Буду с тобой наравне, ведь тебя это так бесит

      Арсений в страхе возвращается на своё место за столом, неуверенно глядя на телефон, лежащий на столешнице. Мужчину будто сковало изнутри, ведь он и предположить не мог, что узнает об этом в самый неподходящий момент. Он нагло вторгся в личную жизнь Антона, даже не спросив у того разрешения. Правильно говорят, что любопытство убивает.       Арсению не хочется придавать этому никакого значения, но теперь он и самого себя не переубедит. Он действительно переживает. Столько лет упорной работы над собой, и всё вернулось к самому началу. Попов чувствует себя не в своей тарелке, а быстро бьющееся сердце только подтверждает тот факт, что Арсений не должен был узнать об этом сообщении. Будто то, через что он проходил раньше, больше никак не может повлиять на положение дел.       Ему хватает буквально несколько секунд, чтобы соединить недостающую часть пазла и сопоставить полную картину. Неужели по этой причине Антон и уволился? Разве эмоции Шастуна не были игрой или показательными? Почему, когда Арсений близок к разгадке, от него всегда ускальзывает нужная ниточка, которая ведёт прямиком к ответу?       Сейчас, сидя буквально с отрешённым видом, Арсений бегает глазами по всей кухне и останавливается только тогда, когда в его поле зрения попадает Антон. Он, как ни в чём не бывало, подходит к столешнице и бросает мимолётный взгляд на Арсения. Шастун будто изучает его, пытается прочесть эмоции или вывернуть душу наизнанку, пытаясь понять, что же здесь не так.       — Что с тобой? — задаёт Антон резонный вопрос и слегка хмурит брови, когда Арсений резко опускает взгляд, будто боясь, что таким образом его могут вычислить, узнать обо всех его тайнах, которые притаились где-то внутри, где-то около сердца.       — Всё в порядке, — отвечает он и проклинает самого себя за дрожащий голос, который выдаёт его с потрохами. Но, по всей видимости, Антон не заметил ничего странного в поведении Арсения, потому что повернулся к нему спиной и взял в руки телефон, теряя весь интерес к собеседнику.       У Арсения еда в горло не лезет. Он сосредотачивается на лице Антона, который, включив телефон, повернулся в сторону Арсения. «Вот и финишная прямая», — думается Попову, ведь Шастун переводит взгляд то на экран своего телефона, то на Арсения. Неужели догадался? Хотя, оно и без того понятно, судя по замешательству брюнета.       В это время Антон погружается далеко в себя, нервно покусывая нижнюю губу. Сначала эта ситуация с Поповым, теперь ещё и сообщение Василия Владимировича. Так-то Антон уже достаточно взрослый, чтобы решать вопросы по мере их поступления, не качаться на эмоциональных качелях и не разыгрывать скандалы. Чётко и по делу — так он привык, и всё же стоит основательно подумать о том, как правильнее отнестись к ситуации.       С одной стороны, он не может так просто взять и уехать, оставив Арсения одного в своей квартире — мало ли что придёт в его голову. Нет, Антон вовсе не думает о том, что мужчина сотворит что-то столь ужасное, но он не внушает абсолютно никакого доверия. По крайней мере, Антон не может читать его мысли и быть уверенным в том, что Попов — человек надёжный.       С другой стороны, Антону срочно нужно ехать в больницу, чтобы быть рядом с отцом. Если так сравнивать, то Антон должен ехать к отцу, несмотря ни на что, но и Арсений даёт повод усомниться в его действиях.       Шастуну вспоминается тот разговор, который он услышал совершенно случайно. То, как Арсений говорил с Эдом, немного удивило Антона, ведь он думал, что эти двое — не разлей вода, и всегда держатся друг за друга, как за спасательный круг. Но тем не менее, Арсений, в первую очередь, является эгоистичным человеком, который мог запросто спланировать этот разговор, но был ли он уверен, что Шастун будет знать об этом?       