***
Машина заурчала, когда Табе въехал в подземный гараж, в свете фар блестел свежезалитый цемент. Несколько других роскошных машин уже были припаркованы, и они въехали в пространство между «Bentley» и «Maserati», после чего Табе с явной неохотой заглушил двигатель. Нил почувствовал облегчение — его кожа шелушилась от соли, которую ему не разрешили смыть после тренировки, а тело затекло от поездки. Ему не позволили выйти, когда они остановились для заправки, поэтому он надеялся, что это была последняя остановка на этот вечер. Ему хотелось выйти из машины, побыть одному и где-нибудь поспать несколько часов, прежде чем начать осмысливать свою новую жизнь. Табе позволил ему взять свои сумки, а затем подтолкнул его к лифту, нажимая на кнопку верхнего этажа. — Давай сюда, — потребовал он, и Нил отдал сумки, стоило им начать подниматься так быстро, что у него заложило уши. Двери открылись, давая обзор на короткий коридор и единственную дальнюю дверь. — Постучи три раза и входи, я отнесу сумки в твою комнату. Нил вышел из лифта. Табе — нет. Тот нажал кнопку, и двери закрылись. На мгновение он задумался, что произойдет, если он вызовет лифт обратно и уедет. Неосознанно он провел рукой по своим взмокшим от пота волосам, пытаясь привести их в порядок. Выглядел он растрепанным, но сейчас мало что мог с этим поделать. Он постучал три раза и вошел. Пентхаус был прекрасен. Из больших окон открывался панорамный вид на город. Подобно большинству подобных помещений, пентхаус был оформлен в современном японском стиле. Он выглядел внушительно, как место для приема людей, на которых хотелось произвести впечатление, с роскошной кухней и большой гостиной. В сопровождении бокала виски, Лорд Ичиро Морияма стоял лицом к окну, слегка повернувшись, чтобы улыбнуться Нилу, пока тот снимал обувь. — Натаниэль, — тепло сказал он, подталкивая пройти вглубь. — Добро пожаловать в Нью-Йорк. — Я бывал здесь раньше, — нахально ответил ему Нил, натянув на лицо ухмылку, давая своему лорду понять, что играется с ним, и в мгновение ока пересек комнату. Ичиро поставил бокал и поприветствовал его долгим поцелуем. Нил расслабился, когда руки легли на его грудь, бедра, а затем… — Почему ты выглядишь как бездомный? Он съежился. Он никогда не появлялся перед своим лордом в чем-либо кроме чистого кашемира, если только встреча не происходила сразу после игры. — Мне жаль, но выбираться из гнезда пришлось немного в спешке. — Заметно, — пальцы Ичиро поднялись, чтобы коснуться краев покрытого синяками лица Нила, заставляя тупую боль вспыхнуть от прикосновения. — Похоже, мой дядя не смог удержаться и не оставить за собой последнее слово. — Не могу притвориться, что не рад видеть его в последний раз. — Нет, не могу представить, чтобы ты был расстроен из-за этого, — пальцы скользнули под его толстовку, лаская кожу над тазовой костью. — Больше никакого Тецудзи. Окно в твоей комнате. Ты действительно выходишь в люди, Натаниэль. Он не знал, что ответить. Как он должен был ответить. Он лишь неопределенно хмыкнул и прижался ближе. — Я рад тебя видеть, Натаниэль, но тебе действительно нужно принять душ. — Ах, да, милорд. — Твоя квартира на пятом этаже, но воспользуйся душем здесь. — А Вы… живете здесь? — спросил он, вызвав смех. — Я здесь не живу, но квартира принадлежит семье. Я остаюсь здесь иногда, когда того требуют дела. Я бы не рекомендовал тебе подниматься, если тебя не позовут, Натаниэль, здесь время от времени могут находиться люди, — Ичиро снова сократил расстояние между ними, поигрывая завязками его спортивных штанов. — Те, что находят тебя таким же привлекательным, как и я. Когда ты чист. Ничего не поделаешь, Нил высвободился и с коротким поклоном направился в ванную. Там была спальня, так же прекрасно обставленная, как и остальная часть пентхауса, но он не остановился, чтобы посмотреть на нее. Нил шел большими шагами, потягивая затекшую спину, когда пробирался по мраморному полу. Как только он скрылся из виду своего лорда, он с нехарактерной для него неуклюжестью стал возиться с выключателем. Ванная комната была декадентской, отделанной мрамором с белыми и яркими цветами, выглядела дорого и, он