Фокус с падением

— Акцио яблоко, — Оминис вгрызся в спелый фрукт. Насколько он знал, еда входила в исключения из закона об элементарных трансфигурациях. Значит корзины красных яблок на сегодняшний ужин были привезены с каких-то неизвестных теплиц, все-таки весна — не сезон для них. — Можешь не пытаться соблазнять это яблоко, ты ему все равно не понравишься. — С чего ты взял, что я… что? — Оминис нахмурился и повернулся в сторону, откуда звучал голос Себастиана. — Ты его так нежно потираешь со всех сторон. Но конкретно это яблоко сказало мне по секрету, что ты не в его вкусе. Так что переставай. Можешь доесть его в отместку. — Я смотрю, у тебя хорошее настроение? — Зришь в корень, — рассмеялся Себастиан. — Акцио сыр. — Отлично, тогда после ужина пойдем в библиотеку, завтра профессор Бинс наверняка устроит опрос по важным событиям 15-16 веков, — Оминис услышал, что Себастиан прекратил возиться и замер. — Ты уверен в этом?       Оминис еще в первом семестре заметил, что Себастиан на пятом курсе стал относиться к учебе намного серьезнее. При чем ко всем предметам. Кроме чар, конечно, но к ним у Сэллоу был врожденный талант. Ему стоило только взглянуть на свиток с заклятием, и он уже без труда мог его повторить. Скорее всего, все дело было в приближающихся СОВ. И Анна и их с Себастианом дядя пророчили тому отличную карьеру в Министерстве Магии. Проблема была только в том, что сам Себастиан говорил что-то вроде «Да пусть лучше меня Украинский сталебрюх сожрет, чем я пойду по его стопам», имея ввиду конечно же своего дядю. А поскольку поступать в Министерство он не собирался, хорошо учиться тоже было не обязательно. И вот на пятом курсе на Себастиана снизошло озарение и он решил взяться за ум. Всей школьной программы ему все равно не догнать, но то, что в оценках точно не будет «Тролль», уже о многом говорило. Это хорошо, что Себастиан готовился к СОВ, непонятно только было, с чего это вдруг его озаботило. — Ладно, не важно, — Себастиан опять начал с чем-то возиться, — все равно занятие с Когтевраном, они поотвечают на все вопросы профессора, а нас он даже не тронет. — Может и не тронет, но тему то выучить надо. — Когда-нибудь потом. Не сегодня. — Есть планы поинтереснее? — Оминис игриво усмехнулся. Курса с четвертого Себастиан завел себе личную армию поклонниц, бегающую за ним по пятам и, в принципе, каждый вечер мог гулять с новой девушкой, чтобы не скучать. Как-то Анна даже высчитала, что в школе учится около 140 девушек (пять на одном курсе, тридцать пять на семи, итого сто сорок на четырех факультетах), а это целых полгода по девушке на каждый день. Конечно это все шутки, и реальная армия воздыхательниц Себастиана была в несколько раз меньше, но когда они все постоянно околачиваются поблизости, создается впечатление массовости. — М, возможно и есть. Прогуляюсь кое с кем. — И кто же эта счастливица? — Оминис наконец понял с чем возился Себастиан. — Для нее еду собираешь? — Когтевранка. Устрою ей небольшой пикник, — в голосе Себастиана было слышно улыбку. — Желаю хорошо провести время, ты кажешься счастливым. Только вот, — ответная улыбка сползла с его лица. Оминис прочистил горло, не зная какими словами выразиться, — насчет когтевранки. Как Катарина? — О, она в порядке, мы немного поговорили, и она сказала, что с ней все хорошо. Когда я уходил, она еще была в крипте, но, думаю, не долго, — кажется, Себастиана совершенно не волновало произошедшее. Да, они не были с Катариной очень близки (в основном по вине Себастиана, как считал Оминис: не будь он таким кретином на третьем курсе, все могло сложиться иначе), но, тем не менее, девушка была частью их компании, нельзя же быть настолько равнодушным. Он же даже не узнал что случилось. А если это что-то серьезное? Если ей угрожает опасность? — Ты оставил ее в таком состоянии? Боги, Себ, тебя не было ни на трансфигурации, ни после нее я не смог тебя найти. Я думал ты с Катариной. Соврал ради тебя профессору Уизли. Где тебя носило? — У меня были некоторые неотложные дела. Оминис, давай без этого, я уроки прогуливаю не для того, чтобы вместо профессоров лекции читал мне ты. Я же сказал, она в порядке, поводов для беспокойства нет. — Поэтому она не пришла на ужин? — уточнил Оминис. Стол Когтеврана соседствовал со столом Слизерина и Катарина всегда сидела через проход от них. Оминис уже несколько раз за ужин использовал заклятия видения, но девушку так ни разу и не заметил. — Она не пришла на ужин? — Ну не знаю, Себастиан, посмотри, — у Оминиса в груди закипала злость. Не беспричинная вспышка, какие случались с ним нередко, а вполне себе обоснованный гнев. Прошли минуты, пока Себастиан внимательно осматривал стол когтевранцев. — Ну? — Не-а, ее нет. В любом случае, разберусь с этим позже, мне пора идти. — Какого черта, Себ? — Хорошего тебе вечера в компании истории магии. — Не могу пожелать того же тебе, — буркнул Онимис себе под нос, прекрасно осознавая, что Сэллоу уже на полпути из главного зала и не слышит его.       