Антону не хочется совершать ошибку, но либо сейчас, либо никогда.       — Арсений, — тихо зовёт его Антон, выстраивая губы в тонкую линию, — я могу тебе доверять?       У обоих ветер в головах. Да что там ветер, — самый настоящий шторм! Если Антон готов рискнуть, значит Арсений примет вызов. Одно лишь слово «доверие» может выстроить мост, который не сгорит до тех пор, пока они не перейдут черту. Антон понимает, что одно неверное действие, и он окажется в пропасти. Понимает, на какие риски идёт. Арсений чувствует, что вот она — та самая ниточка, за которую дали шанс ухватиться. И он готов крепко-крепко её держать.       — Можешь, — отвечает Попов и смотрит своими нереальными глазами прямо на Антона. Он даёт понять, что Шастун верно поступил, дав ему шанс. Он всеми силами докажет, что заслужил доверие парня, и пусть, если это не навсегда. Главное — не упустить момент.       Антон кивает. Ни на что другое у него просто нет сил. Как бы то ни было, но время не резиновое, а сидеть без дела в планы Антона не входило. Он покидает кухню, в очередной раз оставляя Арсения одного. Попов только и может, что прислушиваться к звукам из прихожей. И когда уже отчётливо слышно, как Антон берёт в руки ключи, звеня брелоком, Арсений встаёт из-за стола и перед тем, как дать Антону уйти, хватает его за запястье.       Антон останавливается и резко оборачивается, растерянно глядя на руку, крепко сжимавшую его собственную. А Арсений просто стоит, обдумывая своё действие. Что он хотел этим сказать? Арсений смотрит куда угодно, но не в глаза Антона. Он боится увидеть в них боль, ведь Попов теперь точно знает причину резких движений и выпадов Антона.       Поздно это осознавать, но Арсений беспокоится. И не из-за того, что сейчас он никак не может повлиять на ситуацию и вернуть Антона в агентство, ведь именно поэтому он приехал. Его беспокоит состояние Антона. Казалось бы, ничего необычного, но Арсений не чувствовал волнение за человека уже много лет. Брюнет не знает, чем это объяснить, но на данный момент Шастуна ни в коем случае нельзя задерживать.       — Когда ты вернёшься? — вряд ли Арсений именно это хотел спросить, но нужно же как-то выкрутиться из достаточно неловкой ситуации. Но с другой стороны, Арсению действительно интересно знать, сколько времени он проведёт без Антона. И только сейчас до него доходит, что вопрос выглядит неуместно.       Какое-то время Антон держит свободную ладонь на ручке двери, не двигаясь с места, потому что думает, как правильнее ответить. Он не должен выдавать свои эмоции и тем более отвечать на вопрос Арсения. Но под рёбрами, по какой-то причине, что-то неприятно колет, из-за чего Шастун вроде как и чувствует, что не должен вводить в курс дела, но и не ответить не может.       — По ситуации, — Антона самого передёргивает от этих слов. Настолько больно от них становится, что Антон резко убирает руку, которую крепко сжимал брюнет. Всего два слова. А что, если Шастун больше не захочет возвращаться в квартиру лишь из-за того, что с его отцом что-то случится?       «Антон, ты не должен об этом думать. Всё будет хорошо, не переживай», — успокаивает самого себя Антон, но душой чувствует, что нет — ни черта нехорошо. Как тут вообще не переживать?!       А Арсений, зная, в каком положении находится Антон, просто не может не сглотнуть подступивший к горлу ком. Почему его это вообще волнует? Он не должен придавать этому никакого значения, но одна лишь мысль о том, как будет чувствовать себя Антон, если с его отцом что-то случится, не даёт Арсению покоя.       Слишком много перемен. Изначально Арсений хотел избавиться от Антона, а теперь старается всеми силами удержать его. Выглядит как сценарий дешёвого фильма.       — Постельное бельё на тумбе около кухни, — говорит Антон перед тем, как покинуть квартиру.       — Вот и поговорили… — произносит Арсений уже в пустоту.

