Фокус с падением

— Ты играешь не по правилам! — Себастиан умастился на ступени у главного входа рядом с Катариной. — Мы с тобой не об этом договаривались. — О чем ты? Ты сказал ждать тебя возле главного входа. Он у нас за спинами всего в полутора метрах, что входит в понятие «возле». — Нет, там еще было главное условие «после ужина». — Именно так, — Катарина сделала вид, что достает часы на цепочке из кармана и сверяет с ними время, — ужин закончился и мы оба здесь. — Я имел ввиду ужин как действие, а не как определенное время. И конкретно на ужине тебя не было. — Не мои проблемы, надо было сразу уточнять. — Что ж, жаль, конечно, что ничего не вышло, — Себастиан поднялся со ступеней и уже начал уходить. — Эй, подожди, Себ, — она вскочила за ним и схватила за запястье. — Я на втором уроке выпросила у эльфов пирожное на кухне, это считается за ужин? — Что? Нет, конечно. Но тебе повезло, что я достаточно предусмотрителен, — они спустились по ступеням в небольшой внутренний дворик, Себастиан усадил Катарину на ближайшую лавочку и достал из сумки нечто, завернутое в платок. — Вот, держи. — Что это? — Катарина осторожно взяла сверток и нахмурилась, поочередно глядя то на него, то на парня перед собой. Можно было ее понять, Себастиан буквально выбегал из главного зала и, кажется, не все содержимое его сумки пережило это приключение. — Это мясной пирог? — Ты вроде его любишь? — парень почесал затылок. — Я не был уверен на самом деле… — Люблю, — перебила она его и неловко опустила глаза в землю, — только я не голодная, честно, — Себастиан только пожал плечами. — Мы не пойдем никуда, пока ты не поешь, — он остановился, когда понял, что это звучит грубо. — То есть, я имею ввиду… тут тоже неплохо, так что можем просидеть и тут, если хочешь. Как раз в прошлую пятницу или четверг я сидел на этой лавочке, кстати тоже с когтевранкой, может ты ее знаешь… — Довольно, я съем пирог, только избавь меня от подробностей, — она откусила первый кусочек от своего ужина и ее губы растянулись в блаженной улыбке. — Если я попробую узнать, почему ты пропустила ужин, то перебью тебе аппетит? — Определенно, лучше не пробуй. — Ладно, ладно, молчу — он поднял руки, сдаваясь. — Готово, — Катарина встала и быстрым жестом вытерла руки об мантию. Себастиан выгнул бровь. — Ты могла бы попросить у меня салфетку. — О, а у тебя есть? — Нет.       Он предложил ей локоть, как настоящий джентльмен, и повел мимо отдыхающих во дворе учеников. Себастиан знал, что пользовался некоторой популярностью в школе (и иногда не брезговал в прямом смысле пользоваться этим), так что завтра, вероятно, поползут слухи о его новой пассии. Его это… забавляло. Если верить слухам, он уже перецеловал каждую первую студентку Гриффиндора и Слизерина, каждую третью пуффендуйку и каждую пятую когтевранку (они меньше всего обращали внимания на Себастиана, возможно из женской или же внутредомовой солидарности к Катарине, которая натерпелась от него на третьем курсе). Кстати, сама она считала слухи интересным примером социализации общества. И после этого обычно шло заумное объяснение рождения и распространения слухов, которое Себастиан помнил только частично. Что-то вроде «поэтому я считаю слухи интересными для изучения». Что ж, будет что изучать завтра. — Мы идем вниз? — Катарина с опаской посмотрела на чудовищно длинную лестницу, ведущую к лодочному сараю. — Нам же потом придется подниматься по ней назад. — Я бы мог понести тебя, если хочешь? — она хмыкнула. — Я съела целую порцию мясного пирога, ты бы не смог меня понести при всем желании. И твоем, и моем. — Так… как прошел твой день? — заговорил Себастиан, когда они прошли примерно половину дороги вниз. — Ты серьезно сейчас? — Просто не хочу идти в тишине, — когда Катарина ничего не ответила, он продолжил, — нет, серьезно, ты же знаешь, что я не успокоюсь. — Хорошо, давай обсудим восстание инферналов. — Э, а оно было? Это та тема, по которой профессор Бинс завтра устроит опрос? — Нет, Себ, — она вздохнула, — никакого восстания инферналов не было, но чисто теоретически. У кого из наших однокурсников были бы шансы выжить? — Поппи смогла бы их приручить, я думаю, — он пожал плечами и улыбнулся, — а Имельда просто бесконечно хвасталась бы своим навыком полетов, так что инферналы сами бы сбежали. — Принято. И еще Амит выжил бы потому что не вышел из комнаты и все пропустил. А из профессоров мисс Чесноук. — Почему? — Потому что она слишком красивая, чтобы умереть. И потому что на ее защиту тут же придет большая часть учеников Хогвартса. — А кто из нас выжил бы? — спросил Себастиан, подразумевая их двоих, но Катарина, кажется, не совсем поняла его. — Я думаю Оминис бы не пережил инферналов, потому что он может либо видеть их, либо атаковать. И, возможно, еще и нас убил бы случайно. Анна бы выжила, потому что подружилась с ними вместе с Поппи, — она задумалась ненадолго. — И ты бы выжил, потому что у тебя хорошо получаются чары. — И ты, — он улыбнулся ей, — но тут дело больше не в чарах, очевидно, что я в них лучше, а как с профессором Чесноук. — Ты что, только что сделал мне комплимент? — глаза ее немного расширились от удивления. — Ну вся школа тебя защищать не будет, но у тебя есть я, — Катарина отвела взгляд и пробормотала что-то похожее на благодарность. — Мы пришли.       