я рядом

Она в собственной блевотине задыхалась. Руки, ноги, шея, кисти — онемело всё. Тело в судорогах билось, лицо от боли перекосило. Одежда к коже прилипла. Слишком долго девушка себя убивала, слишком долго по кривой дороге шла. Виолетта мычала что-то невнятное, маму звала и мечтала поскорее сдохнуть в туалете грязного клуба. Она буквально считала, что это ее прямое предназначение. А за дверью музыка играла. На танцполе люди танцевали под блеском софитов. Они один за другим рюмки водки выпивали, коктейли, шоты. Они таблетками закидывались и смеялись много. Они не знали, что в туалете человек умирал. Мерзко, противно и в одиночестве. Да, Виолетта одна была. Она всегда одна была. Она в мучения с головой окунулась. Её каждый раз било током так, будто она преступник и ждет смертной казни. А музыка эхом продолжала в ушах её звенеть. Умереть в противном туалете, где недавно кто-то кому-то отсасывал, не было приделом её мечтаний. Вилка в целом жить хотела, она любила наслаждаться солнцем, погодой, скучными парами и вечными нравоучениями матери. А что сейчас? Она грязная, никому ненужная и до смерти безобразная. В туалете невыносимый запах стоял. Будто сотню бомжей в одной кабинке закрыли, помоями облили, и поджечь решили. Лампа над зеркалом мигала, белый свет напоминая. Самое то, чтобы сдохнуть наконец-то и в рай попасть. Хотя в случае отбитой наркоманки — ей прямая дорога в ад. Это была последняя доза. А дальше темнота только, мучения в адовом котле и вечные терзания себя за то, что когда-то решила тот порошок из рук незнакомого парня взять. Сначала ведь весело было? Вилку уважали все, она веселая и смеялась часто. Она душой компании была. Её на каждую тусовку звали, потому что знали, что тогда вечер ахуенно пройдет. Малышенко хуйню творила и народ веселила, а после домой приходила, по стенке сползала и умереть мечтала. Её жизнь заебала. В ней клоуна все видели. С красным носом и разноцветными кудряшками на голове. А ведь она стихи писать любила, рисовать и бить татуировки. Пусть существование в бренном мире угнетало, она на тот свет не хотела попасть. Рано ещё. — Разлеглась здесь, — усмехнулась точная копия Виолетты. — Ты головой своей ебаной дверь подпираешь, люди хорошие зайти не смогут. Матильда к девушке подошла и с угнетающим взглядом оценила. Усмехнулась, прядь выпавшую за ухо заправила и назад отвернулась. А после пнула брюнетку ногой в живот. Та от боли скрючилась, и рот постаралась рукой прикрыть. Новый рвотный позыв был. — Помоги мне, — со слезами на глазах девушка молила. Она руку попыталась вперед протянуть, но не получалось ничего. Потому что не было её в том мире. Она на пороге между смертью и жизнью находилась. — Зачем? — не старалась улыбку свою подавить. — Ты скучной стала. Вот не станет тебя, и я новую подругу найду. Виолетта кричала. У неё звон в ушах стоял. С ней рядом на коленях Лиза сидела, и глаза подруги пыталась открыть. Она в зрачки смотрела и только черную точку видела. Она умоляла, просила, чтобы та хотя бы какой-то признак жизнь подала. Но Вилка считала, что одна она в том туалете. Перед глазами только Матильда стояла и понять, что она лишь часть воображения — было почти невозможным. Она с Матильдой уже несколько месяцев дружит. Всё время свободное проводит. А дать себе право считать, что она просто глюк от наркотиков — значит признать свою зависимость. — Нахуй ты вообще её в этот клуб повела? — со слезами на глазах и молящим тоном кричала Индиго. Она как узнала о том, что Вилка в при смерти в туалете лежит, тут же примчалась. А когда дверь