я рядом

-------------------- Блондинка на балкон вышла и сигарету из пачки достала. Она двумя пальца вальяжно её обхватила и зажигалку к концу поднесла. Огонь от дуновения ветра потух тут же, заставив Киру нервничать ещё больше. Медведева сдаваться не собиралась. Вновь пальцем по колесику провела, и новый поток пламени создала. А за окном дождь по козырьку барабанил. Там духота, и птиц не слышно. Мокро, сыро и совсем не по-летнему. Прямо как в душе. Потому что, откровенно говоря, заебалась она в притонах свои выходные проводить. Нормальные люди к экзаменам готовятся, за книжками сидят и зубрят с утра до ночи. А Кира стоит на балконе и пытается ебаную сигарету поджечь. Если бы та не последняя была, выкинула бы из окна четвертого этажа, а ещё обматерила и вообще послала нахуй. Сигареты же стресс снимать должны, а не новый доставлять. — Пыл свой умерь, — сзади Кристина подошла. Она кепку свою любимую поправила и глаза скрыла от постороннего взора. Потому что зрачки больше напоминали точку из диктанта по русскому языку, а мешки под глазами ластик из пенала. На руках костяшки кровавые выпирали, а футболка облита пивом. И это ещё Захарова прилично выглядела на фоне того пиздеца. — Если бы меня Настенькой называли, я бы тоже разъебала, — спокойно Кристина теорию выдвинула и на пол опустилась. Она ноги к себе поджала, и коленки за футболкой спрятала. В руках косяк держала, почти скуренный. Рядом с собой ладошкой побила, от чего Кира плюхнулась на свободное место. Медведева церемонно косяк из рук Кристины выхватила и к губам поднесла. Затянулась. В глазах муть приятная появилась, расслабление всё тело укутало. Ей этого не хватало. Ей блядская сигарета все нервы вытрепала. А ещё додик из соседней комнаты, который решил с огнем поиграть. Только вот все знали, что с Кирой шутить нельзя, она терпеть не будет. Она по ебалу просто ударит, а Захарова, как подруга настоящая, добавит. Так они и жили. Как одно целое. Как гроза района. В глазах картинки плыли. Дождь уже не казался таким приставучим и шумным. Наоборот, закралось в мыслях девушек выйти на улицу и лужи кроссовками померить. Детство вспомнить. Отвлечься от анархии, что в соседней комнате происходила. Да и к тому же, кому приятно запах блевотины нюхать и на пьяных подростков смотреть? Слабаки они. Но Крис с Кирой любили подобные мероприятия. Они увереннее себя чувствовали. Их давно с водки не брало, от самокруток не въебывало. Одним словом — жизнь заканчивать можно. Захарова костяшки разбитые рассматривала. Раны до самых костей доставали, не кровоточили давно, потому что не было крови вовсе. В венах давно алкоголь и наркотики водились. — Сука, — выругалась Кира и в форточку нацелилась. Она окурок кинула на улицу, точно в цель попала. Тренировалась часто. — Напомни, нахуй мы пришли сюда? — Над малолетками поугарать, — Кристина пакет из кармана достала и на большой палец немного порошка насыпала. Ноздрю зажала и снюхала. Она головой из стороны в сторону вертеть начала, слезы пыталась наступившие смахнуть. Это обряд был своеобразный. Точно знала, что делать. — Они ебанутые, — руку протянула, порцию свою выпросила. Шумахер без вопросов протянула остатки наркотиков. — У них вообще чувства самосохранения нет. — Ну, мы же тёлки, типа. Они думают, что нами как угодно вертеть можно, — блондинка плечами пожала, усмехнувшись. — Лучше бы пацаном родилась, — горько улыбнулась Кира. — Ну а что? Была бы Кириллом каким-нибудь со двора. Ты только представь, тебя нахуй никто не пошлёт, только уважать будут. В трусы не полезут руками своими противными. Сука. — Было бы просто так всё. — А что сложного? Школу закончу, имя сменю, — Кира прошлые действия Захаровой повторила. — Надо же. И как звать тебя будут? — Да хоть Кирилл, мне похуй, — рассмеялась девушка. — Кирюха, типа. Член между ног отращу, может тогда подобный пиздец происходить не будет. Крис губы поджала, и взгляд в сторону увела. У неё перед глазами