Между миров

Голова была пуста и полнилась лишь болью, когда он поднял веки. Яркое солнце резало глаза, но вместе с тем, приятно грело продрогшее тело. Ученый поднимался с земли хрипя и кашляя, отхаркивая черную, полупрозрачную жидкость отвратную на вкус. Он с большим трудом перевернулся на бок, захлебываясь, потом толкнулся руками, привставая, опустошая легкие. Черная слизь комками капала на землю. Наконец, со свистом и бульканьем в грудь прорвался долгожданный воздух. Горло неприятно жгло, ребра пробрало короткой судорогой. Собственное тело казалось ему неподъемной ношей. Наконец, кряхтя и кашляя он сел, осматривая себя. Белые волосы спутались, так, что напоминали гнездо, халат был весь в грязи и чем-то черном, местами надорванный. Мужчина небрежно отер лицо рукавом, в надежде избавиться от отвратительного привкуса во рту, но кажется сделал только хуже, теперь, на зубах хрустел еще и песок. — Кэп?! Ребят, я нашел еще одного! — Где-то неподалеку раздался знакомый голос. От резкого выкрика зазвенело в ушах, и совсем растерявшись, он принялся оглядываться по сторонам. — Кэп, как ты? — В ту же секунду перед ним предстал Заквиель, молодой парнишка, на вид лет двадцати, а на его крик стали стягиваться остальные. Он было принялся тормошить ученого, сидящего на земле, но тот остановил его жестом руки. Голоса будто не было вовсе, и он выдавливал слова сквозь боль в горле маленькими отрывками. — Я ни черта… не помню. — Он наконец огляделся по сторонам, едва сфокусировавшимся взглядом циановых глаз. Всюду был только лес, песок, и морской берег? — Где это мы? — Я… не знаю. Никто не знает. — Он с досадой почесал голову, и не менее растерянно чем Кэп, оглядел всех собравшихся. Их было немного, почти все лица казались знакомыми. — Никто не помнит… даже крохи последних событий. Многих мы все еще ищем, а некоторые до сих пор не пришли в себя. — Ясно. — Голова гудела от наплыва новой информации, и Кэп чувствовал нечто странное. Будто что-то инородное копошилось на грани его сознания. Будто в голове поселилось новое создание, роющееся в его мозгу. Чувство было мерзкое, но удивительно знакомое. — Там, чуть дальше в лесу, Модди лагерь разбил. Мы костер развели, пойдем погреешься, вечереет уже. Скоро Джаст с Альфедовым должны вернуться, еды принести. Переночуем, а там, с утра разберемся, что к чему. — Он протянул ему руку и осторожно помог ученому подняться с земли. Ботинки противно чавкали от попавшей внутрь влаги, и опираясь на Зака, который взял его под руку, он неспеша побрел к лагерю. В суете ребята наводили простецкий уют. Свалили пару сосен и настелили на землю вокруг костра еловых лап. На них уже лежало несколько знакомых. Демонесса Ники бережно сжимала холодную руку Нео. Он был бледный, но сердце его билось, и она не отходила от него, держа на слабом пульсе руку. На обеспокоенное лицо было тяжело смотреть. — Проснется. Не бойся. — С трудом выдавил ученый, присаживаясь неподалеку. По седым длинным прядям он мгновенно узнал Арлабуса, лежащего рядом с Нео, грудь его мерно вздымалась с тихим хрипом. Скоро Пилигрим на пару с Жирафом принес такого-же бездыханного Джея Покермана, завернутого в свой привычный темный плащ, с золотой каймой. Его уложили рядом. — Конечно. Они все… обязательно должны проснуться. — Она изобразила печальную улыбку, касаясь лица юноши. Кавеори плела простую корзинку из тонких прутьев. Ее пушистые ушки, торчащие средь растрепанной копны волос, нервно подергивались. Помогал ей кто-то, кого Кэп, казалось, видел впервые. Юноша, со столь же перепачканным в черной жиже лицом, вежливо пожав ему руку, представился Душенькой. Но ученый решил не предавать всему этому значения, и подождать, пока у костра не соберутся все. — Ты можешь постирать вещи, к утру все высохнет. — Она указала в сторону берега, а потом на бельевую веревку, состряпанную на скорую руку из крепкой лианы, повязанной меж двух стволов. На ней уже болталось несколько тряпок, знакомая гавайская рубашка Альцеста, и комбинезон Муна. — Пахнет это черное нечто просто ужасно, и мы все нем. — Она протянула эти слова с досадой, и с отвращением поежилась. — Даже знать не хочу, что это. — Стирать? Нет, это стоит оставить для исследования. Были бы колбы… и мой микроскоп. — Он сбросил халат с плеч и осторожно свернув его, оставил около костра. Теплое пламя приятно грело спину. Веназар подбрасывал поленья в костер, и они приятно трещали. А в голове все скреблось это настойчивое нечто, ворошило мозг и Кэп с трудом, сквозь головную боль, но все же вспоминал отрывками. Его отстроенный вручную городок, подвал дома в каньоне, оборудованный исследовательский