и обрела оного в себе подобном сире Адаме, ведь кроме младшей сестры, еще недостаточно взрослой, чтобы посещать балы и старшего брата, она не смогла найти хоть кого-то, с кем могла бы чувствовать себя свободно. — Леди Джейн. — Сир Адам. Они поклонились друг другу и последовали в глубь зала, в полном молчании. Элоиза нахмурилась. Или эти двое обладали мистической способностью общаться телепатически, или она чрезмерно переоценивает важность словесного взаимодействия, ведь оба явно не испытывали дискомфорта от повисшей тишины. И почему леди Джейн вызывает все большую неприязнь? Элоиза вдруг подумала, что светло зеленый цвет платья, который выбрала леди Фассовей, абсолютно невыгодным образом подчеркивает ее почти болезненную бледность. Такая мысль одновременно принесла и странное удовлетворение, и неприятное чувство стыда. Лорент Тирелл был рад говорить с кем-то, кто не является его сестрами. Жужжание Лианы и Олены, конечно милы сердцу, однако слушая его днями напролет, недолго и свихнуться, начав рассуждать аналогичным образом. Не хотелось бы, под впечатлением от их трескотни, найти синие глаза Мартина Хайтауэра невероятно прекрасными. Сейчас он с усмешкой наблюдал, как девочки, следуя давней привычке, набросились на беднягу Хайтауэра, выражая свое восхищение его самоотверженностью в работе и силой духа, которая так и плещется в твердом, мужественном взгляде. Лорд Тарли, тем временем, явно раздумывал, как применить боевые навыки против превосходящего в размерах соперника, укравшего у него все внимание будущей невесты, и несомненно, ужин превратился бы романтическую драму с комедийными элементами, если бы не приход принца Дейрона и принцессы Рейны, а точнее их маленького дракончика. Элоиза понимала, что ее друг не придет без невесты, а невеста не захочет оставить недавно вылупившегося Утро без присмотра, поэтому пригласила все семейство в полном составе, несмотря на опасность в виде сожженных скатертей и опаленных волос любопытствующих гостей. Маленький розовый дракон однозначно стал звездой вечера, и все присутствующие девушки, с умилительными вздохами принялись осматривать его, наперебой высказывая гордой принцессе свое восхищение. Таким образом, Мартин Хайтауэр был спасен, ибо даже его прекрасные глаза, цвета глубокого моря, не могли соперничать с очаровательным дракончиком, который забавно щурился и выпускал крошечные залпы пламени. *** Джолисс находила пребывание в Харренхолле вполне терпимым, хотя сам замок не вызывал теплых чувств. Слишком огромный, мрачный и по слухам — проклятый. Учитывая, что построен он на крови и костях, а затем закален драконьем пламенем, вкоптившим прах первого владельца в черные стены, возможно так и есть. Да и судьбы дальнейших хозяев вряд ли можно назвать радужной сказкой. Впрочем, за то время, что ей приходилось ходить по длинным коридорам, на пути не встретился ни один призрак, да и во сне никто не пытался ее придушить или сжечь, так что вероятно слухи все же изрядно преувеличены. Может быть, все что касается Харренхолла преувеличено? — Ты действительно веришь этой, так называемой, ведьме? — Джолисс разминалась во дворе замка, оттачивая навыки ведения боя, когда ее настиг Эйгон. Он уселся на ближайшую лавку, с нескрываемым удовольствием оглядывая ее тело, затянутое в облегающий мужской костюм. Не часто увидишь девушку в подобном одеянии, дурацкие платья слишком усердно скрывают самые интересные места. — Ты сомневаешься в ее способностях? — В ее способностях дурить людям головы я абсолютно уверена, — она стеганула чучело кнутом, а затем нанесла сильный удар ногой. — Скажи, что такого в ее бессвязных речах тебе показалось значительным? Ересь о синих глазах? Я знаю множество синеглазых людей, замучаешься кучи накладывать. — Не забивай свою хорошенькую головку лишними