* * *
Кажется, за ночь несколько раз кто-то подходил к костру, но меня не поднимали. На утро я проснулась от сильной дрожи и не могла ни позвать кого-то на помощь, ни подняться самостоятельно. Путались мысли, плыло всё перед глазами. Я так громко стучала зубами, что хоть кто-то должен был это заметить. Снова и снова я засыпала, надеясь, что в следующий раз открою глаза уже в тепле родного замка. Снова и снова видела перед собой только чёрную землю и затухающий костёр. Сквозь явь прорывались сновидения. Путанные, без образов, но полные страха и чьего-то крика.* * *
Они наблюдали издалека, спрятанные плотным строем деревьев, и даже забреди сюда кто-то из королевских рыцарей, чужаков бы он не заметил. — Ты знал, чем всё кончится? — спросила та фигура, что стояла в тени ветвистого дуба. — Догадывался, милорд, — ответила вторая, которую нашёл единственный солнечный луч. — И Мэдб не против? — бросил первый с таким ядом, что и королева бы оценила. — Так истязать её принцесску? И почему именно мои псы? Его собеседник, привыкший к этой спесивости, не изменил тона, не повёл бровью. — Королева дала приказ, юную леди нужно было подтолкнуть. — Он-то знал, о чём говорил. — Королева устала ждать. — Зачем ей сдалась девчонка? — Тот, второй, что стоял в тени, давно должен был повзрослеть, но всё оставался вздорным мальчишкой. — Я могу справиться один. — Милорд, прошу. — Гвиллион скривился, пусть собеседник и не заметил. Даже многовекового фэйри этот малец мог вывести из себя. — Никто при дворе не сомневается в вас, но пророчество не… — Ты из-за пророчества решил отправить принцесску в могилу? — Я лишь привёл леди Моргану к нам, — отчеканил Гвиллион. Глянь сейчас на него фигура из тени, то заметила бы, как серые глаза наполнились зеленью леса. Они должны были бы стать от этого живее, но казались только более дикими и голодными. В бледном лице растаяли остатки человечности. Чужаки затихли, прислушиваясь к болтовне в лагере. Кто-то повысил голос, кто-то шикнул, звенело оружие, ржали кони. Домашнее зверьё всегда чутко чувствовало фэйри, пугалось, пыталось сбежать. Только дикие твари понимали, кто их настоящий враг. — … с детства боится воды. — И вам не кажется это… — Говоривший затих, может, ища поддержки у остальных, может, подбирая слова. — Странным? — Почему должно? — холодно спросил тот голос, который, очевидно, защищал леди Моргану. Артур, значит. Гвиллион видел его, когда в прошлые разы посещал принцессу, но не приближался. Слишком велик соблазн отомстить Пендрагону, но нельзя торопиться. — Она сама рассказывала, что бестии боятся бегущей воды и… — Это не то же самое. — Раздался звук, как при ударе металла о крепкое дерево. — Почему, ваше высочество? — заупрямился какой-то новый голос. — Прекратить эти разговоры. Леди Моргана в детстве чуть не утонула по вине моего брата. Из-за этого она боится воды. И не смейте, как базарные бабы, распускать слухи о её высочестве. Недовольные голоса замолкли, даже лошади более не нарушали тишины. Гвиллион обернулся в ту сторону, где прежде стоял его собеседник, остававшийся в тени, но место под ветвистым дубом оказалось пусто.* * *
В первый день я почувствовала себя лучше, смогла поесть и, наконец, сменить мокрую одежду. Из спальных мешков и пары одеял слуги смастерили небольшую палатку, где я переоделась и кое-как смыла пот. Мелкая дрожь не проходила, но в тот момент я ещё надеялась, что всё обойдётся. Артур не позволил нам сразу выдвигаться дальше, и в этой же палатке меня теперь уложили спать. Кажется, я и часа не бодрствовала. Ночью я просыпалась только для того, чтобы кутаться в новые одеяла и стучать зубами. Мне чудилось, что в палатку входит мама. Точно как на гобелене, и такая же неживая. Стоило протянуть к ней руку, как тонкая фигура осыпалась гнилыми нитками на мёрзлую землю. Мне чудилось, что снаружи бушует такой ветер, что вот-вот сорвёт с кольев и палатку, и весь лагерь, и вот кони беспокойно ржут — они пока держатся только потому что привязаны к деревьям, а меня здесь ничего не держит, и я тоже сорвусь и улечу. Мне чудилось, что комната наполняется дымом. Я смотрела на него, пока грудь сжимало, и кашель рвал горло, но не могла пошевелиться. И если прежде хоть толика разумной мысли могла пробиться — это только твой горячечный бред — то теперь всё было слишком реально, слишком похоже на правду. Кто-то из солдат или даже рыцарей мог подбросить тлеющее полено из костра. Случайность. Не уследили. Ах, какая трагедия, но что поделать, кто станет оплакивать ведьму. — Я нашёл их, сир! — крикнул чей-то голос прямо над головой, такой отчётливый, но такой далёкий. Я продрала глаза, но палатка была пуста, и некому было так рявкать. — Леди Вивиан с дочерью, они здесь! Запястья сдавило будто калёным железом, и, кажется, я не сдержала крика. — Она обещала, — шептал над ухом женский голос, захлёбываясь слезами. — Она мне обещала…* * *
