***
По дороге на занятие Уход за магическими существами ты видишь, что Себастьян уже там, увлечённо болтает о чем-то с Поппи. Нет другого выбора, кроме как подойти к ним. Они оба кивают тебе. — А, возвращение блудной дочери, — говорит Себастьян. — В последнее время тебя трудно найти. — И вам привет, — неохотно говоришь ты, занимая своё место рядом с ними. — Я надеялся увидеть тебя. Не найдётся минутки после занятий? — несмотря на шутливый тон, его глаза серьёзны. — Извини, у меня сейчас много дел, ещё и дополнительные занятия, — ты притворно вздыхаешь. Поппи недоуменно щурится на тебя. Выражение лица Себастьяна немного меркнет, и ты видишь разочарование в его глазах. — О, понимаю. Ладно, мы можем поговорить позже. Ты неопределённо хмыкаешь, пытаясь сохранить хладнокровие. Лучше держаться подальше от Себастьяна; твоё сердце колотится от страха и тоски всякий раз, когда он находится рядом с тобой. Во время урока ты испытываешь слишком много сильных противоречивых эмоций одновременно; присутствие Себастьяна душит тебя. Ты замечаешь, как тебе трудно дышать; иногда охватывают волны беспокойства. В твоей голове проносятся мысли — в основном о том, как он использовал тебя неизвестным образом и может сделать это снова. Хочет ли он этого?***
Проходит несколько дней, и ты постепенно привыкаешь к новой реальности. Большую часть времени ты проводишь, практикуя беспалочковую магию. Обычные заклинания трудно контролировать, но древняя магия кажется более доступной, как будто она знает, что ей нужно сделать, и помогает тебе высвободить её. Ты продолжаешь делать записи в дневнике и перечитываешь некоторые из них по ночам, чтобы убедиться, что потеря памяти не берёт над тобой верх. Серая обложка журнала с жёлтой гвоздикой стала для тебя якорем, напоминанием о том, что ты всё ещё контролируешь ситуацию. Студенты по-прежнему убеждены, что у тебя с Себастьяном роман. Слухи разрослись до невероятных масштабов. Подпитываемые напряжением между вами и гормонами самих сплетников, истории множатся с каждым днём. Все они, слава Мерлину, далеки от реальности. Ты подслушиваешь некоторые разговоры, когда гуляешь по замку под заклинанием маскировки, устав от повсеместного внимания. То, что говорят некоторые невинно выглядящие девушки, заставляет тебя задыхаться от смущения. Тем не менее, это лучше, чем было раньше. Легче. На этой неделе Себастьян предпринял ещё только одну попытку поговорить с тобой. Однажды вечером, когда ты возвращалась от профессора Онай, он встал в коридоре на твоём пути и предложил тебе выместить на нём свой гнев. Себастьян хотел, чтобы ты использовала на нем «Круцио», пока не перестанешь злиться. Но ты проигнорировала его и молча прошла мимо, поэтому он попытался удержать тебя, схватив за руку. Он схватил тебя не крепко, это был скорее жест, привлекающий внимание. Но он держал твою правую руку своей левой рукой. Это означало, что Себастьян имел лёгкий доступ к своей палочке, а ты — ровно наоборот. Сделал ли он это специально или нет, хотел ли он сделать что-то неподобающее или нет, заранее узнать невозможно. Но ты не позволила себе сомневаться, чтобы снова не попасть в его паутину. Именно тогда ты впервые использовала свою древнюю беспалочковую магию, отбросив его обратно к стене. Не сильно, но достаточно, чтобы быть понятой. Поэтому сам Себастьян больше не пытался лично поговорить с тобой. Твои друзья не спрашивают, что происходит между тобой и ним, давая тебе время при желании рассказать самой. Но Себастьян постепенно начинает всплывать в историях Поппи и Натсай. Теперь он как-то помогает каждой из них, поэтому они периодически рассказывают о своих приключениях и часто хвалят его. Из всех людей в школе он выбрал твоих лучших друзей в качестве своих новых компаньонов. Это просто нелепо. И тут ты вдруг понимаешь. Это действительно нелепо, словно нарочно. В этих действиях нет никакого смысла. Может быть, для какого-то другого человека эти поступки были бы вполне оправданными и логичными, но только не для Себастьяна Сэллоу, чьи шаги всегда рассчитаны на получение нужного ему результата. Всё, что он делал, чтобы «вернуть тебя» — это эмоциональный мусор. Кажется, что он старается, вот только все это фальшь. Например, он хотел поговорить только после того, как разозлил тебя заклинанием «Акцио» на уроке Чар. Он предложил наложить на него «Круцио», но знал, что ты не согласишься. Он