Инвалид

      Ничего не подозревающая фем сидела на стуле перед своей рабочей консолью, сверля нахмуренным взглядом какие-то расчёты и формулы. Тишину в отсеке нарушали лишь гудение работающей аппаратуры и обречённо-раздражённое вентилирование его хозяйки. Вот только мысли её были совсем не о том, что было на экране, хоть она и пыталась на это отвлечься. Шрамы, оставшиеся после вчерашней ночи всё ещё доставляли не то чтобы болезненные, но, очевидно, неприятные ощущения, напоминая о произошедшем, оставившим после себя мерзкое послевкусие.       Всё было настолько противоречиво, что разведчица и сама не могла определиться с тем, что именно она думает обо всём случившимся, и какие эмоции это вызывает. С одной стороны рэкер до жути обижена. Не хотелось ни видеть, ни слышать этого противного, надоедливого медика. С другой же — она прекрасно понимала, почему он поступил именно так. Почему не попытался успокоить или достучаться, а сразу пихнул в какой-то дальний пыльный отсек. Ответ прост: это бесполезно. И он это понимал. Понимал, что от кого угодно в состоянии аффекта добиться адекватности будет невозможно, поэтому нужно просто его переждать и, желательно, в безопасности.       Но осадок остался, и он не позволял собрать себя в кучу и сконцентрироваться на делах. Ещё и то снотворное, которое он ввёл. И снова эта двойственность. С одной стороны, она не давала своего согласия (коего он даже не спрашивал), а с другой — не смогла бы без этого уйти в оффлайн и нормально отдохнуть. Но вот то, что ей не хотелось его видеть, было сто процентов однозначным.       — Ла-а-арк! — от резкого протяжного крика разведчица чуть дёрнулась.       Боевые протоколы активировались, заставляя наставить пушки на неожиданно пришедших гостей. Окинув их взглядом, она убрала оружие и устало провентилировала.       — Не подкрадывайтесь так ко мне больше.       — Мы и не подкрадывались. Мы уже несколько раз тебя позвали. Трогать не рискнули, — возмутилась девочка с хвостиками, несколько раз взмахнув руками для пущей убедительности. — А вообще, мы по делу. Мы собираемся покататься по песчаным дюнам. Не хочешь с нами? — в ответ на такое предложение фем лишь изогнула оптогрань, скрестив манипуляторы на груди. — Ой, да ладно тебе! Ты целыми днями торчишь на базе! Да и к тому же, тебе не помешало бы развеяться, а то ты ходишь какая-то… какая-то… поникшая? Да! Поникшая, грустная и несобранная. Что у тебя стряслось?       — Во-первых, с чего ты взяла, что у меня что-то случилось? Во-вторых, кто мне из суставов потом будет выковыривать этот шарков песок?       Японка действительно задумалась над этим вопросом, но ответ нашла быстро. Вот только маловероятно, что Ларк его оценит.       — Хм… — она потёрла подбородок и, прищурившись, уставилась в одну точку. — Я знаю! Рэтчет!       — Рэтчет?!       — Ну, а кто ещё, если не он? К тому же я более чем уверена в том, что он с удовольствием бы поковырялся в тебе, — хихикнула девушка.       — Мико!       — Тихо, Балкхед! — тот уже был готов возмутиться на такую дерзость, но не успел. — Неужели ты сам не замечал то, как он смотрит на неё? А как он к ней относится? Только она может хорошенько зарядить ему и остаться после этого с целым лицом! Всех остальных этот чумной доктор уже бы припаял к стене. Разве я не права?       — Я не уверен, что это…       — А ещё вы оба очень часто отсутствуете. В одно и то же время. И я уверена, что вы не по-отдельности его проводите. И не нужно на меня так смотреть! — добавила японка, но на этом её болтовня не закончилась. — А у вас уже был этот… Ну как его там? — она пощёлкала пальцами, ожидая подсказки. — О! Коннект? Так же оно у вас называется? Да! И как он? А он сильно старый по вашим меркам? А это вообще как-то влияет на…       — Хорошо, поехали.       — Отлично! Даю пять минут на сборы.       Накадаи ушла, а зелёный рэкер всё продолжал стоять столбом, прикрывая ладонями свой фейсплейт и скрывая тем самым чуть ли не раскалившийся от смущения металл. Разведчица же потирала отсутствующую переносицу, чуть склонив шлем и положив свободный манипулятор на бедро.       — Ты не обижайся на неё, — вдруг очухался Балкхед. — Она просто хотела тебя отвлечь. Чтобы у тебя не случилось… А то, чем вы там с Рэтчетом занимаетесь, это уже лично ваше дело, и…       — И многие так думают? — фем вопрошающе взглянула на автобота, взмахнув своей металлической рукой. Он замялся, и это начало выводить её из себя. — Балкхед?       — Ну, как тебе сказать? На данный момент, скорее всего, все…       — Что это значит?       — Это значит, что Мико побежала в главный зал, и, скорее всего, уже рассказала всем о своих догадках.