Как выяснится куда позже, в бреду, горячке и кошмарах для меня прошёл остаток пути до Камелота. Как расскажет Артур, я часто кричала и плакала во сне, просила кого-то меня отпустить, умоляла о помощи и пугала этим весь лагерь. Как я узнаю из сплетен, что разнесут по замку слуги, в дороге на нас ещё несколько раз нападали баргесты и какие-то неведомые твари, но так близко, как в первый раз, больше никто не подбирался. Будто нас хотели припугнуть или прогнать из земель короля Леодеграна. Я помнила всё, что снилось мне в бреду, и от того более несуразным оно казалось. Ускользающие догадки маячили перед самым носом, но не хватало сил протянуть руку и схватить, сложить всё воедино. Явь мешалась со снами, кажется, ко мне являлся Гвиллион, что-то говорил и клал холодные руки на лоб. Но, может, я лишь выдавала желаемое за действительное. Я не выполнила его просьбу — вспомнить — и фэйри перестал являться. Именно сейчас, когда был нужен сильнее всего. Только в Камелоте, в башне Мерлина и под его присмотром, я пошла на поправку. Снадобья, постельный режим, никаких посетителей, даже Артура не пускали. От лекарств Мерлина всё время клонило в сон без сновидений, и уже этому я была рада. Больше ничто не тревожило воспалённый мозг, не заставляло метаться по влажной от пота кровати. Покой. Пусть и недолгий. Ничего, что происходило в замке и у его стен, не могло вернуть меня к реальности. Я слышала, что со всего Камельярда стекаются к нам беженцы из городов и деревень, которые не выстояли перед бестиями. Слышала, что твари совсем одичали, и многие герцоги и лорды просят у Пендрагона подмоги, но тут и подслушивать не нужно было, чтобы узнать ответ Утера. Не возьмусь судить, сколько дней я провела в полузабытьи, но в то утро, когда Мерлин пустил ко мне Артура, он рассказал, что вчера похоронили Кая. Даже тут я упустила шанс попрощаться с братом. Я не была рядом при его последнем вздохе, не увидела его и в последний раз перед погребением под могильный камень. — Хочу спуститься… — я потянулась к изножью кровати, чтобы с опорой подняться на ноги. Постоянный сон не помогал телу окрепнуть, а от кашля и молчания голос совсем осип. — Ты никуда не пойдёшь. — Арт усадил меня обратно, удержав за плечо. Сейчас у него было такое же посеревшее и отсутствующее лицо, как в тот вечер, когда мы стояли у смертного одра Кая в Логрии. — Тебе нужно поправляться, а холодные сырые подвалы в этом не помогут. — Было слышно, что Артур хочет сказать это с заботой, но выходили лишь отстранённые приказы. Несколько секунд спустя он добавил сухо, будто я бы не догадалась, какую дыру в его сердце прожгли эти слова: — Утера тоже не было. После такого разговор не ладился, и Арт быстро покинул нас с Мерлином, пообещав зайти завтра. — Я бы не рассчитывал, — сказал Мерлин, когда дверь, ведущая на винтовую лестницу, закрылась за спиной Артура. — Теперь у него будет много дел. Обращался Мерлин, похоже, к корешкам книг, по которым пробегал тонкими пальцами. Единственное, что выдавало в придворном маге старца — его руки. Морщинистые, иссохшие, в тёмных пятнах. Я бы не удивилась, расскажи Мерлин, что случайно облился одним из своих отваров, или по локоть влез в заколдованный пруд, или наоборот, нашёл зелье, которое омолодило его лицо, но только ладони сохранили свой истинный вид. Взгляд ясных синих глаз, такого цвета, какого я не видела ни у одного человека, остановился на мне. Если бы не все эти стеллажи с книгами и вечный бардак, кабинет Мерлина мог бы оказаться просторным, но я вечно спотыкалась здесь на каждом шагу, задевала плечом или головой книгу, висящий под потолком котелок, перевёрнутый канделябр или ведро, надетое на край книжной полки. — В скором времени принц Артур будет слишком занят для… для ваших прежних