***
Ступни мерзнут и мерзкий холод закрадывается под ткань одежды, царапая кожу. На пересохших губах едва чувствуется вкус земли, который собирается кончиком языка и спустя долгие минуты глаза открываются. Голова слегка отдает колющей болью тогда, как во всем теле ощущается необычайная усталость, будто все соки выжали. Чонгук разлепляет тяжелые веки и взгляд его первым делом натыкается на деревянные доски потолка. В воздухе чувствуется ночная прохлада, а единственный источник света теплом исходит откуда-то сбоку. Омега поднимается на локтях и ему тут же помогают присесть на каком-то тонком подобии одеяла. — Как ты себя чувствуешь? — Тэхен обеспокоенно разглядывает лицо напротив и ладонью ведет по скуле Чона. — Ты упал в обморок, когда мы были в лесу. — А где мы сейчас? — Полагаю, это хижина для приезжих охотников из столицы. — Тэхен стягивает с ветхого кресла еще одно одеяло и накидывает его уже на плечи омеги. — Это чужая территория, мне пришлось сломать замок на дверях. Глаза Чонгука тут же расширяются в удивлении, они вновь нарушили закон земель. — Не волнуйся, когда мы выберемся, я отошлю сюда компенсацию. На улице мы бы вряд ли и ночь протянули, а здесь хотя бы есть камин. Чон на это лишь кивает и оборачивается к тому самому камину, в котором трещат поленья. Альфа расстелил одеяло близко к источнику тепла, чтобы омега не замерз, потому что кровати в этой скромной избе не было. Тэхен терпеливо повторно рассказал о том, что на них напали и карета сломалась. Благо преступники на полпути прекратили преследование и им удалось скрыться. Чонгук же видимо упал в обморок из-за переизбытка эмоций, которые до этого из-за страха сдерживались им. — Ночь проведем здесь, а на рассвете пойдем искать выход. Твои родители наверняка уже послали кого-то ко мне в имение, раз ты не прибыл до заката. От моих людей они узнают, что мы давно отбыли и раз не прибыли, то значит, что что-то произошло. Если бандиты не позаботились о карете на дороге, то на нее могут могут наткнуться еще на пути и догадаться отправить с лесником охрану в лес на поиски. Но даже это займет время. — Так будет лучше… Не было слез, истерик, криков и отчаянных слов. Чонгук прекрасно понимал, что на данный момент у них не так много путей для решения этой проблемы. Хосок ни один раз рассказывал о том, как опасны здешние леса и потому даже профессиональному охотнику было бы рискованно быть одному в лесу ночью. Они же и вовсе безоружны. Пиджак альфы был свернут до этого под головой Чона, сам же Тэхен сидел в одной тонкой рубахе и изредка кочергой подталкивал поленья огню. Руки его были в саже, рубашка вся испачкалась, дорогостоящая ткань местами была порвана или же растянута. Волосы спутаны и зачесаны назад, смуглая кожа где-то покрылась испариной, а где-то была испачкана. — Что с твоими руками? — Чонгук ухватился за запястье альфы неожиданно и тут же притянул к себе. Тэхен не успел понять в какой именно момент он был притянут к омеге. — Ты ранен? Ладони Кима были не только в саже, под грязью также выступала кровь, которая местами пленкой застыла на разодранной коже. Чонгук и представить не мог насколько это болезненно, учитывая, что все ранки покрыты грязью. — Пока замок ломал словил пару заноз, — нехотя поделился альфа и постарался отстраниться, но Чонгук не позволил. Омега огляделся вокруг. Убранство деревянной хижины было довольно скромным и единственным его богатством был пожалуй камин, который, к удивлению, даже не был засорен. Из мебели здесь был пустой шкаф, кресло, скамья, стол и пару бочек в самом углу, вероятно, для того, чтобы прятать припасы от дикого зверья. — Ничего не трогай, — сказал Гук и, слегка пошатываясь, поднялся. Согретые части тела тут же прозябли, едва огонь в камине давал желанного тепла в этом месте. Чонгук откинул крышки с бочек, одна оказалась пустой, а на дне другой находилось небольшое количество воды. Питьевая она или нет - значения не имело, нужно было хотя бы смыть грязь с рук альфы, чтобы не усугубить его положение и не подцепить заразы. Тэхен наверняка уже все осмотрел и решил оставить эти жалкие запасы на случай, если замучает