вновь ночь роковая пронеслась, после которой всё и изменилось. Она потому Киру и уважала. Знала через что та прошла. И горько было понимать, что не было её рядом тогда. Что слишком поздно она эту дверь ебаную выломала. По-другому могло быть, иначе. И Медведева бы другая была. На мир не злилась, мужиков не ненавидела и не пиздила всех, кто косо в её сторону посмотрит. В их кругах это и называлось дружбой настоящей. Потому что секрет был один на двоих, о котором никто и никогда не узнает. ------------------ Виолетта носом часто шмыгала и слюни глотала. Она до туалета старалась на ощупь дойти, потому что в уголках глаз гной собрался, который не убрать трясущимися руками было. Она едва ли смогла свет включить, пока в дверь не врезалась и хрип протяжный не издала. Слышала она шебаршение на кухне, но решила, что все ещё глюки ловит и лучше спать обратно пойти, дабы новую порцию разговора с Матильдой не охватить. Она все дела свои сделала и, не задумываясь на кровать обратно легка, полностью послав чуйку свою. Даже если на той самой кухне грабители рыскают, то пусть, всё равно ничего ценного найти не смогут. К тому же Вилка в целом не знала, где она находится. Может быть, это вообще ад и она сдохла в той кабинке, рядом с унитазом. Или вообще не дожила и откинулась на одной из вписок, где с глубоким удовольствием употребляла запрещенные вещества. Короче говоря, похуй ей было. Она уснула вновь, будто и не просыпалась. А тем временем за стенкой девушки тишину старались поймать, и каждый шорох воспринимали как конец их репутации. Потому что вот вам картина: она обе на столе сидели, позы не меняя, отдышаться пыталась и одежды лишены тоже были. Что о таком думать? Наверное, что чуть ошибку самую настоящую не совершили. Лиза торс Кристины тем временем оценивала. Точнее так показаться могло. Она от стыда глаза вниз опустила и молила бога, чтобы Виолетта к ним не зашла. Лучше бы вообще не просыпалась. Весь пыл пропал, огонь потух, свечи погасли. Теперь только тусклым светом лампа настенная светила, освещая картину маслом. Кристина все также продолжала губы до крови кусать, нервничала и мечтала сквозь землю провалиться. Она опять слабость проявила и опять против системы пошла. Уж лучше бы её Кира как раньше отпиздила. Уж лучше бы вообще убила. Чтобы не чувствовать больше и страх не испытывать. Девушки моментально с места подлетели и по углам озираться стали, одежду искали, которую только недавно в разные углы комнаты кидали под наплывом страсти. Старались как можно быстрее справиться, чтобы вновь сбежать, вновь сделать вид, что ничего не было. Только вот для отступления дороги все закрыты. Такое они никогда не забудут. Более того, сцена снится каждый день будет. Как два потных тела на столе протяжные стоны издают, руками друг друга ласкают, от губ не отрываются. Как мокрые дорожки в самых запретных местах оставляют, как одежду друг с друга срывают словно звери, изголодавшиеся после месяца неудачной охоты. Лиза про травму руки своей наконец-то вспомнила. Ткань клетчатая кровью пропитана была и прилипла к ранению. Она об порез терлась каждый раз, когда та вещи свои натягивала и старалась делать это как можно быстрее. Ни единого звука не издали. В целом не дышали, чтобы внимание к себе не притягивать. Разговаривать уж тем более не хотели. Никогда. Наверное, так и должно было все закончиться. На старой кухне, под прицелом едва работающей лампы и сонной Вилки за стеной. Больше не увидятся, больше не смогут дотронуться друг до друга. Никогда. Как только Лиза все вещи свои собрала, она хвост постаралась на голове сделать и пулей выбежала из комнаты, оставив Крис одну. И никогда она не узнает, что случится с ней дальше. Первым делом к Виолетте забежала, дабы проверить хотя бы наличие дыхания. Только Малышенко после передоза могла с кровати встать, так еще и до туалета дойти. Бронированная. Индиго по волосам девушки провела, те в колтун самый настоящий