Адвент-календарь

I. – Держать строй! Не рассыпаться! – гаркнул динамик голосом Германии. В следующий миг приказа пришлось ослушаться: громадная лапа чудовища ударила туда, где секунду назад Франкс готовился к атаке. Увернуться-то удалось, но в прыжке прицельно не постреляешь. А лапа уже тянулась следом и полосовала землю ущельями, не давая занять позицию. С этой тварью тактику приходилось менять на ходу. – Не будем рассыпаться – скоро рассыплемся на металлолом! – огрызнулся Америка, дёргая рычаги управления. – Чем там ближнебойники заняты, а? Пообрубайте уже этой многоножке многоручки! В ответ на это передатчик обрушил не него поток многоголосой ругани, да такой отборной, что Америке пришлось приглушить связь. – Придурки, – буркнул он и снова рванул рычаг, уводя машину в сторону. – Не ссорься с ними, Америка! – Канада бросил через плечо быстрый умоляющий взгляд. – Ты же сам видел, что он отращивает новые лапы, как только нам удаётся отрезать старые. Так просто с ним не сладить, нам всем нужно сосредоточиться… – Я сосредоточен! – рявкнул тот. – Ты тормозишь и не даёшь мне прицелиться. Ясно, что ядро в самом центре, но достать туда можно только выстрелом. Это было неприятной, но правдой. Дракон класса Мохо, вылезший из-под земли в нескольких километрах от станции, сперва очень умело косил под Конрада, безобидно семеня на четырёх паукообразных лапах-руках на приемлемой скорости. Но после первого же столкновения стало понятно, что сюрпризов у этой крошки было на целое повышение класса. И вот теперь боевая группа вчетвером выбивалась из сил, чтобы расчистить путь к сердцевине этого уродливого цветка, который ловко бутонился и раскрывался, раскидывая нападающих в стороны. Ещё и лепестками обрастал, стоило откромсать ему хотя бы один. Тягомотная была работёнка. Канада снова подключился к линии – и как раз вовремя. Осадив грызущихся соратников, Германия забарабанил пулемётной очередью (лучше б по дракону так палил): – Рассеять внимание точечными атаками не вышло. План меняется. Роза, Диантус – вы прокладываете полосу к центру. Лилиум будет поливать огнём отрастающие конечности. Ацер… – Не промажу! – бодро отозвался Америка. – Тогда на позиции, – скомандовал Германия и отключился. Лилиум – это были они с Италией. Северным, Южный пилотировал Диантус с Испанией и сейчас мчался с другого края рукастой громадины, лавируя между локтями и пальцами так, чтобы не задеть лезвиями и не добавить себе работы. Роза… Роза должна была следовать примеру Диантуса, но её нигде не было видно в клокочущем море чёрно-лазурных панцирных волн. Это было не к добру. – Англия, у вас всё в порядке? – позвал Германия. Мгновение эфир молчал, а затем выплюнул отрывистое раздражённое: – У нас всё в полном… И надломленное нервное: – Это просто кошмар! – Вы где? Почему не двигаетесь?! – начал Лилиум голосом Германии и закончил голосом Италии, завертев головой туда-сюда: – Вам нужна помощь? Вы в опасности?! – Мне нужна помощь с этим кретином! – взорвался Англия, и на экранах наконец появилось его изображение. Красный то ли от напряжения, то ли от гнева, он переводил взгляд с лобового стекла за спину и обратно, дёргался и явно пытался вырвать управление из рук второго пилота. Франция – второй пилот, – судя по интонации, всячески ему в этом сопротивлялся. – Хватит отбирать у меня контроль! – возмущался он. – Ты в кабине не один, душа моя! – Ещё одно слово в этом духе в мой адрес, и в кабине останусь я один! – цедил Англия, стреляя в него глазами не хуже, чем Ацер винтовкой. Роза вдруг вынырнула из клубов пыли и рваными движениями приблизилась к остальным. По лицу её плясали разноцветные крестики, закрывая обзор. Как она ускользала от ударов дракона, оставалось сущей загадкой. Смотреть на этот эпилептический припадок было просто больно. Германия