***
Антон возвращается домой с пакетом еды, которую он купил в магазинчике детства. В нём до сих пор работает добродушный дедушка и, несмотря на свой возраст, имел хорошее физическое сложение и энергию, которой мог зарядить чуть ли не каждого прохожего. Пётр Иванович, на удивление, помнил Антона. Как только Шастун перешагнул через порог магазинчика, Пётр Иванович тут же оказался рядом, бормоча под нос что-то нечленораздельное, содержавшее, как обычно, великую мудрость. Антон не сразу узнал этого жизнерадостного дедулю, но виду не подал, мол, нельзя волноваться на старости лет. Однако, стоило Петру Ивановичу показать детские фотографии Антона, Шастун тут же залился краской и он в одно мгновение вспомнил, что перед ним стоит не кто иной, как человек, которым Шастун когда-то восхищался. Ну ведь правда, как можно всегда быть таким весёлым? Да тут каждый позавидует оптимисту Ивановичу, который не видит перед собой преград. Антон заходит в подъезд и уже было принялся вызывать лифт, но его окликнул женский голос, который Антон слышит каждое утро и вечер. — Ой, Антоша, как же ты вырос! Лет так сто тебя не видела... Шо забыл здесь? — поинтересовалась Татьяна Петровна, которая работа в этом доме консьержкой уже на протяжении пятидесяти лет. И как она ещё не попала в музей? Сохранилась хорошо с тех пор, как Антон отсюда уехал. — Татьяна Петровна, ну мы же виделись с Вами буквально час назад, — вздохнул Антон. Так и проходил его каждый божий день на протяжении недели. Петровна была здоровой старушкой за исключением того, что у неё была кратковременная память. — Как это виделись... А ну-ка! Ты мне шо-то не договариваешь, голубчик! — Татьяна Петровна немного нахмурила свои седые брови, однако выглядело это забавно. Старушка медленно обходила вокруг Антона и говорила негромко: — Эх, ты глянь-ка! Вон как разнесло! — она на мгновение остановилась, оглядывая Антона с головы до пят. — Как Андрей Алексеич там? Ой, батюшки... Слыхала, не просыхает! — сказала она, приподняв брови вверх. — Так жаль стало мне тебя, аж горло перехватывает, чую! Беда! А он хлещет... — Татьяна Петровна, Вы не переживайте, все будет хорошо, — начал успокаивать ее Антон, мягко улыбаясь. — Он уже направлен на плановую госпитализацию, а Вам нельзя лишний раз волноваться. — Подайте, Христа ради, слабому... — начала было старушка, но её отвлёк звонок телефона. Она преодолела расстояние между Антоном и столом, чтобы принять звонок. В силу своего возраста, Татьяна Петровна с трудом осваивала современную технику, поэтому пользовалась кнопочным телефоном. И, пока она кумекала с кем-то из своих подружек, Антон решил по-тихому вернуться в квартиру, дабы не напороться на очередную речь бабоньки. А тем временем, Арсений приехал на такси к этому самому дому, адрес которого был указан в резюме и переписан в заметки самим Арсением. Он поблагодарил водителя и направился в сторону дома. Уже заходя в подъезд, Арс думал, только подняться на нужный этаж и постучать в нужную квартиру, но его прервал голос пожилой женщины, раздавшийся из подъезда. — Ишь, какой! Подь сюда! — старушка, кажется, обращалась к Попову, но он старался делать вид, что не услышал. — Милок, кому говорю, подь сюда! — Арсений от такого тона немного вздрогнул, но все же подошёл к столу, который стоял в углу подъезда. — Зачем я Вам нужен? — Арсений поглядывал на лестницу, куда он должен скорее прошмыгнуть, чтобы дойти до двери Шастуна. — Так, голубчик. Раньше я тебя здесь не видывала. Кой номер квартиры? — поинтересовалась Татьяна Петровна, надевая свои очки, которые лежали на стопке каких-то бумаг. — Номер? Ну... десятый, — Арсений сказал наугад, очень надеясь, что это никак не скажется и не приведет к значимым проблемам. — Так-с, ага... — старушка подозрительно посмотрела на Арсения