был уверен, не могла быть очищена от крови без косметического ремонта. Сначала он стянул носки, развернулся, включил воду, что заняло слишком много времени (слишком много кнопок, нет ручек, нет времени читать мелкий шрифт над каждой), стянул толстовку через голову. Заставив себя сделать маленький глоток воздуха, он сложил одежду. Спешка не сделает его менее уязвимым, это была детская мечта. Вода оказалась ледяной, когда он шагнул в душ, но он успел дважды провести руками по волосам, прежде чем на матовое стекло упала тень. Фигура двигалась без прежних отрывистых движений, вместо этого она демонстрировала грациозность, избавляясь от одежды. Руки Ичиро поднялись, чтобы проверить воду: одной рукой он провел по его мышцам на спине, а другой нажал на кнопку в центре, которая мгновенно переключила воду с холодной на теплую. Полезный синий значок показывал 90 градусов. Нил уставился на него, пока знакомая тяжесть оседала на его бедрах, а руки покрывались морщинами от пальцев до ладоней. — Ты и твой холодный душ. Тебе придется отказаться от этой привычки, — слова прошептали ему прямо на ухо, и он наклонил голову, чтобы обеспечить лучший доступ и спрятать собственное лицо в плече. Первые минуты всегда были лучше, если они не смотрели друг другу в глаза. В отличие от Тецудзи, в отличие от Рико, Ичиро обладал талантом распознавать мелкие мятежи. Он мог смотреть на Нила своими пустыми черными глазами, читая каждую мысль, каждую надежду, каждое желание и поощряя или уничтожая их по своему усмотрению. Он никогда не мог скрыть от него свои мысли. С самого первого дня их знакомства.***
Тогда он был маленьким и бесшабашным. Рико только вошел в историю Экси как самый первый шестнадцатилетний подросток, вышедший на корт, и радостно уехал на свою первую совместную тренировку в Мичиган. Его отсутствие, как тень, следовало за Тецудзи, когда тот наблюдал за вечерней тренировкой. Нил до сих пор помнит, насколько все были выше и как отчаянно он хотел, чтобы его тело выросло и каждый удар не приводил его к падению на землю. Жан рядом с ним выглядел немногим лучше, до его последнего скачка роста оставалось несколько лет. Несмотря на его недостаток, а может быть, и благодаря ему, остальные упорно атаковали, используя свои тяжелые клюшки, чтобы нанести как можно больше ударов, и старались не дать Кевину и младшему, имя которого он не помнил, набрать очки. Они тренировались в течение нескольких часов под предлогом сохранения бодрого стартового состава, давая им достаточно практики, одновременно с этим не рискуя своими действующими защитниками в оборонительных упражнениях. Нил устал, и его обычная яростная манера игры становилась отчаянной и жестокой. От безнадежности он собрался с силами и остановил Кевина движением, за которое в любой настоящей игре ему влепили бы красную карточку, мигом слыша, как стук трости Тецудзи прекращает беспорядок. Нил не стал ждать, пока его позовут к ногам Хозяина. Просто сам подставился под три молниеносных сокрушительных удара, шипя от боли у ботинок Хозяина, а после молча вернулся на свое место. Он услышал, как Жан сделал то же самое, и удары рикошетом отскочили от плексигласа. Партнеров, в конце концов, наказывают вместе. Он крутил клюшку в руке и ждал, когда Хозяин объявит о возобновлении игры, но молчание затянулось намного дольше обычного бешеного темпа тренировки. Нил с досадой откинул челку с глаз. Если ему было больно (а ему было больно), он хотел двигаться, как-то использовать эту боль. Ожидание было еще хуже. Он поднял голову, чтобы посмотреть, в чем причина задержки, и увидел, что Тецудзи отвернулся от корта, повернувшись лицом к толпе. В начале тренировки стадион был пуст, но теперь двадцать японцев в черных костюмах наблюдали за происходящим с пустыми лицами, молча оценивая. Он понятия не имел, как долго они там находились. По шее Нила пробежали мурашки, так как инстинкты не позволяли ему слишком пристально изучать кого-либо. Он опустил взгляд и увидел, как Тецудзи поклонился, низко опустив голову, и объявил перерыв в тренировке. Команда молча поклонилась и без единого протеста ушла в туннель, ведущий к раздевалкам. Напуганный, Нил