жажда, но у Чонгука были другие планы. — Ты должен помыть руки здесь. — Чонгук, это питьевая вода. У нас нету больше запасов. — Тэхен, — настойчиво повторил омега. — Будь добр, помой здесь ладони, иначе можешь подхватить что-нибудь. Чонгук смотрел на Кима несколько секунд взглядом не терпящим возражений и в конце концов тот сдался. Гук помог смыть ему прилипшую грязь, стараясь особо не давить на открытые ранки, после чего они перевязали руку лоскутом сохранившейся чистой ткани. Все это время Тэхену оставалось лишь терпеть малоприятное покалывание и мерзкую боль, но он не жаловался и никак больше не противился Гуку, который сам все доделал. Сколько уже было времени и сколько миновало с их побега, они не знали. Выслали ли помощь? Поняли ли другие, что случилось нечто страшное? Оставалось только гадать и ждать рассвета. Чонгук сел перед самим огнем, играющим в камине, позади него устроился Тэхен, который накинул на свои плечи одеяло и позволял омеге прижиматься к себе спиною в поисках тепла. Они все равно мерзли, Гук дрожал, но пытался это скрыть, чтобы Ким не вздумал отдать ему единственное нормальное одеяло, Тэхен же безмолвно глядел на бревна, тлеющие под натиском беспощадной стихии. — Ты достаточно спокоен, — нарушил тишину вдруг альфа. — Толку-то от слез. Здесь итак влажно, — пожал плечами Чонгук, не оборачиваясь. — Мы же живы, да и отделались легко. — К такому спокойствию тоже романы приучают? — в спокойном голосе Тэхена послышалась улыбка. — Разве можно быть готовым к чему-то неожиданному? Романы - это не инструкция к выживанию. — И что ты тогда полезное черпаешь из романов, помимо эстетического удовольствия и чудно скрашенных дней? — Надежду, — звучит в ответ приглушенно. Герои романов – выдуманные люди, судьбы которых порой куда хуже, нежели самого читателя, но они все равно проходят все испытания и доходят до заслуженного финиша. Так почему не сможет и Чонгук? Те герои тоже бывают дворянами, а бывают конкурами и посудомойками, бывают императорами и слугами господ, но разве они все не равны в этих историях? Чонгук вчитывается всякий раз в строки, где на кого-то обрушается очередная волна невзгод и с переживанием думает: «А справится ли герой?» — и всякий раз ответ один. Так почему Чонгук не смог бы также? Единственный минус — надежда его подкрепляется не верой в себя, а верой в выдуманные истории из потертых книжек. — Занятно. — Почему ты так интересуешься этим всем? — Чонгук повернулся к альфе, тут же поймав его взгляд, в котором читалась усталость. — Не думаю, что человеку, который не любит книги, интересно слушать о романах. — Но я же слушаю о тебе, а не о романах. — Но зачем так слушать о… — Чонгук, ты не замечаешь или намеренно игнорируешь меня? — перебил Тэхен, слегка нахмурившись, словно озвучил очевидные вещи. — Я интересуюсь тобой и твоими увлечениями, потому что мне это интересно и я хочу узнать тебя лучше. Разве это плохо? Я хотя бы раз сделал что-то против тебя? — Ким неотрывно глядел в темные глаза перед собой и не позволял отвести взгляд. Да, он, бесспорно, любит играть с этим юношей в гляделки, догонялки и «горячо-холодно», но сегодня он слишком устал и ему бы хотелось прояснить несколько моментов. Тэхен теперь чертов заложник. Даже когда сегодня на кону стояла его собственная жизнь, он желал лишь спасти Чона, который вообще не должен был никогда испытать подобного страха. — Любопытство вполне приемлемо при знакомствах… — нашел определение чужим словам Гук, который напряжение в воздухе уже кожей ощущал. — Да, черт… — выругался альфа. — И каждый второй так любопытен при знакомстве с тобой? Каждый второй спрашивает о стилистах, просит порекомендовать бутик или дать адрес такого ловкого визажиста с парикмахером. Иногда спрашивают из какой ткани блуза и какими духами пользуется омега, порой могут поинтересоваться досугом, а потом тут же сворачивают к темам о сортах лучшего чая, о салонах в столице и новых кондитерских, в чем Чонгук совсем не силен. Никому в свете и дела нет до любимых занятий Гука, содержаний его «бессмысленных» книжек и рассказах о детстве, которое прошло в четырех стенах. Удивительно, но