Любимый хён

- Видел новые фотки с фотосессии?  Арми на эфире атакуют с этим вопросом уже в 8 раз точно. Юнги смеется тихо, улыбается, говорит что-то о том, что времени совсем нет, подготовка к туру занимает все свободное время, а в эту секунду думает лишь о том, что да, он видел. Видел каждую чертову фотку младших вокалистов. При встрече с Тэхеном радовался разнице в росте, потому что смотреть после увиденного в глаза не мог. Мин по натуре холодный ко всему, но маленький впечатлительный котенок, а тут сразу втройне.  На Шучите с Чимином, говоря об альбоме, не мог говорить о том, что на первом просмотре SMF pt.2 слушал не саму композицию, а чуть не откинулся, приняв оголенное тело Пака за кофту. Он каждый кадр потом пересмотрел, любуясь прелестными изгибами, но в глаза мог лишь подшутить и порадоваться за блестящие успехи.  Точно такое же состояние его опьянило, когда он проезжал по вечерним улицам города, и случайно в окно увидел огромный постер с V. Пронзительный взгляд зацепил в самую душу настолько, что старший, забыв о течении времени, принялся искать новые фотки с фотосессии, жадно исследуя каждый образ в отдельности. Венистые руки прекрасно бы сейчас смотрелись на шее, чтобы задушить рэпера, потому что такое терпеть уже было гораздо сложнее.  Решающим ударом стали фотки, выложенные официальным аккаунтом CK в твиттер. Юнги как раз начал лайв, собираясь поделиться успехами в подготовке к туру и поблагодарить фанатов за активность, но завис уже на минуты 2, щелкая мышкой по экрану, приближая и отдаляя фотки. Самый младший Чонгуки отражался в зрачках, ставя под сомнение в принципе сознательность в этот момент. Кроме мыслей о том, что на этом прессе можно было бы прекрасно оставить сотни поцелуев, у Юнги были мысли, что младшие его уже довели. Каждый поочередно, словно издеваясь, присылал невинные вопросы в общий чат, прикрепляя фотографии, на что остальные реагировали вполне нормально, как обычно. У Мина в голове взрыв, он даже не обращает внимание на то, что сзади дверь открывается.  Чат взрывается сообщениями с приветствиями, когда Юнги наконец обращает свой взор на младшего, что пришел к нему с такой невинной детской улыбкой, что можно было подумать, что на тех фото разве что его близнец, никак не он.  Чон быстро здоровается с чатом, опускаясь на кресло рядом с рэпером, а ладонь будто бы невзначай на чужую коленку укладывает. Он начинает что-то говорить, смеется так заливисто, а сам выглядит как бог, что снизошел до грешной души, теперь испытывая ее на прочность.  Юнги не замечает, как Чон благодарит всех за присутствие и просит дать его хену отдохнуть, обещая, что тот вернётся к ним с новыми силами. Мин растерянно с экрана потухшего взгляд переводит, а младший перед ним сидит. В упор смотрит, в омуты затягивая, в которых огонь полыхает. Осторожно подтягивает чужое кресло так, чтобы чужие колени между его бедер оказались, и аккуратно сжимает, обездвиживая. - Хен, ты не отвечал на вопросы в чате, я решил проверить, все ли у тебя хорошо Конечно он не отвечал, он пребывал в эйфории, надеюсь все же в этой жизни стать камнем, а то сердце не доживет долго.  Чужие руки осторожно по коленям гуляют, а глаза пронзительно за каждой эмоцией следят. Улыбка не пропадает и тогда, когда в волосы старшего вплетаются еще ладони - Тэхен умеет подкрадываться незаметно.  - Мы переживали за тебя, хен... Такой тон, словно что-то просит, а у самого глаза блестят, когда ключицы с ракурса прелестного открываются. Нежно к шее наклоняется, оставляя поцелуй, от которого Юнги вздрагивает словно от ударной волны.  - У тебя прелестные реакции на наши фото в твиттере, только в следующий раз не забудь выйти с официального аккаунта Жестокая цифровая революция. Мин громко выдыхает, вспоминая, что он писал с аккаунта, пока за его реакцией следит уже три пары глаз. Чимин закрывает дверь студии на ключ, довольно отбрасывая его на диван и садится на колени к Чонгуку, лицом к Мину: - Не переживай, мы все уже почистили и никто не увидел, посчитав сохранившиеся скрины за фейк, но ответь, ты правда так хотел бы оказаться между наших бедер, пока Тэ бы душил тебя своими ладонями?) Юнги всего одно желание: чтобы эти слова оказались сном. Потому что он буквально кожей чувствует биение троих сердцем, а глаза, направленные только на него, огнём полыхают. Он не может свой взгляд поднять, а нежная, крохотная ладонь Чимина ему на бедро ложится, гладит нежно, а улыбку прелестную тянет. Он всегда с такой, доброй, аккуратной. Тэхен тоже не спешит, по плечам пальцами водит, губами за ухом касается. Сдавленный всхлип вырывается из старшего, когда уже ладонь Чона на бедро ложится, подтягивая к Паку. Младшие со всех сторон, в одних футболках да джинсах, прекрасно облегающих каждый изгиб, между собой довольно переглядываются.  