и на список, — Светлов? — она посмотрела своими серо-карими глазами на Попова, немного сводя брови к переносице. — Ага-а! Он самый, — Арсений уж было обрадовался, что все идет как по маслу, но не тут-то было. — Негодяй и подлец, разбитая душа! — пожилая женщина встала и начала бить Арсения по голове своей сумкой, стоявшей по правую сторону от стула, на котором она сидела. — За что?! — скривился Арсений, стараясь прикрыть руками свою голову. — Хэй! — говорила она ему, — да как ты смеешь! Изыди вон, нечисть неблагодарная! И как не стыдно тебе, рожа бессовестная? Али мало своего? Ох, неумный человек, всё без толку! Накажет тебя Господь, мало не покажется! — возмущалась старушка, без умолку вереща о неблагодарности. — Татьяна Петровна, чего Вы расшумелись? — спросил Антон, показываясь из-за лестничной клетки. Старушка и Арсений моментально затихли, медленно поворачивая голову в сторону Антона. Арсений неуверенно глядел на Антона, на лице которого читалось непонимание. А вот и конечная. — Арсений? Если бы можно было провалиться сквозь землю, Арсений бы провалился, но он ограничился лишь широко открытыми глазами. Нет, он конечно всё ожидал, но не подобной ситуации, где его бьёт сумкой пожилая женщина, так ещё и Антон заметил его раньше времени. К слову, в глазах Антона слишком много эмоций. Его лицо за секунду показало всё, что только можно. Непонимание, недовольство, раздражение и страх. Ну естественно, кто ожидал увидеть в своём подъезде медийную личность, которая находится в твоём городе, а по идеи должна находиться на съемках. — Вы знакомы? — не понимающе интересуется Мария Ивановна, оставляя руку с сумкой в воздухе, нацеленной вот-вот снова ударить Арсения. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Антон у Попова, полностью игнорируя вопрос женщины. — Я... у меня тут дела, — тихо говорит Арсений, стараясь выглядеть правдоподобно, но Антон всем своим видом показывает, что он не верит в эту чушь. — Мария Ивановна, он... — Антон на секунду осекается, обдумывая свои слова, — мой родственник. Пропустите его, пожалуйста, — Антон подходит к пожилой женщине и аккуратно берет из её рук сумку, кладя ее на стол. Мария Ивановна кивнула своим мыслям несколько раз, все же поверила словам Антона. Всё-таки, он ей не чужой, она знает его как свои пять пальцев, и, насколько ей известно, Антон никогда не обманывал. По крайней мере, она верит в это. Антон с подозрением смотрит на Арсения, сводя брови к переносице и впиваясь своими зелёными глазами прямо в душу Попова. Шастун ещё раз успокаивает женщину и кивает Арсению в сторону лестницы, как бы говоря идти за ним. Антон идёт уверенно, хотя внутри него непонимание. Зачем Арсений сюда приехал? Дураку понятно, что Попов бы не стал приезжать сюда «по делам», как тот выразился, тем более в такую глушь и ничем не примечательный город. Арсений же идёт следом за Антоном, перебирая в своей голове множество слов, которые он будет применять в разговоре с Антоном. Конечно, Арс и сам понял, что Шастун ему не поверил, но помимо этого его волнует ещё и то, что он совершает абсурдные действия из-за, казалось бы, никак с ним не связанным мальчишки. Если так подумать, то на Арсения это совсем не похоже. Кто бы в здравом уме решился на такое? Душа, в отличие от разума, не думает и не рассуждает — она чувствует и знает, поэтому не ошибается. Арсений редко прислушивается к сердцу или душе, но по какой-то причине он делает исключение для Антона, а повлияла на это, возможно, догадка Арсения. Он хочет верить в то, что Антон был для него как минимум другом в далёком детстве, которое Антон по какой-то причине не упоминает или не хочет вспоминать. Хотя, Арсений мог и ошибиться на счёт Антона. Вдруг он совершенно другой человек, который никак не связан с Арсением в его