Not Yours To Bleed

      Эндрю резко затянулся сигаретой, прислушиваясь к звукам города внизу. Пятый этаж его квартиры был достаточно высок, чтобы приглушить звуки разговоров, но непрекращающийся шум уличного движения: такси, машин скорой помощи, сигнализаций и иногда криков был довольно громким, чтобы его можно было услышать, где бы ты ни находился в этом городе. Эндрю предположил, что, возможно, где-то есть пентхаусы с бесшумными укрепленными стеклами, которые полностью блокируют безумие Нью-Йорка, но к тому моменту жители настолько бы привыкли к шуму, что им все равно пришлось бы устанавливать аппараты с белым шумом. Этого не избежать. Гораздо лучше попытаться приспособиться к этому – такова была его жизнь в предсказуемом будущем.       Би всегда называла это «повышенной бдительностью», поскольку он не мог заснуть даже при малейшем беспокойстве. Он не хотел носить беруши, прекрасно зная, что секундное предупреждение стоит тысячи ложных тревог. Имея два замка на двери, засов, просверленный им же самим, и стул, который он мог подставить под дверь своей спальни в плохие ночи, он не спал месяцами, когда только приехал сюда. Каждый шум был угрозой, а город был шумом, хаосом, ловушкой, готовой затянуть его в себя. Би была не настолько глупа, чтобы предложить лекарства. Поэтому он страдал, спал урывками между тренировками и тем, что удавалось наскрести ночью, а когда это не помогало, полагался на свою репутацию, чтобы люди не задавали слишком много вопросов.       Би никогда не жила подобным образом. Но она знала, что Эндрю жил именно так, и ни разу не заставила его пожалеть об этом. Он полагал, что наблюдение кое-чего из его жизни лично могло бы помочь ей понять его лучше, но даже до нападения на него приемного брата в кампусе она никогда не сомневалась в правильности действий Эндрю. Возможно, она делала предложения, пыталась привить ему навыки преодоления трудностей и справиться с тем, какой удар по команде наносили его внутриличностные отношения, но она никогда не говорила ему, что он глуп, что его страхи (о, как он ненавидел это слово) беспочвенны. За месяц до окончания университета она пришла к нему и сказала, что хочет заключить сделку. Она выложит деньги за лицензию на психологическую помощь, а он возьмет на себя обязательство оплачивать ее услуги в течение двух лет после окончания университета. Он не был слепым или глупым. Он знал, что это в его же интересах. Как бы то ни было, он согласился на сделку.       Год назад он и представить себе не мог, что подпишет контракт с профи. Но он должен признать, что все было не так плохо, как он думал. Конечно, (исключительно против его воли) он был в лучшей форме в своей жизни, и его график мог быть изнурительным, но до сих пор этот контракт не ставил его в ситуации, с которыми он не мог справиться. В выпускном классе на него давили Ваймак и Кевин, пытаясь заставить рассмотреть возможность подписания контракта с той или иной командой, но в конце концов это был его выбор. Его даже не стали проверять. Он просто взял телефон, позвонил менеджеру Баронов и сказал им отправить контракт по факсу. Контракт пришел на следующий день без предисловий, с дополнительным преимуществом — взрыв бури дерьма у тренера — а также перед выпуском он получил половину своей новой зарплаты, отправленную в бухгалтерию в SUNY, и новый Gran Turismo, упакованный коробками.       За неделю до этого Аарон использовал один из их совместных сеансов терапии, чтобы сообщить Эндрю, что он и Кейтлин собираются поступить на педиатрическую программу, если у них будут стипендии. Он сказал Эндрю, что хочет (потому что Эндрю никогда бы не использовал это слово), чтобы он остался в их жизни, и что он может подать заявку на другую программу для получения степени магистра. Эндрю был в ярости, в белой горячке от гнева, уверенный, что Аарон уходит. Нарушает свое обещание. Но они проделали большую работу за время обучения на младших и старших курсах, и Эндрю смог увидеть в этом приглашение — просьбу быть вместе. Оно не было обязывающим. Эндрю предпочитал обязывающие. Однако квартира брата находилась в двадцати минутах ходьбы от его собственной, и он мог видеться с ним, когда хотел — когда они оба были свободны.       