***
Чхон Мён сидел за одним из столов, задремав в тени. Но вдруг его слуха донесся быстрый топот. — Старший… Чхон. ха… Мён… простите… ха… — Сядь уже, — кинул Чхон Мён. — В наказание берёшь на один булыжник больше завтра утром. — Да, Старший! Дон Рён разложил принадлежности для письма и с блеском в глазах уставился на Чхон Мёна. — Так, — устало сказал Чхон Мён. — Возьми кисть… нет, не так… Дон Рён, не так. Ха-а! Когда с кистью было покончено, Чхон Мён объяснил как растереть тушь и наблюдал с искажённым выражением лица как чёрные капли летят на каменный стол. — Ну как, наставник? —… неплохо. Лицо ребёнка светилось и он с нетерпением сказал: — А что именно мы будем писать? — Для начала давай напишем твоё имя, — Чхон Мён встал за спиной ребёнка, кладя свою ладонь на ладонь ребёнка, держащую кисть, и выводя иероглифы. — «Дон» это медь, «Рён» — дракон. Запомнил? — Мгм. — Тогда напиши сто раз и на этом закончим. — Наставник! — Ну что такое? — А… имя наставника? Как будет имя наставника? Чхон Мён вздохнул, вновь беря в руки кисть: — «Чхон Мён». Пишется как «слива». — А наставник Юн Чжон? — Откуда столько любознательности? В конце концов, Чхон Мён показал как писать имена Юн Чжона, Хён Чжона, Хён Сана и Хён Ёна. Даже про Ю Исоль и Тан Сосо не забыли. Дон Рён с любопытством рассматривал не особо каллиграфичные, но новые для него символы. Чхон Мён наконец сел обратно на стул, прикрывая глаза: — Тебе пока не нужно так много. Сначала научись писать своё имя и пару базовых символов. — Хорошо! День был ясным. Наставник и ученик сидели в тени под деревом сливы. Один спал, второй усердно работал кистью, исписывая бумагу кривыми каракулями, в которых виднелись зачатки его имени. Когда закончился последний лист, Дон Рён позвал Чхон Мёна: — Наставник, я закончил. — М? Уже? — Чхон Мён зевнул, открывая глаза, но увидев на что была потрачена бумага, ему захотелось заснуть обратно. — Это… ужасно. Нет, даже хуже. — Так… плохо? Дон Рён в расстройстве опустил голову. Он правда старался, но рука с непривычки всё дёргалась, да дрожала. Ему привычнее спустя месяц было махать мечом, а не орудовать кистью. Увидев своего ученик расстроенным, Чхон Мён похлопал ободряюще по голове: — Ладно тебе. Не всё получается с первого раза. Я вот тоже плохо писал в детстве. — Правда? Но у наставника так хорошо получается. — Это опыт. Как у такой мелочи он может быть? Чхон Мён попытался припомнить свои уроки каллиграфии и всё, что вставало перед глазами — чуть ли не плачущее лицо Чан Муна. Возможно он был очень плох в каллиграфии?.. Может быть. В конце концов Чхон Мён отдал Дон Рёну пару купленных книжек со сказками для изучения иероглифов и ушёл в неизвестном направлении с тыквой-горлянкой в руке.***
Чхон Мён завалился в свою комнату вечером в приподнятом настроении. Он плюхнулся на кровать, на ходу снимая ленту с волос и верхнюю одежду готовясь ко сну. Со стороны двери послышались шаги. Кто-то в неуверенности топтался. — Да кто это? — рявкнул Чхон Мён, поднимаясь. Он распахнул дверь и посмотрел вниз. — Дон Рён? Что ты здесь делаешь? — Ах, наставник! Прошу прощения! — Ну так что? Зачем пришёл? Не говори, что приснился кошмар, — Чхон Мён прислонился к деревянной опоре, тря переносицу. — Н-нет! Просто… я не могу… — Что? Говори громче. — Книга, которую дал наставник. Я не могу её прочесть! Чхон Мён нахмурился. — И всё? Завтра разберём. — Но там!.. Господин Пэн встретил таинственного гостя, который призвал летающую лодку до Западного озера. Там он встретил фею Цзюань-нян и… — Дон Рён помолчал, переступая с ноги на ногу. — Потом я не знаю… незнакомые символы… Чхон Мён ничего не понял из того что сказал ему ребёнок. Господин Пэн? Не та ли эта птица Пэн, о которой писал Чжуан-цзы? Но летающая лодка и фея?.. — Дай-ка сюда, — Чхон Мён взял книгу в руки. — «Рассказы о необычайном» Пу Сун-лина? — Чхон Мён пролистал книгу, натыкаясь на предисловие. — «Книга эта написана превосходно…» ага-ага «…мысли в ней глубоки…» так и поверил «… читаешь эту книгу и можешь понять правду…». Где ты взял это? — Наставник дал сегодня днём. Ах, точно. — Ты же понимаешь, что сейчас ночь? — кивок. — Даже если ты будешь плакать и ныть — это не спасёт тебя от тренировки утром. Дон Рён