Они давно заметили эти взгляды, пока в один из дней Чимин не предложил немного отдохнуть. Им и минуты не понадобилось, чтобы узнать где сейчас Шуга, и прямо сейчас, сидя перед объектом своего обожания, каждый из них украдкой любовался. Они втроем вместе жили в комнате, не редко переходя границы мембер-друг, но сейчас, видя перед собой смущенного старшего, о котором в одну из ночей ненароком оговорился Чон, довольно губы облизывали.  Чимин слегка ерзает на бедрах Чонгука, получая неслабый шлепок, а Юнги от этого действия кроет окончательно. Он глаза прикрывает, смущенно тянется к чужим таким прелестным пухлым губам, на которые мечтательно каждый чертов раз смотрел. Сзади слышен приглушенный вздох, отяжелевший голос у шеи остаётся, пока губы к уху тянутся: - Наш прелестный хен так лестно отзывался о нас, такие интересные вещи говорил... А сам руками к талии любимой спускается, довольно по ребрам проводит. Персиковые губы из плена не отпускают, пока Гук нежно бедра гладит, разводит шире. Маленькие пальчики осторожно на пах укладываются, следя за реакцией, а у Мина в голове уже пустота, там мысли попрощались, оставляя бренное тело на растерзание.  В следующую секунду, как Юнги веки поднимает, перед ним потрясающий вид. Две пары глаз за ним смотрят, а на шее уже укус красуется, оставленный Ви. Шуга скулит задушенно, шею прячет - чувствительная слишком, а Тэхен не дает отстраниться, языком проводит, узоры неведомые рисует, руками к спинке кресла прижимает, себе лакомый кусочек забирая. У Чимина с Чонгуком голова кругом от этого представления, а в области паха ширинка топорщится. Такой отзывчивый на касания Кима, трепетно губы приоткрывший, податливый в сильных руках - невероятный вид для юных умов. Чимин на бедра Мина переползает, ладони на грудь укладывает, довольствуясь, что внимание старшего теперь всецело его. Губы в плен забирает, пока пальчиками пуговки по одной расстёгивает, опаляя кожу вырвавшимся вздохом. Язык глубже проталкивает, от удовольствия жмурится, в нетерпении бедрами двигает, проезжаясь по паху, в награду получая сломанный стон. Мина здесь вообще нет уже, он сознанием давно на небесах, потому что такая извращенная картина могла прийти лишь во сне, либо после смерти. Тяжелое дыхание всех троих слышит, отрываясь и каждого оглядывает. У них в глазах обожание нескрытое, ладони тянутся к фарфору недоступному, себе забрать желая сладость.  Пак с бедер спрыгивает, уступая место Гуку, который чуть ли не рычанием просит дать и ему дотронуться. Он над расслабленным Мином нависает, встает между разведенных бедер, одни коленом в чужой пах упирается, от чего Юнги скулит слабо. Перед ним сейчас вид, никому более недоступный. Одни лишь джинсы известного бренда, футболка на полу осталась. Татуированная ладонь по открытому телу водит, будто бы невзначай соски задевает, а Мин вперед подается, тянется ближе к ласке.  - Податливый, прелестный хен, ты же мечтал о таком, не так ли? Развлекался в одиночестве, смотря на каждого из нас. Признайся, я прав?  У Юнги голова болванчиком ходит, он врать сейчас не в состоянии. Он представлял. Каждого из них. Ви где-то сзади довольно хмыкает, на себя чужую голову тянет, впиваясь требовательным поцелуем. Это уже не персиковые губы Чимина, это будто ураган, что сметает на своем пути любое сопротивление. Ловит каждый вздох, хвалит, ласково пряди перебирает. У них свое собственное соревнование, они за внимание Мина бороться негласно будут, каждому хочется себе забрать нетронутое сокровище. Ким на руки поднимает хрупкое тело, ладонями в ягодицы впивается, а сам на разъяренного младшего смотрит, довольно свое забирает. Ягодицы чужие в ладонях прекрасно смотрятся, что внутренности скручивает от такой красоты. По такому виду лишь картины писать, никак иначе. Язык по шее узоры ведет, выбирая место для нового укуса, пока Мин за него хватается, тычется носом, словно котенок. Его к себе прижимают, плечи голые открывают, получая слабые укусы.  