прошлом? Если это и так, то Попов все же решает прислушаться к душе, а не разуму. Антон с Арсением останавливаются у квартиры, в которой, судя по всему, живёт Шастун. Сначала тот с замешательством косится на Арсения, но открывает дверь, пропуская Попова внутрь. Он неуверенно проходит, пока Антон заходит следом и закрывает дверь. Какое-то время Арсений стоит, не шевелясь, но голос Антона его отвлекает. — Зачем ты приехал? — задаёт вопрос Антон, который казался самым очевидным, не оставляя и намёка на дальнейший расспрос, хотя у того полно вопросов – в этом Арсений уверен. — Почему ты думаешь, что я к тебе приехал? — атака: вопросом на вопрос. Будет слишком странно, если Арсений напрямую согласится со словами Антона. — Заметь, я не говорил, что именно ко мне, — ухмыляется Антон и снимает собственную обувь, уходя вглубь квартиры. «Вот же ж...» — Арсений прикусывает губу, ругая себя за невнимательность. Ну вот как можно было так легко попасться? Арсений слышит, как начинает кипятиться вода в чайнике. Судя по всему, Антон на кухне. Попов неуверенно снимает с себя обувь и медленно шагает вперёд, рассматривая прихожую. Пол в прихожей был покрыт линолеумом, застеленным чёрным ковром с рисунками созвездий. У входа стоял большой шкаф с зеркалом, на котором были наклеены несколько стикеров с каким-то надписями, на дверях шкафа висели рисунки, нарисованные ребенком, и несложно догадаться, что это, вероятно, рисунки Антона. Справа от входа стоит вешалка, на которой висит всего один элемент одежды – кепка, но зачем – непонятно. Так как к комнатам у Арсения не было доступа, да и он не горел желанием выламывать двери, ему пришлось пройти на кухню, где уже не слышалось и звука. Макушка Арсения неуверенно появляется из за косяка двери, а следом и обладатель этой макушки. Антон поворачивает голову в сторону Арсения и указывает на стол. Попов садится на указанное ему место и смотрит на кружку перед ним. В ней, скорее всего, находилось кофе, судя по цвету содержимого. Арсений делает глоток, боясь того, что там может быть отрава (ну, кто знает), но в следующий момент кивает самому себе и продолжает пить кофе. — Так... зачем ты сюда приехал? — подаёт голос Антон, тоже начиная что-то пить из кружки. — Ты поверишь, если я скажу, что действительно дела? — В Воронеже? Серьёзно? Конечно не поверю, — отвечает Антон, тоже садясь за стол, так как до этого он стоял у столешницы. — Что ты хочешь услышать? — Ну откуда ж мне знать, по какой причине ты приехал, — вяло отвечает Шастун, но от неуместного вопроса Арсения чуть не давится. — Удивительно, ты помнишь, что я люблю горький кофе, — говорит Арсений, разглядывая дно кружки, в котором остались тёмные разводы. — Ты сейчас серьезно? Хочешь поговорить о кофе? — с непониманием задаёт вопрос Антон, прожигая взглядом Арсения. Попов поджимает губы от такого взгляда Антона, который будто прожигает изнутри, стараясь копнуть глубже и найти то, что можно считать незаконным. Арсений выпускает из рук кружку и ставит посередине стола, начиная крутить одно единственное кольцо на мизинце, которое он нашёл перед тем, как в последний раз находился в их с матерью доме. — По какой причине ты уволился? — Арсения давно интересует этот вопрос, поэтому он начинает с него, очень надеясь, что получит ответ. — Так вот для чего ты приехал, — вздыхает Антон, с недоверием глядя на Арсения, который всем своим видом показывает то, что настроен решительно. — Да. И ведь не врёт. Попову сейчас нет смысла врать тому, кто является главным инициатором решения Арсения, чтобы приехать в Воронеж, а не находится на этот момент в Питере на съемках или очередных фотосессиях для обложек журналов. — Ты наоборот должен быть рад, что я уволился без твоей помощи. Слишком наивно, чтоб ты знал, — безэмоционально говорит