* * *
Тем же путём, что привёл к Нечестивому Двору, Гвиллион проводил меня обратно в покои в Камелоте. Сам он из тумана не сделал и шага, только болезненно поморщился и попросил напоследок быть осторожнее. Когда комната опустела, я упала на постель. Осколки звёзд, что Гвиллион оставил в моих волосах, рассыпались теперь по покрывалу и замерцали в темноте. Фейская королева только и ждала момента, когда Пендрагон ослабнет, останется совсем один и будет из последних сил цепляться за трон. Теперь королева избавится от старого врага и разобьёт его неокрепшего наследника. Пока города в смуте, и правители разобщены — она сможет подчинить их себе. Да, я соглашусь помочь ей. Пусть Мэдб считает меня своей куклой, пусть доверяет свои планы. Но ведь... В том озере она может увидеть что угодно. Что помешает ей подглядывать за мной? Как скрыться от Мэдб? Странно, она удивилась, когда увидела Мордреда при Артуре. А наверняка посматривала, куда направился принц Камелота и как движется его дело. Мог ли Мерлин защищать нас от глаз Мэдб, как защищал весь замок? И не спросишь, не вызвав подозрений. Мордреда она назвала принцем, но говорила с ним, смотрела на него совсем не как на сына. Даже Утер не вкладывал столько яда в уста, говоря с Артом. И внешность… Мордред не перенял у королевы ни единой черты. Но стоило признать, он был по-фейски красив, совсем не как обычный смертный. Точеные подбородок и скулы, мягкие длинные волосы. Куда длиннее, чем обычно отпускали рыцари, а именно таковым он представился Артуру. Точно! Весь этот шарм совсем заставил меня позабыть о главном. Этот Мордред подобрался вплотную к Арту и явно втирался ему в доверие, остальные рыцари смотрели на него как на своего, ни следа от привычной опаски к чужакам. Что ж, при следующей встрече я дам понять этому Мордреду, что если попытается навредить Артуру — ни одна Мэдб его не защитит.
* * *
На два дня замок так оживился, будто не только я получила вести об Артуре. Мерлин раздавал указания по укреплению города и отдельно велел проверить те старые ворота в северо-восточной стене. Служанки передавали между собой сплетни, якобы разведчики заметили движущийся с севера большой отряд всадников. Кто-то говорил, что у тех были цвета Логрии — белый и бирюза, кто-то повторял, что это точно возвращается Артур. Мэдб говорила о трёх днях, и у меня не было причин не верить. Тогда кто же к нам едет? Тем временем по городу уже вовсю судачили о приготовлениях к большому празднеству — к коронации принца Артура. Может даже будет турнир? А может Утер объявит о женитьбе сына? — Мы даже не знаем, нашли ли они тот меч! О чём ты толкуешь? — перебил один из голосов раздражённых аристократок, которых я подслушала в коридоре. До чего же удобно оставаться незаметной, даже будучи принцессой. — Услышит тебя его величество, прикажет высечь, как чернь! Надо же. Сплетницы обо всём узнают даже раньше магов. На рассвете следующего дня в замок приехали гости. — Зачем украшения? — спросила я и захлопнула деревянную шкатулку, к которой потянулась Гвендолин. Именно там я хранила собранные осколки звёзд. — В Камелот прибыл логрийский посол с принцессой Гвиневрой, миледи, — ответила Роуз заговорщицким шёпотом из-за моей спины и оглянулась на дверь, будто кто-то из гостей мог прямо сейчас ворваться в комнату и застать меня в неподобающем виде. — Вам стоит встретить их во всей красе. — Она снова посмотрела на меня, теперь оценивающе. Я отогнала от себя воспоминания о нашей последней встрече с Гвиневрой и том ужине… Что ж, нужно встретить гостей. Впервые с того дня, как Артур уехал на поиски меча, я вошла в тронный зал. Заполненный придворными, стражей с оружием, высокопоставленными горожанами, королевскими советниками, учениками Мерлина, жмущимися к своему наставнику. Так легко было затеряться между ними, запрятаться в задних