От дождя укрою, спрячу за спиною

      Всю свою сознательную жизнь Ольга жила работой. Хозяйство домашее не то чтобы забросила, а скорее пустила в вольное плавание. Приходит поздно, уходит рано, что ей там в этом доме может быть нужно. Вообще, конечно, у нее там,  жил и здравствовал вполне законный муж.        Оля, когда-то давно, выходила за воспитанного многообещающего экономиста, который из-за неимения твердого стержня и характера, добиться в работе ничего не смог, так и оставшись в низжих чинах, да в общем-то и амбиций никаких не имел. Зато сама Ольга с течением времени нашла в себе силы и любовь руководить людьми. Однако к мужу никаких особых претензий не имела, есть он и есть.       Со временем каток в виде заведующей подстанцией скорой помощи распространился и на семью. А точнее на её жалкое подобие. Рома кивал и делал то, что говорила жена. Холил и лелеял ее, не зная другой жизни, привыкший к такому распределению обязанностей. Когда пришло время и Олечка захотела ребенка расстарался изо всех сил, корчился и корячился над ней, даже не задумываясь нужен ли ему этот самый ребенок, ведь Оля хочет. Врачи в один голос говорили, что у них не получится, уж слишком у супруга медленные и вялые сперматозоиды, почти граничащие с безплодием. Но то ли Арефьева была слишком упертой, то ли Рома слишком послушным, да только тест показал-таки нужный результат.       Оля была рада, а что ещё может быть нужно. Он, пожалуй, тоже подчинился ее счастью и ходил с улыбкой до ушей, но почему-то мыслей о будущем отцовстве не было и в помине. Жена носилась со своей беременностью, как с золотым яичком, береглась, стала меньше работать и приходить домой вовремя. Видимость семьи и счастья усилилась настолько, что когда все разбилось ни он, ни она не смогли спокойно пережить это. Ольга, привыкшая решать свои проблемы сама, страшно запила, а Рома вдруг обнаружил, что есть на свете и другие женщины, что они не будут помыкать им, кричать, что-то требовать, а, напротив, скажут, что он молодец, что он очень хороший человек и все делает правильно. Впервые вкусив эти странные, но такие приятные чувства уже не смог отказаться и смело, будто и не он это вовсе, пришёл к жене и объявил, что уходит к другой. Уходит туда, где он главный и слушают уже его. Благо нашёл он и чувство такта, не опускаясь во взаимные оскорбления, когда убитая горем потери женщина, кричала вслед пьяным голосом, что он ещё пожалеет.        Ей было тяжело тогда, всякий поймёт, даже если не сталкивался ещё в своей жизни с потерями. Да только, как и всегда, эту сложность она преодолела сама, Рома и прежде был для неё лишь придатком в виде старомодного "супруг". Тот, чьё имя стоит в паспорте, тот чьи ботинки мешают в прихожей. На этом все, в ее сердце он, если и занимал хоть немного места, то находилось оно в отсеке с названием "Должна". Кому и что? Потерянных лет жизни не вернуть. Нельзя попросить регистратора отменить запись и крутануть колесо судьбы в обратном порядке.       Расставаться с изменщиком было совершенно не сложно. Хотя и не просто, ведь прожили много лет вместе,  сравнимо с потерей любимой и ежедневно носимой долгие годы одеждой. Но он ушел, а точнее она отпустила, именно так и никак иначе. Он ведь ничем особенным и не отличался. Разве что смог ребёнка сделать, правда и тот продержался не долго, оставляя в душе, гулкой болью отдающее, чувство собственной неполноценности и поломанности.       