уверенно кивал и всё посматривал на эту книжку, которую держал Чхон Мён в руке. Неужели все дети такие? — Проходи уже. На улице холодно. — Этот ученик благодарит наставника! — Да-да Я самый лучший в мире наставник. Чхон Мён зажёг свечу, поставив её у кровати. Дон Рён запрыгнул на одеяло, с нетерпение дожидаясь Чхон Мёна. — Только попробуй здесь заснуть. — Не буду! — Ну хорошо-хорошо, — Чхон Мён сел, ложась на подушку. — Где ты там остановился… «Пока дева пила, Пэн, весь в любовном томлении, ходил возле неё взад и вперёд, охваченный одной лишь страшащей его мыслью, что она уйдёт». Что это за сказка? Бред. — Старший, дальше! — Да хорошо-хорошо. Не загораживай свет. Чхон Мён ещё читал некоторое время, останавливаясь и объясняя некоторые символы или идиомы. Всего через пару минут он уже закончил чтение этого небольшого и странного на его взгляд рассказа. — Лошадь да человек? Хах. Видишь, что бывает с плохими людьми? — ответа не последовало. — Дон Рён? Чхон Мён повернул голову и увидел лишь сопящего ему в бок ребёнка. За эти несколько минут, которые Чхон Мён потратил на чтение и объяснения, Дон Рён крепко заснул и не было похоже, что собирался просыпаться. — Тц! Ну что за дети в наше время. Чхон Мён накинул на Дон Рёна свои верхние одеяния и взял на руку. Ногой открыв дверь, он побрёл к общежитию для учеников третьего поколения. Он наслаждался видом луны в горах, пока ему на встречу не вышел старый знакомый: — Старший Чхон Мён, что Вы делаете? Почему Дон Рён с Вами? — Это мои слова. С каких это пор ты бродишь ночами, Чо Голь? — Старший же знает… работа в павильоне финансов. — Да-да. Чан Джин мне постоянно говорит об этом, напоминая о моей беззаботной жизни лишний раз. Они обменялись парой фраз и Чхон Мён планировал продолжить свой путь, чувствуя, что и ему не помешал бы хороший сон. Но Чо Голь остановил его: — Сегодня Старший Пэк Сан поднял переполох. Знаете, что он сказал? — Чхон Мён ничего не ответил. — Он сказал, что этот ребёнок в молодости напоминает… напоминает Старшего Пэк Чхона. Я взошёл на Гору Хуа позже, поэтому не знаю похожи ли они, но Старший Чхон Мён должен это знать лучше всех. Вы были его наставником. — Хочешь сказать, — он обернулся и Чо Голь слегка отшатнулся. — Я заменил одного ученика на другого? Так? — Нет… Просто это странно. — «Странно»? Странно мне взять ученика? Чо Голь, если я десять лет сидел тихо, это не значит, что скоро уйду на покой. Чхон Мён стоял в свете луны с завёрнутым ребёнком на руке, но Чо Голь видел совсем иной образ; мужчина с убийственной аурой в крови. Он размахивал своим мечом, срубая с десяток голов за раз, а окружали его розовые смертоносные и прекрасные лепестки. Его глаза были полны гнева и иных невыразимых эмоций… Чо Голь сглотнул. И правда, за эти десять лет он забыл, что перед ним единственный человек в чью душу нельзя было заглядывать ни при каких обстоятельствах. — Прошу прощения, Старший, — Чо Голь склонился, чувствуя как его пробил холодный пот. — Я не подумал. Чхон Мён посмотрел на сгорбленный силуэт сверху вниз. Он смягчил своё выражение лица и голос: — Ничего. Просто прилежно выполняй свою работу. Мы с Дон Рёном ещё зайдём к вам в павильон. — Чхон Мён прошёл мимо него. — Да, мы сделаем всё возможное.***
— Что это?! — Л-лидер секты, успокойтесь! — Немедленно позовите ко мне Чо Голя! В комнату зашёл с низко опущенной головой мужчина со шрамом на лице. Чо Голь подошёл к столу лидера секты и смотрел на те бумаги, которые отправил сегодня на подписание. Он так и знал, что это вызовет проблемы. — Чо Голь, это… зачем… нет, для чего на Горе Хуа столько бумаги и чернил? — Кхем-кхем, это… «просьба» Старшего Чхон Мёна… как старейшине, я не мог ему отказать. А старейшина Чан Джин отсутствовал. — Чхон Мён, — Чан Мун потёр переносицу, смотря на круглые цифры. Одежда, бумага для каллиграфии, кисти, тушь и много другое… Это было заказано в слишком большом количестве, только если… — Этот паршивец использует ребёнка, чтобы нажиться на павильоне финансов! Как пить дать, что это всё уйдёт на алкоголь. Чан Мун вновь был полон невыразимых чувств… …хотя нет. Очень даже выразимых. — Чхон Мён! Немедленно позовите Чхон Мёна! — Л-лидер секты, его нет. Этот паршивец! Опять сбежал!