рядах и слушать, смотреть. Но рыцари, что ещё хранили верность королю, заметили меня на входе, и один подал руку, желая проводить до моего места. Прежде подле престола Утера находились ещё два трона поменьше — для старшего сына по правую руку и для принцессы по левую. После смерти Лота Пендрагон убрал меньший трон справа. Сегодня на пьедестале остался только один, королевский. Мы прошествовала мимо рыцарей и стражи, мимо аристократов к моим придворным леди, которых я избегала всё это время так же, как и Утера. Теперь они покосились на меня с неискренним сочувствием — бедняжку выставили с почётного места — и расступились, позволяя встать рядом. Лет в тринадцать я очень хотела стать им ровней. Научиться играть на арфе или петь, узнать все эти утончённые жесты, все эти женские приёмы, которые для меня были чуждыми в окружении мальчишек. Но дочерям придворных леди все мои забавы казались скучными или дикарскими, а братья к тому времени уже были заняты своим обучением — фехтованием, историей, стратегией, географией. Для арфы мои пальцы оказались слишком деревянными, для пения — не хватало терпения. Нянюшки смогли научить меня лишь осанке и танцам, но всё остальное время оказалось куда интереснее проводить в башне Мерлина. Так я и запомнила, что в мире красивых леди мне места нет, а в мир бравых рыцарей мне дорога закрыта. Сколько бы я ни билась ни для тех, ни для других. И теперь то же самое коснётся мира людей и фэйри? Для одних я не то дочь ведьмы, не то сама бестия. А для других буду чужачкой из смертных? Принцессой, выращенной Утером? Ох, ещё никто и слова мне не сказал, а я уже сама придумала, за что они будут меня ненавидеть. Впрочем, пусть делают, что хотят. Я всё равно не стремлюсь ко двору Нечестивой Королевы. Из мыслей тягучих, как болотистые глаза Мэдб, меня вывел шепоток: «Какая красавица! Посмотри!». Гремя доспехами и оружием, по проходу шла целая делегация, но перестук каблучков Гвиневры звенел, как хрустальный колокольчик. Ни с чем не спутаешь. В дурном предчувствии у меня сжалось нутро. — Приветствую, ваша светлость Утер Пендрагон, — один из приближённых Леодеграна, которого я видела на пиру, низко поклонился, но ответа так и не удостоился. — Моё имя Рагнелл Оркнейский, я посланец от двора Логрии к вашему двору. — Рагнелл, такой же рыжий с проседью, как его король, подал ближайшему из королевских советников, Сеннану, скрученный свиток с печатью. Отсюда его не было видно, но можно было догадаться, что изображена на нём будет белая роза на голубом поле. Герб Логрии. Всё так же безмолвно Утер протянул руку, чтобы ему подали свиток. Сегодня король выглядел ещё хуже, чем я запомнила. Совсем исхудал, борода отросла до груди, корона казалась слишком большой для осунувшейся головы с поредевшими волосами. На высоком престоле он утопал в красных подушках. Даже руку поднял с заметным усилием и сразу уронил на подлокотник. Конечно, никто и виду не подал, что заметил упадок королевских сил. Но как не заметить, что на троне сидит едва ли не мертвец? Утер пробежался глазами по написанному в свитке — советник подал его уже раскрытым, чтобы его величество не мучился, пытаясь сломать печать — и вернул его обратно. Уверена, он ни слова не разобрал, так ослабли глаза. Мне хотелось испытывать тревогу за него, сочувствовать. Правда, хотелось. Но каждый раз перед глазами вставал особняк Горлуа, наполовину сгоревший, наполовину разрушенный. Каждый раз в ушах звучало: «Утер заподозрил твоего отца в измене. Они ведь были на войне, ты сама должна понимать». Мы теперь тоже на войне. Советник Сеннан забрал свиток, откашлялся, прочищая горло, и зачитал перед всеми так громогласно, чтобы даже замершие дальние ряды расслышали: — Король Леодегран обращается к Камельярду за помощью. У него нет наследников, и некому будет править в его землях после его