Непростительные, незабываемые

Крипта кажется немного другой. Вроде бы и вся мебель на своих местах, и все предметы, но вся эта территория просто больше не ощущается как дом. Здесь больше нет чувства принадлежности и безопасности. До встречи с Себастьяном ещё два часа. Ты пришла сюда вместо ужина, чтобы привыкнуть к комнате и попытаться успокоить нервы. Встретиться с Себастьяном вот так, не успокоившись — безумие. Разговаривать с ним было бы опасно даже в нормальном состоянии. Ты ходишь по крипте, стараясь дышать глубоко и ровно. Медленный вдох через рот, выдох через нос. Медленный вдох... На подлокотнике любимого дивана Себастьяна лежит твой давно потерянный дымчато-серый шарф. Почему? Времени на размышления нет, потому что ты слышишь, как позади тебя открывается дверь крипты. Ты задерживаешь дыхание и застываешь на месте. Рано, слишком рано. Ты чувствуешь обжигающий взгляд на затылке, как будто там зажглось невидимое пламя. На коже появились мурашки, а по позвоночнику пробежал холодок. Невыносимо. Твоё сердце бешено колотится, а между лопатками распространяется жжение. Ты делаешь глубокий вдох и заставляешь себя повернуться. Впервые за долгое время ты позволяешь себе открыто посмотреть на Себастьяна. И первая мысль, которую ты не можешь быстро подавить, это та, насколько он великолепен. Он не только красив, хотя в этом нет никаких сомнений, но и вся его фигура излучает силу. Аура опасности вокруг него заставляет все твои инстинкты кричать о том, что тебе нужно бежать от него, бежать прямо сейчас. Но в том-то и дело — ты не можешь. Себастьян позаботился о том, чтобы ты пришла сюда без возможности уйти. Он медленно приближается к тебе. А может, так только кажется, потому что напряжение и адреналин заставляют все твои реакции обостряться и ускоряться. Он не сводит с тебя глаз, подходя всё ближе и ближе. Ты прилагаешь усилия, чтобы стоять на месте и не двигаться. А куда идти? Разум и опыт говорят тебе, что отступить — это мудро, но сердце рвётся вперёд. Оно, глупое, жаждет простить его прямо сейчас, даже безо всяких объяснений. Ты держишься только силой рассудка. Это унизительно. Ты никогда не позволишь ему узнать об этом. Себастьян останавливается перед тобой, его глаза сканируют твоё лицо. Ты пытаешься сдержать свои эмоции, но он, вероятно, видит тебя насквозь. Он всегда тонко тебя чувствует. Его запах заполняет твои ноздри — мускусный одеколон, смешанный с шоколадом, мятой и чем-то, уникально присущим Себастьяну. Это пьянящая комбинация, от которой у тебя слабеют колени. — Привет, — произносит он, голос низкий и опасный. — Ты пришёл рано, — умудряешься сказать ты почти шёпотом. Себастьян усмехается, и ты можешь поклясться, что чувствуешь дрожь до самых пальцев ног. — Было слишком трудно удержаться, — говорит он, сверля тебя взглядом. — Я рад, что ты пришла. Спасибо. — Не стоит. Было невозможно устоять, — тебе трудно сохранять ровный голос. Ты хочешь убраться отсюда как можно скорее. — Тебе требовалась помощь в практике защиты своих мыслей от авроров. Давай начнём. Скажи, что мне нужно сделать. Он слушает тебя с полуулыбкой, слегка наклонив голову, и не спешит с ответом. Его глаза пробегают по всему твоему лицу, ненадолго останавливаясь на губах, и ты начинаешь краснеть. Наконец он произносит: — Техника защиты мыслей от внешнего вторжения называется окклюменцией. Техника проникновения — легилименция. Тебе нужно использовать её, чтобы попытаться прочитать мои мысли. А я постараюсь защититься от этого. В этом и заключается практика. — Хорошо, покажи мне, что нужно делать, — ты вытаскиваешь палочку и держишься за неё как можно крепче. Сейчас она нужна тебе как якорь — что-то, что отвлечёт тебя от