повернулся, чтобы сделать то же самое. — Два, Три и Четыре — останьтесь. Ладно. Похоже, все, что должно было произойти, требовало зрителей. Повинуясь, Кевин, Жан и Нил вышли на середину корта, выстроившись по порядку цифр. Нил поднял голову, чтобы посмотреть на происходящее и убедиться, что не видит медного блеска волос отца, однако он получил крепкое встряхивание за правый рукав от Жана, который старался сделать так, чтобы его не избили во второй раз за этот час. Нил пробормотал извинения, не отрывая глаз от полированного пола. — Господин Морияма, — Тэцудзи почтительно поздоровался по-японски, и Нил действительно не смог удержаться и не поднять взгляд. Он уже дважды видел Кенго Морияму. Первый раз, когда отец продал его ему, и второй раз, когда по его слову умерла мама. Это был суровый мужчина с глубоко черными глазами и лицом, которое не менялось, когда на его глазах мужчин и женщин разбирали по частям. Нил не мог смотреть на его лицо дольше одной секунды, поэтому взгляд переместился на человека справа и он обнаружил, что это мальчик. Мальчик ненамного старше его, с таким же бесстрастным лицом и черными глазами. Ичиро Морияма, несомненно, родственник, но с более крепким телосложением, чем его младший брат, выглядел как наследник преступного синдиката. Может Нилу показалось, но он увидел, как что-то промелькнуло в глазах старшего мальчика, стоило им случайно встретиться взглядами, и он заставил себя снова уставиться в пол, уверенный, что заслужил еще одно наказание. Японский у Нила шел хорошо. Он знал все команды и формальности, необходимые для игры под руководством человека, который отказывался говорить по-английски со своими игроками, но он смог уловить лишь некоторые слова, когда лорд Морияма выходил на корт, встречаясь с Тецудзи на его собственной площадке и небрежно присваивая владения, которые тот называл своими. Люди рассыпались веером позади него, словно из любопытства, но оставались в пределах досягаемости своего лорда и его сына, если они понадобятся им. Нил понял, что лорд Морияма был здесь на встрече с каким-то поставщиком, но не выяснил характер груза. Возможно, это было и к лучшему. Ему не хотелось знать, да и кошмаров будет немного меньше. — А ваши активы? Они хорошо справляются? — спросил он, и Нил увидел, как Жан слегка напрягся рядом с ним, почувствовав всеобщее внимание. — Они оба выступают достойно. В моем плане нет никаких изменений относительно того, что они присоединятся к составу Воронов, как только им исполнится 18. Они регулярно посещают тренировки, и их школа… — Их держат в узде? — Конечно… — Это Жан Моро? А маленький… это мальчик Веснински? Это был новый голос — наследника. — Да, милорд. Номер два — Кевин, мой подопечный. — Между словами возникла короткая, слишком короткая пауза, как будто Тецудзи боялся, что его заявление будет оспорено. — А номер три — это Жан. Натаниэль — номер четыре. — Сын мясника. Нил вздрогнул от прозвища, но не ответил. Послышался смешок, и вдруг чья-то рука заставила Нила поднять подбородок, пальцы прошлись по челюсти и заставили его снова встретить взгляд наследника Мориямы. Нил, всегда медленно учившийся, стряхнул с себя хватку и отступил назад. Раздался гулкий шепот, продолжавшийся достаточно долго, дабы Нил понял, что облажался и возможно только что подписал себе смертный приговор. Он почувствовал, как напряжение волнами исходит от Жана. — В узде, — сухо повторил лорд Морияма, насмехаясь. Нил не видел, как молодой наследник пошевелился, но внезапно пальцы снова обхватили его подбородок с такой силой, что зубы клацнули, заставив его шагнуть вперед в исходное положение и запрокинуть голову для осмотра. Он старался не шевелиться, старался не сопротивляться. Было трудно смотреть в эти черные глаза, полные безразличия (он сказал себе, что это было безразличие), его пульс бился так быстро, что Ичиро должен был чувствовать это кончиками пальцев. Он больше не мог смотреть. Он заставил себя опустить глаза, надеясь, что этот жест можно принять за извинение или согласие. Почему-то он знал, что говорить запрещено. Мертвая хватка на лице ослабла, словно в награду, и вместо этого он почувствовал, как