Рома ушёл, а Оля, постепенно вытаскивая себя за шиворот из алкогольного забытья, начала понимать почему до сих пор не развелась с этим подобием мужчины. А все оказалось так просто. Таким же подобием была и иллюзия стабильности. Возвращаться туда, где ждут. Заниматься сексом с одним партнёром. Спать всегда на одной кровати. Для человека, который пол жизни прожил не один, это одиночество пугало. Всякий раз искать кого-то на одну ночь лишь для удовлетворения физических потребностей было слишком энергозатратно. Приняв это за константу взялась искать нового постоянного. Однако стабильность вскоре стала для неё синонимом слов скучно, пресно, хочется повеситься. И вот, где собака зарыта. В ее возрасте все более менее нормальные мужчины несколько раз женаты, имеют детей и не все из них свободны вечерами. -А подраться за меня сможете? - в очередной раз она пытается найти в нем, очередном ухажере из интернета, хоть сколько-то приятные черты, но маленькая слабая надежда разбивается о прагматичность. Они уже не те, кто безшабашно прыгал с моста в реку, ради того чтобы услышать от любимой девушки слова восхищения. А ей отчего-то хочется драйва, веселья и немного, со скидкой на возраст и имидж, сумасбродства. Будто вернулась назад на двадцать лет, туда, где у неё не было и шанса испытать все это. На заднем плане маячит богатенький, но крайне отвратительный мужчина, который точно также, как и этот хлюпик напротив не даст ей и толики необходимых чувств, загоняя в ещё большие рамки, а денег у неё достаточно и своих. К тому же, все они, уже пережили свою юность, оставили позади весь задор, если и было что оставлять. Хоть молодого любовника заводи.       Может быть поэтому Кулыгин показался ей таким симпатичным. Таинственный, голубоглазый, молчаливый. Одного лишь маленького желания разгадать его было достаточно, чтобы все те многочисленные обитатели её профиля на сайте знакомств слились в одну серую массу и потерялись в глубинах интернета, так и оставшись лишь бездушными картинками. Даже его явное увлечение Тартаковой не особо останавливало, потому что, как известно: любовница не стенка, подвинется. Оля просто уже устала ждать, надеяться и верить, что найдётся тот, кто сколько-нибудь подойдёт ей по критериям, не настолько уж неподьемным, как ей казалось, хотя судя по попадавшимся на пути кадрам, именно такими они и были.       Его пришлось добиваться, за ним пришлось ходить и припирать к стенке, это несказанно ударяло по гордости, ведь до сих пор бегали за ней и выбирали ее. С упорством, неприятным даже самой себе, отгоняла непостоянную Райку, так и не сумев заинтересовать непослушного, но желанного, словно трофей на полочке, Кулыгина. И ведь добилась, поставила цель и пришла к ней, даже показала свою слабую, немного плаксивую сторону. Он не просто не оценил, а пригвоздил в полу остатки самолюбия несчастным: Не хотел обижать.        И вроде вот оно - смирение. Ее время ушло, как песок сквозь пальцы утекло, рядом с Арефьевым. Её участь и судьба оставаться одинокой до конца жизни. Перебиваясь вялыми ухаживаниями седеющих ухажеров. И в этой ее уверенности, в печальной реальности, вдруг появляется Рыков. Такой же, как она одинокий и никому не нужный. Грустный и потрепанный жизнью настолько, что в сорок лет оказался на больничной койке с инсультом. Даже не само одиночество страшно, а то, что в минуту такой вот беды он остался один на один с самим собой и своей болезнью. Ни бывшей жене, ни всегда старающемуся всем помогать Кулыгину не захотелось прийти и помочь. Стало обидно. За него, за себя. Ноги и руки, будто сами собой, без участия мозга, а лишь под диктовку сердца отправились сначала в аптеку, а следом и в продуктовый. И правильно сделала, не ошиблась вовсе. Растерянный, покинутый всеми и даже собственным здоровьем он был похож на бездомного кота, а та самая домашняя плаксивая сторона кричала, вопила о том, что Оля должна ему помочь. Даже не столько для него, сколько для самой себя. Чтобы поверить на секунду, что если случится подобное с ней найдётся тот, кто так же просто принесёт ей пару апельсинов, кто просто не забудет о ней и её существовании.