не выдержал: – Вы двое в своём уме?! Не время выяснять отношения! У вас показатели падают! – Я говорю ему то же самое, – пожаловался Франция. – Но он почему-то абсолютно недоволен моим управлением. – Да потому что ты пилотировать не умеешь! – рявкнул Англия. – Убери руки с рычагов немедленно, урод! Чтоб я ещё раз когда с тобой во Франкс сел! – Отставить! – выкрикнул Германия, и эфир пошёл помехами. То ли от просочившегося в передачу гнева, то ли оттого, что дракон сконцентрировал силы на одной точке, куда стеклись все машины. Выбросив вперёд смертоносные пальцы, он раскрошил зубчатые глыбы в песок, чудом не задев метнувшиеся в сторону Франксы. Медлить больше было нельзя. Видимо, команда Розы тоже это поняла и наконец угомонилась. Крепче перехватив магматический меч, стальная дева застыла, ожидая приказа. – Сейчас! И две машины молниями взмыли навстречу ощетинившимся конечностям. Синяя кровь брызнула фонтанами, ответным всплеском чудовище окатила рыжая огневая очередь Лилиума. Ацер вскинул винтовку. Счёт пошёл на секунды – вот-вот его выход. Его звёздный час. Нельзя промахнуться. Нельзя подвести. – Проблемы! – разорвал шум Диантус. Говорил Испания, и тон его не сулил ничего хорошего. – Роза отключилась! – Отключилась? – переспросил Германия в надежде, что ослышался. – Эти дегенераты, ублюдки долбанные! – пояснил Романо, заходясь от ярости. – Договорились, мать твою, дособачились! В рот я их… В этот момент с оглушающим грохотом алый Диантус рухнул наземь, отброшенный со всей силы обезумевшим чудовищем. Вскочить он не успел: отросшие руки сжались в кулаки и принялись вколачивать его в воронку, оставленную ударом. План поменялся снова. – Ацер, прикрой их! – крикнул Германия. – Мы вытащим Розу. – Да что ж это такое! – сквозь зубы прорычал Америка, переводя прицел. Едва Диантус выкарабкался из-под обломков, как на него набросились новые конечности. Америка рванулся к нему, но Канада вдруг ахнул и развернул голову Ацера. В кишащей толще мелькнул растянутый в драконьей хватке корпус Розы, а следом полетел прочь избиваемый прямо в воздухе Лилиум. Сплетение лап ринулось и к Ацеру… …и вспышка света разделила небо над головой. Взрыв расшвырял обломки взрытой земли и раскрошенной чешуи, смёл Франксы, и только Америка удержал свой на месте, вонзив винтовку перед собой. – Что это?! – пискнул Канада, жмурясь, будто пыль застилала глаза ему, а не машине. В следующий миг в притихшей массе чудовища показалось движение. Кто-то ловко перерезал руки целыми десятками, орудуя тонким изогнутым оружием. Кто-то – неизвестный Франкс, отливающий жёлтым и чёрным. Он кромсал дракона быстрее, чем тот успевал регенерировать. И уверенно двигался к сердцевине. Америка вскинул рычаги. – Канада, просыпайся! – воскликнул он, направляя машину. – Я не позволю какому-то выскочке забрать нашу победу! – Т-ты что делаешь? – растерялся тот, заёрзав под ним. – Америка, стой! Стой-стой, мы не можем вот так… – Быстрее! Мы его подрежем! Америка выкрутил мощность до максимума. Двигатели взвыли. И Ацер сорвался с места, устремившись в самую гущу кровавого ливня и магматических искр. Канада полушептал-полукричал что-то, но управление не отбирал, и Америка решил не вслушиваться. Азарт бил у него в груди, в глотке, в висках. Вот уже он миновал последний рубеж обороны – крохотные младенческие ручки, торчавшие из самой плоти дракона. Вот увернулся от их вялой хватки. Вот вскинул винтовку. Синяя волна залила стёкла, туша перед ним разошлась пополам, выбросив в воздух светящееся ядро. В столбе из крови и плоти Америка разглядел застывший напротив Франкс. Франкс-одиночку, Франкс-зверя. Не двуногим ли был он минуту назад?.. Бах – сияющий выстрел разбил ядро в крошево. Бой был окончен. II. На «капитанском мостике» было шумно. Пилоты сидели, и стояли, и бродили по