раньше Чонгук совсем не выделял из числа дворян Ким Тэхена, который всегда каким-то чудом оказывался рядом, никогда не стыдил за незнание каких-то основ этикета или танца, и с искренним интересом слушал об этих самых книжках. Альфа был просто человеком, который выделялся разве что за счет не самой чистой репутации и своего скверного характера, пусть он и помог пару раз Чону, но все же его благосклонности добиться сразу не смог. А сейчас же. Сейчас Чонгук думает о Тэхене чаще, чем о близких, о любимых героях романов и чаще, чем о собственной судьбе. Чонгук боится стать очередной «жертвой» чужого обольщения и игр. Он был осторожен с альфой долгое время и отказывался его принять даже в качестве собеседника, но теперь что-то в нем будто перемкнуло и он больше не имел сил сопротивляться и выдумывать новые причины отказывать. Сейчас же Чонгук спокойно сидел вплотную к альфе, лопатками упирался в его грудь и грелся, пока чужое дыхание щекотало ему затылок. В этой холодной хижине, даже после того, как они едва избежали смерти, было совсем не так уж и плохо, поэтому Чонгук не хотел больше копаться в своей голове в поисках каких-либо ответов на волнующие вопросы. Пока Тэхен рядом, омега уверен, что ему ничего не угрожает, и это невероятное чувство спокойствия впервые греет Чона изнутри. — Но ты ведь не каждый второй… — произносит Чонгук, глядя в глаза альфы одну простую истину. Тэхен ведь и вправду уже давно не простой проходимец, он влез куда-то глубже. Тэхен на мгновение показывает огонек промелькнувшего удивления, после, словно хочет что-то сказать, слегка подается вперед. Его горячее дыхание касается губ омеги, но Чонгук не отстраняется, будто заколдованный мальчишка, и преданно смотрит в глаза собственной погибели. — Можно? — спрашивает негромко альфа. Он не уточняет, но Чонгук прекрасно понимает о чем он и сердце его замирает в предвкушении. Вот он – решающий момент! Они либо сделают этот шаг навстречу друг другу и окунутся в неизвестность с головой, либо же сделают десять шагов назад и никто из них уже не будет знать насколько сильно вырастет расстояние между ними, которое Тэхен в одиночку преодолевал, чтобы показать, что это действительно то, чего он желает.Magic – Rudy Mancuso, Maia Mitchell
— Можно. — надломленно звучит в ответ. Чонгук думал, что красиво описанные первые поцелуи в романах – это просто «чтобы было» или же истина открытая тому, кто наконец дорвался до уст своей искренней первой любви. Иначе как можно так красиво описать какое-то касание? Позвольте, как же сильно все же ошибался омега, он понял лишь тогда, когда на своих губах почувствовал мягкость чужих. Тэхен был аккуратен, он прекрасно понимал, что это первый поцелуй Чонгука и потому движения его были мягкими и помогающими. Одна ладонь его легла на затылок юноши, и пальцы альфы зарылись в темные локоны. Он целовал со всей своей возможной нежностью, поочередно сминал уста и учил Чонгука слепо следовать за ним, как это было в их первую встречу во время танца. Чон тогда следовал и Тэхен помог ему во всем. Дыхание омеги то сбивалось, то вновь восстанавливалось, но он все равно не отстранялся и продолжал отвечать на умелые касания альфы, поцелуй с которым выходил довольно откровенным для первого. Что же будет потом? Гадать не хотелось. Одной рукою Чонгук уперся прямо в бедро альфы, чтобы не утратить баланса, пока губы его скользили по чужим. Казалось бы, что поцелуй можно уже оборвать, но никто не спешил этого сделать. Чонгук ощущал приятное тепло по всему телу, которое неожиданной водой окатило каждую клеточку тела и ему безумно нравилось это чувство, как и тот факт, что он испытывал это именно рядом с Тэхеном. Альфа был уступчив, он позволял Чонгуку самому пробовать вести. Как в жизни, так и в поцелуе, приноровившись, омега хотел попробовать сделать также или даже лучше, отчего поцелуй в скором времени принял более настойчивую форму. Остановил это безумство короткий низкий смех альфы, улыбку которого Гук почувствовал собственными губами и слегка отстранился. — Так понравилось? — улыбаясь, словно довольный хищник, чьи глаза в свете камина, горели