***
Он просто хотел поиграть с чувствами красивенькой девушки, а в итоге заигрался сам. Да так, что, разыграв дебют, теперь понятия не имеет, как закончить шахматную партию с меньшими потерями. Никогда ещё так сильно не терзали муки совести из-за какой-то юбки. Вот только Лим Седжон не носит юбки: предпочитает светлые джинсы или классические шорты, а значит, к ней это правило больше не применимо. Тэхён не чувствует от неё взимных трепетных чувств, да и сам ещё не до конца их осознал. Понял только лишь то, что ужасно хочет узнать, закрывает ли она глаза во время поцелуя или нет. Эта мысль не давала ему покоя всё утро, пока он отпаривал длинное бежевое пальто и аккуратно складывал клетчатую скатерть для пикника. По настоянию Седжон купил вчера классическую водолазку, которую заправил в идеально отглаженные брюки со стрелкой. Вымыл с утра пшеничные волосы и уложил чёлку на пробор, как делают самые стильные парни, оголяя лоб. Не стал садиться на любимый байк, который всегда ждёт своего часа на парковке около их жилого дома. Тэхён не спеша побрёл пешком к автобусной остановке и совершенно случайно заметил цветочную лавку, где они с Седжон покупали букет для Миён не так давно. Он останавливается, рассматривая прозрачную витрину, за которой красуются сочные букеты, аккуратно собранные всё той же женщиной-флористом. И Тэхён, совсем не думая, переступает порог магазина и приходит в себя лишь тогда, когда продавщица говорит что-то о фэн-шуе и что мелкие ромашки, на которые он смотрит уже больше минуты, символизируют жизненную силу, энергию и исцеление. Исцеление — именно это ощущает Тэхён, когда сидит напротив Лим Седжон в кафе или в полуметре за партой в пустой аудитории. Чувствует прилив энергии, в то время как его сердце отбивает чечётку под растянутой выстиранной футболкой, когда он подмечает ямочку на её щеке — это уже входит в привычку. Удивляется, что подсознательно именно ромашки ассоциируются у него с девушкой, от которой всегда пахнет кофе и лавандой — но ей они подходят. Не думает больше ни о чём, когда просит собрать букет. И отказывается от лишних украшений — Седжон они не нужны, как и этим нежным цветам, таящим в себе глубокий смысл. Тэхён не знает, как объяснить свой спонтанный поступок, придя на свидание к Джуын с головой, полной мыслей о другой. И даже не находит правильных слов, чтобы сказать что-то Седжон при встрече. Просто молча суёт ей в руки аккуратный букет, который выглядит так, словно Ви сам собирал его на поле — хоть на дворе и октябрь. И делает это грубее, чем следует, поэтому вызывает у Седжон лёгкое недоумение. Она даже предположить не может, что этот букет предназначен ей. Несколько раз удивлённо моргает, растеряно рассматривая аккуратные соцветия с белыми лепестками, а потом зачем-то хвалит Тэхёна за сообразительность. Ему нужно несколько секунд, чтобы осознать, что она не приняла его широкий жест. Не приняла и не поняла всей глубины этого подарка, посчитав, что предназначен он совсем другой. Ви было хочет возразить, вот только уже поздно что-то объяснять и подбирать слова. Букет снова отправляется в корзину для пикника, а Тэхёну уже советуют достать его только тогда, когда появится Джуын. Он мысленно бьётся головой о свинцовую стену, которую воздвигла вокруг себя Лим Седжон, и никак не может добиться хоть какого-то отклика с её стороны. Это и не удивительно, ведь для неё он всего лишь парень, ухаживающий за её лучшей подругой. Уже достаточно общался с ней и её окружением, чтобы понять — Седжон дорожит своими друзьями. Её преданность сравнима с той, что негласно есть между Ви и Шугой — проверена годами. Седжон не переступит через Джу, зная о её чувствах. А значит, до тех пор, пока она будет уверена во влюблённости Тэхёна в Джуын, ему даже пытаться не стоит сделать шаг навстречу. …Седжон никогда не предаст. А вот Тэхён вполне может послать всё к чертям во