На самом деле, Себастиан был хорошим другом. Из пяти их однокурсников только он подошел знакомиться к Оминису на далеком первом курсе. Конечно все знали, что Оминис Мракс был одним из тех самых Мраксов. Потому дети из обычных семей магов просто боялись его, а наследники чистокровных родов презирали, так как слух о том, что Мраксы отказались от своего младшего сына три года назад, разошелся среди волшебников очень быстро. Именно поэтому Оминис предположил, что этот веснушчатый (про веснушки, покрывающие все лицо Себастиана, он узнал немного позже от Анны, его заклятие не позволяло видеть такие мелкие детали, если только не поднести палочку практически впритык, так что отличить нового знакомого можно было только по голосу с вечной смешинкой) мальчик из семьи маглов и просто не знает ничего о нем. Признаться честно, Оминис сомневался. Первая мысль, которая пришла ему в голову после фразы «Я Себастиан Сэллоу, мы можем быть друзьями», была «Я не должен общаться с детьми маглов». Вторая — «Какого черта я творю, я ужасный человек, так нельзя». Это стало началом крепкой дружбы. А еще Анна и Себастиан Сэллоу все-таки оказались детьми двух волшебников, но Оминису все равно было стыдно за ту первую предательскую мысль при знакомстве. Когда он поделится этим с Анной, она скажет ему то, что он еще часто будет припоминать. Первая мысль, которая приходит нам в голову — это то, что навязали нам родители, вторая — наша личная. Сложно избавиться от установок, которыми пичкали тебя с рождения и вплоть до восьми лет, что было половиной его жизни, но Оминис мог хотя бы попытаться. Не последнюю роль в этом сыграла Анна, потому что пытался он ради нее.       С первых минут знакомства c пуффендуйкой, Оминис понял, что Анна это что-то… невозможное. Она излучала тепло каждым словом и объятием. Ее смех можно было сравнить только с пением птиц, которое очень долго ждешь и наконец слышишь после долгой, холодной зимы, в этот момент ты понимаешь, что наступила весна. Для Оминиса весна в душе наступала каждый раз, когда ему удавалось ее рассмешить. А еще Анна пахла как полевые цветы. И наверняка сама была сравнима по красоте только с диким и одновременно нежным полевым цветком. Анна была для Оминиса солнышком, выглядывающим из-за тучи после затяжной бури. Она была рассветом, который так любила, предвестником нового чудесного дня. В какой-то момент Оминису захотелось нарушить правила и пробраться в гостиную чужого факультета, лишь бы провести с Анной время. В какой-то момент Оминис понял, что влюбился.       Он не был ее достоин. Анне нужен рядом кто-то с такой же неугомонной энергией. Кто будет устраивать ей незабываемые свидания и романтические сюрпризы. Кто сможет дарить людям улыбку, как это делала она. Оминис этого не умел. Он был слишком мрачен и нелюдим, уставал от активных бесед и больших компаний. Оминис был… Оминисом, и вряд ли мог себя переделать. В конце концов, Анне нужен не слизеринец, не такой, как он.       Оминис отлично осознавал это и довольствовался тем, что имеет, ведь и Анна и Себастиан были чудесными друзьями и невероятными людьми. Не без недостатков, конечно. Излишняя эмоциональность Анны работала в две стороны и, смеясь сейчас, через минуту она могла заплакать из-за того, что обычно казалось людям пустяками. Это иногда вводило парней в ступор. А Оминис так вообще даже спустя пять лет боялся подойти к плачущей Анне, чтобы не сделать хуже. Себастиан же прятал свою безграничную заботу под сарказмом и напускным безразличием к тем, кто его окружает. То, сколько раз он был близок к драке с теми, кто обидел Анну, сколько колкостей отпустил в сторону тех, кто донимал Оминиса, невозможно было сосчитать.       Сэллоу не были идеальными, как и он сам. И, хотя Оминис и считал, что имеет недостатков намного больше, чем они, друзья ему этого никогда не говорили, только уверяли в обратном. Он любил их двоих, хоть и совершенно по-разному.       Появление Катарины в их компании стало для Оминиса еще одним поводом жить и меняться к лучшему. Девочка кардинально отличалась от близнецов. Тихая, погруженная в свои мысли. В какой-то мере она была зеркалом Оминиса. И тем, благодаря кому он узнал, что такое влюбленность. Потому что Катарину Оминис любил так же, как Себастиана, но совершенно не так как Анну. Тогда он понял, что девушек можно любить по-разному. Себастиан с Катариной вызывали теплые чувства в его потрескавшемся темном сердце. Анна же заставляла его буквально разрываться. Первые двое были его самыми близкими друзьями. Анну он любил как женщину.       Пример друзей, готовых на многое друг ради друга, их квартет со странным названием, показывал Оминису, что между людьми могут быть другие чувства кроме ненависти и презрения, как в его семье. И он сам готов был сделать ради друзей все, что угодно. У него не было ничего, чем он не смог бы пожертвовать ради них. Даже свою жизнь Оминис отдал бы без колебаний.       Но начать можно и с малого. Оминис хотел узнать, что произошло с Катариной сегодня утром и помочь всеми возможными способами.