Мин в ласке тонет, трется о вокалиста, пока сзади жар чужого тела не ощущает. Его Чон под колени подхватывает, к себе забирая. Усаживает на бедрах, прямо лицом в монитор, где камера фронтальная открыта. Блядский вид, не иначе. У старшего взгляд поплыл, он на татуировках фокусируется, пока с него брюки стягивают, ладонями худые ноги сжимают, в стороны разводят. А на боксерах пятно мокрое отпечаталось, и рэпер не своим голосом стонет, желая наконец избавиться от ненужной вещицы. У него уже разум утонул в этих троих, голову закружили собой. Перед ним макушка черная оказывается, он в ней Чимина узнает. Тот словно котенок, с любимой ласковой улыбкой между коленей разведанных оказывается, языком на пробу трогает член через белье, а на шее зубы в это же время сжимаются, от чего Юнги разорваться готов. На сосках пальцы макне гуляют, сминают, вырывая прерывистые вздохи, пока Чимин ладонями себе помогает, избавляя от ненужной части одежды. Головка по животу стукается, а у троицы тяжелый рык разными тональностями вырывается. Чимин отмирает первым, лижет головку, собирая сахарный вкус, пока Гук первый полноценный стон ловит, пальцы смазанные ко входу подставляя. Массирует аккуратно, дальше не проникает, а губы Пака по всей длине старшего гуляют, каждую венку зацеловывая, язык по головке скользит, пока ладони крепко держут чужие ноги, не давая свести. Перед Чимином вид сногсшибательный: нагой хен с потерянным взглядом, слепо тычущийся в чужие губы, аккуратный член с покрасневшей головкой и татуировки, что фаланга за фалангой проникают в тугое колечко мышц. Они Юнги терзают, не жалеют, самое вкусное себе забирают, пока Тэхен украдкой фото делает, чтобы после на заставку себе поставить - картина, достойная Лувра. Ким ловит потемневший взгляд, и мягкую ладошку перехватывает, что к нему тянется жалобно, желая рядом ощутить. Юнги торс чужой царапает, джинсы с трудом расстёгивая, пока головка в глотку Чимина утыкается, а внутри уже 2 пальца свободно двигаются. Он ближе к себе подводит среднего из тройки, отрываясь от манящих губ с пирсингом с четким намерением закрыть один из своих гештальтов. Чон за ним следит внимательно, помогая ближе оказаться, пока Мин на пробу лижет, чужую головку через белье, а Тэхену голову сносит. Ему не раз делали крышесносный минет, но такой красоты, смешанной с невинностью его сердце не видывало. Он легонько помогает, стягивая белье, и Юнги головку губами обхватывает, преданно в глаза глядя. У него внутри уже три пальца двигаются, член в чужой глотке скользит беспрерывно, так правильно и хорошо. Юнги одной ладонью за бедро Кима держится, на секунды отрываясь от своего занятия, чтобы рукой в волосы Чимина зарыться, к себе притягивая. Они губами сталкиваются, чужой язык тут же в минов рот проникает, по-хозяйски обхвживает, забирая последние крупицы дыхания. У Тэхена с Гуком от такой красоты крыша едет, и старший из них не выдерживает, уже обоих подтаскивает к члену. Оба вылизывают блестящий от слюны орган, сталкиваясь губами и принося невероятное удовольствие, пока на телефоне макне появляется несколько новых фоток: не одному Киму такая картина по душе. Младший терпеть уже не может, видя своих самых близких людей в такой эйфории, осторожно вынимает из растянутого нутра пальцы, расстегивая собственный джинсы. Фотосессия уже прошла, за образ можно не волноваться. Он легким движением отрывает старшего, на себя утягивает, аккуратно на член усаживает. У Юнги перед глазами звезды вырисовываются, когда он в экран смотрит, где видит очертания чужого органа в себе. Чон за ним смотрит хищно, помогая насаживаться глубже, растягивает не только для себя. У него рядом такие же голодные сидят, что не прочь испытать на прочность кресло. Плаксивые стоны вылетают из приоткрытых губ, смотря на младших, что сами себе на эту картину надрачивают.  - Так хорошо принимаешь, да? Тебе же нравится твое место, рядом с нами. Признай, ты мечтал о таком. Тэхен взгляд оторвать не может, слова посылая уже в губы, наконец накрывая их, кусает, зализывает, сминает, одновременно пальцы к тугому колечку подставляет, ждёт, полностью черными зрачками на макне смотрит. У них такая практика впервые, головы сносит одинаково, и сейчас уже от одной мысли голову сносит. Чон шире острые колени раздвигает, нежно целует в шею, пока палец один вместе с органом внутрь проникает. У Юнги внутри взрывы эмоций, он бы кончил давно, если бы не рука Кима у основания. Багровая головка струится предэякулятом, заставляя скулить и умолять. Он молит их оказаться внутри одновременно, потому что об этом мечты внутри сковывал за семью замками, как нечто невозможное. А сейчас внутри уже два пальца, так хорошо с членом растягивают, что сердце из груди готово выпрыгнуть. Он смотрит на Чимина, что сидит прямо перед ним на рабочем кресле, широко ноги расставив, и рукой по возбуждению водит, глаз потемневших не отрывая от прекрасной картины. Мин взгляда оторвать не может от такого младшего, что буквально вчера вместе с ним смеялся на шоу, после танцуя милый тренд. Они втроем такие разные, что у Юнги невольно в голове диссонанс образуется, но он только рад. Он их всех по-своему любит, чувствует сейчас так трепетно, что отдает голос и душу без остатка.  