***

      Антон вызвал такси и через десять минут уже стоял на ступеньках около входа в больницу. Крепко стиснув зубы, он открывает стеклянную дверь и быстрым шагом идёт в сторону регистратуры. Мурашки пробегают по телу, сбивая с толку, но Антон не даёт себе слабину, сохраняя невозмутимый вид, и хоть внутри у него бушует шторм.       — Извините, а где сейчас находится Андрей Шастун? — опираясь руками на стойку, Антон задаёт вопрос непривычно хриплым голосом.       — Здравствуйте. Секундочку... — миловидная на вид девушка что-то набирает на клавиатуре и какое-то время смотрит в экран компьютера, позже медленно поворачивает голову влево, обращая внимание на пришедшего. — А вы ему кем приходитесь? — дежурная медсестра устремляет свой взгляд на Антона, стараясь улыбаться, но даже этим не скрыть усталость девушки, ведь время скоро перевалит за полночь.       — Я его сын, Антон Шастун, — отвечает парень, крутя кольца на своих пальцах.       — Та-а-ак, — протягивает девушка, возвращаясь к разглядыванию экрана компьютера. Свободной рукой она начинает что-то искать на столе, даже не глядя, и находит нужный ей лист, который моментально подносит к глазам. — На данный момент Андрей Шастун находится в хирургическом отделении на операции, — спокойно произносит медсестра, теряя весь интерес к Антону. Из-за усталости он этого, конечно, не замечает, продолжая беспокоить девушку.       — В каком состоянии он находится? — Антон поджимает губы, с надеждой глядя на медсестру, которая, повернувшись к нему лицом, цокнула и закатила глаза.       — Этого я вам не могу сказать. Молодой человек, присядьте, пожалуйста, — говорит девушка перед тем, как потянуться к телефону. Антон находит поблизости диван и послушно в него садится. До его ушей доносится разговор медсестры, которая с кем-то общается по телефону, жалуясь на режим работы.       Время, как назло, шло очень медленно. Будто кто-то ставит жизнь Антона на паузу и перематывает её назад, не давая успокоиться хоть на минуту. Антон смотрит на наручные часы, громко вздыхая, потому что время на часах показывает всего пятнадцать минут первого. Такими темпами он и состариться успеет, если ничего не предпринять. Об отце ничего неизвестно, кроме того, что сейчас его оперируют.       Время на часах перевалило за четыре утра. Антон не чувствует физической усталости, а сон уже давным-давно сошёл на нет. Даже тусклый жёлтый свет не помогал погрузиться в сон, поэтому Антон прекратил попытки заснуть. Девушку за стойкой регистратуры сменила другая медсестра, которая была в разы дружелюбнее, помогая пациентам. Она даже пару раз подходила к Антону и спрашивала про его самочувствие, и из маленьких диалогов Шастун выяснил, что девушку зовут Мария, и она совсем недавно начала здесь работать.       Мария в общении была приятна, даже помогала как-то скрасить времяпровождение, но Антона постоянно не покидали мысли об отце. О нём до сих пор ничего неизвестно, а Тихомиров Василий Владимирович не отвечает на звонки. Быть может, он занят, потому что даже Мария не могла точно сказать, где сейчас находится главный врач, но Шастуну жизненно необходимо знать о состоянии своего отца. И, когда время достигло отметки в четыре тридцать, к Антону подошёл мужчина. По бейджику Шаст понял, что это хирург, и вмиг встал на ноги.       — Вы Шастун Антон Андреевич? — обращается к нему мужчина, снимая маску со своего лица.       — Д-да. Скажите, вы что-нибудь знаете о моём отце? — быстро произносит Антон, не теряя времени на раздумья, откуда мужчина его знает.       — Я как раз хотел об этом поговорить. Восстановление целостных тканей прошло успешно, так что с вашим отцом всё в порядке, — невозмутимо произносит хирург, облегчённо вздыхая, а в этот момент Антон не может себе представить, что с его отцом действительно всё в порядке. Получается, зря волновался? Но в любом случае Антон очень рад, что всё обошлось, но на улыбку или искры в глазах попросту нет сил, поэтому он поджимает губы и тихо бормочет:       — Что с ним будет?       — Со второго по седьмой день после операции длится ранний послеоперационный период, который направлен на устранение осложнений и обеспечение грамотного ухода. Ваш отец хорошо перенес операцию, поэтому особо серьёзных осложнений не наблюдается, но на лечение потребуется как минимум ещё месяц, — отвечает мужчина, иногда задумчиво качая головой и глубоко вздыхая, ведь он и сам прекрасно понимает, что время раннее, а он работал всю ночь.       — Есть ли необходимость в приобретении каких-то препаратов? — произносит Антон, обудмывая в своей голове всё произошедшее за последние шесть часов. Сначала он ничего не добивается по приходе в больницу, просиживает на одном месте около четырёх часов, оставаясь в неведении, а теперь с облегчением обсуждает с хирургом детали, мысленно радуясь тому, что его отец жив-здоров. Продуктивно, ничего не сказать.       — Нет, недавно поступили совсем новые препараты, не переживайте, — мужчина искренне улыбается, гордясь за парня, ведь тот сохраняет спокойствие и почти не паникует, к чему хирург не привык и ожидал иной реакции.       — К нему сейчас нельзя? — хриплым от усталости голосом произносит Антон, глядя на Марию, которая услышала их разговор и подняла большой палец вверх, поддерживая Шастуна.       — К сожалению. Но мы вам сообщим, когда будут часы приёма, — мужчина подбадривающе хлопает парня по плечу.       На этом их диалог заканчивается. Антону ясно дают понять, что можно со спокойной душой отправиться домой, к чему Шастун немедля приступает, напоследок ещё раз спрашивая про состояние отца.