две руки обхватили его щеки, наклоняя лицо то в одну, то в другую сторону, прикасаясь к нему и осматривая его татуировку. — Он маловат для защитника. — Натаниэль продемонстрировал скрытый талант, из которого при правильном обучении можно сделать превосходного игрока. Я верю, что он вернет вложенные в него средства. — Да, но может ли он быть более прибыльным в другом месте? Нил не знал, что пытался доказать молодой лорд и куда тот пытался его отправить — только то, что это, вероятно, было в тысячу раз хуже, чем гнездо. Если бы ему пришлось гадать… — Я не хочу, чтобы он вмешивался в наш бизнес. Одного Натана достаточно. Тогда… — Я думаю, работа кагэмой подошла бы ему больше. Нил напрягся под руками, которые держали его, но не отстранился. Его взгляд переместился вправо, где Жан изо всех сил пытался выглядеть невозмутимым, он был полностью оцепеневшим, настолько сильно, что казалось будто он даже не дышал. Кевин выглядел так, словно временно оглох. Нил попытался поймать его взгляд и молча попросить вмешаться, сказать этим людям, что он не может покинуть гнездо, что он должен играть, что Жан не справится сам… — Ты девственник? — спросили его. Вопрос вернул внимание Нила к наследнику, который держал его лицо в своих руках. Он тяжело сглотнул, зная, что Ичиро чувствует, как под его мизинцами подрагивает шея. Никто из тех, кому был присвоен номер на корте, сейчас не дышал. — Какова была его покупная цена? Нил ощутил, как беспомощность превращается в твердый комок ярости в его груди, и он зарычал в ответ со всем ядом, на который был способен, выпуская ненависть к своему положению наружу и используя ее, чтобы замаскировать свой страх. Он снова вырвал лицо из рук Ичиро и шагнул чуть ближе к Жану. Послышались легкие смешки, как будто он сделал это для их развлечения, и руки Нила, сжимавшие клюшку, затряслись от ярости. Они уставились друг на друга, напряжение нарастало. Ему было все равно, чего это будет стоить, — если маленький лорд прикоснется к нему еще раз, он замахнется. Он почувствовал небольшое давление на свою руку. Легкое и краткое. Жан стукнул по его налокотнику своим собственным. Даже находясь под пристальным вниманием, Жан рискнул обратить внимание стоявших перед ними мужчин на себя, чтобы предложить единственное утешение, на которое был способен. Нил ударил в ответ, очень мягко, заставляя себя разорвать зрительный контакт с Ичиро и позволить смущению от всей ситуации обрушиться на его плечи, гася ярость, как пламя свечи. — Мы можем внимательнее присматривать за ним здесь, — дал совет своему сыну Лорд Морияма. — Характер у него такой же, как у отца, сейчас он безобиден, но в конце концов кого-нибудь зарежет, если мы не будем держать его в поле зрения. Пока что, Тецудзи, он твой, делай с ним что хочешь. Ичиро не попытался схватить его за лицо в третий раз. Они с отцом вышли с корта, обсуждая другие вопросы, в то время как они низко кланялись, пока не ушел последний мужчина. Несколько долгих, мучительных мгновений царила тишина, прежде чем их отпустили с обещанием возмездия за их невыносимые манеры в тот вечер. Позже той ночью, разделив постель и взаимные страдания, Жан и Нил жались друг к другу и старались не думать о странном визите. Жан все время порывался что-то сказать, но, подумав об этом, прерывал себя. — Я вырасту, — наконец тихо пообещал ему Нил. Жан велел ему замолчать, и они попытались немного поспать. Через несколько дней Рико вернется и узнает о визите, подготовленном специально к его отсутствию. В его ярости вопрос о девственности Нила стал спорным.***
