***
Около шести часов вечера Сол в великолепном серебристом платье до колена медленно спускалась по мраморной лестнице садово-паркового комплекса особняка семьи Риваролла, громко цокая высокими шпильками. Внизу её ждали близкие. Она разговаривала по телефону и весело смеялась: — Спасибо большое, мамочка! Спасибо, что родила меня! Так жаль, что ты не смогла приехать, очень скучаю по тебе! Хорошо, передам. Целую тебя, пока! Спустившись, она поспешила к крытой зоне отдыха возле фонтана. Было ещё светло, но работники уже включили искусственное освещение. На двух садовых диванах сидели трое людей — Симон Риваролла со своей невестой Мией Колуччи, а также отец семейства — Альберто Риваролла. На низком мраморном столике стояла ваза с фруктами, а в ведре со льдом стыло игристое вино. — А вот и именинница пожаловала, — с улыбкой воскликнул Симон, увидев сестру первым. — Сегодня ты особенно шикарна, сестричка! — Да, ты прав, любимый. Сол, сегодня ты превзошла саму себя! С днём рождения, милая! — поспешила поздравить будущую золовку Мия. — Спасибо, дорогие! Это и понятно, в ваших-то подарках! — засмеялась Риваролла. — Всем привет! — Привет, принцесса моя любимая! С Днём рождения ещё раз, принцесса! — Альберто поцеловал дочь в щёку, и та подсела к нему, обняв одной рукой. — Спасибо, папочка! — ответила она. — Ну, как там мама? — поинтересовался пожилой мужчина. — Хорошо, передаёт всем привет. — Даже мне? — пошутил Альберто. — В особенности тебе! — воскликнула девушка. — За самый ценный подарок в её жизни, за меня! Симон, только не обижайся! Тебя она тоже любит. Все дружно засмеялись, но в глубине души молодого мужчину покоробили эти слова. — Да я и не обижаюсь, — поспешил сказать он. Мия незаметно для всех ободряюще сжала его колено. И как она поняла? Он всегда считал себя второй скрипкой — на первом месте всегда была только Сол… Их мать — Сильвия Перез, а впоследствии Риваролла — вышла замуж за Альберто, когда ему сыну от первого брака было всего десять лет. — Итак, зная, что вы все жутко занятые, я выбрала подарки за вас! — заявила Сол, окинув всех озорным взглядом. — А то поручили бы это дело своим секретарям, и те выбрали бы какую-нибудь безвкусицу. Все весело рассмеялись. — Как оригинально, мы заинтригованы, — отреагировал за всех Симон. — Что ж, вот это, — она положила ногу на ногу и приподняла ступню: — Мне подарил ты, — обратилась Сол к брату. — Из последней коллекции «Jimmy Choo», на минуточку. Она продемонстрировала элегантные туфли из чёрного кружева с открытым мыском и на высокой шпильке. — Вау, какой хороший у меня вкус, — пошутил её старший брат. Остальные поддержали его смехом. — Ну, от тебя, Мия, подарок немного скромнее — чудесный клатч от «Elie Saab», — продолжила она, демонстрируя следующий элемент своего образа. — Симон, видишь, даже тут мы сработали как идеальный тандем! — воскликнула Коллучи. — Видишь, как сумочка подходит к туфлям? Носи на здоровье, дорогая, — рассмеялась она, обращаясь к Сол. На самом деле Мия порывалась купить ей подарок от них двоих, но Симон, зная сестру, убедил её, что в этом нет необходимости. Наверняка она бы выбрала что-то из одежды или украшений, но Сол любила подбирать свои образы самостоятельно. — А это платье от «Christian Dior» подарил мне ты, папочка! — заключила она, показывая на себя. Лиф платья с короткими рукавами был отделан шёлковым кружевом с цветочными мотивами, а пышная юбка состояла из нескольких слоёв воздушного шифона. — О, какой я молодец, очень красивое! — восхитился Альберто. — Но есть одна проблема… — капризно надула губы Риваролла. — Я купила всё это на карту корпорации… — призналась она с притворно-виноватым видом. За этим