Keeping it locked away A secret on every page But now you're getting close
Рэтчет не любил разговоры ни о чём, но почему-то слушать Ларк и даже что-то ей отвечать ему было не в тягость. Даже несмотря на то, что они всё-таки отсоединились друг от друга, он прекрасно чувствовал, как ей становится легче, а её ЭМ-поле стабилизируется. Неизвестно, сколько ещё времени они так пролежали, но рэкер благополучно ушла в оффлайн. Снова. Это всё, конечно, очень хорошо, но мех понимал, что его ждёт куча работы и, аккуратно выпутавшись из фемских объятий, огляделся вокруг. Всё было в норме, за исключением его платформы. Трансфлюид и смазка. Как бы не забыть устроить здесь чистку. И себе тоже. Поэтому первым местом, куда он направился, был душ. К большому удивлению, в тот день было всё спокойно. Ни Рэтчет, ни Ларк не требовались на своих местах, что не могло не радовать. Возникло, правда, несколько вопросов о том, почему медик так поздно выбрался из своего отсека, но тот отмахнулся, сваливая всё на очередной из своих экспериментов, который занял немало времени. Фем же всё это время пребывала в оффлайне. Впервые за долгое время ей удалось нормально перезарядиться: без кошмаров и противных навязчивых мыслей, не покидающих процессор. Врач догадывался об этом, поэтому трогать не стал, закрыв при этом её отсек на кодовый замок. Как-то она дала ему пароль на случай непредвиденных обстоятельств. Сейчас как раз они. Автобот не был уверен в том, что никто не видел некогда открытые створки этой кварты, но был готов что-нибудь придумать в оправдание Ларк. Да и себя заодно. Его не заботило, о чём подумают его соратники, если узнают, как на самом деле он провёл эту ночь. ОнFeels like a dragon's breath Fire against my chest Burning through the snow
Подаваясь под струи горячего очистителя, фем думала. Много думала. Почему-то впервые за весь свой актив подобное стечение обстоятельств показалось ей каким-то… неправильным? Было до безумия стыдно. В процессоре витали мысли о том, что она повела себя как последняя интерфемка. Опозорилась, выгибаясь под ним всем корпусом и грязно ругаясь сквозь возбуждённые стоны. Чем глубже она утопала в своих рассуждениях, тем интенсивнее тёрла себя манипуляторами в попытках смыть с себя всю эту грязь, как друг резко остановилась. Вот же ж… Шлак! Какого Юникрона меня вообще это беспокоит?! Никогда таких проблем не возникало! Шарков механоид! Поразмыслив ещё с минуту и кое-что осознав, она тяжело и обречённо провентилировала системы, невольно обняв себя манипуляторами. Вот блядство… — Да чтоб тебя скраплеты сожрали! — фем выругалась вслух, а после резко вздрогнула всем корпусом от испуга, инстинктивно отпрянув куда-то в сторону и обернувшись. Из нескончаемого потока мыслей и ругательств её вывел чей-то манипулятор, несколько раз плавно проскользнувший по внутренней стороне её бедра сверху вниз. Увидев того, кто её потревожил, да ещё и таким изощрённым способом, она выключила воду и принялась гневно сверлить оптикой фигуру напротив. Казалось, мех чувствовал, как энергон в её магистралях бурлил, закипая, но он был спокоен и невозмутим. Сидя на корточках и смотря на разозлившуюся и ждущую объяснений Ларк, автобот сказал лишь одно слово. — Трансфлюид, — ход его мыслей и действий она поняла, но менее возмущённой от этого не стала. — Да коннектор с этим трансфлюидом! Что ты здесь забыл?! Вообще-то… — Твоё полотенце, — вставая в полный рост, перебил её мех и, взяв крупный отрез термоткани в качестве доказательства в манипулятор, накинул его на плечи находившейся в смятении фем. — Ты забыла его вчера в медбее. Разведчица опешила и, несколько раз по-бетски похлопав оптикой, еле слышно выругалась. В очередной раз за этот день её осенило, после чего она моментально приглушала своё ЭМ-поле и задала вопрос, ответа на который знать всё же не хотела. — И как долго ты здесь стоишь?! — Ларк положила манипуляторы на бока, делая безразличный вид. Получилось хорошо, но Рэтчет знал, что его дурят. — Достаточно, — медик