***
С момента последнего их разговора проходит неделя. На следующий день Арсений, как и следовало, уехал в Питер. Ничего особо не изменилось, но Антон чувствует непонятную ему пустоту. То ли оттого, что не с кем поговорить, то ли оттого, что хочется поговорить с определённым человеком. Однако так было до тех пор, пока Антону не сообщили, что его отец пришёл в сознание, и наконец назвали часы приёма. Шастун забыл обо всех своих делах и проблемах и собрался так быстро, что мама не горюй. Через несколько минут он уже шёл по коридору в халате, который ему выдали, как только он поднялся на этаж. Постучавшись в дверь, Антон заходит в палату и встречается с родными карими глазами. — Господи, я так рад, что с тобой всё в порядке, — Антон подходит к койке и ярко улыбается, ставя пакет с фруктами на стол, чтобы взять ладонь отца в свои руки. — Как ты себя чувствуешь? — Разумеется со мной всё хорошо, куда я денусь. Не переживай, я себя хорошо чувствую, — Андрей Шастун накрывает второй ладонью руки сына, и старается улыбаться. — Ты, небось, занят был. — Нет, всё нормально. Какие у меня вообще дела могут быть? — врёт, чтобы лишний раз не волновать отца. — Ты лучше расскажи, может, тебе чего принести нужно или врачей позвать? — взволнованно спрашивает Антон, убирая руки, чтобы открыть пакет. — Я тебе тут фруктиков принёс. — Врачей не нужно, зачем беспокоить их, когда со мной всё хорошо. Ни в чём не нуждаюсь кроме сна и еды, а этого здесь хватает. Как у тебя на работе, сынок? — мужчина не сводит глаз с Антона, удивляясь, каким его сын стал самостоятельным и взрослым. Он определённо им гордится. — Ну куда ты так торопишься? Тебе нельзя много говорить, — тут же делает замечание Антон. — А с работы пришлось уволиться. Не бросать же тебя здесь одного. — Но видишь, я жив-здоров, а тебе же надо на что-то жить, — Шастун-старший бросает взволнованный взгляд на сына, который опустил голову. — Всё нормально, у меня есть деньги, — Антон слабо улыбается, чтобы придать себе более-менее жизненный вид. — Ну я же вижу, что тебя что-то тревожит. С друзьями поссорился? — предположил мужчина, на что получил смешок от сына. — Ни с кем я не ссорился, — парень облизывает губы и понимает, что отец видит его насквозь, поэтому что-то скрывать – идея плохая. — Я про кулон хотел спросить. Откуда он у нас? Насколько я знаю, он точно достался ни от дедушки с бабушкой, да и выглядит он не по-нашему, — вернуться в прошлое нельзя, поэтому, что сделано – то сделано. Антон до жути любопытный, но в лоб всё равно боится спрашивать. — Какой кулон? — Андрей аристократично поднимает одну бровь, и Антон достаёт из кармана кулон со звездой. — А, этот. Это случилось до твоей потери памяти. Когда мы переехали в Питер, ты пытался с кем-то подружиться. Помню, как ты к прохожим подходил и просил их дать тебе пять. Ты старался отвлечься... — Шастун-старший осекается, но Антон слабо кивает, давая понять, что всё хорошо. — И твои старания не были напрасны. Ты познакомился с мальчиком в кафе, если не ошибаюсь. Сначала он мне казался закрытым и необщительным, но после нескольких месяцев вашего общения вы хорошо сдружились, и в знак крепкой дружбы мальчик подарил тебе этот кулон, который был в точности таким же, как у него, — заканчивает мужчина, следя за эмоциями на лице Антона. — Таких кулона только два? — неуверенно спрашивает Антон, убирая кулон обратно в карман куртки. — Они уникальны, поэтому я уверен, что их только два. А что? Что-то случилось? — вмиг заволновался старший, бегая глазами по всему Антону. — Пап, тебе нельзя волноваться, успокойся. Всё хорошо, ничего не случилось, — уверяет его парень, поправляя одеяло и заправляя вылезшую из каркаса койки простыню. — А ты случайно не помнишь, как его зовут? Ну, того, кто подарил мне этот кулон. — Вот это ты, конечно, замахнулся. Столько лет прошло, может, и не вспомню даже. Кажется, Алёша? Или нет... Как же его звали-то? Ал... Семён... Сеня... — неуверенно