размышлениями, лучше потренируй меня. — Что? — она остановилась, удивленно уставившись на принца. Он точно трезв? — Я давно не брал в руки оружие, может быть, у тебя даже получится уложить меня на обе лопатки. — Тебя и ребенок уложить сможет, тоже мне достижение. — Ты разбиваешь мне сердце, — он встал, почти вплотную приблизившись к девушке. — Я вполне не плохо справлялся с заданиями Коля. — Избивая палкой неподвижное чучело? Не сомневаюсь, ты делал это мастерски. — Разумеется, я был лучшим в этой дисциплине. Правда однажды отдача от удара оказалась такой сильной, что чучело сломало мне нос, но не беспокойся, я отомстил за пролитую кровь сполна. С тех пор, все чучела обходят меня стороной. Она засмеялась. — Забавная история, твое высочество. Но, по-моему, все, наоборот. Ты избегаешь тренировок, потому что боишься, вновь получить нагоняй от очередного бревна. — Ну, от тебя нагоняй я получить не боюсь. Девушка сузила глаза, пытаясь уловить в словах принца подвох. Что же тут главное, что он не против того, чтобы стать жертвой избиения, или что ее изящно обозвали бревном? И все же уступать не хотелось. — Не вижу причин, по которой я должна давать свое согласие. — То есть того факта, что ты сможешь безнаказанно меня колотить недостаточно? — Звучит, конечно, заманчиво, но я не из тех, кому приносит удовольствие издеваться над слабыми и убогими. — А удары плетью тебе удовольствие приносят? — пожалуй парочка не помешала бы, чтобы сбить спесь с этой наглой девицы. — Только в спальне. Ожидаемый ответ, но Эйгон замешкался, представив непотребную картину. — Хорошо. Солнечный Огонь. Я видел, как горели твои глаза во время полета. Можем летать когда ты захочешь. — Ты серьезно? — воодушевление отчетливо отразилось на ее лице, заставив принца усмехнуться. — А он не будет против? Не хотелось бы окончить жизнь в его брюхе. — Не беспокойся, он любит жаренную конину. Жареные овчарки ему не по вкусу. — Хм. Хорошо, но имей в виду, ты будешь страдать так, как никогда не страдал. Будешь вставать засветло, и тренироваться до тех пор, пока не сведет мышцы, и даже попытки поднять вилку, не говоря уже о кубке с вином, будут приносить адские муки. — Возможно мне стоило обратиться сразу к тебе, а не лететь в Харренхолл, — с усмешкой заметил Эйгон, однако в глубине глаз промелькнуло беспокойство, и ведь не шутила! На что он только что подписался? — Возьми меч. Эйгон подошел к столу с тренировочным оружием, тщательно выбирая подходящий клинок. Видимо для него основополагающим фактором выступала длина и наличие красивой рукоятки, потому что иных причин, почему он решил взять двуручный меч, Джолисс не увидела. — Я, конечно, впечатлена твоей верой в себя, но возьми-ка лучше деревянный, я не хочу, чтобы ты случайно отхреначил свой стручок и пару пальцев заодно. — Деревянный? — в голосе послышалась обида. — Я дрался деревянным в десять лет. — И это был последний раз, когда ты брал в руки подобие оружия. Нехотя, принц все же вытянул деревянный меч, намереваясь как следует проучить зазнавшуюся овчарку. Эйгон сражался ужасно. Хотя отбрасывать со счетов грубую мужскую силу все же не стоит. Вероятно, обычную девицу, или ребенка, или изрядно вымотавшегося рыцаря, находящегося в полуобморочном состоянии, он одолеть бы смог без проблем, но подготовленного бойца любого пола, вряд ли. Джолисс уклонялась от его атак играючи, не скрывая усмешки. — Ты хочешь меня задеть, или оказываешь услугу, отгоняя этой палкой мух? — Навеваю ветер, чтобы тебя остудить. Я слышал псины не переносят жару. — Что ж, если не получится стать королем, я знаю кем ты сможешь подрабатывать. В Эссосе услуги симпатичного мальчика с опахалом в руках уйдут нарасхват. — Так я, по-твоему, симпатичный? — По-моему — нет, но эти извращены за Узким морем славятся странными