комнате. Инструкторы устраивали разбор полётов. Критика их воспринималась не слишком серьёзно: миссия-то прошла успешно, а значит, какие могли быть упрёки? По крайней мере, Америка думал именно так. – Да-да, мы вообще крутые! – заявил он в ответ на похвалу за слаженность работы. – Мы просто невероятные, скажи, а? – он обхватил Канаду за шею и взъерошил ему волосы, улыбаясь от уха до уха. Канада его радости не разделял. – Ну я же просил тебя! – обиженно произнёс он, тщетно пытаясь его отпихнуть. – Ты постоянно бросаешься вперёд сломя голову! Я не выдерживаю твой темп, сколько раз повторять! Почему ты не можешь помедленнее? У нас выходило бы лучше, слушай ты меня хоть иногда… – Брось! – отмахнулся Америка. – Мы отлично справляемся. И вообще, в бою главное – напор и скорость, разве нет? Ты-то вообще ничего не делаешь, пилотирую ведь я! Так чего тогда ноешь? – Я не делаю?! – взвился Канада. – Я не делаю?! Знаешь, что! Посмотрел бы я на тебя в роли пестика! Особенно с такой тычинкой, как ты сам! – Это грамотное замечание, – вступил вдруг в разговор один из инструкторов – Япония. Он сверился с планшетом, который держал в руке, и коротко кивнул: – Оба пилота выполняют важные функции в управлении, поэтому между ними необходимо полное взаимопонимание. Команды Лилиума и Диантуса – тому замечательный пример. Их показатели стабильны за редким исключением. В противном же случае всё может закончиться так… как это случилось с Розой. Он перевёл взгляд на хмуро сидевших на расстоянии друг от друга Англию и Францию. Продолжения не последовало: Япония, должно быть, ждал ответа от них. Англия подал голос первым. – Он просто идиот, – сказал он, кивнув в сторону напарника. – Я отказываюсь с ним садиться. Я и раньше отказывался, но вы почему-то не задаётесь целью подобрать мне партнёра. – Это потому что с тобой никто летать и не хочет, – заметил Америка. – Захлопнись! – огрызнулся тот. – У меня отлично всё выходило, пока я был тычинкой Японии, например! – Ева, к сожалению, выведена из строя как устаревшая модель, – вздохнул Япония. – К тому же, я больше не пилотирую. Я боюсь, у нас может не быть вариантов. – На самом деле, – возразил Китай, второй инструктор, – варианты как раз появились. – Ты говоришь о… – Ну да. В конце концов, именно за этим его сюда и прислали. А последний пестик он заточил в прошедшем бою, так что обстоятельства сами складываются. – Вы о том неизвестном пилоте того неизвестного Франкса? – встрял вдруг Америка. – Так вы в курсе? Он здесь не просто так? И с какой стати? Ну, то есть, он был полезен в бою, но мы же и так суперская команда – к чему нам чужаки и… – Поменьше вопросов, молодой человек, – осадил его Китай и с явным неудовольствием приготовился взвешивать информацию, которую стоило и не стоило выдавать. – Итак, это действительно пилот с другой плантации, особый пилот, которого направили в вашу группу, потому что она… тоже особая. Все вы, как вы знаете, часть эксперимента. А значит, шансы, что вы найдёте с ним общий язык, выше… – Чем у кого? – не унимался Америка. – Чем у других простых смертных, – раздался негромкий мягкий голос, и все присутствующие обернулись к двери. Когда пришелец успел войти и как давно тут стоял, никто заметить не успел. Растворялась ли дверь вообще, чтобы впустить его? Незнакомец был выше всех на голову. Может, на полголовы, если сравнивать с Америкой. Всё равно выше. Форма на нём была непривычная: красная и куда больше напоминавшая офицерский мундир, чем одежду обитателей плантации. Болтавшийся на груди орден дополнял образ. А шею прикрывал чуть ли не до пола свисавший шарф – деталь и вовсе выделявшая его среди прочих. Особая вещь. Личная вещь. – Я Россия, – представился он, растянув губы в кроткой улыбке. – Вы можете поблагодарить меня за спасение. Сражались вы, – он