Не стучи. Не входи.

Идеальных отношений не бывает. Ни у кого не бывает. Тогда почему же… Не могло же ему так повезти? Но ему и вправду повезло. Его Чуя, его Альфа. Лучшее, что случалось в жизни Дазая — их встреча. И всё было просто хорошо, хотя на Дазае ещё и нет метки его альфы, Чуя сказал, что есть время, не стоит торопиться… Всё и вправду хорошо. Во время гона Чуи рядом просто не было, и пусть и скрепя сердце, но Дазай принял и это. Принял пока, пока их циклы не синхронизируются… Но когда же это случится?… Чуя говорил, что просто будет где-то. снимет, в конце концов, квартиру/дом/номер в отеле. Пройдёт пять дней, и он вернётся. Так и было. Пока одним утром Дазай не распахнул глаза резко от сильнейшего запаха дождя. Он сел на кровати, сонно потирая лицо ладонью. Было утро, в постели Чуи не было. И нет, все окна были закрыты, а запах воздуха и земли после дождя — это усиленный в стократ аромат Чуи. Чуя? Дазай пытается что-то понять, но, по привычке, первым делом хватает в руки телефон. После разблокировки экрана, сразу открывается сообщение: [от Чиби]: Не стучи. Не входи. Спрыгивая с постели, Дазай спешит в ванную — никого, гостиная — пусто. И остается лишь одна дверь — гостевая спальня. Подбегая, Дазай становится впритык к двери, чуть ли носом не касаясь деревянной поверхности. Ни звука. — Чуя?… Тишина, затем странный звук, словно кто-то споткнулся то ли о кровать, то ли о тумбочку. — Чуя. Дазай знал, он должен просто проявить уважение к просьбе Чуи: «Не стучи. Не входи». Дазаю хотелось взвыть, что у него нет сейчас течки, тогда всё было бы гораздо «проще». Какой же он неполноце- «Осаму, ты самый хороший, идеальный для меня, слышишь?» Слова Чуи сами всплыли в голове, и Дазай, вздохнув, направился обратно в спальню. Не будет же он сидеть в гнезде пять дней, пока Чуе там «плохо». Выгрузив из шкафа одежду альфы, Дазай внимательно осмотрел всё это добро и натянул на себя футболку Чуи, его свитер, штаны и даже носки. Уже лучше. Аппетита было ноль, что не странно, делать нечего, Дазай взял в руки телефон, уселся напротив закрытой двери и гуглил по новой всё, что уже и так знал о гоне. Но он был обязан убедиться, что делает всё, что может. Парень даже не заметил, как пролетели часы. Сходив на кухню, он всё-таки запихал в себя половину сэндвича. Ведь Чуя обязательно захотел бы, чтобы он поел. Вернувшись обратно к закрытой двери, Дазай так и остался там сидеть. Когда он распахнул глаза, за окном было темно, он лежал в их постели, в их гнезде, накрытый одеялом. Значит, заснул… — Чууя. Дазай знал, что даже, если между ними коридор и закрытые двери, альфа слышит его… Поутру Дазай внезапно осознал, что может… может тогда «легче» будет, если он уедет на работу? Чуя сможет выйти… поесть, помыться, или что там ещё ему нужно. Дазай не будет его провоцировать на то, от чего Чуя сдерживает себя. Дазай нацепил сдерживающие запах браслеты и уехал в штаб-квартиру, где и провёл целый день. Да, нелегко. Вообще, легко ли мириться с просьбой другого человека? Особенно, когда так хочется помочь, а тебя держат на расстоянии. Хотелось плакать, но Дазай понимал, что пока он не в течке, и гормоны не объяли рассудок, он будет сильным. За них двоих. Приехав домой, Дазай думал лишь о том, что прошло два дня. Гон пойдёт на спад, рано или поздно, не вечный же он. Обволоченный сильным запахом дождя, Дазай заснул с этой мыслью, чтобы проснуться несколькими часами позже от сильной головной боли. Вот чёрт. Встать с кровати шансов не было, да и не хотелось, нужен был Чуя, срочно. Нужно позвать его… — Чуя. Дазай, он не совсем понял, успокоили ли его любимые слоги, слетающие с языка в темноту спальни, то ли он задремал, но когда он вновь открыл глаза, головная боль никуда не делась. За окном было светло. Тело ломило, определенно, если это и не сама течка, то её предвестники. Сбрасывая с себя всё и оставаясь в одной футболке, Дазай направился босиком по коридору. Вставая перед закрытой дверью, он опускает ладони на деревянную поверхность. Здесь