открывающееся с головой подруги столкнулась, и та выть начала, будто в неё тысяча ножей воткнули, Лиза вовсе паническую атаку словила. Металась из стороны в сторону, молила Кристину телефон ей отдать, дабы скорую вызвать. Но та запрещала. Потому что вместе с ними приедет полиция и их загребут в отдел. А какая нахуй разница, если прямо сейчас Виолетта жизни может лишиться? — Я никого не приводила, она сама меня позвала, — Кристина продолжала глупые отмазки кидать, защищалась. Сама понимала, что виновата. Нельзя было её надолго одну оставлять. Она же всегда глупости творила. К тому же Крис давно секрет Вилки разгадала и поняла, что та наркотиками балуется. Почему же не спасла? Неужели сама сорваться боялась? А риск был. Даже в этот вечер она мечтала пару дорог снюхать и от реальности сбежать. Там Индиго нет, влюбленностей и привязанностей. Захарова может быть тоже свою личную Матильду встретить хотела и полностью в пороках своих утонуть. — Ты следить, блять, за ней должна была! — Лиза кулаком по зеркалу ударила. Разлетелось оно на мелкие кусочки и в ноги брюнетки упало. Индиго от боли скрючилась и кулак сжала, пытаясь кровь остановить. А та из ран продолжала литься, все микробы за собой собирая. Плевать Андрющенко было. Она эмоционально неуравновешенна была в тот вечер. А наркоманские замашки подруги окончательно её сломали. — Ты ебанутая! — Захарова с недовольством в сторону Лизы посмотрела. Она в психической больнице находилась. С одной стороны Виолетта на полу валяется и ногами дергает, будто пора экзорциста вызывать. С другой сторону ебанутая Индиго, решившая ситуацию окончательно безвозвратной сделать и зеркало разбить. Она кровью каждый миллиметр раковины заплескала. Но продолжала стоять. Смотреть на себя сквозь оставшиеся осколки и стоять. Кристина часть рубашки оторвала и к Индиго направилась. С силой руку её взяла и на себя потянула, как можно больнее на рану нажимала. Потому что Лиза бесила её, прямо как раньше. И хотелось ей боль причинить, чтобы та понимала насколько Кристине больно тоже. Андрющенко зашипела и глаза зажмурила. Виду старалась не подавать, а только руку вырывала. Мелкие кусочки зеркала в руку ей впивались, новые раны отрывали. Но Лиза же гордая. Она помощь чужую никогда не примет. Её в прошлое вновь унесло. Когда она на асфальте мокром лежала и компания Захаровой вокруг нее толпилась. Они словами мерзкими кидались, иногда монолог ударами разбавляли. — Не рыпайся ты, — грозно предупредила Кристина. — Или рядом с ней прилечь хочешь? — Я хочу, чтобы ты отстала от меня, — выплюнула слова Лиза и наконец-то руку свою вырвала вместе с куском ткани. — Рану сначала промой, а уже потом перевязывай. Крис плюнуть на Лизу решила. Надоело ей за девушкой бегать, заботу свою предоставлять. Не хочет? Ну и не надо. Сейчас жизнь Вилки важнее, а не какая-то сумасшедшая Индиго. Пока Андрющенко рану промывала и руку старалась осторожно перемотать, Кристина голову Виолетты на колени положила, волосы сырые с лица её убрала. Она по карман шерстила, пока пару пакетиков наркотиков не нашла. Откинула их в сторону. Могла и себе забрать ведь. Тоже забыться. Тоже потеряться. Тоже сдохнуть в какой-то подворотне и в ад попасть. Зато там Лизы не будет. Зато там проблем не будет. О чем же она думала? Или о ком? Кристина Виолетту на пол уложила и голову ее на бок повернула. Челюсть разжала, пусть та и сопротивлялась, мычала и руками размахивала. Она пальцы к шее приложила, пульс мерила. Есть. В тот момент это больше чем достаточно было. — Нет, мама, не надо, — Виолетта дергалась