имя своих чувств, ведь, кажется, они искренние. Вот только есть загвоздка: если он сейчас раскроет все свои карты, то окажется последним подонком в глазах Лим Седжон. Козлом, который лишь хотел поиграть с чувствами её лучшей подруги, а теперь переметнулся на другую сторону. В таком случае Тэхёну никогда не получить её расположения и не вернуть доверия. Он боится, что всё только испортит, ещё больше запутывая их и без того странные отношения. Сейчас Ви лишь участливо слушает все наставления Седжон насчёт предстоящего свидания, подворовывая виноград, который она так заботливо выкладывает на салфетке. Они нашли парк с оборудованными столиками для пикника и украсили один из них так, чтобы Пак Джуын от восторга слезу пустила. …но плакать хочется пока только этим двоим. — Эй! Прекрати, — Седжон резко хватает Ви за ткань на бежевом рукаве пальто. — Ты сейчас всё сожрёшь. Оставь хоть что-то для Джу. Скривив в недовольной грамассе лицо, Седжон отпускает его руку и поправляет ягоды, которые Ви заметно подъел. Ещё раз окидывает взглядом оформленный стол, попутно поправляя одну из тканевых салфеток. А Тэхён наигранно дуется, поправляя рукав: — Ты их просыпала. Я просто помог убрать. — Ничего я не просыпала, так надо, — уверенно заверяет Седжон, присаживаясь на скамейку напротив. — Вот увидешь, ей понравится. В её взгляде читается полное знание дела, но Тэхён не уверен, что кому-то может понравиться еда, разбросанная по скатерти. С недоверием осматривает несколько ягод клубники и небольшую гроздь винограда, лежащие прямо на белых тканевых салфетках, которые уже, наверняка, не отстираются от клубничного сока. — Неужели для девушек пикник — это целая выставка современного искусства? — он ещё раз оглядывает разбросанные в хаотичном порядке ягоды, останавливая внимание на контейнере голубики, рядом с которым прямо на скатерти лежат три аппетитные синие ягоды. Седжон снова корчит гримасу, которая означает «ты ничего не понимаешь»: — Для меня было бы достаточно поесть на улице омук из палатки. Или попить молоко с рисовыми лепёшками на лавке, — небрежно бросает она, проверяя сообщения на телефоне. — Но Джу любит, чтобы всё было по красоте. С трудом сдерживая себя, чтобы не съесть эту проклятую голубику, Ви решает отвлечься беседой: — Как проведёшь сегодняшний вечер? — больше не хочет развивать предыдущую тему и поднимает взгляд на Седжон. — Я? — нерешительно переспрашивает она, убирая телефон в сумку, и видит одобрительный кивок. — У меня встреча с другом через полчаса, а вечером… — задумывается над ответом, ведь совсем не строит таких долгосрочных планов. Намджун возвращается сегодня в одиннадцатом часу, а значит, ей следует вернуться к этому времени домой. — Вечером буду отдыхать, — не находит, что ещё сказать. — А как же клубы и бары? Я думал, что пчёлки именно этим и занимаются вечером субботы, — ухмыляется он, закидывая в рот очередную виноградину, за что получает уже привычный колкий взгляд. — Как-нибудь в другой раз, — вздыхает Седжон, перекрывая Тэхёну путь к ягодам своей ладонью. — Ханна ушла в поход на все выходные, Джу сегодня с тобой, а вдвоём с Ми мы вряд ли выберемся куда-то, — начинает зачем-то разъяснять, словно оправдывается. — Ясно, — Ви тяжело вздыхает, проверяя наручные часы. — Время нашей встречи было пятнадцать минут назад, — качает головой и слышит, как фыркает себе под нос Седжон. Поднимает на неё непонимающий взгляд и видит, как она еле сдерживает злорадную улыбку. — Тебе тут ещё минут десять в одиночестве сидеть, — поднимается с места Седжон, поправляя сумку на плече. — Она ещё ни разу вовремя никуда не пришла. — Ты уже уходишь? — он растерянно смотрит на Седжон, которая явно собирается его покинуть. — У меня скоро встреча, — пожимает плечами она. — Хорошего вечера, — беземоционально прощается и уже идёт к выходу из парка больше не оглядываясь. — И тебе, — говорит ей в