Одна только машина чего стоила — у него не было своей машины с первого курса. Не было с тех пор, как закончилось дерьмовое шоу с «Воронами», и его «Mas» закончил свою жизнь в качестве груши для битья расстроенных фанатов. «Corolla» Ники не была машиной, что бы тот о ней ни говорил. В рамках своего нового профессионального контракта он завел пару аккаунтов в социальных сетях, но вместо снимков своих товарищей по команде и шумихи вокруг игр они были заполнены фотографиями его машины. Каким-то образом его активность в социальных сетях оставалась на приемлемом уровне, а его встречи по «креативной маркетинговой стратегии» были не слишком мрачными, когда он удосуживался их посещать.       Он еще раз затянулся сигаретой. Поскольку в три часа ночи ему нечем было заняться, он достал из кармана телефон, чтобы пролистать Инстаграм, и чуть не вышвырнул телефон с балкона, стоило увидеть непристойную фотографию Эрика и Ники, засунувших языки друг другу в глотки и укутавшихся от мюнхенского холода. Он не потрудился прочитать подпись. Было несколько обновлений от лис, в основном от Кевина — тот, похоже, обновлял свой аккаунт почти каждый день — и одно или два от Рене, которые он удосужился прочитать. За то время, что он потратил на листание паблика, имя Кевина высветилось на звонке, который он отклонил щелчком большого пальца. Секундой позже его имя появилось в сообщении с текстом «позвони мне».       И затем в разделе «Предлагаемые подписки» он увидел это.       Несколько секунд он смотрел на фотографию не шевелясь, а затем нажал на профиль. Имя пользователя было «Jos10» — отметил он и положил телефон обратно в карман, чтобы освободить руки и закурить еще одну сигарету. Он позволил себе сделать три глубоких затяжки, прежде чем снова вытащить телефон.       У поста не было подписи. Снимок был сделан в золотой час — он не мог точно сказать, утром или вечером, но освещение было безупречным. Оно идеально отразилось на окраске Nissan GTR, придав ей глубокий медно-золотистый оттенок, очевидно, сделанный на заказ, чтобы точно соответствовать цвету волос молодого человека, прислонившегося к водительской двери.       Парень стоял, прислонившись к машине, скрестив лодыжки, длинные стройные ноги выделялись в потертых джинсах, а волосы были зачесаны назад с лица. Когда Эндрю впервые встретил его, он прятался за челкой волос и почти всегда опускал глаза на ботинки того, с кем разговаривал. Если он вообще говорил. Единственной возможностью увидеть его голубые и холодные как лед глаза были моменты, когда он был слишком зол, чтобы помнить о том, что их нужно опускать. На этой фотографии он уверенно смотрел в камеру с легкой улыбкой на лице. Ужасный ожог на его левой щеке, запомнившийся Эндрю как открытый и сочащийся прозрачной жидкостью, теперь зажил — красноватый шрам от солнечных лучей, который должен был отвлекать от его внешности, но почему-то этого не делал. Свой первый год обучения он провел с видом мальчика среднего роста, что слишком мало ест, имеет недостаточный вес и выглядит неуклюже-костлявым, если выражаться красиво, и изможденным месивом, если нет. Он всегда был одет в мешковатые толстовки, которым никогда не удавалось полностью скрыть его синяки. Эндрю уделял ему столько внимания, сколько было необходимо, дабы сдержать обещание, данное Кевину, но только дурак отводил глаза от врага надолго, чтобы посмотреть на его приспешников. Теперь его скулы выпирали из-за выигрыша в генетическую лотерею, а не из-за недоедания. Наряд дополнял его тело так, что у Эндрю могло бы пересохнуть в горле, будь это кто-нибудь другой. Он выглядел подтянутым. Здоровым. Эндрю был уверен, что это произошло после того, как стресс первого курса прошел.       После смерти Рико.       