последовала новая волна задорного смеха. Что и говорить — Альберто всегда и во всём потакал своей принцессе. Она буквально вила из него верёвки, и так было всегда. — Выходит, я могу ничего и не дарить, раз уже подарил платье, да? — сказал он, убирая большую коробку из синего бархата. — Ну уж нет, дай сюда, — засмеялась Сол. — Вау, пап, это восторг в чистом виде! — вырвалось у неё, когда она открыла футляр. Внутри лежало платиновое колье с изумрудными камнями, которые красиво переливались под светом садовых фонарей. — Для тебя всё самое лучшее, доченька! — улыбнулся сеньор Риваролла. Симон сделал вид, что искренне рад, но в душе расстроился. На его день рождения «папа» подарил ему настольный письменный набор из мрамора, в который входил ежедневник из натуральной кожи, золотая ручка, часы и разные подставки для канцелярских принадлежностей, а также специальный коврик с функцией беспроводной зарядки телефона. Ну конечно, куда ему, неродному сыну, тягаться с его принцессой? Его переполнила горечь разочарования и обиды, но он не подал виду. — Огромное спасибо, папуль! — Сол почти повисла на шее отца, отставив бархатный футляр на столик. — Мне очень нравится, колье просто неописуемой красоты! Жаль нельзя сейчас надеть — к платью не подходит, — развела она руками. — Ну, а ты смени платье, поищи в своём обширном гардеробе подходящее, — пошутил Симон. — Ну уж нет, сегодняшний мой образ уже продуман до мелочей, — покачала она головой. — Да и к колье я обязательно найду новое платье. Ведь, как говорится, одно новое платье всегда лучше двух старых, — кокетливо засмеялась девушка, перефразировав известную поговорку. Все подхватили её смех. — Так, давайте выпьем, — предложил Альберто, начав разливать холодное вино. — За тебя, дочь! — с гордостью проговорил он, когда все взяли свои бокалы. — За Сол! — в унисон проговорили Симон и Мия, после чего начали чокаться со всеми фужерами. — Спасибо, дорогие. За меня! — без тени стеснения повторила за родными Сол. После выпитого вина Риваролла заявила, что им уже пора выезжать в клуб. Она собиралась праздновать свой день рождения до самого утра. И, конечно же, в самом лучшем заведении города — «Niceto Club» в районе Пуэрто-Мадеро прямо на берегу реки Ла-Плата.***
Мора снова превзошла саму себя, накрыв чудесный праздничный стол. К семи часам вечера все уже собрались и приступили к первому горячему блюду. Все — за исключением виновника торжества… — М-м, такие ароматы, сеньора Бустаманте, столько вкусностей наготовили! Всё выглядит просто великолепно! — восхитилась Марисса, размешав ложкой свой грибной крем-суп. — Спасибо, милая, — сдержанно улыбнувшись, ответила Мора. Во главе стола сидел хмурый Серхио. Он даже ел с нахмуренными бровями. Тишину нарушил звонок мобильного телефона. — Ой, это мой, — воскликнула Марисса. — Извините меня, мне нужно ответить, это мама, — сказала она, достав смартфон из клатча и увидев имя абонента. Она встала из-за стола и отошла в сторону, чтобы ответить на звонок. — Мам, что-то случилось? Я же сказала, что иду к Хоакину, — удивилась она. — Да помню я, как такое забыть? — насмешливо ответила Соня. — Уже уселись за стол? Мора там, наверное, приготовила столько еды, что и на роту солдат хватило бы? — Да, уже сели. Спасибо, я им обязательно передам! — громко проговорила она, пытаясь сделать вид, что мама просто передала поздравления семье. — Что ты там передавать собралась? Ты при них, что ли, разговариваешь? М-м, понятно, — Соня задала вопрос и сама же на него и ответила. — Я звоню, чтобы уточнить, когда закончится ваш светский раут, посвящённый возвращению наследного принца Пабло из… заграничной кампании? — издевалась женщина. Марисса