спину Ви, но Седжон его уже не слышит. Он смотрит в ту сторону, откуда, словно по часам, через десять минут показывается знакомый силуэт. Пак Джуын уверенно вышагивает по дорожке, и Ви уверен, что она умышленно виляет бёдрами. Теперь ему абсолютно понятно, почему Седжон так яро отвоёвывала покупку песочного классического пальто для него: на Пак Джуын пальто практически такого же цвета. А под ним, видимо, коротенькое платье, явно не подходящее по погоде. На шее свободно развивается светлый палантин, а на голове красуется тот самый берет цвета слоновой кости, который она купила в начале недели. Отчего-то Тэхёну хочется сорвать с себя шарф и выкинуть куда подальше. Они одеты так, словно это их парные образы — будто они уже в отношениях. От этой мысли Тэхёну становится не по себе, но он лишь тянет квадратную улыбку, поднимая руку вверх, чтобы привлечь внимание Джуын. — С ума сойти, — широко улыбается Джу, приобнимая Тэхёна за плечи. — Мы одеты, словно парочка. Может, это знак? — отстраняется от него и заглядывает в зелёные глаза, словно уже сейчас ждёт от Тэхёна предложения официально стать парой. В нос ударяет уже знакомый приторно-сладкий запах её духов. Хочется кашлять, но Ви держится. Не глупый, ведь сразу видит, как решительно настроена Джуын на эту встречу. Она буравит его взглядом и при этом невинно хлопает густо накрашенными ресницами, словно ждёт от него решительных действий сиюминутно. — Это тебе, — Ви ни секунды больше не держит зрительного контакта и отворачивается, доставая из корзины букет ромашек, которые предназначались другой. Джу издаёт звук, который можно идентифицировать как «восторг», и тут же принимает букет, утыкаясь в него носом. Блаженно вдыхает запах цветов, хотя Ви знает — ромашки пахнут невкусно. — Ты такой романтичный, — Джу отрывает взгляд от букета и широко улыбается. — Ты продолжаешь меня удивлять. Тэхёну думается, что он и сам себя продолжает удивлять, разыгрывая весь этот спектакль перед девушкой, которая ему, кажется, больше не нравится. Но быть уверенным в этом на все сто процентов он не может, поэтому даёт шанс и ей, и себе. …наивно надеется, что влечение к Седжон это такое же случайное мимолётное помутнение. Он слегка отступает в сторону и приглашает за стол, который так любовно украсила для них Седжон. Слышит очередной восторженный возглас Джу и изо всех сил старается не сморщиться. Садится за стол с противоположной стороны и наблюдает, как Джуын уже достаёт из сумочки мобильный телефон, а в следующую минуту фотографирует их «пикник». Пытается уместить в один кадр как можно больше деталей, крутясь вокруг столика словно белка в колесе, а Тэхён задумывается о чём-то, фокусируясь на беспощадно манящих ягодах голубики. Чёрт, а ведь в глаза Лим Седжон он тоже может смотреть часами. И с каких пор? — Ты меня не сфотографируешь? — Джуын тянет мобильник Тэхёну, вызывая у того удивление. Ему уже доводилось проводить ей фотосессию, и, учитывая, что ни одной фотографии с того раза Джу так и не выложила, можно легко догадаться — фотограф из него ужасный. — Конечно, — легко соглашается он и поднимается с места. Следует всем указаниям: садится на корточки, вытягивается на носочки, фотографирует сверху, фотографирует снизу, сбоку, с другого боку. Пятнадцать минут они тратят на то, чтобы Джу получила желанные кадры, а Ви уже наконец-то смог съесть несчастный круассан, который дожидался его в корзине для пикника больше часа. Он жадно достаёт приготовленную еду и разливает в бокалы вишнёвый сок, ведь распивать спиртные напитки в общественном месте запрещено. Уже доедает желанную выпечку с шоколадной начинкой, в то время, как Джу ещё ни к чему не притронулась. С интересом рассматривает снимки в мобильнике и делает ещё несколько селфи, уткнувшись носом в букет ромашек, который уже смотрится не так свежо, как когда Ви вручал его Седжон. Тэхён тянется в корзину за