и головой в разные стороны вертела. — Ко мне поехали, — грозно Захарова итог подвела. Лизе много раз повторять не надо. Они Виолетту подняли, чтобы та на ноги встала и быстрее из этого злосчастного клуба сбежали, полный погром за спиной оставив. *** — Иди на кухню, ищи в аптечке кордиамин и шприц на пять миллилитров, — выпалила Крис, когда они наконец-то в квартире оказались. Она Виолетту с плеча скинула и на пол в коридоре положила. Вновь проверила пульс. Он быстрый ритм отбивал, будто барабан в оркестре. Изо рта девушки пена пошла и та задыхаться начала, мычать и встать пытаться. — Быстрее блять! Кристина два пальца в рот девушки засунула, язык нащупала, из глотки его доставая. Она рвотные массы убирала, старалась сама коньки не отбросить. — Ты точно знаешь что делать? — Лиза подбежала и все необходимое Захаровой отдала. Крис усмехнулась. Она знала больше, чем медицинские сестры в больницах. — Ремень свой возьми и чуть выше вены Вилки обмотай, чтобы синяя полоса появилась. Крис лекарство набирать начала в шприц. С руками трясущимися. А после вены Малышенко нащупала и медленно вводить начала. Та мычала от боли в теле. У неё кости каждый раз ломались, судороги по всему телу распространялись. Лиза подругу по голове гладила и молила, чтобы та глаза не закрывала. Она говорила, говорила, говорила. В собственных слезах захлебывалась. Она теперь ни на минуту подругу не бросит. Ни за что на свете. Она вину чувствует. Как показывает практика, Лиза мечтала на месте её оказаться и мучиться. Потому что лучше она, чем другие. — Её на кровать нужно положить и раздеть, — спокойно Захарова промолвила, и шприц в угол комнаты кинула. Потом заберет. Если вспомнит, конечно же. *** Кристина на кухню к Лизе зашла, сигарету из пачки достав, прямо в комнате закуривая. Потому что она заебалась. Она морально вымотана была за этот день. — Не ной, — тут же выдала, когда слезы Индиго увидела. — Не было передоза у неё. Слабая форма. К утру оклемается. Индиго истерично смеяться начала и вставать из стола. — Действительно, что это я ною. Я же просто видела, как подруга моя в ебаном туалете притона умирает! — Меня виноватой как всегда считаешь? — усмехнулась Крис и об косяк облокотилась. — Конечно же, так ведь проще. Я всегда виновата. И на колесе обозрения я была виновата, и на дороге тоже я, блять, виновата была! — Ты сейчас серьезно хочешь об этом поговорить? — Кристина кивнула. — Ты же понимаешь, что мы так и не придем ни к чему? — Тогда скажи мне это в лицо. Я тебя хочу услышать, — Захарова на крик сорвалась. — Скажи! — Ты услышать хочешь меня? Хорошо, отвечу тебе. Хватит себя считать мученицей великой! Ты только и можешь ходить с недовольным лицом, говорить какая грязная неправильная и противная. А что по итогу? А по итогу ты только до нервных срывов доводить можешь со своими качелями эмоциональными. Но знаешь, я тоже могу истерить! Лиза со стола тарелку схватила и на пол её кинула. Та разбилась, как зеркало в туалете. Белые осколки по всей кухни разлетелись и в самые укромные уголки забились. — Всегда только о себе думала и хотя бы раз спросила, что чувствую я, — Лиза вновь взгляд на осколки кинула, слабо усмехнувшись. По волосам черным рукой провела, с лица убирая, потому что те предательски в глаза лезли. — А я блять, что сделать пыталась? — сорвалась Кристина. — Я говорила тебе, что меня мысли мои убивают. Что я целовать тебя хочу, обнимать. И что я это мерзким считаю. А ты? — А ты это мерзким, блять, считаешь! Сама на свой вопрос ответила. — Хочешь сказать, что это не так? — выдавила из