чуть не закатила глаза, но сдержалась, сохраняя милую улыбку. — О, хорошо, что напомнила. Я же забыла сказать, после ужина мы с Хоакином идём на день рождения его однокурсницы, мам. Так что буду поздно. — Ты специально ставишь меня перед фактом? Знала, что я никуда тебя не отпущу, если бы ты сказала мне это в лицо? — недовольным тоном поинтересовалась Соня. Хоакин не сводил с неё напряжённого взгляда, пытаясь понять, всё ли нормально. Сеньора Рэй была строгой матерью. — Я тоже тебя люблю, мамочка! Пока! Спасибо, тебе тоже хорошего вечера! — улыбнулась она. — Пока-пока, доченька. Вот вернёшься домой, мы с тобой поговорим. Так поговорим, что тебе мало не покажется! — пригрозила женщина перед тем, как услышать гудки. Сбросив звонок, девушка убрала телефон обратно и вернулась за стол. — Ещё раз прошу прощения. Мама передаёт всем привет и поздравляет с возвращением сына, — соврала она. — Спасибо, — в унисон ответили супруги Бустаманте. — Почему я ничего не знаю о вашем походе? — тут же буркнул Серхио, обращаясь к сыну. — Пап, я же говорил тебе вчера, предупредил, — ответил Хоакин. — И куда именно вы собрались? — последовал следующий недовольный вопрос. — В самый лучший клуб Буэнос-Айреса, «Niceto Club», — с радостью произнесла Марисса. — Это в Пуэрто-Мадеро, у самой реки. — Собрался деньгами сорить? — неожиданно вмешалась Мора. На одно короткое мгновение в карих глазах женщины мелькнуло недовольство, и пронзительный взгляд при этом был устремлён на Мариссу. Ей не нравилось, что её любимый сын тратился на свою… невесту. Марисса поёжилась, буквально кожей почувствовав раздражение Моры. «Чтобы её бережливый сын сорил деньгами? Это же нонсенс…» — подумала она. Ей стало неприятно. Чем она провинилась перед ней? Ведь она всегда старалась понравиться будущей свекрови… — Нет, у нас официальное приглашение, ни за что платить не нужно, — сказал Бустаманте-младший. — Вот и славно, как раз сможешь помогать брату деньгами, — отреагировал Серхио. — Хотя с работой Пабло всё уже решено, — грозно продолжил глава семейства тоном, не терпящим возражений. — Он будет помогать мне в пекарне, мы будем печь, а ты, Хоакин, продолжишь развозить эмпанадас по городу. Несколько минут все ели молча, пока неловкое молчание не нарушила Марисса в попытке перевести тему и разрядить обстановку: — А где Пабло, кстати? — Не знаю, думала, вернётся к шести, но нет. И не предупредил даже, — пожала плечами Мора. — С друзьями, наверное, сидит где-нибудь, отмечает своё возвращение отдельно от нас, — улыбнулась девушка, удивляясь тому, что сеньор Бустаманте ещё не устроил скандал по этому поводу. — Мне съездить за ним, пап? Найти его? — заискивающим тоном предложил Хоакин и даже поднялся на ноги, чтобы воплотить своё предложение в жизнь. — Давай я съезжу и найду, я в два счёта его… — Сядь на место! — громко прорычал Серхио. Все вздрогнули от неожиданности и… страха. Старший сын послушно сел обратно. — Не надо никуда ездить, — уже спокойнее продолжил он. — Он только вышел, пусть отдохнёт, вздохнёт полной грудью. Не перекрывай ему кислород с первых дней. Странно… Абсолютно все скорее ожидали от Серхио злости и раздражения из-за отсутствия младшего сына, но случилось нечто прямо противоположное. Хоакину не понравилось, что отец накричал на него как на мальчишку — ещё и при Мариссе. Он уставился в свою тарелку, нахмурив брови. Марисса, не привыкшая к таким крикам в семье, по-настоящему испугалась, но всё же решила поддержать своего парня. Она крепко сжала его руку под скатертью. Тот еле заметно повернулся к ней и, скривив губы, ответил на рукопожатие.***