кончины. Единственную свою дражайшую дочь, а вместе с ней и престол Логрии, Леодегран не может отдать в ненадёжные руки своих подданных. По залу пронёсся ропот, заглушивший даже слова Сеннана. Нужно сесть, иначе ноги не выдержат. — Тишина! — прикрикнул Утер и стукнул рукой по подлокотнику. Что-что, а мощь голоса у него не смогла отнять даже старость. — Спасибо, ваше величество, — проговорил Сеннан тихо и смущённо. Кашлянул ещё раз, нервно облизнул губы. Мы стояли так близко, что можно было разглядеть, как испарина выступает на его лбу. — Итак. — Сеннан дождался, когда в зале снова воцарится молчание, и продолжил: — В те дни, когда принц Артур и леди Моргана навещали его величество Леодеграна… Навещали? Так он решил это назвать? Мы забирали тело Кая, которого этот старый остолоп не смог сберечь! — …король удостоверился в прекрасном воспитании, высокой морали и чести его высочества. Когда-нибудь он станет достойным правителем Камельярда, и его величество Леодегран был бы счастлив доверить ему и своё королевство. — Сеннан скрутил свиток обратно и закончил: — И руку своей единственной дочери. Как могла, я сопротивлялась и даже не смотрела в её сторону до этого момента. Гвиневра стояла на самом краешке красной ковровой дорожки в окружении своих рыцарей и трёх леди. Со спины на неё падал луч света, так что рыжие волосы создавали ореол вокруг бледной кожи шеи и открытых плеч. Зелёное с золотой каймой платье, золотое ожерелье, длинные золотые серьги с изумрудами. Точёный подбородок, россыпь веснушек на покрасневших в смущении щеках. Пушистые ресницы, пухлые губы и тонкие брови, точно нарисованные нежнейшей кистью. Попади Гвиневра ко двору фэйри, они бы сами утопились, что не им принадлежит такая красота. Артур будет счастлив, когда вернётся домой.* * *
Утер не дал послам из Логрии никакого ответа, но позволил остаться при дворе до прибытия Артура. Советники заметно оживились от таких новостей — королём стать не успел, а уже присоединяет новые владения к Камельярду, что за молодец. Я хотела покинуть тронный зал как можно скорее и тише, но не смогла улизнуть от Гвиневры. Завидев меня, та просияла, будто мы всю жизнь были подругами. Она попросила со всеми здесь познакомить и не оставлять её одну. Ох, последнее, что мне сейчас нужно — нянчиться с этой девчонкой. Она безостановочно щебетала, задавала сотни вопросов, рассыпалась в комплиментах каждому придворному на нашем пути, во все глаза таращилась на убранство замка и внутренние сады. Всё равно, что простолюдинку привести ко двору, столько же восторженных ахов. По словам Гвиневры, в Логрии не было придворных магов, и такие чудеса, как цветы в начале зимы, она прежде не видывала. Впрочем, спутницам принцессы хватало такта реагировать куда сдержаннее. Конечно, и с самим Мерлином девушки тоже захотели познакомиться, но на моё предложение подняться в его башню покраснели и засмущались. — Наш Мерлин — древний старец, — ответила я на их хихиканье, — его не стоит смущаться, разве что, мы прервём его дневной сон. Гостьи решили, что на сегодня прогулок хватит и отправились отобедать. Самое время сбежать из дворца?* * *
Так проходили все мои дни до возвращения Артура. С Гвиневрой и придворными дамами мы гуляли по замку, по городу в сопровождении стражников. С разрешения советника Сеннана и под присмотром стражи и двух рыцарей мы даже выехали на пикник к морю. Не помню, когда в последний раз покидала дворец так часто. И ни минуты не побыть наедине с собой, обдумать всё ещё раз и ещё. Мэдб обещала, что Мордред будет помогать мне, и я ожидала поучиться у него магии, однако на горизонте что-то не появлялся чёрный рыцарь на чёрном коне. И где этот помощник? Снова морочит голову Артуру? За одним из наших завтраков с дамами леди Маргарет задала вопрос, который, должно быть, волновал многих, но воспитание