предпочтениями. Эйгон сделал выпад, намереваясь достать хоть краешком меча противницу, но та юрко увернулась, и даже умудрилась отвесить подзатыльник. Кто бы мог подумать, что у них такая разница в силе, пожалуй, не стоило пренебрегать тренировками. Еще пара движений и Эйгон оказался на земле, придавленный, хрупким на вид, телом юнкайки. — Ты проиграл, — сказала она, прижимая к его горлу кинжал. — В который раз? В пятый? Пожалуй, мне стоило брать с тебя больше, чем пара полетов на драконе. — Если все наши тренировки будут заканчиваться подобным образом, то я не прочь проигрывать, — усмехнулся Эйгон, поглаживая ладонями ее бедра. — Как насчет меня? Принц драконьей крови неплохое дополнение к уже имеющемуся предложению. Она склонилась к его лицу, так что ощущалось горячее дыхание на коже и прошептала, послав сонм мурашек по позвоночнику: — Боюсь ты себя переоцениваешь, твое высочество. Мне нравится мужчины, которые сильнее меня, и женщины, которые слабее. Ты пролетаешь по обоим пунктам. Она встала, и протянула ему выбитый ранее меч. — Еще. Если, конечно, ты хочешь стать сильным мужчиной. * Спустя два дня, Алис Риверс все же вручила принцу амулет, заговоренный колдовскими чарами. — Это аметист, он впитал в себя свет полной луны и запах особых трав, не снимайте его, берегите, и вы больше не станете рабом старых привычек. Эйгон ощутил прилив облегчения, и даже не подумал о том, что последние дни, занятый тренировками с Джолисс и полетами на Солнечном Огне почти не испытывал губительной тяги. — Точно сработает? — он надел амулет на шею, коснувшись пальцами круглого камня. — Вы ведь верите в мои способности, ваше высочество? Предсказания ведьмы, так похожие на видения Хелейны не оставляли места для сомнений. Он кивнул. Что ж, значит теперь можно сосредоточиться на том, что действительно важно — придумать способ, как защитить свою семью и понять от кого ее нужно защищать. — Нам пора, Джолисс. Джолисс сверлила ведьму подозрительным взглядом, и даже упустила момент, когда принц направился к своему дракону. — Это ведь обычный камень, не так ли? — Принцу об этом знать не обязательно, — Риверс посмотрела на собеседницу и усмехнулась, увидев, как от возмущения у той вытянулось лицо. — Ему нужно во что-то верить, раз поверить в самого себя он сейчас не в состоянии. Почему бы не в обычный камень? — И вся эта чушь с ритуалом, чтобы его запутать? — Чтобы дать шанс. Когда придет время, вы можете открыть ему глаза, но сейчас он нуждается в поддержке. Может он найдет ее в вас. Алис взглянула вслед принцу, который почти потерялся на фоне величественного дракона. Яркие чешуйки огромного монстра переливались на солнце, подобно драгоценным монетам в сокровищнице, обдавая золотистым сиянием приближающегося наездника. Так знакомо…. Вдруг женщину пронзило воспоминание. Полтора месяца назад ее нашли посреди улицы, лихорадочно бившейся в загадочном припадке. Она шептала бессвязные фразы, что-то о последней битве, о королях золотом и серебряном, о рыцаре в солнечных доспехах. Придя в себя, она не смогла объяснить того, что с ней случилось, и значение произнесенных слов тоже остались неведомы. Но что если?.. Эйгон обернулся, присвистнув в конце: — Ты идешь, Овчарка? Алис встрепенулась. Ответ, который казалось, был на поверхности вновь ускользнул. Похоже ей все же стоит научиться толковать ниспосланные видения. **** Прохладный воздух ночного Браавоса действовал ободряюще, в отличие от душного, переполненного людьми зала, свежесть улицы помогала привести мысли в порядок, благодаря чему проскальзывающая в беседах неловкость окончательно отступала. Эймонд предложил прогуляться до особняка Тору Яноса пешком, им нужно было поскорее оказаться дома, чтобы успеть отдохнуть перед отъездом, видимо, поэтому они шли так медленно, обсуждая