Сол арендовала весь второй этаж клуба, который заранее закрыли «на спецобслуживание», как гласила табличка на стеклянной двери. Первый же этаж был заполнен обычными посетителями, желающими потанцевать, выпить и отдохнуть. Сюда и в обычный день было нелегко попасть — вход охраняли двое крепких мужчин, впускавших гостей исключительно по приглашениям. Сегодня их количество удвоили — у дверей на второй этаж, где проходило празднование дня рождения Сол, стояла ещё одна пара охранников. На VIP-вечеринку Ривароллы пускали только по списку. Обычные посетители клуба при всём желании не могли туда проскользнуть — даже случайно. У Мариссы голова шла кругом от великолепия окружающей обстановки — а Сол умела праздновать на широкую ногу, этого у неё не отнять. Зал-терраса была украшена с большим вкусом и лоском. Служба кейтеринга предлагала всевозможные вкуснейшие закуски и напитки. Бармены готовили разнообразные коктейли по запросу. Пространство зала условно поделили на две части: на одной стороне можно было перекусить и выпить, а на другой — потанцевать под лазерным световым шоу. Музыка, разумеется, была «живой» — Риваролла пригласила какого-то известного диджея. Спирито была рада сменить обстановку. Атмосфера в доме семьи Бустаманте угнетала её. И как Мора смогла выдержать столько лет брака с таким вспыльчивым мужчиной? Ей повезло, что Хоакин не похож на отца. А здесь ей даже нравилось. Встреча с Сол прошла на удивление ровно — та, кажется, наконец-то запомнила её имя. Марисса не отлипала от своего парня ни на секунду, давая понять, что он принадлежит ей. Риваролла на мгновение недовольно поджала губы, но потом вроде бы смирилась. Она спросила, почему Хоакин не привёл с собой младшего брата, как обещал. Тот отшутился, что у него появились свои планы. Когда она вспомнила о Пабло, ей стало стыдно за своё поведение в гольф-клубе. В порыве эмоций она не следила за словами, желая ударить побольнее. Он только вышел, а она так неласково «встретила» его… Но и он тоже хорош! Извиняться она не будет! Сам виноват. А сейчас она будет наслаждаться атмосферой и отдыхать. Хоакин с Сол оставили её одну, чтобы пообщаться с однокурсниками с учёбы и сделать пару совместных фотографий. Она отпустила его скрепя сердце — не вдвоём же с Ривароллой он пошёл фотографироваться, а с компанией друзей. Она сделала глоток безалкогольного мохито, который ей заказал Хоакин перед тем, как уйти. И… чуть не поперхнулась. Перед ней, словно привидение, выросла высокая мужская фигура. — Выходит, я угадал тогда с коктейлем. Вы любите мохито? — приветливым голосом спросил Симон Риваролла, одетый в изысканный костюм цвета антрацита. В руке он держал бокал с тёмной жидкостью — скорее всего виски. — Марисса, кажется? Девушка Хоакина? Он хоть и улыбался, но рентгеновский взгляд оставался таким же… хищным. Почему-то от него веяло опасностью, и Мариссе мерещилось, словно её внутренняя система безопасности била тревогу — в ушах стоял пронзительный звон, а полумрак освещал аварийный свет сработавших красных лампочек. Или это всего лишь громкая музыка и лазерные лучи дискотеки? — Э-м-м, да, это мой любимый коктейль. И да, меня зовут Марисса, — нерешительно улыбнулась она. — Спасибо вам, кстати, сеньор Риваролла, это было очень мило с вашей стороны, но не стоило, правда. — О, прошу, не надо называть меня сеньором, я чувствую себя старым, — рассмеялся мужчина. — Зови меня просто Симон. Очень приятно, Марисса. Мы же можем перейти на ты? — невозмутимо продолжил он. — Э-м-м, да, конечно… Симон… Мне тоже очень приятно, — смутилась она. Ей было крайне неловко. До неё снизошёл сам Симон Риваролла? Самый «лакомый» пока ещё холостяк Аргентины?.. Но что ему нужно от неё? — И благодарить меня за коктейль тоже не нужно. Грех не