Антон, тоже отставляя кружку, но уже на столешницу. Арсений поднимает на Антона глаза, полные растерянности. Неужели Шастун в курсе его планов? Прошлых планов. Антон замечает на себе этот взгляд и ухмыляется, отвечая на немой вопрос в глазах: — Все верно, я в курсе твоих намерений, Арсений. Я до сих пор удивляюсь, и как тебе не стыдно? — слова Антона будто врезаются в самую душу, из-за чего начинает неприятно колоть от чувства вины. — Почему ж ты сразу-то не сказал, что я нарушил правила договора? Тебе это на руку, не думаешь? А что по поводу показа в Италии? Тоже было все равно, подкупая ни в чём невинную девушку? Скажи спасибо, что я вообще... — Остановись. Арсения будто током ударило. Он действительно выглядел так ужасно со стороны? Неужели он считал это вполне нормальным, ставя под угрозу чуть ли не всё агентство из-за своего раздражения? Чувство вины окутывает Арсения с ног до головы. Он и понятия не имел, что зайдет так далеко. А самое главное, так это то, что Антон уже был в курсе. Неужели именно это является причиной его ухода из агентства? — Но... если ты знал, то почему сразу не сказал? — неуверенно спрашивает Арсений, понимая, что натворил немало делов. — Думал, ты осознаешь, насколько плохо поступаешь, — отвечает Антон, не имея понятия, как Арсений вообще додумался приехать сюда ради него. — Подожди... А откуда ты знаешь об этом? — Граф решается это спросить, очень надеясь на то, что не был действительно настолько читаем, что даже Антон заметил то, что это дело рук Арсения, дабы спровадить Шастуна из агентства. — Я думал, ты уже в курсе, что Выграновский рассказал мне об этом, вы же друзья как никак, — теперь и Антон ничего не понимает, ведь он не ожидал именно такой реакции от Арсения. — Я думал, это ты его попросил, потому что самого даже не гложет чувство вины, — фыркает Антон, но продолжает смотреть на реакцию Арсения. Арсений же находится в шоке от сказанных Антоном слов. Какое отношение к этому имеет Выграновский? Попов что-то не припоминает, что бы просил Эда вмешиваться в его дела. Они даже перестали общаться в полную меру как раньше, так как оба заняты и погрязли в делах. Арсений встаёт из за стола и достаёт из кармана телефон, набирая номер Эдуарда. Пока идут гудки, Арсений наспех надевает кроссовки и выходит из квартиры, чтобы Антон не подслушал их разговор. Граф звонит порядка пяти раз и на звонок наконец отвечают. — Привет, Арс, — начинает Выграновский приторно-сладким голосом, который не был ему к лицу. — Эд, ты совсем в край охуел, скажи мне? — Арсений чуть ли не рычит, стараясь не орать на весь подъезд. — Не понимаю о чем ты. — Всё ты понимаешь, не придуривайся! — Арсений закатывает глаза, облизывая обсохшие губы. — Зачем ты сказал Антону о том, что я пытался всеми силами его выгнать?! — Разве не этого ты хотел? — и смеётся, блять, будто топча маленький осиновый лист, который и без того дрожит от холодного ветра. — А ты хотя бы спросил у меня, нужно ли обо всём рассказывать? Нет! Понимаешь, что ты натворил? — Арсений держится изо всех сил. Кто бы мог подумать, что он, будучи холодным, как лёд, человеком, посылал всё к чёрту, будет сейчас отчитывать того, кто доложил всё человеку, на которого сменились планы. — Арс, я тебя не пойму, то ты хочешь чуть ли не убить Шастуна, то ты приезжаешь к нему и хочешь все вернуть! — Ну а ты-то откуда знаешь, что я приехал к нему? — уже более спокойным голосом спрашивает Арсений, проклиная всех и вся в глубине души. — Арс, я знаю тебя больше, чем самого себя, — вздыхает Эдуард. — Ты понимаешь, что он меня теперь даже не простит, зная о моих прошлых намерениях? — Арс, я делаю это ради тебя. Мы ведь бы... — Заткнись! Не было никакого «мы», запомни уже наконец. И если ты думаешь, что таким образом докажешь обратное, то спешу