происходящего. Напоминание о том, что, если понадобится, у тебя достаточно магической силы, чтобы стереть с лица земли часть страны. И тебе не нужно бояться медового голоса с лёгкой хрипотцой. — Сначала отведи руку вверх и влево, — инструктирует он, затем быстро вращает палочку размашистым движением, одновременно произнося: — «Легилименс». Ты пытаешься повторить это. Удивительно, но сложный поворот запястья получается у тебя правильно с первого раза. Но движение слишком торопливое, и это сбивает магический потенциал заклинания. Ты хочешь закончить его быстрее, что только ухудшает ситуацию. Несколько попыток не приводят к успеху. Себастьян мягко говорит: — Позволь немного помочь тебе? Ты почти паникуешь при мысли, что он может коснуться твоей руки, как он иногда делал раньше, когда вы разучивали новые заклинания. Однако он заходит тебе за спину, подходя очень близко, но не касаясь. И протягивает свою правую руку вперёд. Теперь она находится чуть правее твоей талии, так что ты можешь её видеть. Твои и Себастьяна руки с палочками находятся рядом, направлены в одну сторону. Ты чувствуешь его тепло прямо за собой; оно не греет тебя — оно обжигает. Ты прикладываешь огромные усилия, чтобы продолжать стоять на ногах, не отходить. Запахи шоколада и мяты становятся более интенсивными, обволакивая тебя, как кокон. — Сконцентрируйся на движении палочки, — почти шепчет он тебе на ухо, и его голос срывается в конце предложения. Очень медленно и плавно он делает замысловатый жест своей палочкой. Ты бездумно повторяешь, не в состоянии сосредоточиться на чём-то ещё. Твои руки и руки Себастьяна двигаются почти синхронно, на расстоянии пары сантиметров друг от друга. — «Легилименс», — произносите вы в унисон, в который раз начиная заклинание заново. Движения рук завораживают. Себастьян немного ускоряет темп, и ты следуешь за ним, как зачарованная. Вам всегда было так легко чувствовать друг друга. Даже в пылу сражения, прикрывая друг другу спины, ты как будто всегда знала, что делает твой партнёр. Теперь трудно различить, наблюдаешь ли ты за ним, как прежде следила за своим партнёром, или боишься его как врага, который может нанести неожиданный удар в любой момент. Что ж, ты узнаешь это прямо сейчас. Какую бы защиту ни выстроил Себастьян, ты разорвёшь её в клочья, чтобы узнать правду. Он сам попросил об этом. Время пришло. Ты делаешь несколько шагов вперёд, прочь от Себастьяна, прежде чем обернуться. Он ожидающе смотрит на тебя, слегка склонив голову. — Приготовься защищаться, — говоришь ты, направляя свою палочку на его грудь (на его сердце). Ты понятия не имеешь почему, но ты как будто знаешь, что делать. Ты устанавливаешь контакт глаза в глаза и призываешь магию, чтобы проникнуть сквозь защиту разума Себастьяна Сэллоу. — «Легилименс»! Но защиты нет. Ты беспрепятственно оказываешься в его сознании. Его сила разума и скорость поражают, и в другое время ты бы долго пребывала в восхищении, но сейчас есть важная задача. Ты оглядываешься вокруг себя — пространство пустое, чистое и кристально чёткое. К тебе подплывает светящийся перламутровый шар и зависает неподалёку. Это воспоминание. Очевидно, Себастьян приглашает тебя посмотреть на него. Каким бы ни был его план, он привёл тебя к этому шару. Ты не хотела говорить с Себастьяном, потому что не доверяла его словам. Можешь ли ты доверять тому, что будет показано в воспоминании? Шар мерцает рядом, словно предлагая тебе выбор — смотреть его или нет. Привлекательно думать, будто такой выбор действительно есть. Словно ты можешь отвернуться от воспоминания и заняться своими делами. Но вы оба знаете, что этого не произойдёт. Поэтому ты призываешь сферу и проваливаешься внутрь жемчужного вихря.