***

      Проходит ещё несколько бесполезных часов созерцания Арсением тихой и пустой квартиры, пока в его голове одна за другой сменяются разные бредовые мысли развития событий этой ночи. А вернее уже утра. От осознания того, что Антона до сих пор нет, сна ни в одном глазу. Настенные, довольно старенькие, но прекрасно работающие часы показывают без десяти пять.       По-хорошему, Арсению бы стоило уснуть часов так шесть назад, но нет – он выбрал сложный путь, а именно – думать об Антоне и ждать его прихода. Это странно звучит даже в голове Попова, который места себе не находит. Разум только и шепчет, что Арс не должен тратить время на пустые мысли, а внутреннее «Я» буквально кричит о том, что Арсений действительно волнуется за Антона, пусть и не может принять этого факта.       Факты фактами, а терять время впустую Арс не намерен. Он ищет свой телефон на второй половине кровати и набирает уже наизусть выученные цифры на почти разрядившемся смартфоне. Зарядку он искать не стал, а уж тем более рыться в чужих вещах. Ему тут, видите ли, доверяют, а он использует эту возможность против хозяина. Ну ведь некомпетентно, и противоречит всем принципам Арсения.       Гудки, гудки, гудки… Очередной гудок. Какой уже по счёту? Арсений хотел было сбросить, но в последний момент по ту сторону трубки слышится копошение.       — Антон? — Попов неуверенно зовёт собеседника, на долю секунды сомневаясь в набранном им номером.       — Арсений? — отвечает Антон с той же интонацией. — Ты почему не спишь? — знать бы Арсу, к чему Шаст задал этот вопрос, только вот поинтересоваться смелости не хватает. А ведь раньше мужчине было плевать на мнение окружающих.       — Да так… Не спится. А ты где? — Арсений не уверен, что имеет право спрашивать подобные вещи, но вдруг повезёт? В жизни нужно надеяться на лучшее.       — Тебе правда интересно? — Антон нервно посмеивается, тихо вздыхая. — Я недавно вернулся, решил на крышу подняться, — как ни в чём не бывало отвечает Антон.       — Ты же... не собираешься?..       — Боже, нет конечно! Ты с ума сошёл? — Антон резко замолкает, заставляя Арсения насторожиться. — Можешь подняться, если хочешь. Тут открыто.       А у Арсения глаза увеличиваются в геометрической прогрессии. Своей наивной заботой и непосредственностью Антон неотвратимо что-то меняет внутри, заставляет сомневаться в выстроенных годами принципах и сложившемся укладе жизни. Заставляет сомневаться в собственных убеждениях и чувствах, а ведь Арсению не требуется слов, чтобы понять Шастуна.       — Жди, — говорит Арсений напоследок и сбрасывает трубку. — Что же ты со мной делаешь, Антон? — произносит он в пустую квартиру, выйдя в прихожую.       На сборы у Арсения уходит всего ничего. Уже стоя в подъезде, он начинает медленно, но уверенно подниматься вверх по лестнице. Дойдя до последнего этажа, Попов обнаруживает, что выход на крышу действительно открыт. Улыбнувшись своим мыслям, Арсений поднимается на крышу, видя впереди силуэт Антона. Мужчина движется ближе, и уже через несколько секунд он оказывается с правой стороны от Шастуна.       Тот смотрит на восход солнца, который Арсений даже не заметил, и если бы не Антон, брюнет бы не увидел эту манящую красоту. Лучи солнца освещают верхушки деревьев и сопок, просачиваются сквозь окна. Арсений поворачивает голову влево, пристально рассматривая профиль парня. Тот выглядит сосредоточенным, но таким уютным и родным, будто Арс знаком с ним много лет, и стоять вот так на крыше дома и наблюдать за восходом — дело обыденное.       Арсению даётся несколько минут, чтобы утонуть в пучине красок и в прямом смысле потерять контроль перед человеком, который стоит от него на расстоянии вытянутой руки. И ведь Арсений не ошибся — Антон живой.       Арс всегда контролировал свои действия, но он не знает, как объяснить то, что его рука сама тянется к чужой и накрывает её. Может, Антон этого и не замечает, но Арсений ощущает это соприкосновение рук чем-то ему неподвластным, чем-то недосягаемым.       Попов не знает, что последует за этим действием, но одно он знает точно: ему не хочется заканчивать этот момент.