были сплетены. Плевать, это не самое страшное. Решит она эту проблему утром, без Лизы. Потому что ей в этом доме не рады, ей бежать нужно и как можно скорее. Сломя голову, не оборачиваясь. Решение это самым правильным и верным казалось. Андрющенко к подруге наклонилась, и слабый поцелуй на лбу оставила, заодно и температуру измерила. Как говорится, жива и, слава богу. Вилка на другой бок как мешок картошки перевалилась, недовольно ногой дернула, шепча себе что-то под нос. У брюнетки это чувство умиления вызывало, а ещё гордость за чуйку Виолетты. Она никогда в жизни так вовремя не оказывалась там, где быть ей нельзя. Она буквально Индиго от позора спасла. А Лизе стыдно было перед ней. Она бросить её собирается, и сбежать, проблемы на других повесить. И пусть страдать больше всего на свете любила, не знала, что не только себе она боль причиняет. Брюнетка телефон из кармана достала, и сообщение Вилке отправила с извинениями, главную тайну не раскрывая. Тем временем Кристина по стенке сползла, табуретку деревянную от себя оттолкнула ногой. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть и разгромит она всё, к чертям собачим. На лице улыбка истеричная была, она волосы свои распущенные перебирала, вспоминая, кто резинку с них снял. Никогда в жизни больше не будет ей заплетаться, потому что уверена, что она теперь Лизой пахнет. Её духами с чабрецом. Крис раздавлена была и унижена. И считала, разумеется, что унизила она себя сама. Она опять на поводу у инстинктов пошла, опять всё испортила. Она друга лишилась. А всё из-за кого-то ебанутого чувства в грудной клетке, которое разжигает в ней костер. Возможно, у неё просто с сердцем проблемы и к врачу сходить стоит. Кристина как идиотка решила, что это влюбленность. Большего бреда в жизни не случалось. А потом мир её вовсе разрушился, потому что услышала звук закрывающейся входной двери. Всё как в тумане. В руке злосчастная табуретка оказывается, а после с сопровождением крика полного боли, летит в ебаный стол, который теперь только на помойку нести и сжигать самодовольно. Кристина на доски смотрит, оставшиеся после удара болезненного и на глазах слезы появляются. Захарова никогда не плачет, она только слабость свою показывает. Глаза блестеть начинают, наливаться кровью и жалостью к самой себе. А ведь могло быть всё иначе. А ведь могло не быть. Кристина крушить все продолжает, вилки и ложки на пол кидать, ножи в дерево вставлять, занавески с окон сдирать. Только вот это ей уже не поможет, а только больше об ущербности напомнит. Они не поговорили. Они опять, блять, не поговорили. Индиго из квартиры сбежала, роняя горячие слезы на лестницу в подъезде. Только вот далеко уйти не смогла. Ноги подкосились, и упала она на лестничном пролете, тут же начала кулаки об стену разбивать. Всхлипывать, крик сдерживать и костяшки в месиво превращать. Потому что ей больно. Потому что больно Кристине. Потому что она как обычно от проблем убежала. Как котенок выброшенный сидела в одной футболке, пропитанной запахом сигарет. Ебаных сигарет. Которые только и напоминают о прикосновениях, поглаживаниях и блядских поцелуях. Она в памяти этот запах надолго сохранила. Она помнить будет и мечтать забыть как самый лучший сон в её жизни. *** — Блять, что здесь произошло? — с этими словами Кира на кухню зашла. Кристина же обратно в угол забилась, в котором всю ночь и утро просидела, в одну точку смотря. Вокруг вещи были разбросаны и стол перевернут вовсе. Осколки от тарелок валяются в самом центре. — Ничего, — выплюнула Крис, не желая дальнейший диалог продолжать. — Зачем пришла? — Да хотела спросить, как доехала вчера, — Кира через очередную груду мусора перешагнула и на единственный уцелевший стул села. — Всё-таки кинула тебя там и с Индиго уехала. «Никогда, блять, не произноси это», — глаза вновь кровью налились и злостью. Раздражение в себе подавила и как ни в чем не бывало на подругу уставилась. — Нормально