Особенности национальной охоты

— Пи’Ким, бежим! — Че соображает первый и подскакивает с места, помогая Киму встать. Бежать с раненой ногой не сама лучшая идея, но, кажется, что боль последнее, о чем сейчас стоит волноваться. — Стоять! Стойте вы оба! — Разъяренно вопит Порш и тянется рукой к пистолету, собираясь прострелить Киму, и так порезанную о складской стеллаж ногу. Кинн перехватывает его руку, мудро и весомо заявляя: — Милый, ты не собираешься стрелять по нашим младшим братьям. Че тянет Кима за руку к парковке, словно собачку на поводке. Он уже достаточно опытен в подобного рода побегах. — У меня кажется дежавю, — смеется Ким. — О, прошу тебя, заткнись, — со смехом вторит ему Че. — Как у тебя с вождением? Не думаю, что смогу давить на педали с такой ногой. — Я попробую. Порче залезает в мазду на водительское сидение, пристегивает ремень, забирает у Кима ключи от неё и заводится. Он водил раньше только мотоцикл, потому опыт управления автомобилем для него новый. Че поворачивает голову на парня рядом, ожидая подсказок. Тот считывает его мотивы неправильно и тянется, оставляя лёгкий поцелуй на губах. — Пи, — восклицает Че, заливаясь густой краской и отворачиваясь к лобовому стеклу. — Скажи мне как выехать? Порш убьёт нас, если догонит. — Прости, больше не отвлекаемся, — заверяет его Ким. Внутри расцветает что-то бесконечно нежное, какие ему сейчас Порши, когда он так счастлив? — У тебя под ногами две педали: справа газ, слева тормоз. Сначала нужно снять автомобиль с ручника, да, вот так. — У входа на парковку появляется Порш, и Ким не удерживает себя от удовольствия показать ему фак сквозь стекло. — Теперь переводи коробку передач на D и плавно дави на газ, выкручивая руль вправо. Отлично, у тебя здорово получается. Теперь возвращай руль в обычное положение и выезжай с паркинга. Ким почти не отводит влюбленного взгляда от напряженного лица Че, лишь иногда посматривая на дорогу. Уже через пол улицы парень ведёт достаточно уверено, справляясь и с плавным торможением, и с резкими поворотами. Ким испытывает за него приятную гордость. Слышится трель телефона, и ему даже не нужно смотреть на экран, чтобы понять кто это. Подключив телефон к динамику машины, чтобы Че тоже мог слышать, Ким отвечает на вызов. — Добрый вечер, брат, чем могу помочь? — Что за хуйню вы двое устроили? — Спрашивает его Кинн. — Ты про что-то конкретное? Не припомню ничего необычного. — Ким…— начинает тот, но его перебивают быстрым. — А помнишь, ты мне сказал, что за помощь с японцем будешь должен? Вот и настал тот час. Урезонь Порша. — Да как я его тебе урезоню то? — Ой, мне ли тебя учить, старший? Тут погладил, там облизнул… — Пи! — возмущенно прерывает его Че. — Прости, детка. — Какая он тебе нахуй детка? — Бушует на фоне Порш. — Любимая, — отвечает ему Ким и сбрасывает. Они останавливаются на светофоре, и Че резко сокращает дистанцию между ними, утягивая в потрясающий, но слишком короткий поцелуй. От главного дома до квартиры Кима не так уж далеко. Они преодолевают это расстояние минут за десять, удачливо поймав по пути всего один светофор. Весь путь по парковке они не отпускают рук друг друга, между ними висит неловкая, из-за нерешенных до конца вопросов, тишина. Войдя в лифт, они какое-то время просто стоят рядом, но Ким не выдерживает первым, он разворачивает Че, прислоняя спиной к стене и впивается в его губы нагло и собственнически, так, как всегда мечтал. Губы парня на вкус, как сладкий кокос, Ким упивается им, впитывая в себя весь тот огромный ворох ощущений от долгожданных прикосновений. Двери лифта открываются, но ни один из них не реагирует, продолжая упоительно целоваться. Ким чувствует себя путником, дорвавшимся до долгожданного оазиса, он заполняет все своё тело этими чувствами, давая им властвовать над собой. Те несколько метров, что