всяческие глупости. — Можешь меня поздравить, на днях я изобрела превосходную противорвотную настойку, — с воодушевлением поделилась Лео, обхватывая руку принца, как в старые добрые времена. — Правда? Я думал, ты специалист по слабительным. — Так и есть, я кого угодно заставлю обделаться. Эймонд усмехнулся. — Да, я хорошо помню твою маленькую проделку на том балу, получилось феерично. Насколько мне известно, Корбей несколько дней не покидал уборную. — Надеюсь, ему хватило этого времени, чтобы подумать над своим поведением. Слова, что срывались с грязного рта, до сих пор вызывали негодование. — Вполне. Что побудило тебя начать творить? — Элия. Признаться, раньше я полагала, что важнее придумать средство, чтобы вызывать тошноту, ведь опорожнение желудка может быть весьма полезным, особенно при отравлении, но как показала жизнь в обществе беременной женщины, настойка с обратным эффектом порой необходима не меньше. — Как она себя чувствует? — Теперь получше. Правда мне пришлось провести небольшое испытание, чтобы проверить действие настойки. — Ты снова ставила опыты на ком-то не в меру болтливом? — Не могла же я дать не проверенное лекарство Элии! Пришлось изощряться. Сначала я использовала настойку вызывающую тошноту, а затем ту, что ее подавляет. Результат превзошел все ожидания. Хотя слуги, которым пришлось убирать беспорядок, вряд ли испытали восторг. — Пожалуйста, скажи, что это был Джейс. — Советник Тормо. Он весь вечер уверял нас, что главные достоинства женщин — это послушание, молчаливость и широкие бедра. Эймонду доводилось слышать парочку аналогичных высказываний, во время их короткой беседы. Третий представитель Совета Шести, был приверженцем старых традиций, где женщины имели прав не больше домашних питомцев. — Говорил, что образование, пусть и полученное в стенах дома — лишняя трата времени и сил, ибо большинство девиц даже право от лево отличить не могут, а для рождения потомства алфавит не требуется. Разумеется, всяческими намеками его попытались заставить умолкнуть, но справиться со столь сложной задачей смогли лишь несколько капель рвотного зелья. Глупо было ожидать иное, заявившись на ужин в дом, где обитают начитанные и упертые женщины семейства Беркли. Ему не помешало бы выработать такт и привычку распространяться о недалекости противоположного пола сугубо в мужской компании. — Совместила приятное с полезным? — Да. Но для меня это было приятное с очень приятным. Через пару минут непрерывного потока ему принесли воду с новой настойкой. Результат оказался мгновенным, хотя по всем показателям его должно было рвать на несколько минут дольше. — Я боюсь спрашивать на ком ты проверяла первое зелье, раз точно знаешь сколько длится эффект. Девушка пожала плечами. — В мире полно неприятных людей, не все же им безнаказанно изрыгать гадости. — Особенно, когда они могут изрыгать кое-что другое, — принц усмехнулся. — В который раз убеждаюсь, что ты — опасный человек, Элианта Беркли. — Помни об этом, когда в следующий раз будешь крутиться возле очередной красотки. Эймонд засмеялся. — Что ж, участь советника Тормо или упасите Семеро, сира Корбея, мне не по нраву, но игнорировать других барышень я буду по иной причине, — он поглядел на рядом идущую девушку с явным обожанием, которая отчетливо демонстрировала источник подобной избирательности. Элианта закусила губу, пряча улыбку. Как выяснилось легкий флирт был частым спутником их бесед последние два месяца, но только сейчас она понимала, что за ним скрывается искренний интерес и чувство, а не простая светская учтивость. Дом советника Яноса вырос перед взором друзей слишком быстро. Казалось, они только-только покинули музыкальный вечер, где по-прежнему горланили прекрасные певицы, и вот спустя всего лишь минуту, показались знакомые черные