огорчить! — Арсений выходит из себя. Эдуард хоть и был человеком, который всегда лезет не в своё дело, но чтоб настолько – уму непостижимо. — Я даже, блять, не знаю, зачем решился приехать сюда! Ну приехал я в этот чёртов Воронеж, дальше-то что? Не извинился, не исправил ситуацию, зашибись! — Да забей ты на него, это же всего лишь очередной фотограф. — Антон не входит в число фотографов, на которых мне было наплевать, пусть хоть с крыши сбросятся, если я испорчу им карьеру. — Тогда кто для тебя Антон? В точку. Арсений даже не подумал о своих словах, просто говоря то, что само льётся из его уст. И ведь действительно, кто для него Антон? Фотограф, впечатливший Графа — да, фотограф, имеющий чёткую границу своих мыслей – да, но это все не то. Не то, чем можно описать Антона. Шастун как первый распустившийся цветок красной розы, так же красив и многолик снаружи, но внутри имеет особенное свойство, которое противоречит условиям, но соблюдает правила. — Антон не пытается соответствовать другим, это его главное отличие от остальных, — и сбрасывает. Арсений даже не догадывается, что за дверью стоит не кто иной, как Шастун, который услышал весь разговор.***
— Вы серьёзно?! Поезд только через три дня?! — возмущениям Арсения нет предела. — Извините, молодой человек, но я ничем не могу Вам помочь, — говорит белокурая девушка и обращается к следующим людям, давая понять, что на Арсения она больше не потратит и минуты. Арсений начинает наворачивать круги по холлу. Ну что за напасть-то такая! Он был уверен, что поезд Воронеж — Санкт-Петербург точно едет туда и обратно в определённое время, к которому он успел. Позвонить кому-то из знакомых — нельзя, потому что никто не должен знать, что он здесь находится. А ещё Арсений охуел от того, что его здесь никто не знает. Вот абсолютно никто. Ну, если не считать Антона. В этом он убедился, стараясь аккуратно пройти к стойке регистрации без лишних глаз, а когда он показал паспорт и документы, ему ничего не сказали кроме того, что поезд будет только через 3 дня. Может они просто придерживаются правил, стараясь не делать исключения для таких знаменитостей, либо же специально притворяются, что не знают его. Что ж, ситуация дерьмо. И вот куда ему теперь идти? Уговорить точно не получится, потому что Попов прекрасно знаком с расписанием. А где ему переночевать, если в Воронеже у него нет ни знакомых, ни снятой на время квартиры, и никаких связей, да и он, к тому же, рассчитывал потратиться лишь на поезд туда и обратно, ну и максимум на воду. Всё. Теперь ситуация не дерьмо, а пиздец. Арсений допустил мысль, что может попробовать попросить у Антона временно переночевать, но тот, после его поступка, явно не согласится на это. Не будет же Арсений в здравом уме просить у людей остаться на три дня, это как минимум звучит абсурдно. Да и гордость не позволяет. «Не ситуация пиздец, а ты, Арс» — твердит ему внутренний голос. — Ну ёк макарёк, чё, — подытожил Арсений, направляясь в сторону выхода.***
Арсений посмотрел на наручные часы и разочарованно вздохнул. Время уже одиннадцать вечера, а он до сих пор не придумал, где можно переночевать. Он проклял свою жизнь уже порядка восьми раз, и пришел к выводу, что придется ночевать на улице. На дворе лето, ночью температура не ниже десяти градусов, поэтому не так уж всё и плохо. И, как бы странно это не звучало, но он остановился около подъезда Антона. А ещё он обнаружил одну проблему: еды тоже нет, а это куда серьезнее ночлега. Деньги у него только на поезд в Санкт-Петербург, а двести рублей точно никак не исправят ситуацию с голодом. И как Граф вообще до такого докатился? Арсений принял лежачее положение, подкладывая под голову сложенные вместе ладони. Некоторое время он не мог сомкнуть глаз, потому что непривычно спать вот так. Через минут