янтарем, спросил альфа. — Понравилось, — честно признался Чонгук, облизав собственные губы. От этого зрелища у Кима перехватило дыхание и он загляделся. Однако после вновь перевел взгляд к горящим глазкам-бусинкам. — Можем попробовать еще кое-что, — предложил неожиданно альфа, шепотом обжигая чужие влажные губы. — Что же? — Используй язык, — произнес Тэхен, — я покажу как. Чонгук лишь послушно кивнул. К тому моменту он уже полностью развернулся к альфе и уместил ладони на его широких плечах, пока чужие руки покоились на его талии и беззастенчиво прижимали ближе. Тэхен вновь поцеловал, Чонгук же, обученный основам, рьяно ответил. Теперь только все ощущалось иначе, словно куда откровеннее. Язык Кима по-хозяйски вторгся в рот Чона, он задевал язык, небо, и проходился по зубам, вызывая новые разряды тепла по всему телу. Чонгук не сразу принялся следовать чужому уроку, чувствуя покалывающее смущение на кончиках ушей. Развязные действия альфы вгоняли его в краску и, благо, из-за плохого освещения Ким не мог этого заметить, иначе Гук бы точно захотел провалиться сквозь землю. В звуке треска поленьев тонуло их сбитое дыхание, едва восстанавливаемое в жалких промежутках. Только спустя несколько минут, когда здравый смысл покинул Чонгука, уступая раскрепощению в чужих руках, омега вновь попробовал повторить чужие махинации. Хватка на талии тут же неожиданно окрепла, а уст коснулся довольный рокот, Чон понял, что находится на правильном пути и доставляет альфе такое же удовольствие, каким тот наградил его. В его касаниях прибавилось уверенности, он осознал ту истину, что способен вызвать в человеке такую бурю эмоций и желание. Если в романах такие чувства обычно описывали как легкость и свободу, то Гук мог сравнить их разве что с раскаленным железом или же лавой, которая накрывала с головой. Весь холод тут же отошел на задний план, а былое смешанное чувство страха перед будущим и прошлым стерлось, словно ничего, кроме этой реальности, не осталось вокруг. Омега прижимался ближе, желая согреться и поделиться теплом, альфа же позволял ему делать все, что угодно. Ночь за стенами хижины прятала их этим днем от всех иных невзгод, и позволяла наконец понять не только себя, но и друг друга.***
— Та сторона ствола, на которой расположен густой мох или лишайник, обращена к северной части света, — проговаривает вслух Чонгук, оглядываясь вокруг. — А если посуда ночью гремит на кухне, то это призраки жрать хотят, — бубнит альфа в той же манере. — Тэхен! — гневно посмотрел на него омега, сведя брови в переносице. — Нужно же как-то разрядить обстановку! — взмахнул ладонями Ким. Они на рассвете покинули домик, который успел остыть за ночь, потому что дров не хватило до утра и вскоре в камине трещали разве что угли. Оба невыспавшиеся, уставшие и жутко голодные, с чувством подкрадывающейся, но пока терпимой жажды. Чонгуку удалось подремать пару часиков в объятиях альфы, а вот Ким не смог сомкнуть глаз и потому теперь зевал едва ли не ежеминутно. Сидеть на месте и ждать помощи было слишком глупо, поэтому, прибравшись, они покинули хижину. Утром в лесу было ничуть не теплее, чем ночью. Сонливого Гука сразу пробило на дрожь, Тэхен же, казалось, и вовсе перестал различать температуру. Его пиджак был сырым и грязным, потому он его так и оставил в хижине, решив не таскаться с тряпкой, которая когда-то была благородным одеянием из дорогой ткани. Сейчас меньше всего его волновал внешний вид. Чонгук выглядел как птенец, он был взлохмачен, одежда была измята и местами в грязи, а воды в бочке едва хватило на то, чтобы умыть лицо. Даже таким он казался Тэхену до чертиков милым, так что тот с трудом отрывал от него взгляд и искал хоть какие-нибудь тропы, да следы, чтобы выбраться. Нельзя было допустить, чтобы Чонгук заболел здесь. Они и без этого плутали по лесу уже не первый час. — Древесная кора намного чище, тверже и светлее на южной части ствола… — Чонгук, — перешел на шепот вдруг Тэхен, окликая юношу. — …чем на северной части. — Чонгук! — повторил настойчивее альфа. — Что такое? Я тут вообще-то стараюсь понять куда мы идем, - развел руками