величайшее открытие

      Никто никогда не видел, чтобы Дотторе уходил из школы. Всегда находится в здании, приходит первый, уходит последний; иногда, правда, уходит, но через время возвращается «на дополнительные». Удивительно очаровательный ребёнок с идеальными отметками и неопрятным внешним видом, постоянным агрессивным оскалом и откровенным презрением к другим. Ни с кем не вступает в долгие диалоги и не обсуждает что-то кроме экзаменов; Дотторе все время читает, сидя на задней парте. Учит ли он? Нет, конечно, это тот самый отличник-распиздяй с хорошей памятью и чутьем.       Дотторе не интересуется жизнью класса, возможно, он не знает имён своих одноклассников, но, вопреки чужим ожиданиям, его легко попросить о помощи; он запросто согласится за булочку из столовой помочь с домашними заданиями, за газировку — с контрольными. Но никто не видел, чтобы он их ел, убирает в рюкзак и всё. Однако среди всей этой кучи ненавистных ему людей есть один, кто больше всего его раздражает; очкарик с прекрасной внешностью. Про таких обычно говорят «на гея похож», так и Дотторе считал, что Панталоне — самый настоящий гей. Даже более гейский, чем мог бы; дорогая одежда, телефон и вечная самодовольная улыбка, которую он даже не пытается скрыть. Стоит ему улыбнуться, ему тут же помогут девушки, да и, честно, некоторые парни тоже с удовольствием купятся на эту улыбку; Дотторе каждый раз ловит себя на мысли, что после выпуска обязательно пару раз приложит Панталоне его смазливым личиком об асфальт и отрежет ему волосы. — Решебник, — Лоне слабо ерошит голубые волосы, касаясь нежно головы. Даже слишком нежно, чтобы Дотторе не напрягся. Они никогда не ладили: два отличника с совершенно разными способами заработать свои оценки. И внешним видимом. Было в Дотторе что-то такое. привлекательное. Возможно, в его грубости, а может, это все его мягкие голубые волосы. Такие мягкие даже через перчатки, потрогать бы их голыми руками. — Говорят, за еду ты домашние задания сделать можешь. Свожу тебя в ресторан, если сделаешь за меня химию. — От тебе подобных принимаю только мытьё обуви твоим поганым языком, — Дотторе дёргается, ударяя наглеца по руке и отсаживаясь на соседнее место. Помогать этому придурку он не планирует. — Хаха, обойдешься. Либо еда, либо деньги, ты же не откажешь мне в помощи? — Панталоне воспринял это как приглашение, нагло усаживаясь рядом и глядя в алые глаза. Завораживает. — Так что там с химией? Ты же не вылезаешь из кабинета, после уроков только там тебя и видно. — Отвали, — Дотторе отворачивается, поджимая губы. Знал бы он, почему так происходит и где Дотторе на самом деле ночует. На этом их короткий диалог все же закончился — Панталоне посчитал выше своего достоинства продолжать уговаривать, но уходить не стал, решив выбивать из Дотторе согласие одним своим присутствием. Дотторе совсем не умеет скрывать свое презрение, а Панталоне греет душу, что на него смотрят и думают о нем в каком бы то ни было плане.