не позволяло спросить вот так в лоб: — А что, ваше высочество Гвиневра, в Логрии настолько не хватает достойных лордов и герцогов, что ваш батюшка готов стереть имя своего королевства? Стоит отдать Гвиневре должное, не потухла улыбка, не дрогнула бровь, не исказился тон: — Его светлость понимает, что без твёрдой руки Логрия будет разрушена и разграблена. Если он сейчас не выдаст меня замуж, пока ещё может, развяжется война, где каждый попытается посадить на трон своего кандидата, а мирные жители не заслужили ничего из случившегося с нами за последние двадцать лет. Именно они больше прочих пострадают от стычек аристократии. Потому отец рассудил, что на эту жертву мы готовы пойти и защитить своих людей. Леди Маргарет и её подружки, которые с момента прибытия Гвен не переставали судачить о странности этого логрийского короля, теперь прикусили языки. Что ж. Может, леди Гвиневра не так пустоголова, как мне казалось. Я уже сбилась со счёта, сколько дней логрийские гости провели при нашем дворе, когда однажды утром весь замок перебудил победный горн. Принц возвращается! Принц! Его заметили в часе пути на севере, вот-вот он прибудет! И с ним идёт куда больше людей, чем уходило, больше рыцарей, больше солдат. Какие ещё земли его светлость завоевал в этом походе? У главных ворот замка, на лестнице и на площади перед ней собрались Мерлин с учениками, рыцари, городская стража, весь совет и аристократия, да почти весь Камелот готовился встречать будущего истинного короля Британии. Когда они въехали в город, по брусчатке разнёсся цокот копыт, ветер подхватил лязг оружия и доспехов, ржание коней, радостные крики, свист, улюлюканье тех, кто стоял ниже по улицам и уже приветствовал прибывших. Стража расчистила площадь перед замком, чтобы принц победно ворвался сюда, размахивая добытым легендарным мечом и… И увидел, что отец даже не спустился встретить его. Нет, дело совсем не в том, что он не рад тебе, Артур, просто Утеру становится всё хуже, он с трудом ходит, он ждёт тебя в своих покоях, расскажешь ему, как прошло путешествие, скольких врагов ты сразил, как прославлял имя своего короля. Ну да, как будто хоть чему-то из этого Арт бы поверил. Рядом со мной остановилась Гвен, нашла мою ладонь в складках фиолетового платья и сжала. Мы обе нуждались в поддержке и обе озябли на ветру без накидок, но не только в холоде была причина нашей дрожи. Я глянула на неё, стоявшую на ступень ниже, на рыжую макушку, которую вдруг захотелось потрепать, как когда-то в приступе нежности делал Лот со мной. Усилился цокот копыт Риастрада, что нёс своего седока прямо к нам. Артур действительно поднял меч над головой, объезжая площадь по кругу и всем давая полюбоваться, как утреннее солнце играет на золотой гарде и на узорах на клинке. Даже глаза заслезились от этого блеска. Только от блеска. Рыцари и воины отстали от принца всего на несколько футов и теперь остановились перед лестницей, ожидая, когда Арт присоединится к ним и спешится и направится к замку, к… королю. Которого никто из них не мог найти взглядом, сколько ни всматривался в наши ряды. А вот я обнаружила знакомое лицо, которого здесь никак не должно было появиться. Его не остановил даже запрет Мэдб — Чёрный Рыцарь, снявший теперь шлем, остановился между сиром Галлахадом и сиром Гавейном. Последний пихнул его локтём и с улыбкой сказал что-то, но лицо Мордреда не изменилось. Он уставился на меня и едва заметно кивнул. Будто говорил, я знаю твой секрет. Будто намекал, молчи, и всё пойдёт по плану. Наконец, Артур тоже остановился, но Риастрад был так возбуждён, что прямо взбежал на несколько ступеней вверх, вызвав охи леди и смех стариков. Я хотела броситься навстречу, обнять брата и закрыть от них всех, дать нам всего пару секунд, прежде чем… прежде чем… — Ваша светлость! — Королевские советники уже пустились к нему, и я почувствовала, как на секунду Гвиневра тоже потянулась вперёд. Спокойным размеренным шагом Мерлин спустился к уже спешившемуся Артуру, которого окружили и советники, и несколько аристократских сынов, но перед магом все они расступились, чтобы Арт на протянутых руках показал ему меч-из-камня. — Я никогда в тебе не сомневался, — сказал Мерлин достаточно громко, чтобы услышали все, но при этом с теплом и доверительностью, будто они были одни в комнате. Никто в нём не сомневался.* * *