нужно преодолеть до квартиры, они не отрываются друг от друга даже для того, чтобы открыть дверь, делая это наощупь. Оказавшись в квартире, они снимают обувь, пока руки беспорядочно шарят по телам друг друга. Диван в гостиной радушно принимает их в свои объятия, Ким укладывает Порче на него с величайшей осторожностью, собираясь сам лечь сверху, но резкая боль прошивает его бедро. — Блять, — шипит он и в итоге не ложится, а садится Че на бедра, оставив несчастную ногу свисать с дивана. — Не тяжело? — уточняет Ким. Порче притягивает его за шею, снова вовлекая в поцелуй. Мысли Че бьются в истерике, но он берет все от этого момента, позволяя Киму в очередной раз сплетать их языки. Его руки проникают под белую футболку, жадно касаясь живота и спины, и, если честно, Че сам дуреет от того, что себе позволяет. Ким в свою очередь лишь невинно проникает ладонью под ворот майки, прикасаясь к выступающим ключицам, он отстраняет лицо, жадно впитывая образ распаленного Че под собой, зашивая его в недры своего сознания, чтобы позже возвращаться к нему сотни тысяч раз. Легонько дует на покрасневшее лицо Че, заставляя того открыть глаза, и, боже, это правда лучшее, что Ким видел за всю свою жизнь. — Детка, я от тебя с ума схожу. — Быстро говорит он и приникает губами к ранее оглаженным ключицам, прикусывая чувствительную кожу, тут же оставляет короткий поцелуй сверху. Это незамысловатое действие срывает с губ Порче первый еле слышный стон, и Ким застывает, чтобы в следующую секунду снова жадно сминать податливые губы. Он целует его щеки глаза, лицо, лоб, беспорядочно, совершенно дико, спускается короткими поцелуями к подбородку, снова губы, облизывает их, наслаждаясь так сильно, что он мог бы сейчас просто отключиться, не выдержав такого потока эмоций. Ким спускается еще ниже на шею, оставляя нежнейшие поцелуи, проводит по ней языком. Че под ним стонет, и это так крышесносно, все, происходящее сейчас, — это буквально лучшие моменты, которые с ним случались. Он пытается собраться с силами, чтобы прерваться хотя бы на секунду, но не может себе этого позволить, не сейчас. Он возвращается к ключицам, проводит по ним языком, дурацкая футболка мешает, поэтому он отстраняется и начинает стягивать её. Че, кажется, смущает это еще больше, но он не сопротивляется. Че сплошной оголенный нерв в его руках. Ким отодвигается, пересаживаясь ниже на бедра, склоняется над парнем и целует его живот, руки Порче хватают его за волосы, не направляя, а скорее просто придерживая. — Пи, я больше не могу, — это стон удовольствия, срывается с его губ, когда Ким ведет дорожку влажным языком к его груди. Ким рычит, оставляя собственническую метку на нежнейшей бархатной коже. Отстраняется. — Солнце, мы либо сейчас остановимся, либо я за себя не ручаюсь. — Ким зажмуривается, делает несколько дыхательных циклов, приходя в сознание, сжимает руки в кулаки, отпускает, снова сжимает. Резко наклоняется, коротко целуя губы Че. Открывает глаза, смотрит на Порче, снова зажмуривает, потому что от этого вида возбуждение лишь усиливается. Он с волевым усилием встает. Че хватает его за край футболки и вляпывается в засохшее пятно крови. Это немного возвращает в реальность, напоминая, какой Ким грязный после передряги. — Отпустишь меня принять душ? — Спрашивает мужчина Порче с нежной улыбкой на губах. — Не хочу, — честно признается парень. Ким смеется. — Пять минут, не больше, хорошо? Я весь в крови, если ты не забыл. — Точно! Жгут! — восклицает Че. — Его уже точно пора снимать. — Да, и это тоже. — Ким отходит ко входу в комнату, включает свет, что заставляет Че сесть на диване и схватить его футболку, спешно прижимая её к груди. Счастливая улыбка не сходит с лица Кима. — Не смейся надо мной, Пи’Ким, — отворачивая лицо говорит Че. — Я не смеюсь, милый, я просто счастлив, — говорит