скрестил манипуляторы на груди и прищурил оптику. — Не думал, что ты обладаешь такой гаммой эмоций. Я даже стыд уловил. Где бы запечатлеть такое, — автобот усмехнулся, но увидев насколько серьёзно настроена фем, осёкся. — Что случилось? — так безразлично и так обеспокоенно одновременно. Ну вот как он это делает? — Я не хочу об этом говорить, — врать смысла не было: он уже в полной мере прочувствовал её ЭМ-поле, пока та его не скрывала. Рэкер резко сорвалась с места и пошла к выходу, как вдруг широкая меховская ладонь ухватила её за запястье, притянув к её обладателю. — Ларк… — он нахмурился и был серьёзен, но договорить ему не дали. — Отвяжись от меня, Рэтчет! То, что мы на пьяный процессор разок состыковались не значит, что я теперь с распростёртыми объятиями пущу тебя в свою искру! По-моему, мы уже обсуждали это! Это — глупая случайность! Ларк кричала. Не то чтобы очень громко, но достаточно для того, чтобы захотелось наорать на неё в ответ. Но Рэтчет этого не сделал. Не было даже желания. Он нахмурился ещё больше, тяжело провентилировал и всё-таки разжал намертво вцепившийся в неё манипулятор. Фем ушла, а медик так и остался стоять столбом. Это было грубо. И его это задело. Очень сильно задело. Естественно, он понимал, что его догадки по поводу ответных чувств по отношению к нему могут быть ошибочны, но не думал, что они разобьются с таким дребезгом. А ведь она действительно запала в его искру. Слишком глубоко. Врач и сам не понимал, почему именно она. Обычно он выбирал себе спокойных и покладистых, не лезущих, куда не просят, и не создающих никаких проблем. Да и корпусом они были миниатюрны и хрупки. А она… Она полная противоположность. Наглая, гордая, вспыльчивая, нахальная и просто противная невыносимая фемка. Но при всём этом такая милая. Милая, понимающая, чуткая, неустойчивая и просто противная невыносимая фемка! Сколько противоречий… Жалеет ли она о сказанном? Да, жалеет. Не по себе ли ей от того, что ведёт себя как маленькая бета, будучи взрослым кибертронцем? Несомненно. Стыдно ли ей за то, что в ответ на его заботу она плюнула ему прямо в искру? Безумно. Хочется извиниться. Но сделать это будет сложно: гордость не позволяет, — поэтому просит прощения она своеобразно. Каково было удивление Рэтчета, когда, зайдя в свой отсек поздней ночью, он увидел, насколько сильно всё блестело. Начиная столом и какими-то инструментами на самых дальних полках и заканчивая выдраенной, идеально застеленной платформой. Только один единственный автобот на «Омега-1» мог настолько фанатично убраться. И это была Ларк. Несмотря на свою рэкерскую натуру, любящую мять чужие корпусы и взрывать всё, что можно и нельзя, она обожала чистоту. Всё должно блестеть, всё должно ровно стоять на своих местах, всё должно быть идеально. Оглядевшись ещё раз, медик грузно уселся на стул и неопределённо хмыкнул. Он вообще не собирался сюда заходить, но неведомая сила всё же потянула его отдыхать именно в свой отсек, а не на ремплатформу в медбее. Тяжело провентилировав системами, врач подорвался и направился к фем. Нужно было поговорить. Именно сейчас. У себя он её не нашёл, на крыше тоже. Уехала в патруль? Не её очередь. Ради интереса он решил проверить зал для тренировок и спустил нервный смешок от того, что там увидел.I can't hide it, I can't hide it From you In ultraviolet, ultraviolet You see through No, I can't hide it When you're ultraviolet