До самого ужина, затеянного в честь возвращения принца, я даже не смогла поприветствовать его. Мерлин и советники сразу увели Арта, а распереживавшуюся Гвен потребовалось успокаивать. Позднее Артура не оказалось ни в его покоях, ни в башне Мерлина, а в замке царил такой беспорядок, что я не хотела лишний раз покидать свои покои. Пусть только все они стихнут, пусть всё вернётся в прежнее русло. А на пиру… Что ж, барды сложат песни о том пире. И не из-за столов, ломящихся от яств, и не из-за красоты дев, и не из-за бравых историй рыцарей. Из-за Утера Пендрагона. Но обо всём по порядку. Для пира я надела платье, которое когда-то сшили по приказу короля, но мне никогда не нравился этот кроваво-красный оттенок атласа, этот струящийся многослойный подол, эти вычурные золотые драконы по бокам. Не крупные, но такие яркие, что взгляд всё равно цеплялся за них. Этот наряд кричал о моей причастности к королевской династии и, может, ещё и поэтому вызывал отторжение. Все ведь знают, что это лишь на словах. Но сегодня я была уверена — это бы помогло Артуру почувствовать себя не одиноким. Мы семья. Мы выстоим вместе. Когда служанки закончили укладывать высокую причёску с прядями, ниспадающими на закрытые красным атласом плечи, я разместила осколки звёзд, подаренные Гвиллионом, у лица, на висках и на макушке в сложных конструкциях. Не иначе, как благодаря магии, осколки не опадали, пока я не касалась их руками. Никаких других украшений и не требовалось. Отвлечь внимание от сияющей красоты леди Гвиневры мне бы всё равно не удалось, но своим видом я осталась довольна. Её светлость пожелали войти в зал вместе, держа меня под руку, и я чувствовала, как она подрагивает. Гадает, наверняка, передали ли уже Артуру волю Леодеграна. Да-а, хотелось бы видеть его лицо, когда советник Сеннан сообщит ещё одни вести. Ко времени нашего прибытия, большинство гостей уже были здесь — кто-то сидел на своих местах и поглядывал на главный стол, ожидая королевскую семью, кто-то ходил по залу с кубком в руках, и, судя по нечёткой речи, уже не первым кубком, кто-то распевал с бардами. Несколько раз я точно расслышала имя Арта в этих нестройных балладах. Наверняка, несколько из этих менестрелей прибились к свите в пути и набирали материал для будущих историй. Под приветствия рыцарей и аристократии мы с Гвен прошествовали к главному столу. Высокое кресло в центре — Утера, два по правую руку, два по левую. Мы с Гвиневрой сели слева, пусть она и сомневалась, что ей здесь место. Ни Мерлина, ни большей части совета в зале ещё не было, и, предчувствуя что-то недоброе, я беспокойно водила взглядом по лицам гостей. Остановилась на Мордреде, который смотрел на меня, попивая из медного кубка. Фейский принц сидел за одним столом с Галлахадом, Персивалем, Ламораком, Гавейном и Ивейном, пил с ними из одного кувшина, ел с ними одно мясо. Чья-то рука хлопнула его по плечу, заставляя отвлечься, и Ивейн стал что-то увлечённо рассказывать всем вокруг. — …но этот парень! — обрывки слов долетали и до нашего стола. — …окружила стая баргестов, да простят меня боги, я уже готов был расстаться с жизнью, но он! Из ниоткуда выскочил! Прямо из тумана! Ага. Именно из тумана. Вот, значит, как Чёрный Рыцарь заслужил своё место в свите принца. Обманным спасением. Уверена, сам же он и наслал на них тех баргестов. Я