добавкой и замечает на скамейке рядом с собой плед, которым забыл укрыть Джу: — Сегодня прохладно, — он разворачивает мягкое покрывало, набрасывая на плечи Джуын. — Невероятно, ты такой заботливый, — она закутывается в мягкую ткань и снова тянет ему свой мобильник: — Сфоткаешь ещё раз? — Ни одной удачной? — Нет, всё супер, просто теперь хочу ещё фотки в пледе, — она игриво дёргает плучами, ёрзая на скамейке. Приходится лишь понимающе кивнуть головой, словно Тэхён действительно улавливает, для чего Джуын столько однотипных снимков. Делает всё, как она просит, а сам по кругу прокручивает в голове мысль, что они занимаются пустой тратой времени. Мало того, что на приготовление этого свидания ушло немало сил и времени, так и теперь, вместо того, чтобы поесть и познакомиться поближе, они занимаются абсолютно бесполезными вещами. Если бы Ви действительно нравилась Джуын так, как он говорил об этом Седжон, то он был бы ужасно взбешён — могли же пойти просто в кино и уже к этому моменту целоваться на последнем ряду. Но он равнодушен. Лишь немного разочарован, что Пак Джуын, которой восхищается весь университет, на самом деле из себя мало что представляет. Наконец-то Тэхён возвращает ей телефон и садится за стол. Пытается разговорить собеседницу, и даётся ему это очень легко: Джу трещит о себе любимой много и долго, лишь иногда задавая вопросы Тэхёна. На одно его предложение у неё находится двадцать, которыми она тут же делится, перетягивая одеяло их беседы на себя. За три часа, из которых они два сидят за столиком, а час прогуливаются по аллеям, Ви удаётся узнать много фактов из её детства, сплетни о каждой из подруг, которая хоть раз мелькала в биографии Пак Джуын, и то, как все её недооценивают. Такой темп беседы подходит двум лучшим подружкам, которые обе могут болтать без умолку обо всём на свете на совместной ночёвке, но никак не на первом свидании. Ви уже особо нет дела, про что там рассказывает Джу. Ему теперь только интересно, насколько сильно она сможет возвысить своё эго над всеми остальными. Он уже специально выводит её на рассказы об интересах и личных увлечениях, и слышит заветное «книги и кинематограф». На вопрос о любимой книге, так и не получает однозначного ответа, а лишь: «Ой, я столько их уже прочитала, так сразу и не вспомнить», — любимой книги нет. Он это не осуждает, потому что и сам не любитель валяться в кровати с романом в руках. Но Ви хотя бы не кричит об этом на всю округу, стараясь сойти за интеллектуала. Джуын невзначай говорит, что ходит в киноклуб, а Ви уже знает, что ни в какой киноклуб она давным давно не ходит: выяснил это ещё от Чонгука, который его посещал намного дольше, чем она. И ей явно невдомёк, что Тэхён знаком с Чонгуком, да она и сама, скорее всего, не знает о существовании Чон Чонгука. Джу аккуратно дотрагивается кистью до тыльной стороны руки Тэхёна, очевидно намекая, что хочет взяться за руки. А он лишь убирает руку в карман пальто, избегая всякого телесного соприкосновения. Но Джуын не теряется — берёт его под руку и прижимается ближе. Ви впервые становится неловко за своё поведение — уж слишком всё это далеко зашло. Не ожидал от себя того, что будет всячески стараться отгородиться от девушки, которая сама уже на нём виснет. Однако, сейчас ему хочется улететь куда-то подальше, вслед за фрисби, что пронеслось только что перед его лицом. Тэхён вздрагивает и смотрит, как пушистый шпиц проносится через дорожку, пытаясь догнать игрушку. И на лице Ви появляется глупая улыбка — рыжее облако похоже на кота Седжон. Тэхёну он не понравился, но он дорог для Седжон, а Седжон дорога Тэхёну. Выходит, Ви придётся и его полюбить. …и его? Они садятся в такси, и Тэхён ставит большую корзину прямо посередине, чтобы, не дай Бог, их с Джуын колени не соприкоснулись во время поездки. Всё так же продолжает заинтересованно слушать её рассказы и даже выходит из