аромат Чуи был настолько сильным, и тело Дазая, оно теперь откликалось. Не как в предыдущие дни. Оно откликалось. По-настоящему. И сверхсладкий аромат белого персика и маршмеллоу наконец окутал хрупкое тело Дазая. Дверь открылась, и Чуя стоял перед ним. Он выглядел… Сколько всего было написано на уставшем лице Накахары. Он был явно вымотан, он был зол, он был возбуждён, он желал. Глаза его были красными, но Дазай смотрел в них буквально с пару секунд. Даже не успев моргнуть, он уже оказался на кровати, и между ногами его стоял Чуя. Сейчас обоим нужно было лишь одно, и скорее. Дазай, тело его, оно уже само сделало за него всё, он был очень влажный, и хотя его аромат определённо не мог перебить феромоны альфы, Чуя явно слышал его запах, слышал его очень хорошо. Тело Накахары немного дрожало, но, нависая над Дазаем, он уже направлял головку в истекающее естественной смазкой кольцо мышц. Войдя до упора, он, не церемонясь, вышел до самой головки и проскользнул внутрь вновь. Дазай смотрел на Чую не моргая, ведь всё не так страшно? Но, признаться, молчаливый Чуя, с ходящими желваками, не уделяющий сто часов на прелюдии — это было необычно. Но это не было ужасно, страшно или отвратительно. Дальше рассуждать Дазай уже не мог, потому что Чуя набирал скорость, и широкий член растягивал проход максимально. Через мгновение кровать уже ходила ходуном, когда Чуя толкался, вбивался так, словно это их последний секс. Но несмотря на это, Дазаю было запредельно приятно, настолько хорошо, что сложно было сдерживаться — он и хныкал, и скулил, и молил, и царапал предплечья альфы. Голова его металась по подушкам, пока он всё так же производил больше смазки, и этот безумный секс был, наверное, лучшим за всю его жизнь. Оргазм обоих был уже вот-вот, совсем рядом, узел на члене Чуи набухал и увеличивался, когда на следующем толчке произошло неизбежное, а для Дазая такое долгожданное — войдя до упора и протолкнув внутрь Дазая огромный узел, Чуя, запрокинув голову, кончил, сцепляя их тела в одно, и это был момент, когда Дазай упал в объятия бесконечного блаженства. Теперь они одно целое. Навсегда. Ну, или пока не спадёт припухлость узла… Чуя, он теперь дышал ровнее, спокойнее, он успокаивался. Он сейчас там, где он принадлежит — внутри его омеги. — … ’Саму… — Да. Чуя моргал быстро-быстро, кажется, он был «по-настоящему здесь». И пусть до конца гона есть ещё пару дней, очевидно и гугл не врал, когда сказал, что после оргазма «им» мыслить чуть проще. Хотя бы, это стало возможным. — ‘Саму… Ты здесь… Сгибая руки в локтях, Чуя постепенно опускался, пока полностью не лёг сверху своего парня. Дазай заключил его в свои объятия, опустив руки на потную и всё ещё напряжённую спину альфы. Чуя принюхивался, улавливая аромат омеги, пока не уткнулся носом Дазаю в шею. Сделав глубокий вдох, Чуя медленно выдохнул. — Твой запах, Осаму… Осаму… — теперь Чуя, помимо того, что все ещё находился внутри, вжимался в своего омегу всем телом, зарылся пальцами ему в волосы, и, прикрыв глаза, дышал так шумно, не способный оторваться от точки его пульса и вдыхая бесконечно нежный и сладкий аромат белого персика и маршмеллоу. Как же это успокаивает уставший мозг. Как же это успокаивает всё его существо. — Всё будет хорошо, Чуя. Спасибо, что позволил мне быть здесь. Державшийся всё это время Дазай хныкнул, всё-таки все предвестники течки на лицо. Всё, чего хотелось — Чуя. Потребность, когда каждая клеточка всего его существа взывала к его альфе. — Ты здесь, мой милый Осаму, мой единственный и прекрасный. Спасибо тебе, — сейчас Чуя вздохнул рывками, как человек, который пробежал несколько километров, или как человек, который плакал часами. Пусть на Дазае ещё не стояла метка, он и его альфа, они уже принадлежат друг другу. Только друг другу. У них свой мир. И пусть строить отношения это совсем непросто, то, что есть между ними, этот уровень понимания, доверие — вот, что по-настоящему важно. И это было для них идеально. И никто не сможет этого отнять.