он. Порче натягивает футболку, все ещё отвернутый в другую сторону. — Посмотри на меня, пожалуйста, — говорит он, подходя к дивану и присаживаясь рядом. Че неуверенно поворачивает на него голову, скользит взглядом по лицу к губам, краснеет, хотя куда уже больше, но смело оставляет на них поцелуй. Ким берет в ладонь его лицо, смотрит ему в глаза несколько длинных секунд. — Порче, я люблю тебя, — он не отводит взгляда, вкладывая в эти слова всю искренность, на которую способен, преодолевая свой же внутренний кокон, который обычно заставляет его сдерживать любые эмоции. Эта искренность пугает Кима, но он не может иначе с этим необычайно чистым и светлым парнем. Здесь и сейчас он понимает, что, если этот солнечный человек снова исчезнет из его жизни, он этого не переживет. Он снова видит скапливающиеся слезы в глазах Че и успевает испугаться, что сделал что-то не так, но Порче притягивает его в свои объятия, резко и неуклюже, выбивая воздух. — Я тоже люблю тебя, Пи’Ким, — говорит его самая большая радость на свете, стискивая в удивительно сильных для такого хрупкого тела объятиях. Ким прижимает Че к себе за талию, они сидят так достаточно долго, но это не ощущается неловким. Отстранив свое лицо, Ким ловит глазами глаза Порче и, не прерывая зрительного контакта, целует бесконечно нежно. — Я люблю тебя, — говорит Ким еще раз просто потому, что ему так хочется. — И я тебя люблю, Пи’Ким, — отвечает Че, отводя взгляд. — Нужно сменить повязку, — резко меняет тему Порче, чтобы скрыть собственную неловкость. — Да, точно, ушел в душ. Чувствуй себя как дома, — говорит он и уходит наконец за дверь. Порче сидит на диване, приходя в себя после произошедшего. Ким любит меня, эта мысль такая яркая, что заглушает все имеющееся беспокойство о событиях вечера внутри. Он буквально физически не может усидеть на месте, поэтому встает и проходит круг по комнате, попутно осматривая предметы, находящиеся в ней. Видит приставку рядом с телевизором, делая себе мысленную пометку поиграть позже. Рассматривает на стеллаже несколько фотографий с семьёй, различные статуэтки странных абстрактных форм в основном на контрасте с темным интерьером комнаты белого или серого цвета, вазу со свежими подсолнухами, ароматические свечи, горизонтальный ряд из книг и «Демиан» Германа Гессе, лежащую перед остальными книгами с закладкой на середине. Из любопытства он открывает её и читает отрывок: «Я удивлялся самому себе. Всегда я был ребенком сердечным и по сути довольно добрым. Теперь я совершенно изменился. Я проявлял полное равнодушие к внешнему миру и целыми днями был занят тем, что вслушивался в себя и прислушивался к потокам, к запретным и темным потокам, которые подспудно шумели во мне. Я стремительно вырос за последние полгода и взирал на мир долговязым, худым и нескладным подростком. Ничего ребячески милого во мне не осталось, я сам чувствовал, что таким любить меня невозможно, и сам тоже отнюдь не любил себя.» Отложив чтение, Порче надеется, что Ким не ассоциирует себя с рассказчиком. Он сворачивает в сторону кухни, чтобы налить себе стакан воды и чувствует невероятное удовольствие от занятий, казалось бы, обыденными вещами в этом доме. Из него буквально сочится всепоглощающее счастье, грозящее снести волной все вокруг. Поднося стакан воды ко рту и делая глоток, Че никак, не ожидает, что именно сейчас Ким появится в кухне в одном полотенце на бедрах. Он весьма закономерно давится водой и заходится в сильном кашле, что заставляет Кима подлететь к нему и начать аккуратно хлопать по спине, второй рукой приобнимая за талию. Че отворачивает лицо, потому что абсолютно уверен, что это худший внешний вид, который может быть у человека. Когда приступ кашля заканчивается, он делает пару осторожных глотков воды, чтобы сбить остатки першения в горле. Ким всё так же