пять его начинает потихоньку клонить в сон, но вдруг раздаётся звук открывающейся двери подъезда. Графу приходится приподняться, дабы не выглядеть человеком в нетрезвом состоянии. И жизнь настолько его не любит, потому что на него смотрит ни кто иной, как Антон с пакетом мусора в руках и зелёных мягких тапках. Какая ирония. — Арсений? Что ты здесь делаешь? — удивлённо произнёс Антон, который не выглядел так грозно, как несколько часов назад. — Я? — глупо переспрашивает Арсений, резко вставая на ноги. — Такси жду. «Боже, Арс, самое глупое оправдание. Тебе бы все равно не хватило ни на такси до Питера, ни на отель или гостиницу, даже подкупить хозяев бы не удалось». — В такой час? — Антон так и стоит около двери со взглядом, в котором так и читается «вот дурак». — Ну, да, — ну а что ещё отвечать? Не говорить же Шастуну, что ему ни на что не хватает. — Ага, верю. А то, что ты ошиваешься здесь около трёх часов, ни о чем не говорит. Ну конечно, такси ждёшь, — Антон скрещивает руки на груди, ставя пакет около своих ног. — А как... — В окне видел. Вот и поговорили. Вот и добавка под конец дня. И вот Арсений уже до конца разочаровался в этом мире. Антон цокает и берёт в руки пакет, донося его до мусорного бака. Арсений обратно уселся на скамейку, утыкаясь лицом в ворот кофты. Вот слышится, как Антон закидывает пакет, слышится, как Антон шагает к подъезду, набирает код и заходит внутрь, но не слышится характерного звука захлопывающейся двери. Ну все, пиши «пропало». Какое-то время царит полная тишина, но внезапный голос приводит Арсения в себя. — Тебя долго ждать? — голос Антона будто раздваивается, из-за чего Арсений не сразу поднимает голову. — Арсений, я для кого дверь держу? И Попов поднимает голову, с удивлением уставившись на Шастуна, который, по какой-то причине, казался Графу вымышленным, потому что настоящий Антон не был бы так добродушен к человеку, который пытался от него избавиться. — Живо в подъезд, пока я не передумал, — цедит Антон сквозь зубы и Арсений понимает, что перед ним действительно стоит Антон. Быстро встав со скамейки, Арсений чуть ли не бежит ко входу, ведь Антон так и показывал всем своим видом, что может закрыть дверь в любую секунду. И, зайдя в подъезд, Арс осознаёт, что это спасение, и теперь перспектива ночевать на улице уже не кажется такой заманчивой. Они поднимаются вверх до квартиры Антона в тишине. Арсению бы следовало отблагодарить Антона, но эта гордость снова не позволяет перейти границу положенного. Чувство вины с каждой секундой гложет Арсения по самую душу. Антон же молчит потому, что ему нечего сказать. Антон раз пять порывался выйти на улицу раньше одиннадцати, так как уже понял, что Арсению некуда деваться, и сам оказывался в этой ситуации, знает, какой же может быть жизнь со своими неожиданными сюжетами или поворотами событий. Антон знал, что он должен злиться на Арсения, но его душа всегда подсказывала нужное направление, как и то, что Арсения нельзя оставлять одного, несмотря на его поступок. Через две минуты они оказываются у двери Шаста, которую он открыл, пропуская внутрь Арсения, который выглядел не в самом лучшем свете, как это обычно бывает. Немного помятая одежда, взъерошенные волосы и обветренные губы. Для завершения картины не хватает только гнезда на голове и бутылки в руках. Антон заходит вслед за Арсом и прикрывает дверь. Сначала Попов стоял на месте как истукан, совершенно не зная, что ему делать, но Антон, чёртов спаситель, не даёт ему просыхать. — Чего стоишь? Иди в ванную, она прямо по коридору, последняя дверь справа. Я пока разогрею еду, — говорит Антон, стараясь не показывать лишних эмоций. Ведь перед ним, как никак, стоит не его друг, брат, родственник или кто-то ещё, а таких как Арсений, Антон мысленно посылает к чёрту, не имея