забав, — ответил Мерлин на мой незаданный вопрос. — Забав? — Пришлось прокашляться, прочищая горло. Садануло так, будто я снова заглотила ледяной речной воды. — Сколько нам лет, по-твоему? — Не знаю как тебе, миледи, но Артуру — достаточно, чтобы стать новым королём. В испуге даже не смея опустить руку, протянутую к одной из книг с обветшалым переплётом, я уставилась на Мерлина. Все мы знали, что к этому приведёт. Все мы должны были ожидать такого исхода. Но сейчас? Это слишком рано, слишком быстро, он не готов, королевство не готово, мы в огне, почти на пороге войны, а вы хотите швырнуть Артура в самое пекло, потому что не можете сладить с выжившим из ума Утером? В этом план королевского совета? И ладно они, но Мерлин! Тот единственный взрослый, которому я всегда могла доверять! — Прошу, скажи, что это одно из твоих видений далёкого будущего? Скажи, что вы не планируете коронацию в следующем же месяце? Прошу тебя! — затараторила я, опираясь на спинку стула и шагая ближе. В его башне я провела половину своей юности, в этом хаосе могла найти любую нужную Мерлину книгу или вещицу. Если можно было бы выбирать, я бы предпочла звать Мерлина своим опекуном вместо Утера. И я всегда видела, когда придворный маг врал. — Моргана. — Он отложил пыльную книгу и протянул ко мне руки, похоже, собираясь ловить, когда я, обессиленная от своей злости, упаду на каменный пол. — Не волнуйся, Артур со всем справится. Легко бросаться такими фразами, будучи почти бессмертным, почти всемогущим, наблюдающим как короли сменяют друг друга, как исчезают города и возводятся новые. Мерлин был советником при отце Утера, теперь будет при его сыне. Никто не знал ни истинного возраста придворного мага, ни всей его мощи. Всегда у Мерлина была отговорка, что для чего-то есть воля богов, а для другого ещё не пришло время, а третьему и сбыться никогда не суждено. Он видел прошлое и будущее, но предсказания его всегда были туманны. Королевский совет не раз ставил под сомнение слова Мерлина, но он всё равно оказывался прав. Прав ли он теперь, обрекая Артура на то, к чему его никогда не готовили? Я должна была доверять старому другу, как верила всегда, но что-то в его тоне и нечеловеческих глазах теперь зародило во мне сомнение. Раз в несколько лет Мерлин брал учеников, и этажом ниже кабинета в башне для них выделяли комнату, в которой теперь спала я. Мерлин же часто засыпал прямо в кабинете, даже два лестничных пролёта не мог пройти, чтобы спуститься к себе в спальню. Вот ему и установили прямо тут узкую кровать, единственную, что вместилась. Одинокий стул, тот, что за столом, уже несколько дней был заложен стопкой из старых свитков, и я на него не посягала. Я уже было направилась к двери, чтобы спуститься к себе, но остановилась на середине шага. — Могу я спросить тебя о чём-то? — Голос прозвучал слишком несмело и тихо, так что даже Мерлин заметил что-то неладное и поднял голову. — Конечно. — Он нахмурился — прежде мне не приходилось спрашивать разрешения, вываливая на него все свои мысли. — Всегда. — Фэйри… В твоих книгах я не раз читала, что фэйри не умеют лгать. Но в «Обитателях Ши» говорилось обратное, ложь фей самая искусная. Так могут ли они? Мерлин почесал лоб и опустился на край своего стола, с тяжёлым выдохом подбирая слова. Порой у него уходили долгие секунды на то, чтобы собрать свои знания в формулировки, которые поймут другие. Если такой хаос творится в его кабинете, и представить не могу, в каком беспорядке его голова. — «Обитатели Ши» писал один мой старый знакомый, и я предупреждал тебя, половину написанного там нужно делить на два. Он никогда не встречался с фэйри лично и собирал крупицы чужих историй для своей. Поэтому, нет, фэйри не могут лгать. Но их речи так изворотливы, что под видимыми слоями правды, скроется обман. — Он вдруг посмотрел на меня так серьёзно, будто собирался дать важный совет: — Нужно только уметь задавать правильные вопросы. Я покивала, вспоминая каждое слово, оброненное Гвиллионом. Правильные вопросы…* * *
