Искупление

Опять. Опять в доме Хайтама тишины не видать, как собственных ушей, ведь сожитель владельца решил "искупиться". И пусть он продолжит говорить, что извиняется перед Аль Хайтамом, больше уже кажется, что тот пытается лишь сильнее раздражать. Как например сейчас. Блондин подходит, чуть покачиваясь и иногда наступая себе же на ноги, к дивану на котором расположился его будующий собеседник, и вопреки чужому внимательному чтению, откинул книжонку в сторону, а сам удобно устроился на чужих коленях. Чем, конечно, вызвал волну непонимания и раздражения. —слезь с меня. В своей манере коротко произнёс мудрец, сурово окинув взглядом блондина. —с чего бы это? Ты, кажется, ни капли в рот не вылил. Почему? —потому что захотел. Меня раздражают пьяные люди. Кави расплылся в ухмылке, когда почувствовал, что Академик, на самом деле, возбуждается от его действий и слов. Провёл ладонью по щеке, останавливаясь на плотно сжатых губах. —ахаха, нашего "мудреца" так легко выбесить? Но Аль Хайтам молчал. Лишь края ярко выраженных скул слегка порозовели, а взгляд зелёных глаз отвёл в сторону. Кави же положил голову на его грудную клетку, усмехаясь и целуя в шею. —хватит. Но каве останавливаться не собирается. Оставляет небольшой синяк в области кадыка, и снова смотрит в глаза. Смотрит, как хищник на жертву. Своими алыми-алыми глазами. И резко в его губы впиваются с глубоким, почти грубым поцелуем. Он возмутимо мычит в поцелуй, а после кладёт руки на широкие плечи Академика. Целуются они глубоко и тягуче сладко. Будто карамель. Хайтам кусает нижнюю губу архитектора, а после отстраняется. Кладёт руки на поясницу и сжимает до томного выдоха последнего. —ммх.. Что же ещё тебя "раздражает", м? С ухмылкой спрашивает Кави, как бы "случайно" вильнув задницей и задев через ткань чужой, уже эрегированный член. —ну же, не томи. Или мне сделать так? Он с слащаво-сладким румянцем опускает руку на пах хозяина дома, и сжимает орган, проведя снизу вверх и вытянув из уст обычно молчаливого Хайтама тихий, хриплый стон, вперемешку с ругательством. —вот же сволочь —всё ради тебя. —сомневаюсь, что это в положительных пожеланиях. Кавех хихикнул, а после звонко вскрикнул, когда чужие широкие ладони так до жути правильно легли на ягодицы, и потянули на себя. Секретарь грубо рыкнул в ключицу и оставил колючий укус в области кадыка. Кажется, у кого-то лопнуло терпение. —ай, больно же.. —спрашивал, что же меня бесит? Так я дам ответ. Ты. Руки на ягодицах чуть сжались, выбивая последний кислород из легких, после чего пришлось вновь их набирать. —... Ты, и твои чертовы выходки. Мудрец продолжил. —мхах.. По телу пробил разряд, казалось бы, электричества и дрожь. И не понятно, это действие алкоголя, или же возбуждение, накапливающееся под тканью нижнего белья и облегающих штанов. —почему ты надел эти штаны? —п-просто они мне нравятся. Тебе, я вижу, тоже. —они слишком вызывающие, для архитектора и выпускника академии. Вся одежда кавеха вовсе не говорила о том, что он архитектор. Широкий вырез на груди, и симметричный на спине больше доказывал это. —ты, твоя манера походки, твои чертовы облегающие задницу брюки, все это заставляет меня сдерживаться, чтобы не трахнуть тебя на месте. Это было принято за комплимент. Но, подумал Кави, хватит этих подростковых бредней и обжимания. Он потерся органом о чужой торс, истошно моля о продолжении. —Хайтам, хватит меня дразнить.. —хочешь чего-то–заслужи. Холодно отвечает Аль-Хайтам, будто сам вовсе не хочет его. —ты невыносим.. В привычной манере выкинул блондин, ясно понимая, что от него требуется. Он нехотя слез с чужих колен, оторвав себя от разгоряченного тела соседа. Слишком резко стало холодно, и он чуть поморщился. Сел к ногам, как послушный пёсик. Да уж, такое зрелище, пропустить