тихонько хихикнул, – не очень. – Много будешь умничать – покажу, как мы на кулаках сражаемся, э! – вскинулся Романо, но Испания удержал его за плечо. – А вот и наш гость, – констатировал Китай, коротко вздохнув. – Теперь он часть вашего отряда, так что постарайтесь притереться друг к другу поскорее. – Если он часть отряда, то как он будет пилотировать? – спросил Англия. – Без пары? – Могу и без пары, – отозвался Россия и вдруг остановил на нём неуютный пристальный взгляд. – Но мне вообще-то обещали отдать кого-нибудь из вас. Может быть, тебя? – Вот уж спасибо, откажусь, – поёжился тот, а Франция не удержался от ядовитой ремарки: – Да будет тебе, радость моя – такой ведь шанс наконец сменить партнёра. Не об этом ли ты мечтал? – Не об этом, – буркнул Англия и отвернулся. – Если это вы пилоты того отключившегося Франкса, то я и сам, пожалуй, откажусь, – протянул Россия, бездумно покачиваясь на носках. – Не смогу сладить с неудачниками. Мне нужен только самый лучший. Америка, до того разглядывавший его с беззастенчивой откровенностью, широким шагом пересёк комнату и поравнялся с ним. Удостоверился – да, на полголовы. Но позиций не сдал. Наоборот, заложил руки в карманы и с вызовом выпятил грудь. Сощурился. – Я тебе вот что скажу, новенький, – с ухмылкой произнёс он. – С какой бы плантации тебя ни прислали, здесь ты не на своей территории. Спасибо, конечно, что поработал уборщиком и расчистил мне путь, но выше этой почётной должности тебе, к сожалению, не подняться. Именной ошейник тебе и твоему зверю заказать могу, если хорошо попросишь. Заискрившее между ними электричество заметили, должно быть, все. В воздухе почти ощущался запах озона. Поправив шарф, Россия ласково проговорил: – А-а, это, стало быть, ты тот нахальный пилот, что влез посреди моего боя? – Этот бой был наш, – возразил Америка, но тот перебил, будто не слушая: – Ты красиво сражался. Тебя я приметил с самого начала. Молодец. – К-комплименты свои оставь при себе! – растерявшись от смущения, бросил Америка. И снова Россия его проигнорировал. Вместо ответа обернулся к инструкторам и объявил, схватив его за руку и ткнув пальцем: – Я определился. Вот этого хочу. – Вообще... – начал Япония, а Китай хлопнул в ладоши и с энтузиазмом договорил: – Отличный выбор! По нашим подсчётам, это действительно наиболее подходящий для тебя партнёр. Не исключена вероятность, что он выдержит тебя дольше, чем предыдущие. По крайней мере, у него почти универсальная совместимость и очень высокие показатели. – Стоп-стоп-стоп-стоп-стоп! Какой партнёр? – опешил Америка. – Какая совместимость? Вы меня спросить не хотите? – Не очень, – признался Китай, а Россия вдруг подался к нему почти вплотную, чем окончательно выбил из колеи. Нежно скалясь и щуря лучащиеся чем-то недобрым глаза, он перехватил запястье Америки крепче. И шепнул довольно-довольно: – Будешь теперь ты моим любимым. III. Целую неделю Америке удавалось бегать от обследований и тестов. Он даже умудрился каким-то образом подхватить жар, но оправился привычно быстро, так что в конечном счёте Китай смог выловить его и чуть ли не за шкирку отволочь в тренировочный отсек. Золотисто-чёрный Франкс, его кошмар и мучение, ждал на площадке готовый к запуску. Россия прогуливался по посадочному мостику, поигрывая хвостами шарфа. Даже теперь не снял – и ведь ни одного замечания от начальства! Завидев Америку, он перегнулся через перила и приветственно махнул рукой. – Рад тебя видеть, любимый! – крикнул он, и Америку ощутимо передёрнуло. Этот «любимый» прицепился к нему накрепко. Россия в принципе никак иначе к нему не обращался. И если бы всё на прозвище и закончилось, можно было бы и потерпеть – мало ли, Англия, вон, вообще постоянно обзывается! Но кроме странностей в общении у России было ещё много других странностей. Например, он