стоит рядом, прижимаясь к нему полуобнаженным телом, и Че не удерживается от того, чтобы перевести взгляд на его торс. — Ты можешь не только смотреть, но и трогать, — подшучивает над ним Ким, уловив направление взгляда. — Спасибо за разрешение, — пряча за язвительностью смущение, отвечает Че. — Всегда пожалуйста, — не может не оставить за собой последнее слово в словесной дуэли Ким. Он забирает из рук Порче стакан, допивая остатки воды, ставит его на столешницу и, взяв младшего за руку, ведет за собой в спальню. Достав наугад несколько домашних футболок, он передает одну Че, а вторую надевает сам. Футболка Порче велика, и от этого он выглядит по-домашнему мило. Рана на ноге Кима больше не кровоточит, но сильно бросается в глаза. Скорее всего на этом месте останется шрам, думает Че, осматривая её. Ким достает из комода аптечку, гасит общий свет, оставляя гореть только прикроватный светильник, и передает аптечку Порче, усаживаясь на кровать. Парень достает необходимое, опускается на колени перед Кимом, заливает на всякий случай рану перикисью, повторно обеззараживая её, промакивает свернутым в несколько раз бинтом и заклеивает большим заживляющим пластырем. Ким смотрит на Че сверху вниз, и блять этот вид отключает его мозг, оставляя на его месте инстинкты. — Ты потрясающе красивый, — на выдохе говорит Ким совершенно искренне. Возбуждение просачивается в каждую клеточку тела. Он прикасается к лицу парня, проводя большим пальцем от щеки к губам, сминая их, заставляя Че приоткрыть рот. Любуется этой картиной с невероятным удовольствием. Язык Порче скользит по пальцу, облизывая его, что вызывает у Кима стон. Он наклоняется, вовлекая парня в порочный страстный поцелуй, тянет его на себя за подбородок, сам укладываясь на спину. Че выключает светильник, проворно забираясь на таз Кима, и размещаясь так, чтобы не задевать рану, наклоняется, продолжая прерванный поцелуй, прижимается всем телом, буквально укладываясь на своего Пи. Руки Кима скользят по спине парня, проникая под футболку и вырисовывая узоры на чувствительной коже, спускаются ниже, оглаживая поясницу, округлые ягодицы, сжимают их, заставляя Че простонать ему в рот, сминают края футболки, нетерпеливо подергивая её наверх. Понятливый Порче помогает стянуть с себя ненужную вещь, сейчас между ними не должно быть ничего лишнего, поэтому он задирает футболку Кима, заставляя того привстать и откинуть её. Ощущения от соприкосновения их тел потрясают, воздух вокруг наэлектризован, а губы снова сплетены. Ким прижимает Порче к себе, неосознанно толкаясь в его бедра, и уже сам протяжно стонет ему в губы от этого простого действия. Че просовывает руки, обнимая его за спину, впиваясь подушечками пальцев в плечи. Ким с рыком переворачивает их, оказавшись сверху и расположившись между ног Порче, он отрывается от губ парня, чтобы спуститься языком ниже к шее, прикусывая ее и целуя. Затем спускается еще ниже, обводит языком ключицу, несмело продвигается к груди, доходит до чувствительного соска, проводя по нему языком, тут же отстраняется, дует на него, срывая своими действиями с уст Че все новые стоны. Возвращается к губам, придавливает Че своим телом, делая толчки. Порче теряется в ощущениях, потому что ему хорошо везде и сразу. Темп толчков нарастает, и даже сквозь ткань ощущается пиздец как ярко. С Че подобное происходит впервые, поэтому результат не заставляет себя долго ждать, от постоянного трения членом о живот Кима парень кончает с протяжным стоном, и Ким замирает, ловя каждый звук, впитывая его. Порче под ним обмякает, поэтому парень скатывается с него на бок, поворачивая и притягивая к себе в объятия. Че часто дышит, утыкаясь лбом в грудь Кима, и ему требуется ещё несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя. — Я люблю тебя. — Третий раз за вечер повторяет Ким.