Никто и никогда так яростно не колошматил эту бедную металлическую грушу, но всё бывает в первый раз. Рэтчет ужаснулся от того, насколько сильны были её удары. Больше его напугал только внешний фем: с кулаков, на которые приходилась бо́льшая часть выпадов, сочился энергон, а броня на икрах до неприличия измята, — но она не замечала этого, продолжая травмировать свой корпус. Её ЭМ-поле было всепоглощающим, и было сложно распознать, какая конкретно эмоция во всей этой гамме преобладает больше всего. Ко всему этому прибавлялось не знакомое, а уже родное амбре от сверхзаряженного и ки-гар. Медик собирался её окликнуть, но, поняв, что силы на исходе, та отстала от этой несчастной груши сама, рухнула на пол рядом с ней же, свернувшись в комочек, и… заплакала? Мех бесшумно подошёл к ней и, аккуратно усевшись рядом, положил манипулятор на её плечо. На удивление, она даже не дрогнула. — Я всё ещё не настроена на разговор, Рэтчет. Тем более с тобой, — твёрдо отчеканила фем. — Почему это? — но он своего добьётся. — Как минимум потому, что я безгранично зла. — На меня? — Нет. — Удивительно, — врачу было сложно удержаться от очередного язвительного высказывания. В её адрес особенно. — А на кого же тогда? И фем умолкла. Гробовую тишину нарушали лишь её тихие всхлипы. Рэтчет же ждал. Так или иначе он выпытает всё, что ему нужно, но давить на неё не хотелось. С каждым днём автобот замечал, как её психологическое состояние становилось всё более нестабильным, но он не знал, что с этим сделать. Из раздумий его вывел тихий хриплый шёпот. — Я злюсь… на себя, — это было так тихо, но чуткий слух врача всё же смог уловить её слова. Хотя истошный истерический вой, мерзко резанувший по аудиосенсорам, он услышал намного лучше. Фем сжалась ещё сильнее, закрывая фейсплейт ладонями. Хотел бы автобот взять этотKeeping the darkest truth Written in lemon juice But you don't turn away
Автобот чуть унялся и положил одну из фемских ладоней в свою. Как минимум, он оказывал ей поддержку, а как максимум — был готов обороняться, ведь она, в силу своей нестабильности, безумна и непредсказуема. — Чем вызвана эта злость? — он говорит тихо, чуть сжимает кисть и смягчает своё ЭМ-поле, создавая ощущение безопасности. Рэтчет не был психотерапевтом, но манипулировать умел искусно. Ему не хотелось, но другого пути он не видел. — Я-а… боюсь, — подобный ответ его удивил, но виду автобот не подал. — Чего же? — Своих чувств. Они делают меня слабой и невероятно глупой. Мне не нравится быть такой, — пока мех думал, что лучше сказать, чтобы продолжить эту нить повествования и дальше, Ларк сделала это за него. — Я же нравлюсь тебе? — это не было чем-то новым и удивительным, на что тот лишь выжидающе прищурил оптику. — А знаешь, что самое страшное? Это взаимно, — фембот невольно сжала чужую ладонь, устремив всё своё внимание на неё. Смотреть прямо в оптику ей было слишком неловко. — Но я не хочу близости. Точнее… Я хочу, но боюсь… Рэтчет не выдержал. Не выдержал и всё-таки сгрёб этот плачущий комок горести и сожаления. Он чуть двинулся к ближайшей стене, оперевшись на неё спинными сегментами, и прижал фем к своей груди. — Неудачный опыт? — Оу… Нет. Просто я… ничтожество. Разочарование для всех, — если бы автобот что-то пил, то обязательно бы поперхнулся. — Я перманентно боюсь, что меня оставят. И поэтому я избегаю своих партнёров… при том, что мне безумно хочется быть рядом. И поэтому у меня никогда ничего ни с кем не складывается. Я сильно отдаляюсь, чтобы потом было не так больно расстаться. Но все начинают считать, будто мне всё равно, — разведчица грустно усмехнулась. — В моём активе был только один действительно хороший партнёр, и я так глупо его потеряла. Сначала мы очень сильно поругались, а потом в порыве эмоций он влез в драку в одиночку против нескольких сильных противников, и… я не смогла его спасти. Я залечила все увечья, но этого было мало. Его искра тухла, и единственное, что я могла сделать в тех условиях — слиться с ним, чтобы заново её запустить. Но я струсила, и он ушёл в вечный оффлайн… А меня до сих пор гложут кошмары и чувство вины перед ним, которое, словно ультрафиолет, выявляет мои слабости. Фем снова забилась в истерике, сжимаясь и зарываясь лицевой в свои ладони. Впервые за долгое время ему нечего было сказать. Да и слова здесь были бы лишними. Медик лишь прижал её сильнее, еле ощутимо поглаживая по спине. Если уж так, то он готов ждать. Ждать, пока она не вытравит всех скраплетов из своего процессора. А она сделает это. Не без его помощи, конечно. Спешить ему некуда, да и найти другую фем маловероятно, что