Нил вздрогнул, приходя в себя. Он стоял на коленях, теплая вода стекала по его спине, теплая, но почему-то… отделенная… от его тела. Рот был широко растянут вокруг члена Ичиро, головка мягко толкалась в горло. Крепкие пальцы перебирали его волосы и в легком темпе водили вперед-назад. Над ним лорд Морияма тихо застонал в знак признательности. Нил втянул щеки и сосал, как делал тысячу раз до этого. Это было бездумное, повторяющееся занятие. Он мог делать это во сне. Он делал это во сне. Он снова потерял счет времени, пытаясь отбросить воспоминания об одиночестве и холодной комнате, выкрашенной в черный цвет, слыша, как открывается дверь, и чувствуя колени на своей кровати. Стоило ему вернуться, как он испытал шок от холода. Плитка прижималась к его щеке и ладоням, пока Ичиро разрабатывал его проход, скручивая пальцы, покрытые чем-то, на ощупь похожим на кондиционер. Он был абсурдно благодарен, что даже если его разум куда-то пропадал, тело знало, что делать. — Я был прав, — прошептал ему на ухо его лорд, просунув руку перед Нилом, чтобы поработать с его членом. Нил лишь слегка поморщился, принимая прикосновения. Теперь его затрудненное дыхание было на что списать, и он с жадностью глотал спертый воздух, стоило удовольствию пронзить его затуманенные рецепторы, ярко, яростно и пронизывающе. — П-по поводу чего? — У тебя это получается лучше, чем Экси. Нил почувствовал, как по телу пробежала волна потрясения, которая заставила Ичиро улыбнуться. Он понятия не имел, как тому удалось читать его мысли, словно он говорил их вслух. Именно это окончательно убило ярость внутри него несколько лет назад. Он не мог скрыть ее, и цена была слишком высока. Он убил ее. Он должен был это сделать. Со стоном Ичиро снова насадил Нила на свой член, вогнав его и удерживая внутри. Он переместил свой вес с ноги на ногу, пока тело пыталось принять вторжение, толкаясь назад, чтобы помочь адаптироваться. Ичиро вошел в устойчивый ритм, получая удовольствие и время от времени наклоняясь вперед, поглаживая член Нила и усиливая наслаждение, до тех пор пока тот бесстыдно не застонал в кафельную плитку. Дальше все закончилось довольно быстро, Ичиро гладил его с твердой точностью, прижимая к месту своей грудью, пока он не оказался за гранью, и наслаждаясь подрагиванием Нила, позволяя ему довести себя до оргазма. Иногда это было так — предсказуемо и легко. Иногда это было не так. Лорд позволил ему закончить душ почти без помех, время от времени притягивая к себе для поцелуя или дергая за намыленные волосы. Он был уверен, что это был самый долгий горячий душ, который он когда-либо принимал. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем вода выключилась и ему на грудь положили дорогое белое полотенце. — Хорошо, что ты будешь здесь. Мы сможем чаще видеться, — Ичиро полностью расслабился, его мышцы плавно двигались под кожей, пока он вытирался и одевался. — Хотя, полагаю, это сделает возвращение в Эвермор менее увлекательным, — он передал Нилу запасную пару пижам из темно-синего шелка. Они были слишком велики и низко сидели на его бедрах, но этого было достаточно, пока он не найдет свои сумки. Пока он не останется один и не сможет найти потрепанную толстовку первокурсника Жана и притвориться, что он где-то в другом месте. — Я с нетерпением жду возможности начать с Баронами. И приходить сюда. — Я знаю, Натаниэль. Иди отдохни, скоро мы снова увидимся, — Лорд отпустил его с нежным поцелуем, и Нил поклонился ему, прежде чем уйти. Нил все еще был в оцепенении, нажимая кнопку лифта, который должен был доставить его на нужный этаж, — настолько, что нажал на кнопку четыре раза. В таком состоянии у него всегда были проблемы с осязанием, особенно с пальцами. Они были холодными и иногда теряли чувствительность из-за того, что их снова и снова ломали. К счастью, в нужный момент они все еще могли держать клюшку. Дверь бесшумно открылась, и он, спотыкаясь, вышел на дорожку, намереваясь найти 57-ю квартиру. Нашел он её с легкостью — четные числа с одной стороны, нечетные с другой — и тупо уставился на кодовый замок, что приветствовал его. Он не знал комбинации. Ему даже не пришло в голову спросить. Часть его — нет, весь он — ожидала, что на внешней стороне двери будет засов. Он полагал, что это привлечет слишком много внимания. Он понимал, что любой знающий комбинацию мог войти, но было странно представлять, как он сам запирает дверь. Табе, должно быть, занес его сумки внутрь. Помня об их разговоре в дороге и не желая беспокоить его так скоро, Нил достал телефон, чтобы спросить. Пока он это делал, краем глаза он уловил движение, а остальное сделали инстинкты. Тело Нила сильно дернулось, вытягивая его из пространства, в котором он находился всего секунду назад, поворачиваясь