В противовес тому, как размеренно текли наши дни всего месяц назад, теперь навалилось слишком много событий. Кимри, крупный город на западе, подвергся нападению такому масштабному, что их собственная дружина едва отбилась. Многие жители покинули свои дома, опасаясь, что бестии нападут снова. До замка долетали небылицы едва ли не о драконах, служащих королеве фей. А Гвиллион всё так же не являлся на мой зов ни наяву, ни во снах. Впрочем, чего я ждала, замок десятилетиями, если не веками, защищали и укрепляли от вторжения волшебного народца. Одного приглашения было бы недостаточно. Тем временем на Артура наседал королевский совет. К прямому конфликту с королём они не были готовы, тем более в такое неспокойное время, но и смотреть дальше на его бездействие не собирались. — Какие заботливые. — Я скривилась от приторности пересказанных Артуром речей. В тот вечер мы увиделись впервые с момента, как Мерлин отпустил меня выздоровевшую из своей башни. Арт подумал, что в моих покоях его искать не станут, или хотя бы не завалятся к леди без стука. А за то время, что я буду их отвлекать, Артур успеет прыгнуть в окно — уж лучше распластаться на камнях, чем снова выслушивать этих брюзг. — И что они тебе предлагают? — Задавать вопросы нужно было очень осторожно, чтобы не спугнуть Артура, и так доведённого до предела. — Они — ничего. — Он откинулся на спинку стула, и та заскрипела под весом его спины и злости. Кудри задрожали на плечах. Интересно посмотреть, как ляжет корона на эти мальчишеские вихры. — Только у Мерлина… В общем, он рассказал об одной… — Арт замялся и прикрыл рот кулаком. Всегда так делал, собираясь поделиться чем-то, за что ожидал нашего осуждения или подшучивания. — Это даже не… Легенда всего лишь. — Какая легенда? — спросила я со всей мягкостью, на которую была способна. Только здесь Артур мог почувствовать себя в безопасности, и я не предала бы его доверия. — О мече в камне. Якобы, вынуть его сможет только истинный король всей Британии. Мерлин считает, если я найду этот меч, отец уступит мне трон. Обязан будет. Может, как раз эти книги тогда искал Мерлин? Об этом мече? — И ты... Этого хочешь? Найти меч? Сесть на трон? Артур склонился в мою сторону и посмотрел, без слов давая понять, какую глупость я выпалила. — Но они все говорят, что это мой долг, — закончил он, снова понурив голову. — Нам нужен сильный король. Он не договорил, но уверена, мы подумали об одном. Нам нужен Лот. Мы просидели до середины ночи, тихо разговаривая и замирая, когда в коридоре раздавались чьи-то шаги. После ухода Артура я долго не могла уснуть и ворочалась в тёплой постели, как на жёстком спальнике в дремучем лесу. По окнам отстукивали капли дождя, будто барабаны, возвещающие о королевской охоте. Тук-тук-тук-тук. Быстрое, решительное, беспокойное. Даже биение моего сердца подгоняло это туктуктук. Тяжелое одеяло давило на грудь, в комнате стало душно. Туктуктук. В очаге извивался огонь и танцевал на поленьях, потревоженный ветром из трубы. Весь замок выл, скулил, потрескивал в этом пламени. Я не могла моргнуть, смотрела в очаг, и слёзы текли по щекам. Не то от жара, не то от усталости, от страха, от чего-то невыразимого и невысказанного. Вспышка. Пламя на секунду погасло и вдруг раздалось по всему камину, скользнуло на стены и пол, совсем как тогда, в замке Леодеграна. На каминную полку, вверх по стенам, лизнуло потолок, расползалось по мебели, не сжигая её, но приближаясь ко мне, и лицом и руками я чувствовала этот жар. Почти ждала, когда он приблизится. — Ищите их! — раздался голос из коридора, но так же отчётливо, как я видела пламя на ковре, я понимала, что этот крик нереален. Это воспоминание, настигнувшее меня теперь наяву, яркое и громкое, смотри, слушай, смотри. Смотри! — Его величество приказал взять герцогиню живой! Запястье уже знакомо сжало, будто схватили ледяные пальцы. Не отворачивайся, не жмурься. Вспоминай! Ледяные пальцы затряслись на моих запястьях, сжали сильнее и дёрнули вперёд. Всё моё тело подалось к краю постели, упало одеяло. Пламя подобралось совсем близко, мазнуло изножье кровати, скользнуло по столбцам вверх. — Герцог мёртв, — отрапортовал чужой голос из коридора. Совсем близко, за дверью, секунда, и она распахнётся и нас найдут, солдаты войдут в комнату, схватят… Крик. Вопль. Он разорвал нутро, проник под кожу, в кости, в каждую частицу тела. От него стихло пламя, уже объявшее постель, от него смолкли голоса в коридоре, от него ослабли ледяные пальцы на моих запястьях.* * *
Наутро Артур пришёл к моему порогу в полном дорожном облачении со словами: — Если такова судьба, я выну меч из камня.