***

      С возвращением японки все резко оживились. Растрепала всё-таки. Команда вместе с детьми тихонько шушукались между собой, но только у Оптимуса хватило ума и деликатности, чтобы тактично промолчать, делая вид, будто ничего не произошло. Как только в проходе показался чёрный корпус, всем видом демонстрирующий своё недовольство, помещение резко наполнилось тишиной, а Мико спряталась на Джеком, нервно поглядывая на новоприбывших.       По реакции окружающих Ларк быстро поняла, что здесь происходит и что все так агрессивно обсуждали. Она пробежалась взглядом по главному залу, ища ту самую девчонку, подпортившую её и без того беспокойный актив. После недолгих поисков фем медленно подошла к балкончику, на котором обычно проводили время дети, и скрестила манипуляторы на грудных сегментах.       — Мико, ты ничего не хочешь мне объяснить? — разведчица чуть склонилась, сверля её нахмуренной оптикой.       Японка же виновато вышла из-за спины парня, и уже было собиралась объясниться, но появившийся из ниоткуда медик очень воодушевил её, и она мгновенно оживилась.       — И мне заодно. Что тут творится? И почему все так на неё пялятся? — своим повседневным, саркастично-недовольным тоном поинтересовался автобот, указывая пальцем на чёрный фемский корпус.       — А ты ревнуешь? — на такое заявление врач неоднозначно изогнул оптогрань и подошёл к балкончику, встав рядом с раздражённо вентилирующей разрушительницей.       — С чего бы вдруг?       — Она же нравится тебе! — разведчица никогда бы не подумала, что захочет раздавить в лепёшку такое беззащитное существо, как человек.       — И?       И? И?! Так спокойно и обыденно, будто это общеизвестный факт. Вместе с этой противной девчонкой Ларк была готова отправить на свалку не менее противного металлического деда, и, чтобы не воплотить свои желания в действия, она поспешно ретировалась в сторону Оптимуса, продолжающего делать вид, будто ничего такого не происходит. С ним спокойнее — это однозначно. К тому же, в случае, если нервы всё-таки сдадут, он успеет её перехватить, не дав набить чью-нибудь морду. По крайней мере, рэкер хотела в это верить.       — И?! То есть ты не отрицаешь?       — Но я и не согласился, — Рэтчет ехидно улыбнулся, чуть пожав плечами.       — Значит, вы с ней всё-таки спали? — Мико же позиции сдавать не собиралась и давила на всё, что только могла.       — Ну… Где-то в уголках твоей извращённой фантазии, очевидно, да, — усмехнулся тот и, не сказав ни слова больше, развернулся и ушёл.       Накадаи возмущенно повернулась к двум красным, как помидоры, парням и продолжила о чём-то вещать. Они же были готовы хоть сквозь землю провалиться, лишь бы забыть всё, что произошло после её прихода.       — Несносная девчонка! — начал бурчать бело-рыжий мех, подойдя к управляющей консоли.       — Не такая несносная, как ты, — съязвила полушёпотом фем, продолжая вглядываться в кибертронские глифы.       — Как я?! Вообще-то я помог тебе отвязаться от дурацких вопросов Мико! А ты, как обычно, всем недовольна!       — Что значит «как обычно»? — разведчица, наконец, отвлеклась от экрана, развернувшись всем корпусом в сторону врача.       — То и значит, Ларк. Что бы я не сделал, тебе всегда что-то не так. Сейчас вот ты, скорее всего, дуешься на то, что я закрыл тебя ночью. Я ведь прав? — автобот скрестил манипуляторы на грудных пластинах, окидывая фем напротив холодным, беспристрастным взглядом. — Ты строишь из себя великую расчётливую воительницу, но при этом ведёшь себя, будто вечно обиженный юнглинг, которому все что-то должны! Пора взрослеть, Ларк.       — Какого шлака тогда ты со мной возишься, раз я «вечно обиженный юнглинг»? Или что, тебе нравятся фемочки помоложе? — она обречённо усмехнулась. Ларк понимает, насколько он прав, но гордость не позволяет это принять, заставляя вести себя ещё более отвратительно.       — Ты ведь знаешь ответ, — он прищурил оптику, чуть сжав свою броню, сдерживая тем самым активировавшиеся боевые протоколы. Мех провентилировал весь корпус, одним рывком выпуская горячий воздух, после чего уже более спокойно продолжил: — Я хочу тебе помочь. А ты отвергаешь мою помощь!       — А разве я просила мне помогать? — фем невольно переняла настроение собеседника, заразившись этим деланным спокойствием.       — Вот как, значит, — казалось, искра на мгновение прекратила пульсировать, а внутри всё опустело. Обидно ли? Несомненно. Права ли она? В какой-то мере. — Что ж… Тогда я больше смею тебя трогать.       И он… ушёл. Развернулся и ушёл куда-то вглубь базы. Разведчица же просто смотрела ему вслед, в очередной раз погрузившись в свои мысли. Она знала, что обидела его. Все её механизмы будто разъедало коррозией изнутри, причём настолько сильно, что фем готова была вот-вот отправиться в перезагрузку. Но извиняться никто не собирался. Гордость не позволяла.       Что он вообще смог разглядеть в этом безобразии?       Из размышлений её вывела тяжёлая меховская рука, чуть сжавшая её плечевой сегмент. Фембот провентилировала весь корпус и обернулась. Прайм, вернувшийся к консоли после разъяснений задания Арси и Бамблби, окинул её понимающим и одновременно осуждающим взглядом. Как у него это вообще получается? Она не знала, сколько он застал из всего, что только что произошло, но, судя по поведению, достаточно. Ларк же в очередной раз прогнала воздух по системам и первая направилась к панели управления земным мостом. Дюны отменяются. Сегодня она вместе с Оптимусом гостит в Антарктиде.

***

      Двое поникших автоботов устало вошли на территорию «Омега-1», и не успели они и слова сказать, как на них из глубины базы налетел обеспокоенный жёлтый разведчик. Он схватил Ларк за манипулятор и поспешно потащил за собой, попутно объясняя происходящее. Услышав это, шагу прибавил и лидер алозначных. Соображали они плохо в силу усталости и переохлаждения, но увидев и осознав, что происходит в медбее, моментально включились.       Два изувеченных корпуса лежали на ремплатформах, но одному было явно хуже, чем другому. И к большому сожалению всех присутствующих, первым оказался Рэтчет, на котором держалось практически всё, что есть на этой базе. Вот только проблема заключалась в том, что тот, кого послали его прикрывать был относительно цел и бодр. Балкхед выглядел лучше, но выслушав, что случилось с ним на задании, фем поняла: один случай лучше другого. Все знали, что когда-то она была врачом, поэтому выжидающе смотрели на неё и надеялись, что ей удастся со всем этим справиться.       