Он повел ее в обход сарая к той стене, которая являла собою огромную арку для заплыва лодок, на которых привозят первокурсников в начале их обучения. Тут был небольшой участок пирса прямо за углом сооружения, на котором их бы не заметили ни гуляющие по берегу ученики, ни персонал школы, вдруг решивший проверить целостность лодок внутри. Себастиан скинул свою мантию и расстелил ее на нагретых за день досках. — Ого, — Катарина уставилась на него, когда он уселся на краю мантии и похлопал рядом с собой, приглашая присесть, — скажи честно, я сейчас сплю и вижу идеальный сон? — А ты часто видишь меня в своих снах? Признаюсь, это мне льстит. — О, тебе бы не понравилось, узнай ты, что это за сны, — она аккуратно присела рядом с ним, окинула взглядом окружающую их природу и вздохнула, напускная веселость исчезла с ее лица, голос стал немного грустным. — Тут очень красиво. — Я думал поднять тебе настроение этой прогулкой, но кажется сделал только хуже? — Себастиан рассматривал Катарину, пытаясь уловить причину смены ее настроения, понять, что делать дальше, в то время как ее взгляд был прикован только к горизонту. — Нет, совсем нет, — она покачала головой.       День близился к своему завершению. Лучи уходящего солнца окрашивали небо и озеро в теплые тона. Катарина подставила личико навстречу последним минутам тепла. Прикрыла глаза и ее ресницы затрепетали. Себастиан не мог отвести от нее взгляда. Так просто было затеряться там, где их не будут искать, спрятаться ото всех и учиться друг у друга радоваться простым вещам. — Я люблю закат, — Себастиан чуть кивнул, когда-то Анна рассказала ему это в ходе разговора, между прочим, и он случайно запомнил, поэтому и привел Катарину сюда. — Знаю, — он мог сказать что угодно. Что ему нравится как закатное солнце отражается в ее глазах. Что у нее выбились прядки с низкого хвоста и сейчас он хотел бы попросить у нее разрешения заправить их. Он хотел бы сказать ей, что никакой закат не будет красивее нее, только для того, чтобы увидеть как ее щеки зальются румянцем. Себастиан никогда не видел, как она краснеет, но думал, что это наверняка должно быть очень мило. Он хотел бы показать ей каждый закат, если это сделает ее счастливой. Он хотел бы сказать это вслух, чтобы она знала. — Катарина? Я хочу сказать… знаешь, удивительно, вы с Анной полные противоположности. — Да? — она растерянно моргнула и перевела взгляд на него взгляд. — Ну да, знаешь, ей нравятся рассветы, тебе закаты, вы совершенно не похожи. — Наверно, да, вероятно ты прав. Но к чему ты это сейчас? — Э… не знаю. Слушай, у меня кое-что есть, — Себастиан потянулся к сумке, которую оставил на досках рядом. Извлек из нее и положил на мантию между ними яблоки и сыр, завернутый в ткань. Последней он достал непрозрачную, немного пузатую, флягу, открыл ее и протянул Катарине. Она приняла ее с настороженностью и принюхалась к содержимому. Ее черные брови взлетели вверх. — Это вино? — Ну ты же попросила напиться. Считай, что я сегодня твоя фея крестная, исполняющая желания. — И сколько желаний у меня осталось, — она поморщилась, делая первый глоток, и передала флягу Себастиану. — Одно из трех. — Всего? Куда тогда делось еще одно? — Я думал, что провести со мной время было главным твоим желанием, — к удивлению Себастиана она рассмеялась, но без иронии, Катарина не хотела задеть его, ей правда понравилась эта шутка. — Это одна из главных твоих ошибок на уровне с тем случаем, когда ты перепутал «Экспеллимеллиус» с «Экспеллиармус» и поджег мантию на однокурснике. — И тем не менее ты здесь. — Не хотела быть одной сегодня, — она снова погрустнела и Себастиан вернул ей флягу. Они передавали ее друг другу, закусывая сладкое вино кислыми яблоками, пока напиток в ней практически не закончился. Тогда Себастиан встал и подал Катарине руку, помогая подняться на ноги.       Парень сделал глоток вина и отдал то, что осталось, Катарине. Она благодарно кивнула и перевернула флягу, допивая остатки. Одна рубиновая капля осталась в уголке ее губ. Себастиан приблизился ближе, пока их лица не оказались в сантиметре друг от друга. Чуть приподнял ее лицо за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Провел большим пальцем по пухлой нижней губе, размазывая каплю вина. И увидел написанный на ее лице… страх? Горячая ярость начала закипать у него в груди. Они никогда не были так близки друг к другу, как сейчас, но Катарина не боялась его прикосновений раньше. — Я не буду спрашивать, что случилось сегодня утром, потому что ты все равно не расскажешь. Но если тебе захочется… просто, знай, что я всегда смогу защитить тебя, что бы ни случилось. Кто бы не случился. — Знаю, Себ, спасибо, — она обвила руками его за шею, а он положил руки ей на талию только после того, как спросил, можно ли, и получил утвердительный ответ. Так они стояли, пока последние лучи солнца не исчезли и небо не расписали тысячи звезд. Тогда они отстранились другу от друга. — Мое третье желание. Давай сделаем вид, что сегодняшнего утра не было, и никогда не будем его вспоминать? — Себастиан на это стиснул зубы. — Как пожелаешь.