себя Захарова. Она врала. Она мечтала каждый раз Лизу касаться и чувствовать отдачу. — Это ты меня целовала, значит хотела, — Андрющенко руки в волосы запустила вновь, оттягивая. — Боже, зачем я вообще с тобой разговариваю. — Заебала ты меня с истериками своими! — Кристина сигарету кинула и ногой потушила. Она к Индиго ближе подходить начала. — С тобой поговорить уже какой раз пытаются, а ты вид делаешь, что всё заебись, что так должно, блять, быть! — А к чему мы придем в итоге? К тому, что плохо тебе? Что ты сломанная раз девочку трахнуть хочешь? Я просто не понимаю, зачем ныть вечно, действия предпринимать, а потом вид делать, что не было ничего. — А ты хоть раз отвечала? Блять, серьезно? То есть ты буквально говоришь мне, что я сломанная и, блять, насиловала тебя? Действительно, на что я рассчитывала, — рассмеялась. — Нет, знаешь ты права. Не надо было вообще тебя трогать. Глупо было думать, что это взаимно. — Кто тебе такое сказал вообще? — Ты! Ты ничего не делала! Считаешь, что самая главная в этой жизни? Только вот это я старалась, я пыталась, я чувства свои показывала. Я каждый раз ебаный через себя переступала, чтобы ты просто говорила мне забыть. Открыть секрет? Я не забывала! Я сука каждый раз засыпала с мыслью о том, что ты в руках моих была. Тебе вообще как, нормально спалось после того как тебя такой грязный человек как я трогал? — Ты ничего обо мне не знаешь! — выпалила Лиза. Она щеку до боли закусила, старалась злость свою скрыть. Только получалось это плохо. Она всё равно на демона была похожа со своими глазами красными от недавно выплаканных слез. — Блять, Лиза, я об этом и говорю, — Кристина старалась успокоиться, только вот и у неё это тоже плохо получалось. — Значит я настолько глупая, что не слышу тебя! — Просто скажи мне, что чувствуешь. Я не прошу о большем. Просто успокой меня, скажи, что это нормально. Я во дворе выросла, где за такое пиздят. И я буквально через себя перешагнула, чтобы все по местам расставить. Для чего? Чтобы ты осуждала меня? — Мне не о чем говорить с человеком, считающим себя сломанным и противным. Лиза в стороне не оставалась. Она с тем же напором к Захаровой подходила, еще одну тарелку в руки схватила. Ломать и крушить хотела. О словах своих не задумывалась, просто стреляла пулями холостыми. — Сама-то лучше себя считаешь? — Кристина Лизу в грудь толкнула. — Раз я какая-то сломанная так вали нахер из моей квартиры и моей жизни! — С радостью бы давно ушла, если бы хотела. Только вот ты держишь меня! — Никто тебя не держит! — совсем близко. — Уходи! Кристина близко совсем стояла. Глаза распахнула и на Индиго смотрела. Больше карих глаз она не видела. Только темное волокно ночи и малый блеск звезд. И даже в тот момент она не желала взгляд отводить. — Я не хочу! — прокричала Индиго. Она в ноги Кристины тарелку кинула и руками в лицо её вцепилась, жадно на себя оттягивала. Лицо Лизы в оскале хищном исказилось в тот момент. Она затылок Захаровой обхватила, к себе притянула. Губами до уголка рта Захарова прикоснулась, в волосы вцепившись. Тела пронзила молния. Это больше схватку или бой напоминало, нежели поцелуй двух влюбленных. Кристина это как призыв к действиям восприняла. Она руки на талию девушки опустила и на себя потянула. Лиза ногами торс Крис обвила и на шею переместилась. Языком дорожку вылизывала, прикусывая подбородок. Дыхание, горячее и шумное, обжигало кожу. Чуть прикусив нижнюю губу с тихим рыком, Кристина поцелуй углубила. В рот, скользя, вторгся язык. Они танго жаркое танцевали, старались одеяло на себе