перестала вслушиваться в пересуды и теперь смотрела только на дверь, из-за которой должны были появиться Утер и Артур. Время шло, слуги подносили всё новые блюда и вина, псы, бродящие между столов и всеми подкармливаемые, насытились так, что заснули под ногами своих хозяев. Гости будто и не замечали отсутствия одной очень важной детали. Наконец, дверь, ведущая из тронного зала, открылась и к нам вышли Мерлин, советник Сеннан и Артур с мечом в руке. Первыми его заметили рыцари из свиты принца, подскочили, как дети малые, вскричали, застучали по столу кулаками. Я заметила, что Мордред поднялся последним и гримасу неудовольствия быстро скрыл за улюлюканьем. Как ему, должно быть, противно от себя самого. Пусть помучается. В ответ на бурную реакцию подчинённых Артур устало улыбнулся, поднял меч над головой, демонстрируя, что тот сверкает при лампах и свечах не хуже, чем под солнцем. — Слава истинному королю! Король Артур! Король Артур! — взорвался зал, а у меня сжалось нутро в болезненном спазме. Закрылась дверь за спиной Мерлина. Утер не явился и на пир в честь сына. Однако центрального кресла Артур всё равно не занял, сел на своё место, возложил меч перед собой и отодвинул подальше, будто ему было неприятно смотреть на трофей. Музыка заиграла громче и веселее, кто-то уже пустился в танец. Гости стали поднимать тосты за будущего короля и просить от него речь, так что Арту всё же пришлось подняться. — Я рад видеть вас всех здесь! — прикрикнул он, заглушая свист и ликующие возгласы, а сам придержался рукой за край стола. Похоже, с дороги ему никто не дал отдохнуть, досаждали весь день, наущали, наверняка, расспрашивали о походе. Вблизи я увидела, что впалые щёки Арта обросли щетиной, кожа посерела, под глазами залегли синяки, плечи поникли. Он говорил с усилием, будто каждое слово вытягивало из него остатки сил. — Рад видеть старых друзей и новых! Рад, что в такой тёмный час, окружённые опасностью, мы всё ещё можем пировать и видеть лучшее впереди. Мерлин и Сеннан переглянулись. Наверняка, не мрачных прогнозов они ждали в речи Арта, но это не они видели горящие деревни, не они сражались с бестиями, не они смотрели в глаза умирающего народа Логрии, что искал любую защиту. — А впереди… — Арт закашлялся, и я протянула кубок с водой. Только теперь он заметил меня и украдкой улыбнулся. — А впереди у нас много свершений и много битв. За стенами Камелота… — Ваша светлость, — перебил ещё один из советников, Асгелл, — будет вам, у нас ведь праздник! Перебивать будущего короля? Похоже, лорд Асгелл жаждет расстаться со своим местом за столом. — В праздничные дни нельзя забывать о тех, кого мы потеряли, — отсёк Артур таким тоном, что стихли все, а с лица Асгелла сползла показная улыбочка. — Сегодня мы вернулись без сира Гарета. — Арт указал на стол, где сидели шестеро его рыцарей. Ох, боги, я ведь даже не заметила его отсутствия. — И впереди ещё будут потери, к которым мы должны быть готовы. Потому что враг не дремлет, и мы не станем расслабляться. — Но сегодня нам можно немного попраздновать? — крикнул чей-то голос, и только найдя в толпе улыбающееся лицо Мордреда, я поняла, что это ему хватило наглости на подобное. — Ваша светлость? — добавил он нехотя. — Сегодня можно, — смягчился Артур и едва не упал на свой трон, пока по залу проносилось: «За короля! За короля Артура!». Слева от меня Гвиневра совсем побледнела и теперь смотрела только в свою пустую тарелку. — Не тревожьтесь, миледи, — шепнула я. — Арт у нас… Видит мир в тёмных тонах. Но всегда выходит победителем. Вот перед нами лишнее доказательство. — Я кивнула на безымянный меч. Гвен слабо улыбнулась, буркнула что-то про дам и скорое возвращение и упорхнула куда-то. Без нужды более занимать её светлость, я подошла к Артуру. Он прервал тихий спор с Мерлином, обернулся ко мне и встал, чтобы