автомобиля, чтобы проводить до дома, прося водителя немного подождать. — Спасибо за чудесный день, — благодарит Джуын, с надеждой заглядывая в зелёные глаза. — Я хорошо провела время. Ви далеко не дурак и знает, что у хорошего свидания всегда однотипный финал — поцелуй у подъезда. Только вот Тэхёна такой исход не устраивает. И так ясно, на что надеется Джуын, но ему не хочет ещё больше погрязнуть в этом безумии. Всё и так уже зашло слишком далеко — пора прекращать. — Я тоже, — всё же улыбается он и старается не позволить Джу сократить расстояние между ними. Хотя она уже и так сделала робкий шаг ему настречу — Тэхёну приходится сделать целых два. — Передавай привет Чимину, — говорит самое не романтичное, что приходит в голову. На девичьем лице читается явное недоумение: она не понимает, чем обусловлена такая нерешительность Тэхёна, ведь их свидание прошло просто замечательно. Она молчит, а он не знает, как незаметно испариться в воздухе. Чувствует эту неловкость и напряжение между ними, но отчего-то медлит. Может, не хочет рубить с плеча? Сейчас нужно либо поцеловать её, либо признаться, что ничего не получится. Но первый вариант — риск потерять доверие Седжон, а второй — потерять себя. Тэхёну хочется остаться при своём. — Ты такой нерешительный, — вдруг с улыбкой говорит Джу, а уже в следующее мгновение тянется к Ви за поцелуем — гадство. Всё что Тэхён успевает сделать — отвернуть лицо в сторону, отчего губы Джу задевают лишь уголок его рта. Поцелуй выходит смазанный и максимально неловкий, словно они ученики начальной школы. Вот только тогда Ви мог только мечтать, что девушки будут сами желать его внимания. А теперь еле себя сдерживается, чтобы не оттолкнуть Джуын от себя. Она отстраняется и неловко улыбается — сама сейчас сгорит от смущения. Её решительность не окупилась — Тэхёну правда жаль. — До встречи, — улыбается он и спешит сесть обратно в такси, лишь помахав ей напоследок рукой. Просит таксиста поскорее уехать с места позора, устало откидывая голову на спинку сиденья. Не оглядывается, хотя подозревает, что Джу машет ему вслед. Сам себе сейчас не верит, что делает это, но чувствует практически облегчение. Если бы в тот день, когда он сидел на газоне с Чонгуком и Шугой, кто-то из них сказал бы, что Ви сам сбежит от Пак Джуын, он бы плюнул ему в лицо. Хотя, кажется, они ему об этом уже говорили…***
Заходит в квартиру, громко хлопая входной дверью. Всю поездку до дома в носу стоял приторный запах духов Пак Джуын, что буквально впитался в его рецепторы. Сбрасывает в прихожей коричневые челси и швыряет пальто на тумбу, даже не удосуживаясь повесить на вешалку. Где-то там же оставляет корзину для пикника и бросает на неё новый шарф. Нет сил больше ощущать её вокруг себя. Скидывает остатки вещей в корзину для стирки, а сам включает напор в душе на максимум. Жадно трёт всё тело мочалкой, смывая лак с волос и сегодняшний день. Как же не терпится избавиться от этого приторного пьянящего аромата женского парфюма, от которого уже блевать охота. Словно за этой сладкой ширмой Джуын пытается скрыть своё гниющее нутро. Ви не может отойти от шока, что такие люди как Пак Джуын действительно ходят по Земле. Ей неинтересны люди, ей не интересен Тэхён. Ей интересно только то представление, которое для неё разыграли, чтобы было чем похвастаться перед знакомыми и незнакомыми в соцсетях. Теперь он точно уверен, что она самая поверхностная и неинтересная из всех. Не считая начальной школы, Тэхён всегда пользовался популярностью у женского пола, но ещё ни разу не встречал таких как Джу. Девушки всегда старались показать себя перед ним с лучшей стороны. Где-то приукрашивали или недоговаривали, но чтобы откровенно врать — такого точно ещё не было. А может, он и не пытался узнать их ближе, а лишь пользовался и забывал как страшный сон? Он и в этот раз собирался провернуть то же самое, что и всегда — поиграть и выбросить, потеряв интерес. Но Пак Джуын удалось невероятное — отбить интерес ещё до того, как их отношения вышли на более серьёзный уровень. И зачем он так запарился? Читал ради неё книжку и пытался вникнуть в кинематограф, а она и вовсе не разбирается в искусстве, хотя всем видом показывает, что очень тонкая натура. У неё нет хобби. Она ничем не интересуется, кроме соцсетей. Хочет многого, но из себя ничего не представляет. Амбициозная, но ничего не делает для удовлетворения этих амбиций. Строит наполеоновские планы, но даже не закладывает фундамента для достижения своих целей. А есть ли у неё вообще эти цели? Тэхёну не хочется даже пытаться это выяснить. Но кое в чём она действительно уникальна — уникальная пустышка, которую если захочешь, не найдёшь. Но Тэхён счастливчик: не просто нашёл, а ещё и по-дурости своей умудрился влюбить в себя ту, что ко всем предвзято относится, ища свой идеал. Вот только идеала этого и вовсе не существует — выведен в инкубационных условиях заботливой Лим Седжон. Ви хотел лучше разобраться в своих чувствах, и теперь он это сделал абсолютно точно. На все сто процентов уверен, что влюбился — искренне, трепетно и очень сильно. Она все мысли его заполонила, хотя даже не старалась, но ей это и не нужно. Тэхён уверен, что Седжон та, кто действительно стоит его усилий. И, кажется, теперь ему придётся по-настоящему постараться. Она не выпячивает ничего на показ. Умная, но не кричит об этом во всеуслышание. Читает книги, но не превращает это в культ, возвышая свою эрудированность до небес. Никогда не скажет лишнего, хоть и имеет привычку называть вещи своими именами, частенько сбивая с толку своей прямолинейностью. Позволяет себе открыться только для близких людей, и Тэхён обязательно постарается стать таким для неё. Выходит из душа, просушивая волосы полотенцем. Уже собирается зайти в свою комнату, как видит знакомый инструмент, одиноко стоящий в углу около кладовки. Ви совсем не помнит, когда в последний раз дотрагивался пальцами до струн. Смотрит на красную гитару так, словно впервые видит её — фантом его прошлой жизни. Размышляет о чём-то несколько секунд, а затем решительно подходит и поднимает её за гриф. Заходит в гостиную и не глядя швыряет влажное полотенце на спинку кресла. Плюхается на диван, устраивая инструмент на коленях, ощущая приятное покалывание в пальцах. Ему уже известно это чувство — кожу так же невыносимо жгло, когда Лим Седжон крепко держала его за руку. В ушах грохотали шаги, сердце в груди билось в агонии. А Ким Тэхён только и мог, что думать, какие у Седжон холодные пальцы, пока его кожа буквально плавилась от этих прикосновений. Он и сам плавился — стоял под лестницей, смотрел на Седжон, слушал её дыхание, что своё аж спирало. Думал о ней и растворялся. …блаженно задыхался на лавандовом поле, хотя никогда не любил цветы. …влюблялся, хотя по-настоящему никогда не любил. От долгожданных прикосновений к лакированному дереву такой же трепет, как от руки Лим Седжон. И Тэхён нежно перебирает струны, словно этого долгого перерыва и вовсе не было — мышцы помнят. Он тоже помнит, хоть и старался изо всех сил забыть. Мелодия льётся сама собой, словно все его мысли и чувства сейчас достали из глубины и превратили в ноты. И он нервно ищет карандаш и чистую бумагу в горе журналов и распечатанных конспектов Седжон, по которым теперь иногда самостоятельно занимается по вечерам. Нащупывает лишь ручку с единорогом, которая явно принадлежит Хосоку. Торопится записать слова, что крутятся в голове, поэтому не находит ничего более бесполезного, чем забытый им переплёт. Открывает книгу Оруэлла на середине и, заламывая корешок, пишет прямо поверх напечатанного текста. Книга предназначалась, чтобы создать точки соприкосновения с Джуын, а теперь служит проводником к чему-то более сильному и настоящему. Со стороны Тэхён выглядит как одержимый, но