возмущенно Гук. — Сюда кто-то идет, — коротко ответил Тэхен, отчего глаза омеги тут же загорелись то ли страхом, то ли надеждой. — Держись около меня. В два шага альфа сократил расстояние и взял юношу за руку, притягивая к себе. Чонгук послушно встал рядом и стих, едва выглядывая из-за спины альфы, чтобы оглядеться. Чужеродные шаги и вправду с каждой минутой слышались все отчетливее и нагнетали тем самым напряжение, пока источник шума не показался из-за густых кустов. Увидев его, Тэхен тут же расслабился и сделал шаг в сторону, открывая вид Чонгуку, который увидев брата, тут же кинулся к нему с радостным вскриком. — Хосок! Альфа сразу же заключил брата в крепкие объятия и уткнулся ему в макушку, прикрыв глаза. Чонгук отчетливо слышал как сходит с ума сердце хена, который до этого момента морально готовил себя к худшему результату, к истерзанному диким зверьем телу или же чему-нибудь еще. Видеть родного брата живым и невредимым было для Хосока так волнительно, что он растратил всякий дар к речи и мог лишь крепко сжимать холодную фигуру, чтобы проверить, настоящий ли он. Они о пропаже Чонгука в имении узнали не сразу. Когда Хосок прибыл домой, то матушка, расхаживающая взад-вперед по комнате, сообщила, что Гук отправился в гости еще по утру, однако все еще не прибыл, отчего за ним послали карету из имения. Когда альфа узнал от матери к кому именно отбыл его брат, то был просто в ярости. Он никогда не верил этому Киму и теперь, когда из него пропал Чонгук, Хосок поклялся и вовсе убить альфу без раздумий, если с головы его брата упадет хотя бы один волосок. Хосок не боялся казни, клеветы или наказания, все о чем он думал, пока верхом следовал по пятам отправленного экипажа со своими людьми – это о том, как бы не опоздать. Сломанная карета с эмблемой имения Ким ничего хорошего не предвещала. Перевернутый транспорт нашли на скате основной дороги, там же вся земля была в крови, но не было ни лошадей, ни человеческих тел. Даже гильз со стрелами рядом не нашлось. Тогда единственной надеждой был лишь вытоптанный в высокой траве след, который обрывался в лесу. Поиски велись всю ночь с фонарями, люди рассредоточились по периметру и разошлись в разные стороны, чтобы побыстрее обнаружить хоть что-то, но все было тщетно. Кто бы мог подумать, что пропажа найдется утром в целости и сохранности. Как окажется потом со слов Гука, на карету напали бандиты и все могло бы кончиться куда хуже, чем себе до этого представлял альфа. Благо, Тэхен вовремя совладал с эмоциями и страхом, благодаря чему они смогли избежать худшей участи и даже не умереть от переохлаждения ночью. Все благодаря Ким Тэхену. Хосок надевает свой теплый плащ на брата и велит омеге следовать за его человеком, который выведет его прямиком к скакунам. Обещает брату, что все будет хорошо и тот, обняв напоследок альфу покрепче, послушно разворачивается и идет за слугой, мельком лишь взглянув на Кима. Им с Тэхеном определенно есть о чем поговорить еще. Когда спины ушедших скрываются за кустами, Хосок делает несколько шагов в сторону альфы, который не двигается с места. Тэхен все это время ни одного слова не вымолвил, позволяя братьям прийти в себя и теперь же на лицо его вернулось привычное высокомерие, коим всегда называет эту гримасу Чон. Альфа становится почти вплотную и протягивает руку для пожатия, а сам взгляда не сводит с Кима. Сейчас тот самый момент, когда стоит зарыть топор войны как можно глубже и мыслить здраво. Поэтому Хосок притягивает Тэхена в крепкие благодарные объятия, когда тот отвечает на рукопожатие. Альфа ладонью бьет по спине, словно они давние приятели и просто молча так стоит несколько секунд, пытаясь собраться с мыслями. Когда же этот сентиментальный жест разрывается, Хосок вновь отстраняется как ни в чем не бывало. — Я не знаю как тебя благодарить за то, что ты спас Чонгука. Я никогда не смогу расплатиться за это в полной мере, но знай, что я твой должник, — Чон действительно не уверен, что в этом мире существует достойная плата за чью-то спасенную жизнь, поэтому все, что он может сделать – это лишь стать должником. — Я делал это по собственной