Тряхнув шлемом и прогнав тем самым пелену абсолютно ненужных в тот момент мыслей, Ларк более детально рассмотрела увечья одно и второго, а после стала раздавать указания. На себя она взяла медика, прихватив в помощь Оптимуса, а остальные же занялись разрушителем. Почему так? Потому что никто, кроме неё, не сможет провести столь сложные операции в такие сжатые сроки. А Прайма в качестве помощника она выбрала, потому что… В общем-то, просто потому, что ей так захотелось. С ним работать намного проще, и соображает он в разы быстрее остальных.       — И давно они у вас так лежат? — разведчица вдруг прервала напряжённую тишину.       — Где-то пару часов, — поле этих слов на Уилджека, который, на удивление, решил остаться и помочь, уставились две пары округлившихся оптик.       — Пару часов?! Почему никто из вас не додумался сообщить о таком нам?! — Оптимус тактично молчал, но и разозлившуюся Ларк успокаивать не собирался. Она была права.       — Вообще-то, мы не хотели вас отвлекать!       — Вообще-то, ты должен был его прикрывать, Уилджек! И невольно назревает вопрос. Какого шлака на этой платформе лежит Рэтчет, а не ты?! — удивительно, как легко ей давалось и ругаться, и быстро латать сложные ранения одновременно. — Ты хоть понимаешь, что здесь будет, если он не придёт в себя?! Стой, я отвечу сама… Конечно же, ты не понимаешь! Ты же у нас волк-одиночка, живущий в своё удовольствие и не думающий ни о ком, кроме себя!       — Почему ты так сильно беспокоишься за него? — рэкер ехидно прищурился, продолжая запаивать мелкие ранения своего друга.       — Потому что на нём держится вся наша база.       — Да неужели? — он расплылся в самодовольной ухмылке. — Только ли поэтому?       — Будь сейчас у меня такая возможность, я бы раскроила твою противную морду так, что ни один врач не исправит!       На это ответа не последовало, но фембот всё равно собиралась добавить что-то, очевидно, оскорбительное. Невольно поймав строгий взгляд Оптимуса, она одёрнула себя и молча продолжила работу.       В скором времени с Балкхедом было закончено, и в медотсеке, не считая бессознательных пациентов, остались лишь двое. Разведчица взглянула на панель с жизненными показателями врача и обеспокоенно нахмурилась, что не укрылось от Прайма.       — Что-то не так?       — Да. Аппарат не справляется. В его корпусе слишком мало энергона, поэтому аппарат не в состоянии полноценно поддерживать пульсации искры: ей не от чего снабдить двигатели энергией. Залить же в него энергон мы не можем, потому что он не будет циркулировать, ведь мы ещё не восстановили все запаянные магистрали. Мы можем не успеть, — она чуть поскребла свой подбородок. — Но всё же альтернатива есть. Я сейчас.       Меньше, чем через минуту, Ларк вновь вбежала в медбей. На её шее висело некое подобие оптокабелей, а в манипуляторах красовались несколько каких-то насадок. Несколькими лёгкими движениями она соорудила нечто незамысловатое, но всё ещё непонятное, что впоследствии подсоединила к своей собственной искре. Прайм лишь молча наблюдал за происходящим, боясь как-то отвлечь её. Фембот отсоединила аппарат жизнеобеспечения от врача и сразу же подсоединила на его место второй конец кабеля. Увидев на экране не то чтобы улучшающиеся, но хотя бы стабильные показатели, она облегчённо провентилировала и продолжила начатое.       — Боишься спросить, что это? — рэкер подняла взгляд усталой, помутневшей оптики на лидера, чуть усмехнувшись, на что получила лёгкий кивок. — Странная штука, но рабочая. Если кратко, то теперь моя искра поддерживает жизнь не только в моём корпусе, но и в его. И пока мой организм в состоянии это делать, ему беспокоиться не о чем. Только есть одна проблема: это отнимает много сил, поэтому нам нужно поторопиться.       — Никогда такого не видел, — хмыкнул Оптимус, продолжая более расторопно штопать своего друга. Приноровился.       — Подобное редко используется. Но когда не хватает оборудования, то эта вещь оказывает несоизмеримую помощь. Нужно только найти тех, чьи искры не отторгнут друг друга.       — Не отторгнут?       — Ну… Искры же бывают разные. Они могут быть банально несовместимы между собой.       — То есть… Если моя искра подойдёт, то я могу заменить тебя? — та молча кивнула.       Было явно заметно, с какой скоростью её силы заканчиваются, и тогда лидер не выдержал и всё же настоял на том, чтобы подменить её. И… Подошла. Ларк почувствовала облегчение, хоть сил от этого и не прибавилось. Осталась пара важных магистралей, которые она взяла на себя, а Оптимус же просто сидел рядом, делясь своей жизненной энергией с другом и внимательно наблюдая за действиями разведчицы.       — Ты злишься, — такое заявление со стороны меха поставило её в тупик, но ответ всё же нашёлся.       — Естественно. Этот придурок не смог выполнить одно-единственное поручение, — фем невесело усмехнулась и тяжело провентилировала.       — Но я не имел в виду Уилджека. Ты злишься на саму себя. И ты боишься, что в случае его дезактивации это будет последняя ваша встреча. Встреча, которая закончилась… не очень хорошо, мягко говоря, — она подняла шлем и заглянула в его оптику. Столько понимания и… мягкости? На мгновение ей показалось, что он читает её мысли.       — А Вы сама проницательность, главнокомандующий, — и снова эта грустная улыбка.       Ещё немного, и она разрыдается прямо здесь. Не столько её гложило чувство вины, сколько все сложившиеся на тот момент обстоятельства разом. Невроплаты уже просто не выдерживают. Хочется напиться, закурить или же нанести себе несколько увечий. Или не себе. Она всё ещё не против размазать своими кулаками морду Уилджека по стеночке.       — Есть моменты, когда свою гордость нужно затолкать далеко-далеко в энергоприёмник, — спустя несколько минут молчания Оптимус снова заговорил. Его голос был строг и мягок одновременно. Казалось, так умеет только он. — Как бы там ни было… Кто-то должен сделать первый шаг. И в этот раз я рекомендую сделать его именно тебе, — на удивление, фем даже не возмутилась такому раскладу и продолжала молча слушать. — У Рэтчета сложный характер. Он упёртый. И гордости так же, как и у тебя, хоть отбавляй. Но если он увидит, что ты идёшь к нему навстречу, то станешь его исключением из правил, — поймав на себе пару недоумевающих окуляров, он мягко улыбнулся. — Я понимаю, что в это сложно поверить, но я знаю, о чём говорю.       Вслушиваясь в успокаивающий меховский баритон, Ларк и сама не заметила, как закончила со всеми ранениями. Дело осталось за малым: влить недостающее количество энергона и подключить корпус медика к аппаратам жизнеобеспечения. Быстро управившись и с этим, она перевела своё внимание на консоль с показателями.       — Пойдём. Тебе тоже нужен отдых, — всё тем же мягким баритоном настаивал лидер алозначных.       — Да, сейчас. Я кое-что проверю и пойду.       На это Прайм лишь кивнул и покинул помещение, предоставив разведчицу самой себе. Вот только никуда она в тот день не ушла, так и выпав в принудительный стазис на полу и волей случая оперевшись на ремплатформу медика.