ему плевать — когда-то ему на всё было плевать. Подбирает мелодию и тут же записывает аккорды, а следом и строчки песни, что сама собой рождается из неоткуда. Нет больше той всепоглощающей боли, и нет тоски, что доставляла ему музыка. Ви больше не держит обиды ни на себя, ни на бывшую группу, ни на судьбу. Он не может на неё обижаться, ведь если бы не это поражение, он бы никогда не разглядел Лим Седжон. — Тэ, я уеду до понедельника… — откуда-то из-за спины слышится голос Хосока. Он выходит из своей комнаты с небольшим рюкзаком на одном плече и замирает на месте. Осекается, приспуская на шею большие наушники из-за которых всё это время не слышал ничего, и смотрит на профиль Тэхёна, будто видит это существо в их гостиной впервые. — Тогда позову в гости Гука, — не оборачиваясь бросает Ви, продолжая подбирать нужные комбинации нот. Хосок ещё какое-то время стоит в лёгком недоумении, ведь уже и сам не помнит, когда в последний раз видел Ви с гитарой. Наводил уборку в кладовой и случайно наткнулся на инструмент, и, так и не найдя ему нового места жительства, оставил временно в коридоре. Даже не надеялся, что Тэхён обратит на гитару внимание. Три дня она там простояла, а Тэхёну и дела не было. А что теперь? Он сидит тут и пишет песню? Что за безумие? — Наверное, свидание прошло на ура? — не сдерживая улыбку, предполагает Хосок. — Ну, раз ты взял в руки гитару, — тут же поясняет, потому что такое поведение для нынешнего Ким Тэхёна вовсе нехарактерно. — Нет, свидание просто ужасное, — безразлично отвечает он, всё ещё не оборачиваясь на. — Пак Джуын просто ужасна. Я больше никогда её не приглашу, — всё также не отрывая взгляда от грифа, произносит Ви. Хосок слегка хмурится, сомневаясь в услышанном. Тэхён может лукавить, сколько захочет, но вот музыка, которую он играет, вряд ли сможет соврать. — Ты не обижайся, но это слишком красивая мелодия для такой ужасной девушки, — щурится Хосок, словно Тэхён видит затылком его лицо. Не может такая живая, чистая и трепетная музыка черпать свои истоки из негативных чувств к нелюбимой женщине. И Тэхён знает, кто является виновницей этой волны эмоций, что накрывает его сейчас с головой. Выплескивает всё, что есть на душе, забытым, но привычным для себя способом — музыкой. С каждой нотой, с каждым аккордом чувствует, что это самое правильное, что он сделал — за сколько — за последний год или больше? В этот самый момент, придя домой после бесполезного свидания, после горячего душа, где чуть кожу с себя мочалкой не содрал, сидя на любимом диване и держа в руках родной инструмент — он чувствует себя на своём месте. Словно всё это время он бродил ночью по лесу, а когда зародилась заря, осознал, что выбрел на его окраину. Сзади всё так запутано и сложно, а впереди чистое поле возможностей, которые он больше не будет упускать. Хватит вранья, хватит притворства. Пора закрыть занавес этого театра абсурда и каконец-то зажечь свет. Можно нанести грим, можно перемерять всю гардеробную фальшивых личностей, но истина всегда найдёт путь к поверхности. И игнорировать её уже совсем невозножно. Это настолько невыносимо, что Тэхён сидит здесь, зачёркивая очередную строчку — для Седжон это не подходит, ему стоит подумать над текстом ещё. Стоит узнать её ближе — стать для неё ближе. Это безумие, может, даже одержимость. Но Тэхён нуждается в ней — если бы это была очередная его забава, то его бы тут сейчас точно не было. Они оба молчат. Хосок не знает, есть ли смысл что-то спрашивать — Ви сам расскажет, если захочет. А Тэхён находится в неком трансе, боясь, что если отвлечётся на секунду, то упустит и так едва уловимые образы, что пытаюся сплестись в мелодию. И тишина трещит в ушах Чон Хосока, вместе с грифелем по листам «1984». Но когда Тэхён, в очередной раз записывая новые строчки в книгу Оруэлла, произносит: «Это не про неё», — стены их квартиры начинают дребезжать.