Внутри пальцы пропадают, от чего старший брови заламывает, умоляет вернуть. - Тише, сладость, сейчас будет немного больно. Ты же сможешь принять нас, не так ли? Мин головой машет, сразу получая удовлетворительный поцелуй в шею, затем чувствуя, как головка внутрь скользит, дополнительно с порцией смазки толкается внутрь, смешиваясь внутри. Громкий стон, если бы не звукоизоляция, слышен был бы абсолютно везде, но сейчас, его заслужили только они трое. Ким не двигается несколько секунд, давая привыкнуть чувству наполненности, хотя сам уже на грани.  У Чона в глазах Ад огненный, он на краю буквально, они друг другу в глаза смотрят, не сговариваясь двигаться начинают.  Асинхронные толчки по простате уже осипший голос не выдерживает, а слезы текут по прелестному лицу, слизываемые мягкими языками. У него внутри настоящий ураган, колени уже на импульсы мозга не реагируют, безвольно оставаясь во власти накаченных рук. Рука с члена наконец пропадает, и хватает буквально нескольких секунд, чтобы Юнги с громким всхлипом залил собственную грудь, попадая на пресс Кима. Тэхен выходит следом, кончая на чужой живот, смешивая жидкости и удовлетворенно стонет, зная, что Чон не собирался покидать истерзанное тело. Громкий рык разрезает воздух, а Юнги на краю сознания чувствует тепло, разливающееся внутри. Чон удовлетворенно стонет, вгрызаясь в шею, оставляя крупный укус, слизывая появившуюся кровь, выходить из чувствительного нутра не спешит, нежно ласкает податливое тело в руках.  Тэхен уступает свое место Паку, который с легкостью подхватывает своего любимого котенка, утыкая в собственное плечо. Ким помогает встать Гуку, получая благодарный поцелуй, пока Чимин несёт по пустым коридорам нежное тело, заботливо губами лицо зацеловывая. У него такая ценность в руках, что спрятать хочется и никому не отдавать. Он долго терпел, смотря на балующихся младших, но видеть в чужих глазах хочет лишь собственное отражение.  Пак душ теплый включает, настраивая комфортную температуру, чтобы хену комфортно было. Осторожно смывает следы семени, постепенно засыхающие на прелестном животике, от чего внутри сам себе скулит. Пальцами внутрь проникает, вымывая, от чего Мин благодарно ему в щеку носом тычется, кусая за скулу. Действительно котенок. Чимин гелем любимым тело намывает, из рук не выпуская, чтобы максимально комфортно позаботиться. Их уже в студии ждут, чтобы домой отвезти, а он все оторваться от фарфоровой кожи не может, любовно вытирая каждый изгиб. Его за шею Мин притягивает, тычется в персиковые губы, мурлыча от нежности, сам ладошкой проникает под чужое полотенце, несколько раз ладонью лаская. Пак бедрами толкается в кулак, пока старший с безмерным обожанием в глазах смотрит, оставляя поцелуи точно на местах шипов, что так запали в душу после фотосессии. Чужой рык отпечатывается укусом на ключице, пока палец медленно массирует покрасневшую головку. Юнги скулит тихо, ощущая приятную тяжесть, чередует скорость, слегка царапая нежную кожу. Видеть таким Чимина - его новый фетиш, быть причиной такого вида - новый гештальт. Он спускается по смуглой коже поцелуями, доходя до бусинок сосков, довольно прикусывая каждый поочередно, ощущая то, как крепко его держит младший.  С новым громким стоном Пак толкается особенно резко и кончает, заливая чужие тонкие пальцы. Он отдышаться старается, смотря на потемневшие зрачки, пока Юнги с несколько секунд обдумывая, тянет ладонь к губам, каждый палец дочиста облизывая. У Чимина голова от этого кругом, он сам себе завидует. Приникает к искусанным губам собственными, ласкает и благодарит.  Уже с уснувшим на плече хеном Чимин садится в машину, переглядываясь с парнями на переднем сидении, пока Тэхен наконец отрывает взгляд от искусанной ими же шеи и заводит машину.  Дальше все будет по-другому...