сделать приятное красивой девушке, — на этих словах он многозначительно понизил голос, и взгляд его карих, почти чёрных глаз стал ещё более пронизывающим. — Знаешь, ты очаровательно выглядишь в этом платье. — Спасибо… — пробормотала она, потупив взор. — Вам тоже очень идёт этот костюм. Честно говоря, она даже пожалела, что выбрала это платье с открытыми плечами. Прямо сейчас ей хотелось укутаться в плед с головы до ног. Ну или надеть балахон монахини. — О, правда? Благодарю, — ещё шире улыбнулся он и сделал глоток виски. Ей даже показалось, что она слышала звон кубиков льда в его бокале, несмотря на громкую музыку. Их неловкую беседу прервала та эффектная девушка со светлыми волосами, которую она видела с ним в клубном кафе. — О, вот ты где, а я тебя везде ищу, — кокетливо улыбнулась она, при этом пройдясь по Мариссе оценивающим взглядом. — А я здесь беседую с девушкой приятеля Сол, — ничуть не смутился Симон. — Марисса, это Мия. Мия, это Марисса, — быстро представил он их друг другу. — Очень приятно, — поспешила выдать вежливую фразу Марисса. — М-м, привет, — натянуто улыбнулась Мия. — Любимый, скоро вынесут торт, пойдём поближе к семье? Всё понятно, Колуччи испугалась за своего жениха и решила побыстрее увести его. Как будто Марисса расстроится. Знала бы она, что Спирито даже благодарна ей за это… — Да, конечно, — улыбнулся Симон. — Марисса, было приятно поболтать с тобой, хорошего вечера! Пока! — Спасибо, и вам! Пока! — ответила она с улыбкой, хоть и всё ещё чувствовала неловкость от всей этой ситуации. А Мия не обманула — в следующий момент на огромную террасу второго этажа «Niceto Club» вывезли тележку с многоуровневым тортом, украшенным горящими свечами. Марисса видела такие только в кино формата «И жили они долго и счастливо». В фильмах эти торты были свадебными, и счастливые молодожёны резали их вместе. Музыка стала тише, и все начали пробираться к центру зала. Она решила найти своего парня, чтобы пойти туда вместе.***
На часах было шесть часов вечера, когда Пабло и Гвидо выпили уже больше половины бутылки односолодового виски со льдом. И пили они его совсем не по-джентльменски, цедя «два пальца» бесконечно долгое время. Они выпивали это количество залпом. Но благодаря вкусным и сытным закускам, ещё не так сильно опьянели. После поездки в гольф-клуб Пабло отправился в город — просто освежить голову и развеяться, погулять по некогда любимым местам. Он так и знал, что не стоит ехать в этот дурацкий клуб, в котором работал Хоакин. Это лишь разбередило его старые раны. И зачем он поддался на уговоры Мариссы? Чтобы поругаться с ней? Было очень тяжело изображать равнодушного идиота, который якобы «терпит её только ради брата». Он надеялся, что это не оскорбило её. А смотреть на их поцелуи и обжимания просто невыносимо. Они с Гвидо встретились в кафе «У Хилларио», как делали это и раньше — четыре года назад. Скромным заведением заведовал бодрый пожилой мужчина по имени Хилларио Пуэйррэдон. Здесь можно было недорого поесть и выпить. Кафе будто застыло во времени — внутри царил полумрак и уют, и казалось, что оно из другой эпохи. Тут неизменно пахло смолой, стены были обиты лакированными деревянными панелями и увешаны множеством старых и новых фотографий с изображением завсегдатаев кафе и просто хороших знакомых и друзей хозяина. Где-то висел и снимок Пабло и Гвидо — старый, где обоим ещё по семнадцать лет. А сегодня старик так обрадовался, что сделал новую фотографию — вернее попросил одного гостя сфотографировать их втроём. Пабло скучал по этому радушному мужчине. Тот как раз в очередной раз подошёл к их столику, чтобы добавить льда. — У вас всё нормально, мальчики? Всего хватает или