нельзя. И Академик не пропускает: обводит взглядом всего Кавеха, на которого как-то внезапно перестал действовать алкоголь. Нет, трезвым, как стеклышко, он не стал, да и плавающий взгляд не нормальзовался, но теперь сладкий запах Горького алкоголя дурманит ещё и сожителя. Быстро положив руку на ширинку чужих штанов, Кави чертыхаясь от дрожи в руках, всё же чуть спустил чужие штаны вместе с нижним бельём, звонко охая, окинув чужой член взглядом. Мудреца это действительно забавило. Хитро облизнувшись, Кави прильнул губами к сочащейся головке, после вобрав в горячий рот. Академик всегда дивился тому, как Кави делает минет. Где он успел этому научиться? Он откинул голову назад, когда сожитель вобрал до половины, закашливаясь. Глотка у него не такая глубокая, чтобы полностью вместить в себя орган. Тут же выпустил, одной рукой помогая себе, а второй убирая мешающую прядь за ухо, смотря на Хайтама, старательно сдерживающего эмоции и ощущения. Только вот частое вздымание грудной клетки и и красные щеки сдавали секретаря с потрохами. Архитектор хихикнул, и обвёл языком рельефные венки, слишком уж соблазнительно громко причмокивая на уретре. —хах.. Тонкая струна терпения Аль Хайтама, как и его парня, быстро лопнула, и спустя минуту Кави остался уже без штанов вновь сидя на чужих коленях, но белоснежная рубашка всё же добавляла эротичности картине, прикрывая бедра. Серовласый потянулся к тумбочке, чтобы достать лубрикант, но его опередили. Кавех помотал головой, заколка упала с мягких волос. И резко осел на чужой орган, громко и глубоко вздыхая. Хайтам закусил губу и зажмурился: слишком уж большим был соблазн прямо сейчас надавить на худые, но от того не менее мягкие бёдра, тем самым усаживая до конца. Но как не крути, почему то не хочется делать сожителю больно. Поэтому, тихо и терпеливо ожидая, он оглаживает чужую спину запустив руки под рубашку, и оставляет почти невесомый поцелуй на плече. Архитектор польщён, но не посмеет сказать об этом. —глупый. Стоило мне хотя-бы подготовить тебя. С ухмылкой ругает его сосед, на что получает ответ в виде шипения. —сам знаю, что мне делать... —ну-ну. Вскоре боль утихла, и появилось хоть какое-то подобие удовольствия. Кави осторожно принял в себя добрую половину, давясь воздухом. Нет, это слишком. Вновь заметив замешательство, Аль Хайтам прошёлся губами по чужим, создавая смазаный поцелуй, как бы на пробу. И ответ не заставил себя долго ждать: блондин резко схватил чужое лицо в ладошки, и притянул к себе, ревностно и глубоко целуя, как бы вкладывая в этот поцелуй весь спектр эмоций. Отстранившись, он стал жадно глотать воздух. Боль утихла ещё быстрее, и теперь юноша мог хоть как-то двигаться. Каждое движение отдавалось вспышкой перед глазами.. Вверх-вниз-влево-вверх-вправо-вниз.. Парень потянул руку к своему члену, дабы ускорить разрядку, но тут опередили его. Сильная рука Хайтама опустилась на орган, начиная надрачивать. Сначала в медленном темпе, после быстрее.. И вот, красноглазый выгибается в спине чуть ли не до хруста, и с протяжным стоном кончает прямо в руку сожителю, которому, кстати, до разрядки тоже не так долго. Поэтому, делая последние пару глубоких толчков, он изливается любовнику на бедро, после чего то бессильно падает на его грудную клетку, глубоко и равно дыша. —хочется спать.. —сначала в душ. Строго отрезает зеленоглазый, на что сосед замучено стонет. —ты невыносим даже в такие моменты. —гигиена важна. —ну так отнеси меня в ванную~ Игриво протянул архитектор, улыбаясь. Конечно, делать это не станут. Конечно, сейчас Аль Хайтам просто встанет, застигнет ширинку, и уйдёт "по делам", будто ничего и не произошло. Конечно, Кавех ляжет отдыхать уже один, но оба будут помнить и прокручивать в мыслях очередное "искупление" Кавеха.