Контрасты и пунктуальность

Все родители хотят, чтобы их дети были самыми лучшими, добились успеха. И всех родителей огорчает, когда их детям катастрофически не везёт. Родители Максима Пешкова вкладывали в его воспитание очень многое. Даже не в материальном плане – богатая пара могла позволить себе нанять самых лучших преподавателей для своего единственного сына. В учёбе ребенок полностью оправдывал надежды родителей: с отличием окончил школу, получил аж два высших образования, причём, оба ВУЗа закончил с красным дипломом. А вот с работой и личной жизнью как-то не задавалось. Максим очень много работал. Он всегда досконально проверял все бумаги, сравнивал всю отчётность. Даже самые мелкие ошибки и тщательно замаскированные «левые» финансовые операции не ускользали от его взгляда. В этом-то и была проблема: кто сейчас работает честно? Правильно, никто. Среди бизнесменов даже начали ходить легенды про Максима. Налоговой никого напугать всерьёз нельзя, а вот угроза наслать Пешкова наводила на людей чуть ли не панику. С личной жизнью не складывалось примерно по той же причине: либо Максим находил в девушках многочисленные изъяны, либо они сами от него уходили, так как попросту не выдерживали его требовательности, придирчивости и всепоглощающей любви к порядку. Родители Пешкова всеми силами пытались как-то наладить личную жизнь сына, то и дело знакомя его с кем-либо, разумеется, из своего окружения – чаще всего это были дочери их коллег по работе или просто успешных предпринимателей. Тогда родители зачем-то потащили Максима на какую-то благотворительную выставку в одну из лучших частных галерей города. Алексей Антонцев был хорошим знакомым хозяина этой галереи. Ну как, знакомым. На тот момент они были любовниками. Даже собирались съехаться недели через две. Но как-то не сложилось. *** Утро понедельника было холодным и пасмурным. Даже сваренный крепче обычного утренний кофе не мог заставить Бальзакову проснуться окончательно и испытать хоть какое-то желание идти на работу. «Даже полчаса под горячим душем не дали мне согреться», - думала девушка, держа в руках кружку с горячим кофе. Кружка была такой горячей, что Але пришлось использовать одно из явных преимуществ своего любимого шёлкового халата – длинные рукава. Тонкая, но плотная ткань оберегала ладони от соприкосновения с чрезмерно горячей поверхностью. «Не хочу садиться сегодня за руль. Спать хочу. Может, такси вызвать?» - и девушка потянулась за телефоном. «Странный у меня какой-то приступ апатии сегодня. А ещё эти киношники со своим долгосрочным заказом…» - вспомнить о сегодняшних клиентах Алю заставил вывалившийся из кошелька, в который она полезла за VIP-картой одной из служб такси, билет в кино. Вчера Еська затащила Алю в кинотеатр. Бальзакова и сама хотела посмотреть этот фильм, но всё никак не могла собраться, а тут Лена просто насильно вытащила её из дома. Девушки пошли на «Жасмин» Вуди Аллена. Аля рассказывала Лене о том, как ленту сначала хотели выпустить в российский прокат (Слава Богу, одумались!) под названием «Голубоглазая Жасмин», что, как бы, не совсем соответствует оригинальному названию и авторской задумке. На этом критика со стороны Бальзаковой не закончилась, но на сей раз она не была такой разгромной, как обычно. Лена всегда говорила подруге, что той следует писать критические статьи, благо образование позволяло. Бальзакова отшучивалась, что ни одно издание не захочет публиковать её, так как она раскритикует и их самих, и, плюс ко всему, просто физически не сможет писать хвалебные отзывы «на заказ», как это часто бывает. Через 20 минут пришло СМС, уведомляющее девушку о том, что её ожидает черная KIA. Уже к полудню Аля освободилась – люди из кинокомпании оказались на удивление покладистыми клиентами, не задавали глупых вопросов и не требовали невозможного. Видимо, они понимали истинное