двери. Оживленная беседа с человеком, который заслоняет собою весь окружающий мир, уничтожает элементарное понимание времени и пространства — урок номер четыре, которые извлекла Лео из складывающегося опыта нового этапа отношений. Первый — говорить о своих чувствах прямо, чтобы не страдать лишние два месяца от неразделенной любви. Второй — если парень смотрит на тебя так, словно хочет поцеловать, вероятно от хочет тебя поцеловать, а не размышляет, где бы взять похожее масло для губ. Третий — поцелуи — это самое прекрасное изобретение человечества. И почему Элия не висит на Джейсе круглые сутки, делая перерывы лишь для действий, поддерживающих жизнедеятельность? Загадка. Они остановились у дверей, повернувшись друг к другу, так не хотелось прощаться… «Завтра! Вы увидитесь завтра, и не где-нибудь, а на спине могучей Вхагар по пути в Королевскую Гавань!» — пыталась объяснить глупому сердцу та часть мозга, которая еще не успела превратиться в розовое желе, под давлением охвативших чувств. Лео хмыкнула, пытаясь прислушаться к разуму. Эймонд улыбнулся, словно догадываясь о чем она думает. — Тебе нужно отдохнуть, полет будет долгим. Сейчас, в лунном свете, выхватывающим из тени милое личико, Элианта походила на прекрасную нимфу из старых легенд. Темные волосы лились по спине, дополняя картину, не хватало венка из цветов чтобы окончательно запутаться во вспыхнувших фантазиях. Сложно перестать любоваться, даже сделать лишний вздох сложно, ведь кажется — одно движение и волшебное видение рассеется, оставив его один на один с не сбывшейся мечтой. Тем не менее осторожно, он протягивает руку, касаясь ладонью девичьей щеки, и пальцы сами движутся ниже, лаская чувственные, дразнящие губы, которые весь вечер манили, зазывали к себе подобно морским сиренам. У Элианты перехватывает дыхание, когда Эймонд склоняется ниже, и мягко целует, так нежно, плавно, неспешно, заставляя девичье тело томиться, изнывать от сладостных ощущений. Хотелось, чтобы он не останавливался, чтобы продолжал целовать так, словно в мире нет никого желанней, но вместо этого он отстраняется, оставляя губы гореть огнем. Нет. Нет. Нет. Она следует за ним, с отчаянностью обхватывая его шею, притягивая назад. Эймонд тихо стонет, позволяя утащить себя обратно в страстный поцелуй. Вся забота о репутации незамужней леди могла бы пойти прахом, застань кто-нибудь столь эмоциональное прощание. Принц сжимал ее так крепко, словно боялся, что она вот-вот угодит в пропасть, его руки надежно обхватывали хрупкое, девичье тело, поглаживая соблазнительные изгибы, сокрытые шелковым платьем, как же хотелось разорвать эти тряпки в клочья, и наконец коснуться бархатной кожи! Вкус сладкого, влажного ротика сводил с ума, заставлял теряться в собственных ощущениях, и то, как жарко она отвечала, как старательно ласкала его язык, как неистово прижималась, словно пытаясь втиснуться в его тело, безжалостно уничтожало те крохи самоконтроля, которые стоически продолжали противостоять запретным желаниям. Дышать становилось труднее с каждой секундой, но смерть от удушья их волновала гораздо меньше, чем смерть от потери близости. С трудом Эймонд все же вырвался из тумана головокружительной страсти, почти подчинившего себе его разум. Он обхватил прелестное личико ладонями, прижавшись лбом к ее лбу, пытаясь восстановить прерывистое дыхание. Нужно потерпеть, немного потерпеть и обуздывать себя не придется. — Еще чуть-чуть, — начал он сбивчиво, — еще чуть-чуть и я решу, что тебе от меня нужны одни лишь поцелуи, а не мой богатый внутренний мир. Девушка выдохнула, ртом глотая прохладный воздух. — Пекло, я надеялась, что ты не догадаешься. Она услышала его улыбку, а затем почувствовала легкое прикосновение губ к своей щеке. — Спокойной ночи, принцесса. — Спокойной ночи, мой принц.