спиной к двери. Менее чем в пяти футах от него, без малейшего намека на то, как он сюда попал, стоял Эндрю Миньярд. Его первой тупой мыслью было то, что теперь он стал на дюйм или около того выше. Он сдержал свое негласное обещание, данное Жану, хотя был все еще слишком мал ростом для защитника. Если бы Кевин не… ушел… его могли бы заменить. Или перевели бы на позицию второго нападающего. Или, может быть, на позицию вратаря, подобно человеку перед ним. В последний раз он видел Эндрю лично на матче чемпионата, который Лисы выиграли у Воронов, но ужасные события той ночи почти стерли игру из его памяти, окутав туманом крови, боли и страха. Нет, его самыми сильными воспоминаниями об Эндрю были те, в которых он стоял перед Рико лицом к лицу, сверкая ножами, и смотрел сверху вниз на человека, которому принадлежал Нил, как на пустое место. Эндрю скрестил руки на груди и смотрел на Нила тем же самым взглядом: слишком мертвым, всего в нескольких секундах от насилия. Его светлые волосы стали немного темнее — выбриты по бокам, но коротко острижены по всей длине — и были влажными, как будто он пришел из спортзала или душа. На нем были спортивные штаны и черная майка, а нарукавные повязки того же цвета, как Нил знал по предыдущему опыту, были полны острых ножей, готовых вонзиться в свежую кожу. Он пополнел, вернее, накачался благодаря тренировкам, что говорило о долгих часах в спортзале. Его кожа была влажной, материал цеплялся за впадины и ямки, смещаясь при каждом движении. Он расположил свой вес ровно между ног, в свободной стойке, готовый в любую секунду нанести удар. Прошло несколько секунд тишины, пока Нил пытался осознать, что Эндрю здесь. Конечно, он знал, что Эндрю играл за «Баронов», но не ожидал, что ему придется иметь с ним дело до выхода на корт. Что-то темное мелькнуло в глазах вратаря, что-то опасное, и Нил заставил свой запаздывающий разум двигаться быстрее, придумать что-то еще, кроме как стоять в коридоре с мобильным телефоном на полпути к уху и глупым, шокированным выражением лица. Эндрю сделал шаг ближе к нему, излучая холодную жестокость. Нил приготовился к боли. Дверь в квартиру 57 резко открылась, заставив обоих мужчин прервать свои взгляды и повернуться лицом к Табе, выглядевшему так, словно его меньше всего заботило прекращение драки, которая вот-вот должна была разразиться. — Иди сюда, идиот, — сказал он по-японски, хватая Нила за запястье и втаскивая его в квартиру. По дороге ноги Нила зацепились за порог, и, пока он выпрямлялся, дверь уже закрылась. — Ты ходячая обуза. — Я не знал кода. — Ебаный Христос. 1010. Как на твоем телефоне. Как думаешь, сможешь запомнить, или мне вытатуировать это у тебя на лице? Нил проглотил колкую реплику и оглядел свой новый дом, пытаясь переждать всплеск адреналина, который привел его организм в неистовый беспорядок. Дальняя стена была просто окном, плоским и открывающим вид на центральный парк внизу. Он прошел к нему, пересек ковер, который он не выбирал, и диван, который он никогда раньше не видел. Все было выполнено в безликих серо-черных тонах, как в отеле, но ему было все равно. После однообразного черного цвета это было похоже на оазис. — Завтра в семь ты в спортзале, понял? Не заставляй меня искать тебя. Избавь себя от неприятностей и просто делай то, что тебе говорят. Ничего лишнего. Нил вопросительно посмотрел на него. — Не затевай драк. Не попадай в беду. Играй в экси, а потом возвращайся домой. В холодильнике есть еда, у тебя должно быть все, что тебе нужно. — Я понял, — сказал ему Нил, получив резкое фырканье. — Знаешь, я уже видел это раньше. Детей, поднимающихся по карьерной лестнице. У них появляется немного больше свободы, немного больше свободного времени, и они дают слабину. Начинают думать, что они заслужили это, что это их. Не заставляй лорда Морияму поправлять тебя. Если он найдет для тебя питомник где-нибудь в Джерси, это только усложнит мою жизнь. — Я здесь только для того, чтобы играть в экси, и… — он замолчал и заставил себя не смотреть в потолок. Между ним и пентхаусом было семь этажей. — Я здесь только для того, чтобы играть в Экси. — Конечно, малыш. Как скажешь.