первое правило книжного клуба - никому ни слова о книжном клубе!

      Морозный воздух одновременно освежает и заставляет поежиться. Ваня, даже своей девушке не стал объясняться, а тихо вышел из квартиры в лёгкой куртке.       Двадцать минут поездки длились очень долго. Казалось ещё чуть-чуть и паника захватит с головы до пят и не позволит даже шелохнуться.       Останавливая машину, Ваня быстро отстегивает ремень и очень долго осматривает несколько многоэтажек. В какой из них Светло? Только начало подкрадываться волнение, как сам Светло подал признаки жизни. Встав на самый край крыши крикнул:       — Ваня, привет! Ты приехал! Скорее. Ссс... Скорее всего Ваня хотел сказать "сюда", но состояние опьянения не позволило произнести этого слова.       Евстигнеев, конечно, прибывал в шоке. Вчера он видел Ваньку в официальном костюме, который по телефону разговаривал со всеми немного манерно, в своём стиле. Его состояние не было тогда весёлым. И искорок в глазах было мало. Пропал его коллега. Как тут веселиться?       Возможно, общая подавленность всего коллектива была причиной для бурного пьянства секретаря, но Евстигнеев интуитивно чувствовал, что помимо пропажи человека должна быть ещё причина...       Практически бегом Ваня преодолел эти проклятые сероватые ступеньки, которых было около полусотни. Ваня всё ещё стоял близко к краю. Восхищался ночным видом. Вздыхал и наблюдал за паром в воздухе.       Евстигнеев понимал, что в таком состоянии парню упасть раз плюнуть. Нужно было аккуратно его оттуда стащить. Каждый следующий шаг, казалось, был тише предыдущего. Схватив аккуратно за локоть, он потянул Светло в свою сторону. Парень, выдохнув пар в лицо, повторил с улыбкой на лице:       — Ты пришёл. Это много... много... много... значит. — сказал Ваня, активно жестикулируя руками: то хлопая в ладоши, то поднимая их к верху, показывая важность этого события.       Пьяные карие глаза смотрели прямо в душу, они же просили помощи, но какой? Это нужно было узнать самому Евстигнееву и как можно быстрее, потому что у обоих было ощущение, что как только они встретились пошёл обратный отсчёт и скоро всё вот-вот закончится...       — Ты красиво фотографируешь. Мне нравится. — неожиданно промолвил Светло.       — Спасибо, — скомкано проговорил он. — Можно узнать, зачем ты напился?       Лёгкая ухмылка тут же появилась на бледном лице.       — Всё самое интересное сразу узнать хочешь... Выпей со мной, и я расскажу.       — Тут же невозможно холодно. — ответил Евстигнеев, пряча руки в карманы джинсов.       — Не волнуйся, мы не надолго. Постелив какую-то картонку, найденную на этой же крыше, он предложил взглядом присесть коллеге.       Несколько минут сопротивлений, но итог один: они оба сидят на нескольких сколоченных между собой деревяшек, которые с трудом напоминают скамейку.       — Почему я? — филосовски спрашивает Евстигнеев.       Светло опять ухмыляется, достает из кармана пачку сигарет, берёт одну, пытаясь поджечь зажигалкой, но безуспешно. Сильный ветер мешал. С раза десятого поджечь сигарету удалось. Медленно вдохнув немного едкий дым, подождав пару секунд, а после выдыхая он наконец повторил в ответ:       — А почему я? Ты хотел посмотреть как я страдаю, глядя на тебя завтра, а я хотел чтобы ты пострадал, глядя на меня сегодня. По-моему, очень равноценный обмен. — потратив пару секунд на то, чтобы стряхнуть с сигареты пепел после множества затяжек, он продолжил. — Не смог я сам справиться со своей проблемой, извини.       — Какой проблемой?       — Интересно в Питере везде такие начальники тупые? Знаю уже как минимум два таких. — воспользовавшись довольно близким расположением рук, Светло аккуратно задевает холодным мизинцем чужую, ещё немного тёплую руку и продолжает. — Любовь - дело тяжёлое, обязательно кто-то страдает: либо из-за невзаимности или из-за ревности, измен. Тут вариантов много.       Ни капли не смутившись, а больше задумавшись над словами Вани, он глянул на него стеклянными глазами, не смея произнести ни слова.       Светло, понял этот взгляд сразу, отпил немного вина с горла, вытер рукавом кофты остатки с губ, повернулся опять к Ване и, положив обе руки на щеки, на которых красовалась трёхдневная щетина, прикоснулся к губам напротив на несколько секунд. Думал получит в глаз или ещë куда-то, но в ответ получил обмякшего в чужих руках мальчика, тяжело вздыхающего, который всё сильнее сжимал ворот свитера.       Светло первый оторвался от розоватых губ и кратко резюмировал:       — Ты всё мне сказал. Счастливой свадьбы.       Он ушëл, а Евстигнеев сидел. Интуиция опять подсказывала ему что делать, а именно: сидеть на месте и взглядом провожать Ваню. ****       Звёздочки в глазах и потяжелевшая голова Славы, беспокоили и Замая, и бестолкового Юру, и Женечку.       Увидев, немного открытые глаза Карелина, они поспешили с расспросами.       — Славян, ты как? — аккуратно спросил Андрей.       — Супер всё, Дюханыч. А где эта тварь, которая украла все наши улики. А самое главное: Кашин где? Мы вчера с ним не договорили. В городе, кстати, преступление новое. Тоже связано с религиозным фанатиком каким-то. Пентаграмма кровью на снегу была нарисована, представляете. Мы с Федей вчера случайно встретились, вот он и рассказал.       Наткнувшись на недоумевающие взгляды, он спросил:       — Я что-то путаю?       — Понимаешь, Слава, — начала Женя, поглаживая его плечо, — мы, когда искали Даню звонили и в морги и в больницы... И нам сказали что Кашин к ним поступал... Ты это услышал и упал в обморок. Не волнуйся,то просто однофамилец, мы узнали. Ты очень долго был в отключке, мы уже думали вызывать скорую помощь. Благо, вот ты очнулся. Всё, что ты только что рассказал, к созданию, лишь твоё воображение. Даню мы так и не нашли, нам жаль.       — То есть в нашем офисе девушка не кидала газовую бомбу? Не было сильного задымления? Не было... Новой жертвы?       — Проблема в том, что жертва есть и там точно религиозный фанатик, но там другая немного составляющая преступления... Это ты должен сам увидеть. Оклемаешься, а завтра поедем.       Слава не мог в это поверить. Даня всë ещë в опасности, а все его зацепки просто галлюцинации...