прихоти, а не для того, чтобы мне был должен сам Чон Хосок. Однако я приму эти слова к сведению, — Тэхен вновь ухмыляется в привычной манере, хотя и выглядит откровенно подуставшим и не выспавшимся. — Первым делом поедем в наше имение. Мать себе места найти не может, а тебе бы лучше в таком виде дома не показываться, в любом случае доложат же старшим. К коням, привязанным у прилесья, идут уже по вытоптанной тропе. Тэхен к тому времени чувствует себя безбожно замученным и мечтает разве что о ванне и о том, чтобы омега все же не простудился. Хосок же, который идет позади, интересуется деталями происшествия, чтобы лично взяться за дело с аварией, ибо, по его мнению, это совсем не похоже на случайное столкновение. Ведь было бы это так, то Тени не оставили бы в живых никого. У них были стрелы и они довольно меткие, так почему же просто не застрелили беженцев, тогда как легко бы могли попасть с такого расстояния? Многое не складывалось. — Так что я займусь этим делом лично, — твердо проговаривает Чон, отвязывая коня от ствола. — И кто бы это мог быть? — Тэхен выгибает бровь в вопросе. — Покушение на двух членов влиятельных семей не с целью убить - дело сомнительное, как по мне, — вслух рассуждает Ким, прикидывая варианты мотивов преступников. — Ты уверен, что это были Тени? — Не разглядывал, мне нужно было как можно скорее смыться. Кучер крикнул, что это они, а после карета завалилась на бок, — рассказывает альфа, вспоминая события минувшего дня. — Думаешь, это могли быть наемники? — Почти уверен.***
После расслабляющей ванны с маслами Тэхен чувствует себя буквально заново родившимся. Он надевает одежду, которую ему приносит прислуга из лучшей гардеробной и позволяет придворному лекарю обработать все раны на ладонях. В имении Чон по прибытии найденных вместе со старшим сыном стало крайне шумно. Сам Господин Чон отсутствовал в связи с командировкой и об этой ситуации не знал в принципе, а вот Госпожа все это время не находила себе места, по словам слуг. Тэхен первым делом с дозволения Хосока, в сопровождении приставленной прислуги направился в ванную комнату, где наконец обрел приличный вид. По чувствам он словно в лесу провел год, а не одну ночь. Как только он закончил с процедурами, его позвали на общий обед и альфа, который заранее планировал лично встретиться с хозяйкой, сразу же согласился. В столовую его сопроводила все та же приставленная прислуга, и как только двери раскрылись перед Кимом, пропуская в залитую светом комнату, он услышал голос Госпожи. — А вот и юный Господин Ким! — воскликнула Чон Шии и сразу же встала из-за стола. Первым подошел альфа, он склонился в уважительном приветственном поклоне и аккуратно едва коснулся протянутой женщиной ладони. — Я все еще не поблагодарил вас за то приглашение на прием, Госпожа Чон. — Да что ты! Ты мне сына спас от бандитов, теперь наша семья перед таким отважным альфой в долгу! Я за всю ночь глаз сомкнуть не могла, так переживала за Чонгука, места себе не находила. Чего только не надумала! Если бы Хосок не взял всю ситуацию в свои руки и не пообещал найти брата, то я бы лично отправилась на поиски! — Чон Шии прикрыла на мгновение глаза и схватилась за сердце, будто в приступе мерзкой боли. — Хосок рассказал мне о том, что вам пришлось пережить. Это достойно похвалы и всякой благодарности! Ох, сколько же за ночь я выпила лек… — Достаточно, матушка, — резко прервал Хосок ее монолог. — Все же в порядке, так давайте пообедаем, к тому же они не ели со вчерашнего дня. Женщина молча оглядела старшего сына, но все же отступила и вернулась за стол, приглашая и желанного гостя к трапезе. К столу подавали куксу с онменом , а также тхан и пхенчхан . Видимо, Госпожа решила побаловать гостя и членов семьи традиционной кухней, которую этим днем выставил повар имения. То ли виной тому голод, то ли прирожденный талант повара, но обед удался просто чудесным. За столом все прошло в довольно спокойной обстановке. Альфы вновь обсудили аварию, но вслух о подозрениях относительно наемников ничего не произнесли, чтобы еще больше не пугать Госпожу. Чонгук же отчего-то все время отмалчивался, а