причин тратить свои нервы. А Шастун, чтоб вы знали, человек неконфликтный. Арсений еле заметно кивает, снимая с себя кофту и кроссовки, идя туда, куда ему сказал Антон. Вообще, Арсений и слова сказать не может, потому что он находится в состоянии шока, что приправлен щепоткой благодарности. Ну немного. Хотя, нет, не немного, а прямо много. Арс за всю свою жизнь благодарил только Стаса, и то раз пять за все прожитые вместе годы. А тут Антон как снег на голову свалился. Порой Попов хочет заглянуть в голову Антона и посмотреть, о чём же тот думает, а думает тот, судя по всему, много. Как можно быть одновременно неприятным, добрым и отличавшимся от всех? Шастун думает рационально, по крайней мере для себя. Однако, если говорить о том, что на этот счёт думает Арсений, то он не думает. Он знает. Знает о том, что Антон будто с другой планеты. Ну ведь правда, невозможно быть таким. Арсений наконец заходит в ванную. Не теряя времени, Попов подходит к раковине, и моет руки с жидким мылом, который восхитительно пахнет вишней. Найдя белое полотенце, висящее на крючке около раковины, Арс вытирает руки и идёт на кухню, очень надеясь, что может туда пройти без разрешения. Антон замечает пришедшего Арсения и кивает головой на стол, где стояла одна тарелка с борщом и стеклянная кружка с чаем. — Борщ? — спрашивает Арсений, садясь за стол. Антон презрительно смотрит на Арсения, медленно поворачиваясь, и в его взгляде легко можно прочесть: что-то не нравится — проваливай. — Всё, молчу, молчу, — Арсений быстро берёт в руку ложку и неуверенно наполняет её красной жидкостью. Честно, Арсений не ел борщ с того момента, как погибла его мать. Он и забыл вкус домашней еды, которую старались готовить, особенно для кого-то. Но, в случае Арсения, готовили даже не ему. Попов кладёт ложку в рот и проглатывает. Антон всё это время наблюдал за Арсением, будто тот писал экзамен, который можно было списать, но он лишь склоняет голову в правую сторону и ждёт. — Блин, это так вкусно, — Арсений с восторгом смотрит на Антона. Тот лишь слабо улыбнулся, покидая кухню и бросая слова напоследок: — Я постельное белье приготовлю, спать будешь в комнате напротив ванной. Арсений ничего не отвечает, но запоминает. И всё же он рад, что Антон не оказался таким эгоистичным. Попова стоит побить за такое отношение к человеку, который всё равно помогает, даже если Арсений похож на бродячую кошку, которая промокла под дождём и так жалостно мяукает, чтобы кто-то впустил в тёплый дом и накормил досыта. Пока Арсений ест, раздаётся еле слышный звук, оповещающий об уведомлении. Арсений что-то не припомнит, чтобы ставил именно этот звук, поэтому, достав телефона из кармана, Попов убеждается, что сообщение пришло не ему. Арсений бегает взглядом по кухне, ведь звук раздался где-то рядом. И он приковывает своё внимание к телефону, лежащему на столешнице. Телефон Антона? Наверняка. Только почему-то Арсения убивает любопытство. Нет, он не любит шариться в телефонах или нарушать личное пространство, это всего лишь интерес. И, пока не слышно Антона, который мог приблизиться к кухне, Арсений тихо встаёт со стула и подходит к столешнице. Сначала он борется с собой, разговаривая с внутренним «Я». «Блин, может не стоит читать? Арс, ну не тупи, это ведь такая возможность! Нет, я не буду этого делать. Будешь. Нет. Посмотри ты уже на этот чёртов телефон!» И внутреннее «Я» побеждает. Арсений неуверенно дотрагивается до телефона Антона и включает его. Яркий свет врезается в глаза, но Арсений может легко прочесть сообщение. И кажется, он совершил огромную ошибку или влез во что-то личное, ведь от увиденного он потерял дар речи. Главный врач [23:19] Здравствуйте, Антон. Состояние вашего отца резко ухудшилось. Срочно требуется операция. Позвоните мне, когда прочтёте.