***

Этот вечер ты не помнишь. Вы с Себастьяном сидели за учебным столом в уютном, недавно созданном уголке крипты. Он писал эссе по зельям, изредка поглядывая на тебя. Ты смотрела в потолок, задумчиво постукивая по губам краешком пера. Вокруг тебя лежало несколько книг и пергаментов на разные темы. Свет факелов и свечей заливал стол, создавая впечатление позднего вечера. Но было ещё относительно рано — уроки только что закончились. Если не считать скрипа пера Себастьяна, стояла тишина. Наконец, любопытство взяло верх над ним. — И что же это, что сумело отвлечь тебя от домашнего задания? Ты переводишь взгляд на Себастьяна, и, кажется, смущаешься. Ему нравится это выражение твоего лица. — Думала о заклинаниях. — Какого рода заклинаниях? — он заинтригован. — Непростительных, — максимально заинтригован. — И о чём же ты думала? — «Империо», — ты начала неохотно, но постепенно энтузиазм и интерес проявились сами собой. — Это очень загадочное заклинание, да? Кажется, что ты можешь просто сказать кому-то, что делать, и он подчинится. Но трудно определить, как далеко может зайти приказ. Допустим, ты попросил его решить сложную математическую задачу — сможет ли он вообще это сделать? Если нет, то сдастся ли он или будет пытаться, пока не найдёт ответ? Может ли он предпринять более сложные действия, например, попросить кого-то другого о помощи? Как долго будет длиться эффект заклинания? Себастьян наблюдал, как ты оживлённо жестикулировала, сидя в кресле и излагая свои вопросы. Ты с таким энтузиазмом стремилась к границам запретного знания. Если бы он уже не был глубоко увлечён тобой, то, несомненно, влюбился бы прямо сейчас. Ты была совершенна в его глазах: ум, сила, любопытство, красота, отсутствие страха и предрассудков. — Мы так обожаем запретные знания, не так ли? — усмехнулся Себастьян. — Давай проведём эксперимент? — ты наклонилась к нему через стол, глаза загорелись азартом. — Что ты предлагаешь? — Ты. Я. «Империо», — Себастьян непроизвольно сглотнул. — Мы разработаем теорию, проведём эксперимент и запишем результаты. Ему тоже было ужасно интересно. — Это блестящая идея. Позже мы пожалеем об этом, но пока давай приступим, — он не может сказать тебе «нет». Вы сдвинули всё с края стола, оставив чистый пергамент. Он был озаглавлен «Исследование номер один». — Я думаю, мы должны начать с чего-то фундаментального, простого. Потому что не знаем, с чем будем иметь дело. Кто из нас будет первым, кто произнесёт заклинание, из-за которого отправляют прямиком в Азкабан? Себастьян встал с кресла и церемонно поклонился тебе: — Моя леди, пожалуйста, окажите мне честь. Лишите меня моей воли и позвольте подчиняться вашей. Кроме того, сейчас моя очередь испытать непростительное. Ты кивнула, тоже поднимаясь со своего кресла. — Прекрасно. Трепещи перед лицом моего неуёмного желания доминировать, — вы оба захихикали, когда ты подняла свою палочку и... Теперь ты смеялась гораздо сильнее. Себастьян сказал: — Что? Ты собираешься произнести непростительное или нет? Я обещаю, что прощу тебя, что бы ни случилось, моя прекрасная леди. — О, Себастьян, но я уже сделала это. Разве ты не помнишь? Я попросила тебя спеть, — ты снова рассмеялась. — Это было прекрасное исполнение моей любимой песни. Как ты себя чувствуешь? — Великолепно, если не считать уязвлённого самолюбия. Воспоминаний не осталось. Давай запишем результат, — вы оба зафиксировали свои наблюдения. — Отлично! Теперь моя очередь! Прикажи мне сделать то, чего