пялился. А ещё лез. А ещё трогал. И всё это без толики смущения. Подходил до некомфортного близко, садился рядом в столовой, норовил то за руку поймать, то ткнуться куда-то в шею, то зажать у стены… Словом, много чего делал, что никак не укладывалось в рамки нормы и вызывало у всех недоумение, а у Америки нервный тик. – Наконец-то мы поведём вместе! – улыбнулся Россия, когда они поравнялись. Снова цапнул его за руки и не дал высвободиться, сжав до боли. – Я так долго этого ждал. Уже готов был тащить тебя сюда силой. – Несмешная шутка, – проворчал Америка. – Он не шутит, – заметил Китай, подтолкнув его в кабину. – В общем, занимайте места. Ваша задача будет провести пробный вылет по проложенному маршруту и вернуться. Вопросы? «Вопросов нет», – хотел обречённо ответить Америка, но тут понял, что кресло пилота было уже занято. Перед ним зияло пустующее место пестика. И только сейчас до него начало доходить, почему ему выдали не его привычный костюм. Как-то раньше он просто не сообразил. Да ему и в голову прийти не могло – он же универсальная тычинка. – Есть вопро!.. Дверь захлопнулась у него прямо перед лицом. Китай послал ему самую ободряющую из своих улыбок через застеклённое оконце и направился прочь – мониторить из рубки. На запрос замок не отреагировал. Понятно, кто блокировал выход. – Открой, – потребовал Америка, мрачно обернувшись к России. Тот только покачал головой. – Садись. Мы должны провести тестирование. – Открывай! – повторил Америка и подступил к нему, намеренный в случае чего добраться до управления сам. – Не упрямься, любимый… – Заткнись! Как же ты мне надоел, сил нет! Я не буду с тобой пилотировать, даже если нам придётся весь день здесь просидеть! – Но почему? – Потому что я не пестик! – А мне говорили, что ты пробовал и так, – сказал Россия, склонив голову набок. – С Англией, разве нет? Америку затрясло от негодования. Сильно же Китаю достанется и за его паршивые опыты, и за его длинный язык, когда они выберутся отсюда… – Это не имеет значения, – отрезал он. – К тому же, у нас ничего и не вышло. И с тобой тоже не выйдет. Я универсальный только в роли тычинки. И вообще, – добавил он недоверчиво, – ты же был не один. Видел я, как твой Франкс на двух ногах бегал. Так где твой напарник? – Это… – Россия задумчиво помедлил и улыбнулся. – Секрет. Расскажу, если сядешь. – Ну уж нет! – Америка скрестил руки и прислонился к двери. – Мне плевать, что вы там хотите от меня – хоть всем штабом! Я сказал, что не сяду. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах. Непонятно, что взорвало барабанные перепонки раньше – надсадный вой сирен или грохот землетрясения. Экран машины пошёл красной рябью окошек предупреждений, платформа накренилась и явно грозилась рухнуть. И рухнула на следующем подземном толчке. Америка полетел вниз, ударился о боковину кресла, вцепился во что-то наугад, лишь бы удержаться на месте. Франкс осел вместе с фиксировавшими его механизмами; было слышно, как по обшивке барабанят обломки обрушившегося этажа. – Что за хрень?.. – прошипел Америка, размазывая под носом кровь. Россия свесился к нему и протянул руку, чтобы помочь подняться. Но в этот момент новый удар сотряс ангар, и к рокоту и лязгу примешался глубокий протяжный вой. – Дракон… – выдохнул Америка, холодея. – Почему… не было сигнала? Куда смотрели патрульные?! Дракон. Прямо в плантации. Пробил брешь и теперь превращал базу в руины. Неужели, его не успели засечь? Что же это была за тварь, в таком случае? – Надо включить Гелиантус, – произнёс Россия. – Иначе нам его даже не увидеть. – Так включи, – отозвался Америка и поднялся, с трудом ловя равновесие на покосившемся полу. – Без тебя не получится. – Ты же водил Франкс в одиночку! И так и не сказал, куда дел партнёра, кстати. Россия вздохнул и уклончиво