бормочет мужчина, перебирая варианты имён. — Случайно не Арсений? — на этот раз голос Антона звучит уверенно, будто подготовленный к важной презентации. — Да, точно! Арсений! И ведь редкое имя, — Андрей задумчиво трёт подбородок и смотрит в потолок, из-за чего выглядит забавно, вызывая у Антона улыбку. — А когда ты вернёшься в Питер? У тебя ведь там дел много. — Да ну какой Питер, пап? Я тебя тут одного не оставлю. Или ты от меня избавиться хочешь? — отшучивается Антон и понимает, что подобная ситуация была и с Арсением. Почему его стало так много в последнее время? — Мне неловко тебя задерживать, да и я чувствую себя бодрячком, — Андрей Шастун берёт в руки стакан с тумбочки и пьёт из него воду, чтобы освежить горло. Антон прав – много говорить ему лучше не стоит. — Всё хорошо, не переживай. Как только ты поправишься, я сразу же... — Антон не успевает закончить, так как мужчина привлёк его внимание негромким кашлем в кулак. — Нет, — говорит резко и уверенно, чему Антон сильно удивляется. — Ты уже взрослый человек. Я прекрасно понимаю, что тебе приходится туго, оставляя все свои дела в Санкт-Петербурге, просиживая своё время рядом со мной. — Андрей многозначительно смотрит на сына, обдумывая свои слова. — И я, как отец, говорю тебе, что могу обойтись и без твоей помощи, — заканчивает тот, удивляясь собственному порыву. — Но как же... — Ну уймись ты наконец, Антош! Если тебе так страшно, то можешь нанять мне наседку, — снова перебивает его Шастун-старший, поглаживая подушечкой большого пальца тыльную сторону руки Антона. — Ты уверен? — кивок от мужчины. — Тогда... спасибо? — а что ещё ему говорить? Как бы Антон не пытался переубедить самого себя, но ему действительно нужно возвращаться к делам в Питере. Да, он волнуется за отца, ведь тот близкий для него человек, и Шастуну хочется уберечь его изо всех сил, несмотря ни на что. — За что ты меня благодаришь, сынок? Это тебе спасибо, — мужчина мягко улыбается, у него появляются морщинки вокруг глаз, а Антон только и рад запечатлеть этот момент в своей жизни. — Люблю тебя, пап, — Антон сгибается пополам, чтобы как-то обнять отца. Андрей кладёт руки на спину сына и приобнимает его в ответ. Ради таких моментов стоит жить.***
Рабочий день Арсения заканчивается и он мог бы быть свободен всё оставшееся время, но разговор с Выграновским ни в коем случае нельзя откладывать. Пусть Эд и является его другом, с которым он прошёл немало трудностей, но даже его поступок Арсений счёл за предательство. Попов находит Эдуарда на его привычном месте: в студии на диване. Тот лежал и взглядом гипнотизировал телефон до тех пор, пока к нему не подходит Арсений. Выграновский лишь поднимает взгляд и глупо улыбается, будто надеясь, что Попов – его фантазия, которая ни с того ни с сего решила выебать ему мозги. Но Арсений никуда не уходит. Более того, он одаривает Эдуарда гневным взглядом. — Привет, — подаёт голос Эд, не выдерживая этой тишины. — Пока, — съязвил Арсений, спихивая Выграновского с дивана. Тот падает на мягкий ковёр. — Ты совсем из ума выжил, что ли?! Кто тебя вообще просил в это вмешиваться? — рычит Арсений, крепко сжимая руки в кулак. — О чём ты, Арс? — спокойно интересуется Эд, вставая на ноги, чтобы быть на одном уровне с Поповым. — Не прикидывайся, ты прекрасно знаешь о чём я! — Арсений хватает Эда за воротник, крепко его сжимая. — Не лезь туда, куда тебя не просят, — цедит Попов сквозь зубы. — А то что? — усмехается Эдуард, убирая руки Арсения со своего воротника. Он делает два шага назад, скрещивая руки на груди. — Ты сам-то понимаешь, что творишь? Ради какого-то парнишки, которого не знаешь и полгода, ты готов сорвать любой показ. Скажи честно, он твоя новая шлюшка? — Эд выплёвывает эти слова прямо в лицо Арсения, который застыл в немом шоке. Он ожидал чего угодно, но не этих слов. Эд никогда не опускался так низко в его глазах. — Что ты, блять, несёшь?! — Арсений подходит