перетащить. Захарова руки на бёдрах Лизы сжимала и разжимала, сама с возбуждением боролась. Ногой от стены оттолкнулась и к столу направилась. Кинула брюнетку и тут же к губам обратно прильнула. Лиза спину изогнула, когда поверхность холодную под собой ощутила. Пальцами за рубашку Крис схватилась, к себе направила. Руки тряслись от изнеможения и страсти. Она быстро пальцами перебирала на каждой пуговке, пока окончательно голову не потеряла и не начала рвать предмет одежды. Кусок ткани в угол полетел. Кристина в одном топе осталась. Она руками о край стола оперлась, под напором ноги Лизы раздвигая. — Ненавижу тебя, — скомкано Лиза прошептала и на локтях приподнялась. — А я все равно рядом, Индиго. Андрющенко резинку с волос Крис сняла, пальцами в них зарылась. Блондинка усмехнулась самодовольно и к ключице Лизы прильнула. Мокрую дорожку на татуировке из поцелуев оставила, каждую букву вылизывая. Брюнетка же стоны старалась подавить, потому что не собирается она власть над собой показывать. Они дрались. Они силу применяли грубую. Но вся эта грубость за страстью спрятана была. Лиза вновь лицо Кристины схватила, за щеку кусая и тут же место укуса зализывая. Они губами не соприкасались, потому что до ручки хотели довезти. Все эмоции их передать хотели, которые испытывали последние пару месяцев. Отдаленность. Безысходность. Желание. Захарова талию Индиго сжала в руках, на ребра надавливала. По коленям проводила, узоры вырисовывала. Но терпела. Хотела и терпела. Она с поцелуями наброситься хотела, одежду сорвать и взять девушку на столе своей кухни. Сны видела, и каждый раз представляла, как Лиза стонет под ней, просит продолжать и изнемогает от возбуждения. А Лиза терпеть и не собиралась. Она власть чувствовала, пусть и Крис этого не понимала. Всё в руки свои взяла и окончательно со стола приподнялась. В животе тугой узел завязался. Руки ниже опустила, по ширинке джинсов провела. Кристина губу закусила до крови, сдаваться в её планы не входило. На все запреты плюнула, и Индиго вновь поцеловала, жадно языком изучая. Губу на себя оттягивала, засос оставляла. Проиграла. Хотя о каком проигрыше может идти речь, если буквально прямо сейчас Лиза под ней находится готовая к новым ощущениям. Руку чужую от ширинки оторвала и поодаль стола прижала. Цепкой хваткой кисть сжимала и в лицо Лизе смотрела. Та как уж на сковородке извивалась, старалась ноги свести. Терпение же на пределе было. Захарова по выпирающим косточкам на талии девушки провела, а после быстрым движением стянула штаны. Она Лизу к стене подвинула, сама на стол забралась, удобно между ног устроившись. Голову к бедрам опустила, языком по торсу провела, стараясь ухмылку свою подавить. Лиза волосы Кристины в кулак сжала, на себя потянула. Блондинка все равно сопротивлялась, всё равно настроена на другой расклад событий была. Ладонями на колени Лизы надавила, чтобы та ноги раздвинула и к животу прильнула. Она кожу кусала, сразу же боль поцелуем перебивала. Тем временем руки брюнетки уже на бедрах Крис покоились. Каждое новое прикосновение сопровождалось томным вздохом со стороны Лизы и стоном Кристины. Теперь на равных, теперь обе сгорают от перенапряжения. Кристина языком по краю трусов провела, а после ткань зубами схватила и на себя потянула, от чего Лиза стон свой больше сдержать могла. Вырвался он звуком протяжным, комнату наполняя трелью женского голоса. У неё тело всё напряглось, каждая косточка, каждый сосуд и мышца. Совсем рядом. Опасно близко. В другой комнате грохот раздался, а после шаги Виолетты, решившей идиллию нарушить.