пытался улучшить свою репутацию среди твоих друзей — это долгий и ненадёжный метод, чтобы заслужить твоё доверие. Он сделал так, что вся школа теперь думает, что вы пара — это действие рассчитано не на тебя, а на внешнюю аудиторию. Ты знаешь его слишком хорошо, поэтому учишься смотреть не на то, что делает Себастьян, а на то, чего он не делает. А не делает он эффективных, но менее драматичных поступков. Он делает только то, что может вызвать сильные эмоции, а не что-то практичное. Он ничего не сказал тебе под «Империо», хотя у него была отличная возможность. И поскольку ты не захотела после этого выслушать его лично, он мог бы элементарно послать сову с объяснениями. Но по какой-то причине ему это не нужно. Если бы он действительно хотел поговорить с тобой и объяснить ситуацию, зная его, у тебя даже не было бы выбора, кроме как выслушать. Это значит, что ты уже сыграла свою роль в его плане, каким бы он ни был сейчас. И весь этот романтический ореол вокруг вас двоих нужен для какой-то другой цели, а не для того, чтобы вернуть твою дружбу. Ты ненавидишь, что открытие вызывает у тебя разочарование. Ты ненавидишь, что когда твои соседи по комнате бесцеремонно спрашивают тебя, каково это — испытать поцелуй Себастьяна Сэллоу, ты всё отрицаешь, но на самом деле предаёшься воспоминаниям.***
Вечером в особняке первым делом миссис Райф измеряет твои жизненные показатели. Они лучше, чем на прошлой неделе, поэтому вы оба чувствуете себя воодушевлёнными. Однако миссис Райф всё ещё смущают некоторые данные, поэтому она берёт дополнительное время, чтобы изучить их более подробно. Пока ты продолжаешь готовить зелье Чистого Сознания, миссис Райф задаёт вопросы о твоём прошлом. Она объясняет, что чем теснее твоё повествование связано с тем, что вызвало потерю памяти, тем мощнее станет зелье. Она подходит к своим расспросам осторожно, чтобы выявить зацепки о нужном временном периоде. Миссис Райф ожидает услышать от тебя рассказ о твоём столкновении с Ранроком. Она считает, что причина твоего состояния кроется там, в одной из стычек с врагом. Конечно, ей не приходит в голову, что причина в твоём друге. Самое мощное зелье получится приготовить, если во время его варки рассказать о Себастьяне и «Империо». Что, конечно же, невозможно. Особенно потому, что её сын — аврор, который расследует оба ваших дела. Ты не можешь рисковать, рассказывая миссис Райф о чём-либо. Вместо этого ты рассказываешь ей то, что можешь вспомнить из того времени, когда ты сражалась против Ранрока и его приверженцев. Рассказываешь ей о сражениях, в которых участвовала, и о ситуациях, когда была близка к смерти. Переживать эти воспоминания больно и сложно, но ты знаешь, что это необходимо. Миссис Райф, добавляя ингредиенты в зелье, внимательно слушает твои рассказы, кивая и время от времени задавая уточняющие вопросы. Кажется, что она искренне интересуется твоим прошлым, и ты понимаешь, что ей важно помочь тебе вернуть утраченные воспоминания. Но где-то на краю твоего сознания всё ещё присутствует мысль о том, что всё это может быть завуалированной формой допроса, чтобы помочь её сыну. Помня об этом, ты пытаешься запомнить, как самостоятельно приготовить зелье. Ты тщательно отмеряешь ингредиенты и добавляешь их в котёл под пристальным взглядом миссис Райф. Помешиваешь смесь то по часовой стрелке, то против часовой стрелки через разные промежутки времени, следя за тем, чтобы всё было сделано правильно. Это сложное снадобье, но ты полна решимости научиться его варить. В уединении Выручай-комнаты ты сможешь спокойно рассказать все свои секреты в пустоту, пока варишь зелье Чистого Сознания, и тогда получишь самую мощную его версию. Главное не забыть попросить Дика уйти, прежде чем ты начнёшь. В остальном вечер у миссис Райф проходит приятно. Особенно весёлым он становится, когда во время ужина домой возвращается Малькольм Райф. Он в восторге от того, что видит тебя. Судя по всему, многие авроры видят в тебе героя за то, что ты совершила то, чего они не могли сделать магическими или законными средствами. Ты стала звездой — как спортсмен в квиддиче, только в игре, где люди сражаются до смерти. Молодое поколение авроров смотрит на тебя с восхищением, вдохновлённое твоими достижениями. Среди них ходит много легенд и сплетен о тебе. Малькольм пересказывает самые смешные из них. И снова ты чувствуешь, насколько велик и прекрасен мир вокруг тебя. Он полон возможностей и людей. Ты не в ловушке; когда ты захочешь вырваться из клетки Хогвартса, выход найдётся.***