отозвался: – Видишь ли, там… всё ещё был мой партнёр. Я потом объясню. Машина вдруг заходила ходуном, и предупреждения посыпались на экран целым градом. Что-то происходило с самим Франксом. – Он же к двигателям полез! – схватился за голову Америка. – Чует топливо, скотина! Он панически взъерошил волосы, метнул взгляд на Россию, на кресло. И решился. – Если отгрызёт нам баки – вообще не взлетим, – забормотал он, забираясь в углубление. Поза оказалась катастрофически непривычной, но отчего-то не такой неудобной, как ему представлялось. И всё равно он не мог избавиться от напряжения. – Я думаю… – проговорил он пристыженно, – н-ничего не получится. Я не смогу. – Не волнуйся, – спокойно, удивительно спокойно ответил Россия. – Я смогу. – Но совместимость!.. Он как-то странно хмыкнул и протянул руки к рычагам. – Я особенный, – сказал он. – Мне не нужно согласие партнёра. Только его наличие. Вот увидишь, твоя реакция ни на что не повлияет. Америка хотел что-то возразить, но тут его позвоночник прошило острое обжигающее чувство. Кончик невидимой иглы вонзился в основание шеи, пропорол голову, ввинтился в мозг. То, что вторглось в его сознание из сознания чужого, было какой-то неразборчивой нефтяной мутью, но то, что захлестнуло его тело… Хриплый вскрик вывел его из оцепенения – его собственный. Но сейчас ему было не до смущения, потому что перегрузки выбили из него все прочие чувства. Сквозь слепящую пелену он разглядел плывущий монитор и ощутил, как немеют конечности. Показатели России не просто подлетели до предела. Они выкручивали его собственные. Как будто пересекали разделявшую шкалы черту и переливались через край. Это было тяжело до тошноты. – Т-ты… что творишь?! – выдавил Америка, сгибаясь под этим давлением. Вместо ответа Россия дёрнул рычаги на себя – и машина сдвинулась. Экран покрылся мерцающими крестиками, выводя изображение. Гелиантус выпрямился. – Легче, легче, легче… – зашептал Америка, с трудом удерживая и себя, и Франкс в сознании. – Ч-чёрт… что с тобой не так?! – Потерпи, любимый, – рассеянно бросил Россия. И завёл двигатели. Вовремя – столп пламени ударил в чёрно-синюю морду, и Гелиантус взмыл над развалинами, оставшимися от ангара. Над развалинами – и исполинским телом ящероподобного монстра, вившегося кольцами в гнезде из обломков. – Гутенберг… – одними губами произнёс Америка, глядя на тонкое змеевидное тело, обрамлённое парой десятков лап, каждая из которых была с полтора Франкса размером. – Как могли не заметить?.. Словно в ответ на его вопрос дракон вдруг вспыхнул голубоватым сиянием – и в следующий миг очутился совсем рядом, ощерив саблезубую пасть. Гелиантус метнулся в сторону и только чудом избежал столкновения. Но упускать добычу чудовище не собиралось. Следующий прыжок оно спланировало точнее и сбило Франкс неожиданным выпадом хвоста. Замахнулось опять и впечатало в груду смятых учебных машин. Третий удар Гелиантус мог и не перенести – и Россия нечеловеческим манёвром вывел его из-под прицела. Заставил откатиться в сторону, тут же поднял в воздух и саданул дракону по панцирю магматическим клинком. Или секирой. Америка никак не мог разобрать, что было у их Франкса в руках. По крайней мере, этим чем-то можно было отбиваться и резать. Здорово, если не считать, что они были один на один с Гутенбергом. – Да где остальные?.. – процедил Америка и сам же ответил: – А, на учениях. Чёрт бы их побрал! Даже если получили сигнал, сюда примчатся в лучшем случае через десять минут. И что нам эти десять минут делать? Он же от плантации камня на камне не оставит! Ящер опять замерцал и очутился у них за спиной. Лезвие чуть не вырвало из рук, и всё-таки Гелиантус удержался. Рубанул по безглазой морде, отскочил и снова едва не подставился под хвост. – Целься по лапам, уложим его ненадолго! – крикнул