я не умею. Прикажи мне жонглировать! — твои глаза блестели от нетерпения. Себастьян притворно ужаснулся. — Ты действительно приказываешь мне отдавать приказы тебе? Неужели теперь мы так проводим вечера? — Подними свою палочку. Немедленно, — ты напустила на себя угрожающий вид и подняла три свитка. — Лучше заставьте меня жонглировать ими, мистер Себастьян Сэллоу. — Вот как? А что будет, если я не подчинюсь твоему приказу? — Себастьян поднял свою палочку с довольной улыбкой. Ты притворно нахмурилась, сгорбилась и подняла вверх палец, изображая старую ведьму-гадалку. — Иначе это будет самой большой, непростительной и незабываемой ошибкой в твоей жизни, — вы оба разразились смехом. И вы начали по очереди накладывать «Империо» друг на друга, чтобы выяснить пределы действия заклинания. Сначала вы пробовали что-то практическое, например, приказать другому вспомнить ответ с предыдущего урока трансфигурации. Затем вы начали проверять более общие темы — может ли человек делать то, чего не умел раньше? Может ли он постичь то, что раньше было непонятно? Вы даже попробовали отдать несколько приказов и цепочку связанных команд с помощью заклинания, а также проверить, может ли оно заставить кого-то забыть что-то по желанию или вспомнить по команде позже. Вы проверяли способность жертвы выгодно понимать приказы, и оно исключительно хорошо срабатывало на немногословных приказах. К этому моменту исследования уже изрядно потрепали вас обоих; наложение «Империо» отняло много магической энергии. Но, несмотря на усталость, вы оба не могли не наслаждаться захватывающим испытанием пределов такого мощного заклинания. Вы открывали для себя всевозможные увлекательные вещи, раскрывая нюансы и тонкости магии, которые мало кто когда-либо исследовал. Вы оба были соратниками в этом смелом эксперименте, даже партнёрами по преступлению. Это было волнующе. Теперь твоя очередь снова испытать «Империо». Это будет последний эксперимент на сегодня. Заложив руки за спину, ты обошла диван, на котором сидел Себастьян, и объяснила ему суть следующего эксперимента. — Теперь давай посмотрим, существует ли длительный эффект, который меняет предпочтения человека. Ты назовёшь свой любимый объект, я прикажу тебе невзлюбить его, а затем уберу «Империо». Посмотрим, продлится ли эффект, и если да, то на какое время. Себастьян кивает — ещё одна отличная идея. Вы оба сегодня проверили много фантастических идей. Такую информацию не получишь из библиотечных книг. Ты направляешь свою палочку на Себастьяна и приказываешь: — «Империо!» А после того, как его лицо расслабилось, добавляешь: — Что тебе нравится больше всего? — Ты, — Себастьян был настолько уставшим, что не мог тщательно фильтровать свои слова. Ты нахмурила брови в замешательстве. — Нет, вопрос был о том, что тебе нравится больше всего. Например, книги или метлы. — Твоя улыбка, твои глаза, твои остроумные замечания, твоя сила, твоя решительность... — Подожди-подожди, — ты замахала руками. — Это не то, о чём я тебя спрашивала. О чём ты говоришь? — Отвечаю на твой вопрос. Всё, что мне нравится больше всего, связано с тобой. Никакие другие вещи не могут сравниться. Ты выглядела озадаченной и сбитой с толку. — Да что вообще всё это значит? Что происходит? — Звучит как непроизвольное и вынужденное признание в любви, — лицо Себастьяна было лишено выражения. Ты прикрыла рот руками в явном сожалении: — О, Мерлин! Я не это имела в виду, — ты нервно засмеялась, то ли от радости, то ли от