получится, ведь такой противный характер, как у него, вытерпеть сложно. Ему просто хотелось провести остатки своего актива с кем-нибудь надёжным и любимым под боком, хоть и признаваться он в этом никому не собирался. Даже самому себе. Из своих размышлений его вывело яркое мерцание исходящее от корпуса разведчицы. Подсветка снова сходила с ума, что заставило сильно напрячься, ведь он не знал, чем это закончится. Мех видел два исхода. Первый — это обычная перезагрузка, как произошло тогда, при встрече с Фотоном. Второй же заставлял ужаснуться. В той самой кошмарной симуляции, невольным свидетелем которой он стал, перед тем, как фембот повырывала себе шейные магистрали и проводку, её подсветка взбесилась точно так же. Прикинув что к чему, врач ухватился за её манипуляторы как можно крепче, проговаривая её позывной, надеясь отвлечь. Он готовился к худшему, но всё оказалось просто ужасно. Ларк резко дёрнулась, пытаясь высвободиться из меховской хватки, но в силу обстоятельств в виде опьянения и уставшего корпуса у неё не вышло, и автобот лишь крепче сжал её запястья, которые так и тянулись ко всему, что можно и нельзя повредить. Он уже очень много ворн в медицине, но похожее видел впервые. За невозможностью навредить себе рэкер решила навредить кому-нибудь другому, отчего Рэтчет снова попал под раздачу. Несколькими незамысловатыми движениям он заломал фемские манипуляторы за спину, уложив её корпус фейсплейтом в пол. На случай непредвиденных обстоятельств, у каждого члена команды «Прайм» имелись при себе магнитные блокираторы, которыми врач, не раздумывая, воспользовался. Закрепив их так, чтобы фем не смогла использовать свой козырь в виде четырёх пар дополнительных конечностей, Рэтчет закинул барахтающийся корпус на свой плечевой сегмент и вышел из зала в направлении нежилых отсеков. Добравшись до ближайшего и убедившись в том, что он абсолютно пуст, мех включил свет и оставил разъярённую Ларк там, кое-как успев покинуть это помещение и заблокировать створки дверей на кодовый замок. Скатываясь на пол по этим самым дверям, автобот обречённо провентилировал, слушая как фемка за стеной бьётся в истерике, пытаясь разрушить всё, что её окружает, хоть и разрушать там было нечего. ОнаI can feel this magnetic force Pull my eyes to yours Pupils dilate
В очередной раз с тяжестью прогнав горячий воздух, Рэтчет подключает запись с камеры наблюдения на свою консоль, наблюдая за всё ещё раздражённой разрушительницей. Мех хорошо запомнил тот взгляд, которым та его окинула перед тем, как он оставил её. Он был безумным, кровожадным и… диким. Да, она словно одичала. Стала похожей на какого-то киберзверя. Это надолго отпечатается в его блоках памяти. Медик мог бы уйти в оффлайн, оставив её в том злосчастном отсеке на всю ночь, но не хотел. Боялся, что она всё-таки вырвется из блокираторов и натворит чего-нибудь непоправимого, поэтому просто ковырялся в каком-то очередном устройстве, поглядывая на консоль. В какой-то момент он понял, что увлёкся, и, подскочив со стула, направился к экрану. Ларк лежала на полу и смотрела в пустоту, освещая синим неоном полумрак помещения. Чуть поразмыслив, автобот направился к ней. Створки вошли в пазы и врач вошёл в отсек, сев рядом с разведчицей. — Прости, но я не мог поступить иначе, — он говорил полушёпотом, помогая фем сесть. Мех заглянул в её оптику и безмерно был рад тому, что та самая пугающая дикость в ней пропала. Правда, на смену этой ярости пришли стыд и обида, отчего она постоянно отводила взгляд. Подойдя к ней со спины, чтобы отстегнуть блокираторы, он заметил глубокие борозды на бёдрах, из которых некрупными каплями сочился энергон. Добралась хоть до чего-то. На ремплатформе она лежала молча, бампером кверху, чтобы тот смог залатать её раны. Но её молчание не было удивительным. Ей очень плохо. Она устала. Её в очередной раз сломали. Он сломал. Вот только в этот раз всё срастётся правильно.No, I can't fight it, I can't fight it Don't want to In ultraviolet, ultraviolet You see through