центр с кучей растений, добытых в долгих походах. И ни одной записи, чертежа, хотя-бы бесполезной книжонки. Его преследовало навязчивое чувство пребывания во сне. Будто все это происходило не по-настоящему. Казалось, он даже не помнил, как выглядят буквы. От осознания этого, его будто прошибло током, и схватив один из прутиков, лежащих у Кавеори в ногах, он принялся писать ею прямо на земле. — Спрут. С п р у т. — Он прочитал накарябанное на земле слово по буквам и замер. От накатившего облегчения приятно закололо кончик языка. Девушки пялились на него с непониманием, но лицо его было таким довольным, что язык не поворачивался что-то сказать. — Я начинаю припоминать. Вечерело быстро. Лес притих, и будто зверь притаился. Скоро все собрались вокруг костра. Джаст и Альфедов, пыжась, притащили на поляну тушу свиньи, и чуть поодаль от костра гурьбой ее разделывали, вооружившись несколькими острыми камнями. Виверна нашла каких-то съедобных кореньев, и накипятив воды, сварила простенькую похлебку в ступке, выколотой из мягкой породы. Было не слишком вкусно, но за день все так изголодали, что возмущаться дарами леса язык не поворачивался, и они молча ели. Первым заговорил Моддичат. — Ну что, ребят, давайте по очереди, у кого что есть. Идеи, предложения? — Он утирал бороду рукавом, задумчивым взглядом обводя всех присутствующих. — Нужно разобраться, может кто что вспомнит. — Пугод? — Взгляд он опустил на рыжего парнишку, прислонившегося к его плечу щекой, но тот, только смущено надвинул на глаза большой черно-желтый цилиндр, и отвернулся. — Пилигрим? — Мужчина нервно теребил козлиную бородку, но тоже качнул головой. — Жираф? — Молодой юноша, почти парнишка, усеянный крупными веснушками, тревожно перебирал полы своей мантии, еще не до конца высохшей после стирки, и мелко дрожал. — Тоже ничего? — Вообще, я припоминаю кое-что. — Он нервно сглотнул и продолжал, под внимательными взглядами всех присутствующих. — Щупальца. Синие визжащие щупальца, проросли из-под земли прямо на площади. Помните? Вдруг, в глазах многих что-то сверкнуло. — Мы не знали, что это, и я взялся их выдрать. Было так шумно, все галдели. — Он посмотрел на свои руки, по которым тянулись бирюзовые борозды, как раз в тех местах, которыми он так неосмотрительно взялся за неопознанный объект. — Они до сих пор немного болят. — Показывая кисти сидящему рядом Заку, пробормотал он. В ответ, юноша только покачал головой. — Дальше все заволокло туманом, земля вспенилась. — Продолжил за него Клайд. — Я начал утопать и махал киркой, но без толку. Меня утянуло в эту странную черную жижу! — Нас всех. — Подал голос Пилигрим. — Все так. — Согласно кивнул Модди. — Выходит, все из-за меня… — Он сжал ладони в кулаки и поморщился. — Если бы я не тронул это нечто… — Его бы тронул кто-то другой. — Перебил его Джаст, подошедший к костру. Руки у него были по локоть в свиной крови. — Нет смысла беспокоиться о том, что уже не поправишь. Давайте лучше мясо жарить. Я голоден как демон. — Ты и есть демон. — Из-за его спины показался не менее окровавленный Альфедов. На его белоснежной коже кровь выглядела особенно жутко, и его добродушная улыбка абсолютно не увязывалась с этим образом. — Парни… — Виверна с ужасом оглядывала их двоих. — Я бы на вашем месте, перед тем как есть… — Нео! — Голос Ники прорезал воздух струной, и все мгновенно позабыли и о сокрушениях Жирафа, и о мясе, и обо всем, что так старательно вспоминали. Белокурый юноша кашлял и отплевывался, исторгая из себя черную зловонную жидкость. Ники тут же уложила его на бок, и все завертелись вокруг них. У Кэпа болела голова. Копошения в ней становились все настырней и игнорировать их совсем не получалось. В ушах звенело. Накатила тошнота. Он поднялся с земли и поспешил на край поляны, чтобы не обременять никого этим неприятным зрелищем. Опершись о сосновый ствол, он согнулся в три погибели. По горлу покатился болючий ком, ему казалось, что вот-вот гортань от напряжения лопнет. В глазах встали слезы. Его бросило в холод, и он отчетливо чувствовал, как немеет кожа головы. Все, еще немного, и самый позорный обморок в жизни ему обеспечен. Вдруг, ком резко двинулся дальше. Ксеноморф закашлял, задыхаясь, когда ощутил, как о кромку зубов ударилось что-то водянистое и упругое. Пытка кончилась. Поднимаясь с колен, кашляя, он осматривал траву, но в темноте, в отдалении от костра, не видел ничего кроме ошметков только что съеденной похлебки. Но вдруг, сквозь оглушительный стрекот сверчков, он услышал знакомый, тихий синтезированный голосок. Зеленоватый ореол ока Края осветил пару травинок вокруг себя. — Приветствую, хозяин.