удивления, то ли от смущения. Со стороны трудно определить. Очевидно, ты хотела что-то сказать, но остановилась, зажав рот. Любое слово могло быть воспринято как приказ. Ты прошлась перед диваном, задумчиво глядя на Себастьяна, который сидел беззаботно. — Уф! Мы сейчас всё исправим. Ты присела на корточки перед Себастьяном, наконец-то приняв решение. — Фините ин... Хотя нет, ты должен... Ты запомнишь всё, что сейчас произошло. «Фините Инкантатем». Чувства одновременно нахлынули на Себастьяна после снятия заклинания. Это было похоже на мгновенный взрыв напряжения, неловкости, надежды, страдания, радости, страха, любви и тоски. Теперь ты знаешь всё, и он в твоей власти. Одним словом, ты можешь уничтожить его или... Он заглянул в твои глаза, стыдливо опущенные вниз. Мир вокруг него словно растворился во тьме; осталось только твоё лицо. Ты поднимаешь на него взгляд своих прекрасных, самых притягательных глаз. — Себастьян, мне так жаль, — его сердце словно разрывалось. — Я не должна была так всё узнать. Я украла твой секрет. Ты должен был признаться сам, а я бы призналась в ответ. Что? — И это был бы самый замечательный момент нашей жизни. Себастьян боялся, что не расслышал правильно, поэтому повторил: — Призналась бы в ответ? — Конечно, — Ты отмахнулась от его вопроса, вставая на ноги, как будто ответ был самой очевидным фактом в мире. И этим сделала Себастьяна самым счастливым человеком на земле. Он ликовал внутри; он утопал в радости; она была в каждой клеточке его тела. В одно мгновение многочисленные планы на тебя, построенные на его неуверенности, преврати~ Мир содрогнулся, и он порывисто встал. Ты сделала шаг назад, с беспокойством заглядывая в его глаза. — Себастьян, давай начнём всё сначала. Он приближался к тебе, даже не замечая этого. Было похоже, что он не контролировал свои ноги. — Сначала? Но мы ещё ничего и не начинали. Ты медленно отступила назад, пытаясь объяснить свой план, пока он не подошёл слишком близко. — Давай сотрём нашу память, как мы это делали во время сегодняшних экспериментов. Он покрыл расстояние до тебя двумя большими шагами. — Нет, не хочу забыть ни одного момента с тобой, особенно этот момент. Ты упёрлась спиной в стену. — Мы создадим себе лучшее воспоминание. Себастьян остановился прямо перед тобой, едва устояв от прикосновения. Он качнулся к тебе и, чтобы сдержать себя, положил руки по обе стороны от твоей головы. Твой запах был таким головокружительным. — Это не имеет значения. Мне нужны не воспоминания, а ты, — он заглянул тебе в лицо, в твои глаза. Впервые они были так близко. Он мог видеть, как твои зрачки расширяются от его присутствия. Он заговорил, выдыхая где-то на твоей щеке, у твоего уха. — Если мы всё забудем, то как долго будем снова идти друг к другу? Ты положила правую руку ему на грудь и мягко оттолкнула. Он не отодвинулся, а лишь слегка выгнул спину, теперь водя носом близко к твоей шее. — Подожди, послушай. Мы не будем терять время, как раньше. Если ты признаешься, я буду вне себя от радости и сразу же признаюсь в ответ. Нам не нужно ждать; мы можем сделать это прямо сейчас. Мы можем начать нас прямо сейчас. Ваши тела соприкасались в одном месте — там, где твоя рука касалась его груди (его сердца). Себастьян был уверен, что его оглушительное биение можно не только почувствовать, но и услышать. Он усмехнулся, наклонив голову так, чтобы заглянуть тебе в глаза. — И чтобы всё прошло как надо, ты планируешь использовать «Империо»? — Себастьян тихо