крепко обнять. — С возвращением, — шепнула я, и ком подскочил к горлу. Здесь он в безопасности, и я сделаю всё, чтобы так и оставалось. Арт отстранился, ещё держа меня за плечи, окинул взглядом с головы до ног. — Всё в порядке? Отец не обижал тебя? — Мы ни разу не говорили, — отмахнулась я. — Со мной всё хорошо, не о чем переживать. — Я заставила его сесть обратно и сама опустилась на широкий подлокотник, опираясь на плечо Арта. — Сегодня я не буду тебя мучить, но завтра же расскажешь о вашем путешествии во всех подробностях. — Обязательно, — со смешком ответил он и чуть склонил голову в мою сторону. — Много всего… — Ваша светлость, — прервал нас голос Мордреда. Окажись у меня под рукой что-то тяжёлое и железное, обязательно запустила бы в этого проходимца. — Позвольте поднять с вами тост? — О, сир Мордред, — просиял Артур и потянулся к питью, мне тоже подал один кубок. — Для начала хочу познакомить вас с моей сестрой, леди Морганой Пендрагон. Моргана, это сир Мордред, он спас нас от нападения баргестов и оказался незаменим в походе. А после любезно согласился присоединиться ко двору. Мордред, этот паршивый актёришка, посмотрел на меня, чуть приподняв брови, приветливо улыбнулся и поклонился: — Приветствую, леди Моргана. Рад нашему знакомству. Поджимая губы, чтобы не сказать лишнего или не плюнуть ему в лицо, я ответила: — И я. Рада. Гости и Артур продолжали пить, поднимать тосты, рассказывать байки. Нескладно играли музыканты, перебивали друг друга менестрели, на ходу сочиняя песни. Нескольким набравшимся лордам и их жёнам или служанкам это не мешало пуститься в пляс. От вина тяжелела голова, и когда я уже хотела попрощаться с Артом и отправиться к себе, распахнулись двери напротив главного стола. В течение вечера много кто входил и выходил, прибывали всё новые желающие выказать своё почтение принцу, поэтому мы и не обернулись на шум. Но сейчас на пороге стоял не гонец и не лорд из окрестных земель. Нетвёрдой походкой в зал вошёл Утер. Кто-то из совета бросился ему на помощь, подавая руку дряхлому старику. Пендрагон отмахнулся и поковылял дальше, глядя только вперёд. Артур замер, вглядываясь в отца. Они хоть раз виделись с тех пор, как Арт вернулся? Запоздало Артур поднялся, вышел из-за стола, чтобы подойти к Утеру, и тот остановился на середине пути, не сокращая между ними расстояния. Только подслеповато щурился, всматривался в сына. — Вернулся, значит? — спросил Утер, и весь зал стих, будто ни единой души в нём не осталось. Грубый голос Утера звучал точно так же, как пятнадцать лет назад, и всё так же я вжимала шею в плечи и отводила от него взгляд. — Да, отец, — кратко ответил Артур и с достоинством поднял голову. — Надо же. И меч с тобой, — не спросил, утвердил король. — Да, отец. — Голос Арта зазвучал глуше. Утер обернулся к залу, раскинув руки. — Истинный король, а? — Никто ему не ответил. — Конечно, истинный. Сын своего отца. И земли сами текут ему в руки. Я заметила, как нахмурился Арт, видимо, не понимая, о чём идёт речь. Значит, вестями из Логрии его отвлекать не стали. — Ваше высочество, — Мерлин тоже подался вперёд, но очередная реплика Утера будто сбила его с ног волной: — Так кто я такой, чтобы стоять на пути истинного короля. Взглядом я нашла Мордреда. Пока все глазели только на разошедшегося Утера, Мордред забыл о своей маске и весь сморщился в отвращении. Кажется, даже руку опустил на меч, если только у них не забрали оружие перед пиром. Утер снял с себя корону, глянул в сторону меча, лежавшего между мной и Артуром, и… швырнул венец из золота и рубинов к ногам Арта. — Но мы-то с тобой знаем, — доверительно проговорил Утер, уже направившись прочь из зала, — что его места тебе никогда не занять. Если бы я только умела, метнула бы ему нож в затылок и смотрела бы, как мерзкий старик падает замертво, истекая кровью.