***

— Богач, — Арлекино после звонка с последнего урока кладет руку на плечо одноклассника, еле дотягиваясь, но желая обратить на себя чужое внимание. Где-то за ее спиной болталась сонная Коломбина, зевая и опираясь спиной о стену в ожидании уже наконец дойти до дома. — Ты вроде как сегодня общался с местным чудиком. Спорим, не сможешь проследить за ним сегодня и узнать, во сколько он возвращается домой? — Да, а то кажется, будто он живёт в школе, — Коломбина вяло объяснила причину их интереса. — Никогда его не видела в городе. — За символичную плату сделаю, — Панталоне поправляет очки, аккуратно убирая с себя руку и снова заливаясь привычной ему улыбкой. Его заинтересовала эта идея, кажется, он даже без денег согласится. — Хотя. Забудь. За деньги расскажу, что увижу, а прослежу из личного интереса. — Завтра отдам, ради такого денег не жаль, — Арлекино, если быть честным, волновалась о Дотторе. Всегда нелюдимый, часто неопрятный и всегда в школе. Будто действительно живёт здесь. Даже для того, кто сдаёт экзамен по химии это как-то… чересчур много времени в школе. — Рассчитываю на тебя.       Панталоне тихо сидит в соседнем кабинете, поглядывая в коридор. Дотторе точно придет, он всегда сюда приходит; собственно, расчеты не подвели, Дотторе действительно пришёл заниматься. Тихий голос ученика в пустой школе изредка задавал вопросы, слышно было шуршание ручки и бумаги, недовольные вздохи. Панталоне делал вид, что что-то читает, в основном прислушиваясь к соседнему кабинету и ожидая, когда Дотторе уйдет.       Час. Два. Три. Почти четыре, и Дотторе наконец собирает вещи под слова учителя, что Дотторе стоит чаще отдыхать. После — шаги вдоль коридора. Панталоне осторожно собирается, тихо идя следом. Туалет. Ждёт за стеной, глядя на экран телефона. Прошло полчаса, за это время никто так и не вышел оттуда, зато слышалось недовольное сопение и шелест бумаги. Лоне тихо входит, тут же складывая рюкзак на пол, заходит в притихшую кабинку, молча смотря на Дотторе сверху вниз. Он же не здесь живёт? — Что ты тут забыл? — Дотторе резко закрывает тетрадь, ошарашенно глядя на одноклассника. Это отвратительно. Нужно было придумать причину. — Пиздуй домой, модник. — Так это правда, что ты из школы не вылезаешь? — Панталоне облокотился на стенку, скрещивая руки на груди и снова улыбаясь этой своей сучьей улыбкой. У Дотторе сердце сжимается, не нравится ему взгляд Панталоне, как и сам Панталоне — мало ли, чего ожидать от этого пидораса. — Расскажешь о своих причинах или я расскажу, где ты ночуешь? — Тебе какое до этого дело? — Дотторе поднялся с пола. — Живот болит, задержался. — Тогда я провожу тебя до дома. Староста волнуется, плохо заставлять одноклассников переживать. — Ты… — Дотторе с силой сжимает кулаки, после хватая Панталоне за ворот и притягивая к себе. Как же омерзительно его трогать. Но силы очень быстро кончаются, алые глаза теряются и, кажется, блестят влагой; Дотторе медленно отпускает Панталоне, сглатывая слюну и глядя в ноги. — До экзаменов здесь живу; доволен? Тебя это не касается, проваливай.       Панталоне медленно меняется в лице и теряет дар речи на время. Он замечает блеск чужих глаз, забывая о самоконтроле. Снимает перчатку и мягко берет Дотторе за щёку, большим пальцем поглаживая кожу. Грубоватая, но такая желанная… Дотторе, на удивление, даже не вырывается, только медленно вдыхает и выдыхает, но не отстраняется. Сил нет морально. — Расскажи, — Панталоне понижает тон голоса, гулом отзываясь в ушах Дотторе; взгляд строгий, смотрит ровно в сторону глаз одноклассника, не упуская деталей. — Поссорился. С семьёй. Зачем вообще тебе это все сдалось? — Потому что нужно.       Дотторе медленно скатывается на пол, пусто глядя на стенку туалета. Ему не хотелось снова вспоминать это. Панталоне только смотрит на него, ожидая подробностей. Отчего-то Дотторе казался ему важным. — Я хочу пойти в медицинский, построить карьеру учёного. Родители хотят видеть меня архитектором, выгнали из дома, сменили замки и не пускают. Я помогаю бабушкам с покупками, они пускают меня выпить чай и помыться, вещи постирать. Родители даже не здороваются, если видят меня. Ну и пошли они, — Дотторе огрызается на свои воспоминания. — Я все равно добьюсь успеха. Сам. Без них. Стану учёным и никогда больше не посмеют усомниться во мне.       Дотторе стирает слезы обиды с лица, прикусывая щёку изнутри. Ещё не хватает унижаться перед геем, пусть и красивым, но Дотторе все ещё убежден, что это — проблема. Панталоне пару секунд обдумывает, а после издаёт тихий смешок; опускается на колени к Дотторе, мягко беря его щеки в руки и заставляя посмотреть на себя. Дотторе недовольно поднимает взгляд, но тут же застывает в изумлении — в глазах Панталоне смешались нежность и лёгкое безумие. — Ты добьешься этого, — Лоне мягко целует того в лоб, пользуясь оцепенением одноклассника. — Обязательно. — Отпусти меня. Мне не нужна поддержка… людей. — Я могу быть объектом исследований, могу быть человеком, могу вовсе не существовать, если тем, кто это со мной сделает, будешь ты, — Панталоне говорит тихо. Даже будь здесь кто-то, услышал бы это только Дотторе. Чокнутый, не знает, о чём говорит рядом с мечтающем об экспериментах Дотторе. Но последний только улыбается, неожиданно для себя позволяя Панталоне всё, что он сейчас делает. Панталоне ловит эту покорность и снова натягивает эту чёртову улыбку. — Поживешь у меня, ученому нужно финансирование и качественный отдых, чтобы голова не болела.       Дотторе не успевает отказаться, он только очарованно идёт за тем, кто оказался первым, не отвернувшимся за последние годы. Первым, кто даже не спросил, что хочет исследовать Дотторе. Первым, на ком Дотторе поставит свои эксперименты.