затем пожаловался на головную боль и отлучился первым. Тэхен провожал юношу встревоженным взглядом, ведь они так и не поговорили после произошедшего ночью, а какие-то моменты все же хотелось разрешить, чтобы не возникло недопониманий в дальнейшем. Если сейчас Чонгук вдруг пожалел о содеянном и будет бегать от альфы, то это будет куда хуже, чем любая другая истина. Тэхен надеялся, что омега поймет его чувства и намерения. От предложенной комнаты для отдыха Тэхен вежливо отказался, сказав, что пора бы ему домой, чтобы не запереживала прислуга и не донесла матери, иначе одним паникером будет больше. Произошедший инцидент Ким все же хотел бы скрыть от матери, чтобы она не волновалась попусту, ведь альфа сам может справиться с этой проблемой. Распрощавшись с добродушной хозяйкой и Чон Хосоком, Тэхен отбыл из имения Чон на предоставленной карете в сопровождении двух приставленных стражников.***
— Как можно быть таким…таким… — Беспечным? — подсказал Тэхен, усмехнувшись. — Именно! — всплеснул руками Аларик, одаривая своего хозяина злостным взглядом. — Вы должны были заранее сообщить, что вас не будет так долго, Господин! А если бы прибыла ваша матушка? Как же, однако, беспечно… — Простите, можно войти? — прервала поток возмущений Ванесса, выглянув из-за двери. Когда Тэхен кивнул, она бесшумно проскользнула тенью в комнату и протянула ему два конверта. — Пока вас не было, Господин Ким, вам пришло два письма от Господина Мина. — О как, — тут же отвлекся Тэхен, забрав конверты. — Благодарю, Ванесса. А теперь оставьте меня, голова кругом. Аларик хотел было вновь возмутиться, но Ванесса вовремя подхватила его за руку и буквально вытащила за двери, напоследок заперев за собой. Когда шаги слуг перестали раздаваться в коридоре, Тэхен с конвертами подошел к камину и сел перед ним в мягкое кресло, раскрывая бумагу в области восковой фамильной печати. Первым открыл менее широкий конверт и там оказалось само обращение товарища. «Дорогой мой Друг! Хорошо ли живешь? Как обстоят дела у твоих родителей со здоровьем? Пишу тебе я, собственно, за тем, чтобы уведомить о том, что я выполнил твою просьбу относительно запроса в архив о копии выданной бумаги. Поначалу, признаюсь, я не был уверен, что мне по силам выполнить данный запрос, но все же имя моего отца помогло мне достать нужную информацию. Надеюсь, что это именно то, что ты искал. Твой дорожайший друг, Мин Юнги» Быстро изучив текст письма, Тэхен тут же отложил бумагу. Он просил Юнги об этой услуге чуть после их последней встречи в его имении и, признаться, не думал, что его друг действительно сможет достать необходимую информацию, ведь это было прямым нарушением закона о конфиденциальности документов архива, однако отец Мина там был не последним человеком и именно его фамилия имела там вес куда больше, нежели Тэхена. Номер необходимого запечатанного конверта Ким узнал еще от помощника отца, а вот содержание для него оставалось загадкой до этого момента. Что же за информация была так важна его отцу, человеку, который никогда не шел на пути бизнеса грязными методами, а тут вдруг стал копать под семью своего главного конкурента? Вся информация, вес которой был неизвестен, крылась в тонком конверте, государственную печать которого сейчас рвал Тэхен, вновь переступая черту закона. Какой же из скелетов семьи Чон всплывет теперь? Альфа не думал пользоваться этой информацией, разве что узнать, что именно так заинтересовало его отца и понять как далеко тот решил зайти ради неизвестной цели. Эта информация до Тэхена и вовсе дошла совершенно случайно. Почти. Альфа извлек один единственный лист из конверта неспешно и после принялся вчитываться в строки, которыми не была исписана даже вся лицевая сторона. Однако, чем больше он вчитывался, тем больше путался и в голове его не происходило никакого проявления картинки, разве что добавилось несколько новых деталей и несостыковок. Альфа убрал бумагу на стол, поднялся с кресла, подошел к комоду, чтобы взять оттуда графин с алкоголем, а после щедро отлил напитка себе в стакан и осушил за один глоток. Ни черта не прояснилось. — Чон Чонгук не сын Чона Сохва.