***
Донрён успел исходить поместье семьи Тан, сопровождаемый Тан Чжанем. Оно было поистине огромно, возможно императорский дворец тоже должен быть таким? Главное здание с неисчисляемым количеством комнат, пристройки, которые также не имели конца; и это всё создавало лабиринт, в котором он в одиночку мог бы легко запутаться. Увидев насколько напряжённо Донрён пытается всё запомнить, Тан Чжань усмехнулся: — Семья Тан входит в Великие Семьи и является центром Сычуаня. Её яды известный по всему Канхо, — в его голосе была гордость, за которую Сосо его часто бранила. — Яды? — Донрён же удивился. — Но саго говорила, что Семья Тан два десятилетия назад была известна своими кинжалами. — А, это… Тан Чжань замялся, не зная как ответить. Нуним говорила и ему, что не стоит зацикливаться на ядах, но разве мнение старейшин не было авторитетней? Тан Чжань не мог перестроить свои тренировки, лишь потому, что Сосо угрожает ему иглами каждый день за это… Но повод не отвечать нашёлся сам собой, когда им на встречу вышел его старший брат. — Хён, — Тан Чжань склонился, толкая Донрёна повторить за ним. Но прежде чем Тан Чжань успел хоть что-то сказать, Тан Пэ, будущий наследник семьи Тан, перебил его: — Как ты смеешь звать меня своим братом и причислять себя к семье Тан, пока позорил её, облачаясь в женские наряды, — он недобро усмехнулся. — Решил не только встать на сторону той женщины, но и сам ей стать? Лицо Тан Чжаня покраснело от гнева и стыда. Одно лишь воспоминание об этом наказании за проявленное высокомерие к Тан Сосо потому, что она женщина и не может владеть боевыми техниками семьи Тан, заставляло его содрогаться, но теперь, когда об этом узнал Тан Пэ, ему хотелось провалиться сквозь землю. — Хён, это не… — Саго — почётный ученик Хуашань и герой войны. Тан Пэ перевёл взгляд на ученика цветущей сливы. Донрён выступил вперёд, защищая честь своей местами грубоватой, но всё же его старшей, которая заботилась об его здоровье и здоровье наставника все эти года. Она так же была его терпеливым учителем в живописи. Донрён просто не мог молчать, когда её оскорбляли. — Видимо этот ребёнок не в курсе, — грубо ответил Тан Пэ. — В семье Тан нет никого главнее моего деда. Моя тётка способна лишь врачевать. Старейшины давно отреклись от неё, пусть она и младшая сестра прошлого Короля Яда, опозорившего нашу семью. — Что?.. — Я слышал, что ты сказал, — Тан Пэ сделал шаг, возвышаясь над Донрёном. — Кинжалы важнее яда? Поэтому он так бесславно и погиб. Ни Тан Чжань, ни Донрён не нашлись, что ответить. Они даже не родились в тот момент, когда Король Ядов уже погиб. Но оба слышали лишь лучшее об этом предке, сражавшимся бок о бок со Святым Меча. Как получилось так, что он стал позором? Тан Пэ же прошёл мимо, бросая напоследок: — Что бы не задумала моя тётка, пусть уезжает. Ей здесь не рады. После того как Тан Пэ ушёл, Тан Чжань опустил голову, со смешком говоря: — Поэтому мне и не нравится Тан Пэ. Он высокомерный идиот, оскорбляющий нуним и предыдущего Короля Ядов. — Как по мне, вы похожи. — Ох, не горячись так, ученик! Я вообще-то провёл тебе экскурсию задаром. — Это всё саго и её попытки отодрать тебя, держа за ухо. Немного разрядив атмосферу, Донрён оглянулся и понял, что сейчас, после разговора с Тан Пэ, обратил внимание на то, что большая часть слуг их избегает. Тан Чжань ответил быстрее, чем он спросил: — Как и сказах хён, практически никто не поддерживает нуним. Я слышал, что в даосских сектах нет разницы пол ученика, но в семье Тан иначе. Девушки не имеют права обучаться боевым искусствам, только врачеванию. Поэтому они практически не имеют здесь влияния. — Но саго не составит труда с ними разобраться… — Нет, — Тан Чжань покачал головой. — Может со мной и Тан Пэ нуним справится, но старейшинами — нет. Тан Чжань сжал руки, спрятанные в рукава. Он знал, что Сосо прикладывает все силы, чтобы возродить семью Тан той, какой она была раньше. Великой, сильной, праведной; по крайней мере так Сосо её описывала, возможно приукрашивая. Несмотря на то, что носит вышивку сливы на груди и посвятила себя Хуашань, она по-прежнему хранит любовь и привязанность к отчему дому. Дому, где она могла обнять отца или смеяться вместе с хёном. «Нуним» Тан Чжань верит, что сделал верный выбор.***