Америка и не получил ответа. Что там происходило с Россией, он не видел, но машина послушалась. Дракон вертелся и кидался на них, гудел и лязгал зубами. И всё-таки с каждой новой раной терял в ловкости и скорости. Вяло отбив очередной удар, он свернулся в лужи крови и затих, издавая приглушённое механическое рычание. Так… обычно драконы себя не вели. – Не понимаю, чего он хочет, но пора браться за ядро, – проговорил Америка, не сводя глаз с переливавшейся светом туши. – Начнём с головы и… Договорить он не успел: свет разгорелся до ослепительного – и последним прыжком дракон материализовался прямо вокруг них. Ему не нужны были лапы, чтобы скрутить противника гибким телом и лишить подвижности. Телепортироваться, как он, Франкс не умел. Америка зашёлся полукриком-полукашлем. Гелиантус был на пределе, на пределе был он сам, и как только броня пошла бы трещинами, он чувствовал, трещинами пошла бы и его голова. – Что нам делать?! – простонал он. – Россия, что делать?! Чего ты там завис, а?! Я с-сейчас… В глазах опять потемнело, и чужое сознание вытеснило его собственное. На мгновение, на вечность?.. Там мешалось всё и сразу: он сам, жажда крови – людской и нелюдской, ярость, одиночество, голод, снова он, снова он, снова. Америка со злобным упрямством выдернул себя из этого болота. Его плавило чужое желание, оно бегало током у него под кожей, плясало пятнами перед глазами. И когда пятна расползлись по углам, вытекли слезами, его взгляд поймал мигающий прямоугольник, закрывавший экран. «Самоуничтожение». – Ты рехнулся?! – закричал Америка и дёрнулся прочь, но безуспешно. Его будто сварило в одно целое с Франксом. Его тело стало передатчиком чужой воли. Вот во что превращались пестики этого чудовища… А потом?! – Прекрати это, ты! – он обернулся к России, плевав на боль в суставах. От увиденного у него голова пошла кругом. Россия улыбался – и улыбался дважды. Сползший шарф обнажал клыки, ожерельем окаймлявшие шею. Чёрно-синие. Драконьи. – Не мешай, любимый! – как в забытьи, прошептал Россия, глядя куда-то поверх его головы. – Не мешай разнести здесь всё! Стереть в пепел! – Чтобы что?! – Чтобы стать… Америка не услышал, вновь скрученный не своими мыслями, как Франкс – телом монстра. Ну уж нет. Пусть два, пусть три, пусть сотня драконов на него одного, он на корм не пойдёт ни одному! Не нужно его согласие? Пусть! Ему согласие России тоже не нужно. Ему нужно – полное управление. Чтобы Франкс подхватил его крик, чтобы взрезал кожу врага пальцами. Чтобы врубился внутрь, прогрызая себе путь сквозь каменную плоть и захлёбываясь в крови. Чтобы видел целью одно – уничтожить угрозу. Разорвать в клочья его. Не себя. Не базу. Ядро, пульсирующее в руках. Только ядро. IV. – Да-да, мы вообще крутые, – апатично бросил Америка, опередив восклицания спешивших к ним инструкторов в окружении вооружённого персонала и товарищей по отряду. – Мы просто невероятные… Они сидели с Россией на раскрошенной плите, когда-то служившей площадкой верхнего этажа. Гелиантус покоился рядом, наполовину утопленный в синей жидкости, жирно блестевшей в лучах сочащегося сквозь трещины купола солнца. – Можно и так сказать, – согласился Япония, подойдя ближе. – Вы сегодня герои. Без преувеличения. – Потрясающие результаты! – влез Китай, сжимавший в руках планшет чуть ли не до хруста. – Впервые кто-то из твоих напарников не только выжил, но и взял под контроль тебя самого! Эксперимент продвинулся шагов на сотню вперёд спустя столько времени! Теперь ваши совместные полёты станут основным предметом изучения лаборатории на ближайший период… – Дудки, – мотнул головой Америка. – Я с ним больше не сяду. Россия хмыкнул и вдруг прислонился к нему плечом. – Я с тобой сяду, – промурлыкал он, расплывшись в улыбке. – Ты ведь понял, да? Мне не нужно твоё согласие, любимый.