доехали. — Я и вижу, — ухмылку на лицо напялила, но тут же подавила, когда серьезный взгляд Шумахера заприметила. — Где Лизка? Медведева знала, что если здесь есть Крис, то Лиза где-то рядом. Они всегда рядом. — Не ебу, — как мантру произнесла и оперившись об тумбочку встала. Кристина стол с пола подняла и на место поставила. У него ножка болталась теперь. За поломку от родителей точно получит. Да на самом деле похуй. Были бы силы после тяжелой ночи, весь дом бы разгромила. Кира же всё прекрасно поняла. Опять не поделили что-то, опять из-за ерунды поссорились. Она тоже часто с Захаровой ссорилась. Они даже как гиены дрались и друг друга в стены впечатывали. — Если рассказать захочешь, то я даже послушаю, — Кира слушать ненавидела, а советы давать ещё больше. — Чтобы ты меня как раньше отпиздила? — усмехнулась Крис, а после воодушевленно глаза на Медведеву подняла. Вот кто дурь из неё всю выбьет. — Ты чего? — испуганно Кира спросила, когда взгляд Кристины увидела. — На этом столе я чуть не трахнула Лизу. Или она меня. Или обе. Возможно, мы бы и трахнулись, если бы не некоторые обстоятельства. А потом она съебалась из моего дома, потому мы никогда с ней больше не поговорим. А я, кстати, и не собираюсь. А знаешь почему? Потому что мне, блять, понравилось. И я бы с радостью это повторила, только дело до конца довела. Удара ждала. Мечтала о нем. Ведь так всегда бывает: Крис косячит, Кира дает по ебалу. Они ругаются, кулаками машут, а потом мирятся и как ни в чем не бывало, по району гуляют. Захарова глаза зажмурила и на одном месте стоять продолжила, шатаясь. И шаталась она не алкоголя вчера выпитого, а от изнеможения, усталости и ненависти к себе. Только вот Кира на месте сидеть продолжала с лицом невозмутимым. — И что ты хочешь? Чтобы я по головке тебя погладила? — Нет, чтобы дурь из меня эту ебаную выбила, — на одном месте стоит, не шевелится. Ждет. — А смысл? Все равно всю не выбью, — усмехнулась девушка. — Сколько раз такое было. Не выбить это из тебя, — задумалась. — Постой… ты правда думала, что я тебе ударю? То есть ты буквально специально мне это рассказала, потому что я ебаная садистка и людей просто так калечить могу? Неужели настолько у тебя всё плохо? — Настолько плохо? — Крис на стол, недавно поднятый, села. — Я в дерьме. Кира по плечу подругу похлопала только. Больше ничего сделать не могла, она с недавних пор на другой стороне баррикады. — Не буду я тебя трогать, — взгляд на Захарову перевела. — И не надо на меня так смотреть, мазохиста ебаная. Пусть Лизка тебя плеткой изобьет, чтобы успокоилась, а от меня отстань. — Ты с каких пор сторону сменила? — с сожалением Кристина сказала. — Может ты вообще, ну типа… — Хуйню не неси, — тут же выпалила, репутацию свою спасая. — Я? Да ни за что на свете. Фу, мерзость блять. Кристина рассмеялась как сумасшедшая. Ведь подруга её лучшая буквально Захарову мерзостью назвала. Да впрочем, Крис с ней категорически согласна. Даже дело до конца не смогла довести. Настолько ущербна, что даже оправдать себя не может. — Что делать планируешь? — подала голос Кира. — В планах еще гостиную разъебать, может комнату свою. Пока мать с работы не вернулась. Может, потом до магазина дойду, и водки куплю или вообще косяк скурю. Не знаю. Я же теперь типа свободна, все что угодно могу вытворять. Ведь раньше её Индиго сдерживала. Она ангелом хранителем была от злых духов и ужасной жизни. Кристина скучать постепенно начинала. От стадии гнева тут же к стадии депрессии переместилась. — Не принимай ты так близко к сердцу. Решишь проблемы свои. — Да я этим решением буквально все выходные занималась. И где ответы? И где ебучая Лиза? За дверью шаги послышались. Медленные, громкие и тяжелые. Это Вилка наконец-то с кровати встала и решила миру себя показать. — Это я сделала? — прохрипела татуированная, на масштаб проблем смотря. — Нет, я, — выстрелила Кира. — Ты всегда здесь была? — как ни в чем не бывало, спросила, и