На следующий день Оминис просит о встрече. Не в крипте — он прекрасно понимает, что ты туда не придёшь. Вместо этого встреча состоится в уединённом месте возле озера. Ты прибываешь в назначенное место — укромный уголок между скоплением деревьев недалеко от края озера. Территория покрыта одеялом из мягкой изумрудной травы, которая мягко колышется под лёгким ветерком. Звук шелестящих листьев и журчащей воды создаёт безмятежную атмосферу, которая противоречит серьёзности предстоящей встречи. В нескольких метрах от тебя находится низкий плоский камень, который служит импровизированным местом для сидения. Ты замечаешь, что Оминис уже сидит там, терпеливо ожидая твоего прихода. — Я рад, что ты здесь, — он приветствует тебя своим мягким голосом. — Хорошо, что ты позвал меня. Много времени прошло с тех пор, как мы виделись и болтали друг с другом, — ты занимаешь место рядом с Оминисом. — Я бы хотел, чтобы наша сегодняшняя встреча была обычной дружеской посиделкой. Но к сожалению, повод более серьёзный. — Почему-то я так и подозревала, — ты вздыхаешь. — Рассказывай. — Я могу попасть в Азкабан, — он говорит спокойным тоном, несмотря на ужасающий смысл новости. — Что? Почему? — ты снова вскакиваешь на ноги. — За то, что наложил «Империо» на Анну, — он поднимает голову к тебе. Его лицо не выражает беспокойства; оно просто грустное. — Но как? Но ты? О, Мерлинова борода! — Твоё беспокойство настолько велико, что ты почти паникуешь. — Но как они узнали? — Они ещё не узнали, но это будет неизбежно во время допроса Себастьяна. — Какого допроса? — Допроса, касающегося смерти его дяди. Изначально авроры собирались допросить его в качестве свидетеля по обычной процедуре. В этом случае он мог бы просто промолчать, вместо ответа на неудобные вопросы. Но теперь он будет подвергнут той же процедуре регистрации мыслей, что и ты с Анной. — Но почему? — Авроры хотят помочь обелить твоё имя. Они будут использовать любую возможность и любых свидетелей, которые могут подтвердить твою невиновность. На кон поставлены отношения с гоблинами. В тот день, когда Себастьян привёл Анну в аврорат, там решили, что он тоже может знать что-то о твоих поступках. Он и правда знает. Пара дополнительных вопросов о смерти его дяди во время допроса просто сэкономит аврорам время. — А когда они увидят правду о смерти мистера Сэллоу, то зададутся вопросом, почему Анна ничего об этом не помнит и рассказала другую версию. Так они пойдут по следу. Ужас ситуации охватывает тебя. — Да, это звучит не очень приятно. — Мы должны что-то сделать! Ты не можешь отправиться в Азкабан! — ты нервно ходишь взад-вперёд перед Оминисом. — Это совсем не твоя вина! — Во-первых, я действительно заслуживаю того, чтобы отправиться в Азкабан. Наказание за использование непростительных заклинаний не должно иметь исключений. — Но ты сделал это по просьбе Анны! У тебя не было выбора! — Выбор есть всегда. И мой был неправильным, — он опускает голову и ссутуливается. — А во-вторых, может быть, есть способ позаботиться о том, чтобы авроры не узнали. — Как? Разве ты не говорил, что допрос Себастьяна всерьёз — дело решённое? — Это действительно так. Однако Себастьян рассказал мне, что определённая магическая дисциплина учит, как скрывать мысли от других. Она называется окклюменция. Если он сможет овладеть ею, то на допросе раскроет только то, что посчитает нужным. — Да, звучит неплохо. А почему ты говоришь так, будто собираешься сказать «но»? — Потому что для практики окклюменции необходим партнёр. Кто-то, кто может пробовать проникнуть в мозг Себастьяна, пока он пытается защищаться. — Понятно. Оминис, ты можешь этого не знать, но мы с Себастьяном сейчас не в лучших отношениях. Было бы лучше, если бы ты был его партнёром по окклюменции. — К сожалению, я не могу. Окклюменция должна осуществляться при контакте глаза в глаза. Боюсь, что эта область магии мне недоступна. И ты не можешь отказаться или убежать. Вот он — настоящий ход Себастьяна Сэллоу. Он сделал его, пока ты пребывала в иллюзии, что контролируешь ситуацию. Он сделал его, когда ты ещё не знала, что игра началась. Твои ладони становятся холодными. — Тогда... — ты судорожно ищешь выход. — Тогда... С ним должна практиковаться я. Выхода нет. Возможно, его никогда и не было.