Он видел рыжеволосого изредка — на банкетах и по телевидению в последние годы учебы в колледже — но Эдгар Аллан переживал кризис после публичного срыва их звездного игрока. Даже Кевин не знал всей истории о том, что произошло и какая «уборка в доме» происходила за закрытой дверью замка Эвермор. Все, что они знали наверняка, — это то, что летом, после матча чемпионата, в котором Лисы обыграли Воронов, Эдгар Аллан перешел обратно в северо-восточный округ, потерял своего звездного защитника Жана Моро в Троянцах, потерял своего звездного нападающего из-за дерева, столкнувшегося с передней частью Lexus на скорости более 100 миль в час (Эндрю никогда бы не пролил ни слезинки из-за Рико Мориямы), а затем закрылся на первую половину следующего сезона, допуская поражение за поражением. Когда Вороны вновь появились, что бы ни случилось, игроки отказывались говорить об этом. В целом они отмахивались от комментариев о пропущенных месяцах и отмене матчей, вместо этого сосредоточившись в интервью на своих планах по восстановлению отношений с бывшими соперниками. Эндрю был слишком занят удерживанием Кевина от самоубийства при помощи водки, чтобы обращать на это слишком много внимания, и был только рад, что они отвлеклись от него и его близких.       Многие журналисты называли победу Лисов над Воронами главным событием в его спортивной карьере, и об этом, конечно, часто вспоминали в тех неудачных случаях, когда ему приходилось работать с прессой. «Сыновья Экси» всегда были одной из их любимых сюжетных линий, независимо от того, насколько обглодана эта конкретная кость. Они делали обложки со старыми промо-фотографиями Кевина и Рико, иногда занимая четверть разворота и показывая совместные фотографии Один, Два, Три и Четыре. Он знал, что у Кевина есть все выпуски и тот одержимо читает их в поисках обновлений.       Эндрю не смотрел на них. Но он посмотрел сейчас. Фотографии даже не нужна была машина, чтобы набрать столько лайков и комментариев, и, судя по последним, Эндрю был не одинок в вопросе, каким образом он пропустил этот момент. Он был наполовину заинтересован в том, чтобы вернуться и посмотреть бывшие интервью капитана Воронов, пытаясь понять, когда и как тот превратился из сопливого кролика в того, на кого, черт возьми, он смотрел на фотографии, прислонившегося к машине со своей дьявольской ухмылкой.       Затем взгляд Эндрю упал на его грудь, и он замер. Там, на мягкой синей майке с неяркими полосками, сшитой на заказ, чтобы обтягивать его худую фигуру, был знакомый логотип и вышитая на фоне цифра «10».       Майка Баронов.       Имя Ваймака высветилось в верхней части экрана телефона, и с покорным вздохом он нажал на кнопку «Принять».       — Сейчас 3 часа ночи, — сообщил он своему бывшему тренеру, уже зная, что истинной причиной его звонка было безумное бормотание идиота на заднем плане.       — Я знаю, что ты не спишь из-за бессонницы. Кевин разбудил меня пять минут назад и сказал, что Джостен подписал контракт с Баронами.       — Старые новости, — сообщил ему Эндрю. — Я видел фотографию.       — Ты и половина мира, — проворчал Ваймак. — Мой телефон разрывается, требуя реакции. Я почти уверен, что ты в тренде в Твиттере.       — Замечательно. Я едва могу сдержать свое волнение. Разве вы не слышите, как я взволнован? — Эндрю принял невозмутимый вид, заставив мужчину выругаться.       — Послушай. Просто послушай. Если ты хочешь расторгнуть свой контракт, мы можем…       — Нет, — одновременно сказали Эндрю и Кевин.       — Кевин, я думал, что отправил тебя на голосовую почту.       — Черт возьми, Эндрю, ты не можешь просто так расторгнуть свой контракт, только не говори мне, что ты на самом деле…       — Нет, это не так, — Эндрю не собирался позволить какому-то психопату вычеркнуть его из здешней жизни, независимо от того, насколько драматично вел себя их тренер.       Голос Ваймака звучал явно уязвлено.       — Я не могу сделать это снова. Я не смогу пережить еще один такой год. Все кончено. Все должно быть кончено, — раздался звук удара бутылки с ликером о стакан. Эндрю не нуждался в подробностях. Они все это пережили.       — Послушай, я знаю его. Или раньше знал. Когда-то мы вместе были Воронами. Мы можем придумать план, чтобы убедиться, что он не доставит слишком много проблем.       — Да, потому что это так хорошо сработало в прошлый раз, — Эндрю в последний раз затянулся сигаретой и выбросил ее за край балкона. Кусты внизу, должно быть, уже наполовину заросли табаком.       Несколько мгновений они молчали, каждый фантазировал о том, чем это может обернуться.       — Если он попытается что-нибудь сделать с тобой, ты позвонишь мне, — хрипло сказал Ваймак. — И Би. И, может быть, Рене. Черт возьми, Эндрю… — он запнулся, и Эндрю представил, как он в изнеможении проводит рукой по лицу — жест, с которым он был более чем знаком после пяти лет жизни с этим татуированным человеком в его дерьмовой семье лис.       — Я справлюсь с ним, — Эндрю был единственным, кто нарушил молчание — большая редкость. — Я справлюсь с ним.       — Он крепкий орешек, Эндрю. Я видел, как он играл полную игру с двумя целыми, не сломанными пальцами, умирая от голода.       — Господи Иисусе, Кевин.       — Он… тебе придется сильно его ударить.       — Кевин!       — Я знаю, — Эндрю не нужны были уроки Кевина по обращению с монстрами. У него были свои собственные. Он видел, как их хоронили, когда Рико послал их за ним. Он пережил это, прожил достаточно долго, чтобы увидеть и Дрейка, и Рико мертвыми в земле, и что бы Джостен ни наворотил здесь, он не позволит ему победить. Теперь ему нужно было защищать гораздо меньше, и в тоже время он мог потерять гораздо больше. Утром он позвонит Аарону и предупредит его, что Вороны еще не закончили с ними. Если Нил захочет последовать за своим хозяином в раннюю могилу, Эндрю сделает ему одолжение.       Нил Джостен подписал контракт с Баронами, и Эндрю собирался заставить его ответить за это.       — Что ты собираешься делать? — спросил Ваймак, но Эндрю только промычал в ответ.       — Не лучше ли тебе ничего не знать? Он не… он не в своем уме, Эндрю. Ты должен быть готов ко всему.       — Уж кто бы говорил.       — Послушай. Мы ушли. Мы хотели уйти, — Эндрю усмехнулся, и Кевин исправился. — Хорошо. Я сбежал, когда у меня была такая возможность, а потом сделал все, что мог. Жан сбежал. Нил остался. Он не такой, как мы. Он опасен, Эндрю.       — Как ты думаешь, почему он остался? — спросил Ваймак.       — Они сделали его капитаном, — Эндрю снова услышал звон стекла о стекло и подумал, что, по крайней мере, это не ситуация «прямо из горла». Пока что. — Они сделали его капитаном, и он был в стартовом составе.       — Ты имеешь в виду, что произошла смена власти и он вышел на первое место, — Ваймак, должно быть, разливал напитки совсем рядом с телефоном, так как Эндрю слышал звон льда. — Звучит примерно так. Думаю, справиться с Гнездом без Рико — это то, на что он был готов пойти.       — Его статистика была солидной…       — Кевин. Нет. меня не волнуют его номера в стикболе. Если у тебя есть полезная информация…       — Он злобный, — последовал незамедлительный ответ. — Он всегда похож на Сета в его худший день. Единственное, что его пробивает — это насилие. А секс он будет использовать против тебя, Эндрю, я видел, как он это делает.       Это было полезно, хоть и тревожно.       — Значит, если ударить его достаточно сильно, прямо до звона в ушах, ты думаешь, я смогу заставить его оставить меня в покое?       — Может быть.       — У тебя есть люди, которые хотят помочь тебе, Эндрю. Люди на твоей стороне, которые знают, какой это может быть катастрофой и какие засранцы эти Вороны. Мы пройдем через это.       Они оба знали его достаточно хорошо, чтобы понимать, что «спасибо» — это неуместная реплика. Эндрю нажал на красную кнопку, чтобы завершить разговор, и позволил себе выкурить четвертую сигарету. В конце концов, это был особый случай. Не каждый день тебе вручают что-то подобное. Сигарета закончилась слишком быстро, а руки были слишком пусты для всех мыслей, крутившихся в голове. Он должен позвонить Би. Но он не позвонит. Только завтра — ему не нужен был «план безопасности», он хотел спланировать атаку. Первый шаг в том, что должно было стать долгим, затяжным, сложным дерьмовым шоу года, как и в прошлый раз.       Впервые с момента переезда в Нью-Йорк Эндрю спал в нарукавных повязках.