к перевернутой пепельнице подошла. Виолетта окурок старый с пола подняла, и газ на плите включила. Как можно ниже наклонилась, тягу делая и дым из легких выпуская. Вздохнула тяжело. Именно утреннего перекура ей и не хватало. Она как мешок рядом с Крис уселась, стену спиной подпирая. — Как же башка раскалывается. Что вчера было? — Ты вчера в край ахуела и решила сдохнуть, — как ни в чем не бывало, Крис ответила, окурок из рук девушки забирая. Никогда из чужого рта сигареты раньше не брала. Но Вилка же вроде родная теперь. — Я тебе вкусняшку одну вколола из прошлого, так что благодарности жду в письменном виде. Кира в полном негодовании сидела и за картиной наблюдала. С каких это пор Малышенко наркоманкой стала? — Блять, надо было с вами оставаться. Самое веселое пропустила как обычно, — подвела итог Медведева. — И давно швыряешься? — Несколько месяцев, наверное. Не ебу, — Виолетта масштаб проблемы оценила и поняла, что бычок можно прямо на пол кинуть. Все равно он картину хуже не сделает. Вилка Киру изучала. Потому что со дня рождения Кристины она помнила всё. И разговор наедине, и нежность, и грубость, и поцелуи страстные. И угрозы, чтобы молчала она о похождениях коротковолосой. А Малышенко это только забавляло. — И дальше как? Тебе номерок Лерки дать или всё-таки решила завязать? — По настроению, — усмехнулась Вилка. — А Лизка где? Кира замолчала. Право голоса Кристине дала. — В пизде, — спокойно парировала Захарова. Медведева на смех самый настоящий сорвалась. Потому что никогда ещё слова Шумы не звучали так двояко. Только вот Вилка ничего так и не поняла. У нее голова раскалывалась и сдохнуть хотелось. Ей дела не было до влюбленностей чужих. Ей бы сигарету сейчас нормально выкурить и воды попить. Что ещё для счастья нужно? — Позвоню ей, как только покурю нормально, — сделала умозаключение Малышенко. — Так кто квартиру разъебал? — Шума наушники искала, — Кира глаза закатила, её вопросы тупые в край заебали. — Не находила? — Пусть в комнате своей посмотрит, нахуй кухню крушить. Вилке настолько плохо было, что та в байки любые была готова поверить. Потому что хуже куда? Неужели ей действительно в такой сложный час нужно мозгами пользоваться? — Вилка, вот скажи мне, — Кира на Кристину уставилась. — Ты вообще как к Шуме относишься? Ну, типа, считаешь там ебанутой или наоборот? — Кира! — Что Кира? Я провожу социальный опрос. Так что скажешь? Виолетта устало взгляд на Медведеву перевела, носом шмыгнула. Устало глаза протерла и без того красные, а после ближе к стене подвинулась, спиной подпирать начала. Голову назад запрокинула, глаза прикрыла. Ей ведь сейчас действительно думать нужно, что было пиздец как сложно. — Нормальная она, — наконец-то выдала Малышенко. — Да, ебанутая, раз хату своё решила раъебать. Но знаете, не все мы без греха. У меня вот дома на кухне снег шел, я снеговика лепила, пока мать не зашла и муку у меня не конфисковала. — Не хорошо с темы слетать, — Кира пальцем пригрозила. — Да отвали ты уже от неё. Кристина пачку сигарету достала и одну Вилке протянула. Та с осуждением на неё посмотрела. Нельзя было раньше это сделать? Как можно больше дыма в легкие набрала, задерживая. А после выдохнула, стараясь всю мерзость из себя вывести. — Вот теперь поговорим, — брюнетка сигарету в руках покрутила. — Я считаю, что Крис ебанутая в край, вообще поехавшая. Но! Сказала бы я это раньше? Нет. Получила бы по ебалу? Да. Я к тому, что Кристина изменяется под чутким руководством Лизы и кто знает, может, что путное из неё выйдет. — Слышала? Выводы сама сделаешь, — нарушила тишину Кира. У Малышенко голова от никотина закружилась, и она со стола встать решила, чтобы в комнату обратно уйти. Прилечь. Отдохнуть. Возможно, поспать. Она с подругами попрощалась и в сторону двери направилась. — И что делать будем с этой бедолагой? — наконец-то Кира решила поинтересоваться. — А что с ней делать? — Понятно, значит, я сама за неё возьмусь.