смеётся в неверии и восторге. — Ты хочешь приказать мне признаться тебе в любви? Ты пожала плечами. — Это просто для того, чтобы подтолкнуть события. Если ты хочешь, конечно. Я не давлю. Он так влюблён, что это почти болезненно. Может ли кто-то быть более идеальным для него? Его ладони по-прежнему упирались в стену по обе стороны от твоей головы. Ты не пыталась ускользнуть или отвернуться; ты словно в клетке. Неужели ему действительно удалось поймать тебя? Стала ли ты теперь его? Не то, чтобы он когда-либо собир~ Мир дрогнул, взгляд Себастьяна резко перескочил ниже. Уголки твоих губ дрогнули. Он не может догадаться, почему. Нервничала ли ты или хотела улыбнуться, что-то сказать или о чём-то умолчать? Он невольно наклонился ближе к тебе, задумавшись. Хотела ли ты поцеловать его? Сам он умирал от желания. Он научит тебя любить это, даже если тебе это пока не нравится. — Мы сделаем как тебе угодно. Но могу я хотя бы сначала тебя поцеловать? Ты застыла на месте на несколько секунд. А затем правой рукой, которой ты до этого удерживала Себастьяна, сжала его одежду в кулак и притянула к себе. И все мысли впервые за много лет покинули голову Себастьяна. Мыслительный процесс, наконец, полностью остановился. Остались только тишина и ощущения. Он не знал, что такое может случиться. И этим чувством была ты. И тишина была заполнена тобой. И пьянящий запах был твоим. Он никогда не знал, что поцелуй можно ощущать не только губами, но и всем телом, которое горело в твою честь. Его руки медленно обвились вокруг твоей шеи, вокруг твоей талии. Не для того, чтобы удержать тебя, а чтобы удержаться самому. Он был уверен, что никогда не отпустит тебя. Твои поцелуи не помогали, не приносили утешения. Наоборот, они пробуждали древние инстинкты Себастьяна, дикие желания, тёмную тягу. Джентльмен исчезал под напором первобытной потребности. Себастьян собрал все свои силы, чтобы отстраниться. Он чувствовал, что всё станет только сложнее, если он не отступит сейчас. Он посмотрел на то, как восхитительно ты выглядела — запыхавшаяся, раскрасневшаяся, беспомощно прислонившаяся к стене. — Моя леди, — он не смог удержаться и нежно провёл ладонью по твоей щеке. — Ты упоительна. Но давай пока остановимся. Ты кивнула и слегка улыбнулась, повернув голову к руке Себастьяна и коснувшись её губами. — Хорошо. Нам нужно начать все с чистого листа и стереть эти минуты, — ты оглядываешься вокруг, внимательно рассматривая Себастьяна, комнату и свои руки. — Это так странно. Как будто мы находимся в безвременье. Этот момент никогда не будет существовать. Себастьян кивнул, проводя пальцем по твоим губам. — Это завораживает. Как будто это даёт свободу от последствий, от будущего. Ты посмотрела в его глаза: — Давай задержимся здесь ненадолго, хорошо? Он улыбнулся. — Всё, что захочешь. Отдавай мне приказы, любовь моя. Ты достала свою палочку и направила её на Себастьяна. — «Империо»! Когда я произнесу слово «Гвоздика», ты сотрёшь мою память об этом вечере. А на следующий день признаешься мне в любви. И... хм... пожалуйста, не сравнивай меня снова с вещью или предметом в своём признании. И вообще, сделай признание красивым; постарайся сформулировать его. Не позволяй мне снова случайно узнать о твоей любви! И сам сотри память об этом вечере! — ты на мгновение заколебалась, очевидно, обдумывая, стоит ли добавить что-то ещё. — Ты запомнишь этот приказ. «Фините Инкантатем». И когда взгляд Себастьяна прояснился, добавила: — Ну что, чем займёмся?