к Эдуарду и ударяет того кулаком в скулу. — Только попробуй ещё раз это сказать! — Арсений снова запускает кулак в лицо Выграновского, и в этот момент Стас заходит в студию. — Что здесь творится? — Станислав быстрым шагом подходит к Эду и Арсению. — Арс, остановись! — он оттягивает модель назад, пока тот в очередной раз не набросился на Выграновского. — Живо ко мне в кабинет! Арсений загнанно дышит, стараясь восстановить дыхание. Он настолько сильно сжимает зубы, что на лице отчётливо видны рельефы нижней челюсти. Станислав отводит его ко входу и они поднимаются на этаж, где находится кабинет Шеминова. — Нет, ну это ни в какие рамки не лезет! — возмущается Станислав, как только они заходят в кабинет. — Скажи, Арс, ты специально это делаешь? — Шеминов садится на стул и прожигает взглядом глаза модели. — И что я делаю?! — Арсений отвечает резко, не имея никакого желания хоть с кем-то сейчас разговаривать. Ему бы одному побыть. — А то ты не видишь, — Стас закатывает глаза, устало вздыхая. — Ладно Выграновский, я понимаю, у вас там что-то личное, но чем тебе не угодила Светлана? Она ведь прекрасный фотограф. Даже я, находясь на фотосессии, заметил её целеустремлённость и тягу к работе, а это важное качество! — То есть, ты хочешь обсудить фотографа, а не то, как я набросился на Эда? — недоумевает Арсений, но когда видит нахмуриевшееся лицо Стаса, отвечает на поставленный вопрос. — Мне не нравится её стиль работы, — находит отговорку Арсений. Ему эти разбирательства ни к чему, но уступать место фотографу он не собирается. Уступит только одному человеку. Да, Светлана показала себя с хорошей стороны, и снимки действительно были выполнены качественно, но это всё не то. Попов не уверен, что именно с ней он готов работать долгое время. У неё даже не зелёные глаза. — Ну если ты думаешь, что твоё мнение является квинтэссенцией, то спешу тебя огорчить, — Станислав складывает документы в стопку и убирает ненужные бумаги, чтобы убрать всё лишнее со стола. Он наливает в две кружки кофе, пододвигая одну из них Арсению. На телефон Шеминова приходит сообщение, на которое он мельком смотрит и продолжает: — Всё дело в Шастуне? Такая откровенная провокация была настолько прямолинейной, что Арсений чуть не пролил кофе и непонятно толком от чего: что его поймали с поличным, или оттого, что он сам позволят себе перейти границы дозволенного. Хочется возразить или перевести тему, но это будет слишком прямым доказательством, что Стас прав. — Молчишь, — произносит Станислав, улыбаясь в кружку. — Значит, я прав. Арсений не то чтобы рад тому, что кто-то знает причину его странных действий, но Стас... он же заслуживает знать? Или это настолько очевидно, что уже каждый второй об этом знает? По крайней мере, два человека точно знают. И Арсению хочется, чтобы один из них либо никогда не появлялся в агентстве, либо закрыл свой рот на замок. — И что, если это так? — рвано отвечает Арсений, поднимая свой взгляд на начальника. — Разве это плохо? Разве плохо то, что Антон единственный, с кем я хочу работать? Не этого ли ты хотел? — Арсений ставит кружку с кофе обратно на стол и не сводит глаз с Шеминова. — Если ты продолжишь... — Нет, сначала дослушай! — перебивает его Арсений. — Ты же видел работы Антона. Они лучше каждого фотографа, которые когда-либо со мной работали. Его идеи – это что-то с чем-то. Неужели ты не хочешь остановить эту череду увольнений? Я не намеренно избавлялся от каждого из них. Это было заслуженно. И если ты, Стас, даже после этих слов будешь говорить мне что правильно, а что – нет, то извини, но я просто-напросто буду игнорировать каждое твоё замечание, — заканчивает своё высказывание Арсений, следя за эмоциями Стаса. Тот начал посмеиваться. — Что смешного? Шеминов лишь кивает за спину Арсения. Попов непонимающе смотрит на начальника и поворачивается назад. Перед ним стоит не кто иной, как Антон. И когда Арсений успел вляпаться в этот пиздец?