— Ха-а… Тан Сосо зажала переносицу, вновь вчитываясь в трактаты. После войны она пыталась изучить технику владения кинжалами, восстановив свитки из сожжённого поместья семьи Тан, но бросила затею. У неё было слишком много забот на тот момент времени. А потом, казалось бы, и надобность отпала… И теперь, когда она потеряла любой срок для обучения основам, появилась эта самая необходимость. — Хён, ты сказал, что из меня хороший врач… Не мог бы ты одолжить мне немного своего таланта в искусстве владения кинжалами? Весь груз ответственности, который она несла не плечах, свалился разом. И теперь Сосо не была уверена, что может позволить себе расслабиться. Не тогда, когда Чжань-а смотрит на неё с надеждой; когда старейшины пытаются выгнать её из собственного дома, насмехаясь над отцом и хёном, будто не помнили их жертв; когда она хранила слишком много секретов от учеников Хуашань и, в особенности, от Чхон Мёна… «Хён, ты нёс это всё в одиночку?» Когда Сосо собиралась лечь спать, думая даже во сне над тем, как ей вернуть имя и честь семьи Тан, погрязшей в интригах и лжи, в дверь постучался Тан Чжань, после чего заглянул вовнутрь, торопливо бормоча: — Н-нуним, тут странные гости… — Гости? — Сосо встала, надевая мантию и подбирая волосы в шпильку. — Неужели группа Святого Меча уже вернулась? — А, нет, это… — увидев вопрошающий взгляд своей нуним, Тан Чжань сказал. — Это женщина в пыли утверждает, что ученица Хуашань. Нуним? Он впервые видел лицо своей нуним таким. С трудом держа себя на ногах, она пробормотала: — Саджо?..***
В скромной по сравнению со всем поместьем Тан комнате сидела девушка в потрёпанной одежде. Ю Исоль отправилась сюда вместе с Чо Голем. Они разошлись посреди Сычуаня, каждый идя своими дорогами. Но была проблема… У Ю Исоль был топографическим кретинизм и повышенное чувство справедливости. Поэтому она заблудилась, встряла в потасовку, набрела на торговцев людьми и испачкалась в грязи, вытаскивая детей. Она переживала, что запозднилась, всё же была почти ночь, да и тот мальчишка не хотел её впускать, пока она не стала угрожать ему мечом. Наконец дверь открылась и на пороге появилась Сосо. — Саджо! — Сосо… Стоило Ю Исоль встать, подумав о том, что стоило всё же переодеться, Сосо влетела в неё, чтуь не сбив с ног. Когда Тан Чжань появится в проходе, движимый любопытством, Ю Исоль прогнала его грозным взглядом. Она не могда позволить этому сопляку видеть слёз своей тёти. — Саджо, я так *всхлип* устала… — М-м. — Т-ты побудешь с-со мной? Ю Исоль обняла девушку крепче. Она была единственной, при ком Тан Сосо позволяла себе слабину. Единственной, кто никогда не видела грозного лекаря Сосо, лишь её самэ, сострадательную и требующую поддержки со стороны близких. Ю Исоль прикрыла глаза, шепча: — Сосо, ты… — Я не помешал? И Исоль, которую перебили, и Сосо, не закончившая плакать, посмотрели возмущённо в проход. Там стоял Чо Голь, со смущением глядя на картину воссоединения. Он отвернулся, бормоча: — Услышав о происходящем, я тоже пришёл поддержать Сосо. Увидев всех знакомых и почувствовав наконец спокойствие, Сосо рассмеялась, раскрывая объятия и для Чо Голя. «Хён…» … я так рада, что ты привёл меня на гору Хуа.