***

      Прошло уже больше недели. Балкхед пришёл в себя и уже даже начал потихоньку ходить, восстанавливаясь после воздействия на него токсичного вида энергона. Мико помогала ему прийти в норму, хоть иногда и переходила границы, оказывая на него излишнее давление. А Рэтчет… Ну, мягко говоря, оставлял желать лучшего, но и хуже ему не становилось. Хоть что-то. Но никого из команды, а в особенности Ларк, это не утешало.       Последняя и вовсе не появлялась, выбираясь лишь на патруль или очередное задание. Позволить себе выйти в главный зал она могла только по ночам, пока все пребывали в оффлайне. Не хотелось ей, чтобы кто-то видел, в каком она состоянии. В это же время рэкер занималась делами насущными, чтобы по возвращении на своё рабочее место врач не сошёл с ума от всего, навалившегося на него.       В оффлайн она стала входить редко. И то, если хорошенько выпьет или устанет настолько, что процессор отправит её в принудительный стазис. В очередной раз сев на пол и оперевшись спиной на ремплатформу, фем разрыдалась. Если бы она знала, что её никто не услышит, то ещё и истошно завыла бы. Ей было стыдно. Стыдно, что вместо того, чтобы захлопнуть свой энергоприёмник и сказать «спасибо», она начала возмущаться оказанной заботе. Да, своеобразной и неоднозначной, но всё же заботе.       — Твой омывать действует мне на невроплату, — на мгновение разведчица притихла, вслушиваясь в тишину. Отчаянно провентилировав и решив, что это галлюцинации на фоне стресса, она снова уткнулась фейсплейтом в коленные сочленения, тихо всхлипывая. — Вот блядство, — Ларк опять притихла.       Решив в этот раз оглядеться, она привстала и посмотрела на пострадавший корпус. Каково было её удивление, когда разрушитель увидела на себе пару измученных и недовольных окуляров. Фембот резко вскочила, уже более осознанно оглядывая Рэтчета, и, ошарашенно усевшись на край ремплатформы, уставилась на консоль с жизненными показателями. Никаких улучшений. Разведчица сделала всё, что смогла, и была неизмеримо рада тому, что он всё-таки пришёл в себя. Как минимум потому, что медик уже мог сказать, что именно нужно сделать или проверить, чтобы ему стало лучше.       — Но ты… — дрожащим голосом фем выдавливала из себя слова, метая оптикой то на показатели приборов, то на очнувшегося меха.       — Не дождёшься, — прохрипел Рэтчет, и собрав все свои и без того отсутствующие силы, чуть поднял трясущийся манипулятор, показывая Ларк средний палец.       На это фембот лишь улыбнулась с несвойственной ей нежностью. Она встала с платформы и снова уселась на пол, напротив меховского фейсплейта. Какое-то время Ларк собиралась с мыслями и просто молчала, но после всё-таки решилась.       — Рэтчет, — впервые за всё время, что они знакомы, она с таким трепетом произнесла его имя.       — Я не обижаюсь.       — Заткнись и не мешай мне, придурок! Не порти момент!       — Хорошо, я постараюсь.       — В общем… Мне очень стыдно за то, что я тебе наговорила. Вместо того, чтобы сказать «спасибо» за твою заботу, я… Я просто вела себя, как последняя сука… Я много думала… И я боялась, что так и не смогу этого сказать. Боялась, что больше не увижу тебя… живым, — никогда бы он не подумал, что она действительно может чувствовать стыд и вину. Но нет. Вот она, прямо перед ним, и смотрит так, будто земной щеночек. — Прости меня…       — Ты больше не увидишь меня живым, если правильно не откалибруешь аппараты, — на этом разведчица невольно покосилась на оборудование и чуть прищурила оптику, о чём-то думая.       — Точно! — она хорошенько шлёпнула себя ладонью по лицевой пластине, осознавая всю свою глупость и невнимательность, и ринулась всё исправлять.       — Ну… Как я уже сказал, я не обижаюсь, — автобот гулко провентилировал, ощущая как корпус становится легче, наполняясь энергией. Стало намного лучше, отчего и голосовой модуль воспроизводил более оживлённый звук. — Я тоже был не прав. Я не должен был так навязываться… Поэтому и ты меня прости.       Закончив с настройкой аппаратуры, Ларк снова села на край ремплатформы, разглядывая медика полупотухшей оптикой и акцентируя внимание в местах, где когда-то были ранения. Почувствовав прилив сил, тот решил сесть, хоть давалось это и не без труда. Фем уже собиралась возмутиться, но тот быстро её заткнул, поманив в себе пальцем. Она села так близко, как только смогла, и чуть дёрнулась, когда мех прошёлся ладонью по её фейсплейту, вытирая большим пальцем ещё не высохший омыватель. Он вглядывался в её оптику, подмечая, как та чуть ли не с каждой секундой становилась тусклее.       — Ты, беспроцессорная, когда последний раз перезаряжалась вообще?