чего-то добавить? — добродушно поинтересовался он, высыпая в их ведёрко новую порцию кубиков льда. — Всё отлично, сеньор Пуэйррэдон, ничего не нужно пока, спасибо, — улыбнулся Бустаманте. — А старик-то сдал, — грустно прошептал он, когда тот удалился на кухню. — Э-м-м, да? А мне так не кажется, он настолько бодр и полон сил, что ещё лет двадцать-тридцать будет это кафе держать, — задумчиво проговорил Гвидо. — Он что, постарел? Я-то его часто вижу, вот и не замечаю. Логично, что тебе это бросилось в глаза. — Угу, прям сильно постарел мужик. А с другой стороны, никто из нас не молодеет, — пожал плечами Пабло, положив в рот ещё один кусочек рабас. Кольца кальмара, жареные в пивном кляре, получались у Хилларио особенно хорошо. Наверное, всё дело в особом наборе специй, который он держал в большом секрете. — Да, наверное, ты прав, — отреагировал Лассен, положив в их опустевшие бокалы по три кубика льда. За виски отвечал Пабло. Налив обоим по полбокала, он спросил: — Ну что там с Вико? Я тебя перебил, прости. Четыре года назад друг только начинал встречаться с красивой черноволосой девушкой по имени Виктория Паас. Повеселевший было Гвидо снова погрустнел. — Ах да, моя Вико… Что ж, всё началось с наших телефонных разговоров. Ну, или я просто начал замечать всё только на этом моменте. Не знаю. В общем, странности начались именно с них. Она начала как-то односложно отвечать, и как бы только я проявлял инициативу. Потом разговоры стали всё короче, «ой, мне пора, времени нет». «Ой, я занята, не могу встретиться» и так далее. Потом какие-то ссоры на ровном месте пошли. Всё чаще мы просто молчали в трубку, я ждал хоть какого-то ответа, а она не знала, что сказать. И такое неприятное, неловкое молчание, знаешь? — Пабло лишь понимающе кивнул, внимательно слушая его. — Так вот, я тогда работал как проклятый, у мамы нашли Альцгеймера, а лекарства дорогие. Мои старшие братья, конечно, помогали, даже взяли её к себе в Росарио. Но у них уже свои семьи, дети, сам понимаешь, с деньгами не так всё гладко. И следовательно мы с Вико всё реже общались, не говоря уже о личных встречах, те вообще сошли на нет. Но я, как дурак, всё надеялся. Думал, всё будет хорошо, она поймёт. А потом я приду, возьму её за руку, прижму к себе крепко-крепко и никогда не отпущу, женюсь. Представляешь? Я и женитьба, я был готов просить её руки, ты можешь в это поверить? — с горечью усмехнулся Гвидо. Пабло искренне сочувствовал лучшему другу. — Давай выпьем, — предложил он, пододвинув к нему его бокал. — За любовь, брат. Поверь, придёт время и на твоей улице будет праздник, ты встретишь девушку, полюбишь, и всё будет лучше прежнего. Веришь? Поднимай свой стакан. «Ха-ха, хорош советчик, — подумал про себя Пабло. — Раздаю умные советы, а у самого с любовью полное фиаско…» Он вдруг вновь вспомнил глаза шокированной Мариссы, когда он ради Хоакина сказал, что терпит её только из-за брата. В них мелькнула боль и обида… или ему показалось?.. — Да-да, всё так и будет, брат, по-другому и быть не может… — с грустью проговорил Лассен одну из их излюбленных фраз. Они чокнулись бокалами и выпили содержимое залпом. Лёд уже успел растаять, приятно охладив виски. — Что там дальше? — спросил Бустаманте, хотя и сам догадывался. — А дальше… Маме стало хуже, в припадке она пыталась бежать… в Буэнос-Айрес, наверное. Знаешь, у больных Альцгеймером вечная мания куда-нибудь уехать, им всё время кажется, что их где-то ждут и им срочно нужно туда. В-общем, я поехал к ней в Росарио. Почему-то она чаще всех узнаёт именно меня. Братья для неё кто угодно, но не родные сыновья: доктора, сантехники, мусорщики, таксисты. А меня узнаёт. Вот я и поехал в качестве «лекарства», чтобы хоть как-то стабилизировать её состояние. Пробыл там недели две, возвращаюсь в Байрес и узнаю, что… моя Вико ушла от меня к какому-то богатому папику, — он тяжело вздохнул, и в остекленевших карих глазах отразилась вселенская боль. — Бр-а-а-а-т, ты мне был так нужен в тот момент! Вокруг не нашлось никого, с кем бы я мог поделиться своими проблемами. Гвидо был готов расплакаться, как мальчишка. Сердце Пабло будто обливалось кровью. К горлу подкатил тугой ком. — Прости, — выдавил из себя Бустаманте, сжав руку друга. — Да ладно, что я сравниваю? Тебе наверняка было хуже чем мне, я хоть на свободе был, — поджал он губы, благодарно похлопав его руку своей. — Прикинь, мне было так стыдно, что я соврал. Сказал, что это я бросил Вико, — потупил взор Лассен. И Пабло не винил его в этом. — А потом я снова поехал к тебе в тюрьму, хотел встретиться, поговорить. Но мне отказали, отправили домой, сказав, что ты не хочешь никаких встреч. Я уже собирался обидеться на тебя, метнулся к сеньору Бустаманте. А он говорит: «Не езди к нему больше, не надо, он не хочет ни с кем встречаться». Вообще ни с кем, да? Даже с ними? — Накладывай лёд, — сказал тот. — Да, всё так и было. Гвидо послушно добавил льда, а Пабло наполнил бокалы. Они молча чокнулись и выпили, закусив фаршированными яйцами по-испански. Вкус консервированного тунца и оливок приятно «сгладил» горечь алкоголя. — В самом начале они ещё приезжали ко мне, — продолжил он. — Но у мамы каждый раз сдавали нервы. Она рыдала все два часа свиданий, без остановок. А папа постоянно повторял: «Смотри, до чего ты довёл семью!» — друг так похоже скопировал голос отца, что Гвидо чуть не улыбнулся. — А потом мне это так осточертело, что я написал отказ от всех свиданий. Хватит, достало. Мне и так тошно было, а они лишь сыпали мне соль на раны. Прости, что так получилось. — Да было бы за что, теперь всё понятно, ты правильно сделал, — поддержал его Лассен, снова наполнив бокалы. — Спасибо, брат, хоть кто-то меня понимает, — ответил он. Выпив очередную порцию крепкого напитка, Гвидо вдруг громко всхлипнул. — Знаешь, как я себя виню, Пабло? — тот непонимающе посмотрел на него. — Я так злюсь на себя, это же всё из-за меня! — выпалил он. — Да не говори ерунды, ты-то тут при чём? — отмахнулся Пабло. — Да потому что! Это моя вина! — чуть ли не вскрикнул он. — Ну, почему я ушёл в тот вечер, а?! Дурак, оставил тебя одного! Если бы я тогда не ушёл, может, всего этого и не случилось бы? Может, ты бы не сел тогда за руль? Может, тот парень не умер бы? Может, тот вечер окончился бы по-другому? Может… Его голос словно потерял силу на последнем слове, и он вдруг замолк. Воцарилась гнетущая тишина. Пабло молчал, будто знал, что за этим последует. — Я этими «может» и «если бы» уже всю плешь себе проел… Все четыре года ломал голову над событиями того вечера. Знаю всё обрывками. Пабло, что всё-таки случилось в тот вечер?.. — неуверенно спросил Лассен. — Расскажи как всё было? — Это долгая история, Гвидо, — горько вздохнул он. — И не очень приятная местами. — Я выдержу, брат. Времени у нас хоть до утра, рассказывай всё без прикрас. Да, времени у них много… Он уже опоздал на семейный праздничный ужин в честь своего возвращения, да и, если честно, у него изначально не было желания идти туда. Что за бред? Мама уже накормила всех вкусным праздничным обедом, хватит. Зачем ещё и ужин? Для чего это шоу? Если им так хочется, пусть наслаждаются этим шоу без него. — Ну… хорошо, — помедлив, согласился Пабло. — Тогда слушай. Но сначала налей ещё… — попросил он, словно нуждался в дополнительной порции алкоголя для храбрости. Чтобы рассказать всю историю от начала и до конца…