значение слова «бюджет». Но домой уйти было нельзя. Не только из-за встречи с Пешковым, которая была какой-то мутной и несколько озадачивала Алю. Просто рабочий день до 6-ти: будь добра, сиди в офисе. Ну и что, что создание рекламных слоганов и прочей PR-продукции – процесс творческий, которым можно заниматься и дома. Вздохнув, Бальзакова принялась в голове прикидывать фразы, которые могли бы указать на что-то хорошее в российском кинематографе в целом и отдельно взятой компании в частном. - Александра, к Вам гость, Максим Пешков, - сообщила по телефону девушка с ресепшн. Её звонок застал Алю врасплох: Бальзакова всё это время пыталась «скреативить» что-то для последнего заказа. - Угу, пусть поднимается. Когда на пороге её кабинета появился Максим, Аля была несколько удивлена его внешностью – не так она себе представляла грозу бухгалтерий и нечистых на руку предпринимателей. На вид ему было лет 35. Высокий, широкоплечий (сразу видно, что от природы, а не в результате посещений тренажерного зала), с идеально прямой, чуть ли не военной выправки, спиной. Выражение его лица казалось каким-то сухим, но вот глаза… Глаза явно показывали, что человека что-то гложет. Эта несостыковка даже пугала. Бальзакова и Максим весьма формально поприветствовали друг друга, после чего Аля жестом предложила гостю присесть. Пешков хотел было отказаться, но, немного помявшись, согласился. Это тоже было как-то странно: такой твердый и решительный на вид мужчина не может определиться, в каком положении ему вести беседу. Присев на самый краешек одного из кресел, стоящих перед Алиным столом, Максим начал: - Александра, я к Вам… по личному вопросу. - Вы? О! – только и смогла ответить Бальзакова. Это так странно: человек, с которым их, в принципе, объединяла только работа – да и то, косвенно, пришёл к ней поговорить по душам. - Как я понимаю, вы с Бонапартом… У вас очень тёплые отношения. Это было просто невозможно. Виктор что, нарочно всех их подсылает, чтобы насильно вбить в голову Але идею о том, что они – идеальная пара? Вряд ли. При непосредственном общении Наполеон даже весьма адекватен. Ну, если, конечно, опустить первые две их встречи. «Так, не кипятись. Просто узнай, с чего он это взял», - Аля пыталась успокоить сама себя. - А почему Вы так решили, Максим? Пешков немного замешкался. Очевидно, что он ошибся. - Ну… я… Я посмотрел счет за рекламу, договор, акты… Цена явно занижена, причём, очень сильно, так что я сделал предположение… Нет. Это же смехотворно! - Вы что, по счетам судите, какие у людей взаимоотношения? – искренне удивилась Аля. – Разве так можно вообще? Впервые в жизни Максим абсолютно не знал, что ему делать. То ли бежать отсюда, то ли срочно придумывать логичные причины оставаться. Но сейчас он не мог вести себя так, как обычно: делать только обдуманные шаги, совершать наиболее рациональные поступки. Ситуация с Лёшей как будто выбила почву из-под его ног. Сначала, каким-то неимоверным образом, оказалось, что ему, Максиму, нравится этот молодой, пусть, не самый удачливый, но, признаться, весьма талантливый актёр. До встречи с Антонцевым всё как-то не складывалось, а с ним всё было как-то… натурально, что ли. Не нужно было давить из себя какие-то эмоции или слова. Всё происходило словно бы само собой. Да, АБСОЛЮТНО всё. И, что тоже весьма неплохо – не было всех этих обычных женских заморочек. А сейчас его рядом не было. На звонки Антонцев не отвечал два дня – видимо, звонить – бесполезно. Ехать к Напу домой – тоже опасно: Максим просто не знал, как Лёша может отреагировать на его появление. Для начала нужно было осмотреться, прощупать почву, а потом уже что-либо предпринимать. Аля, видя замешательство гостя, его пустой взгляд, решила, что всё-таки попробует помочь. «Ну что может заставить человека прийти к кому-то абсолютно незнакомому? Тем более, очевидно, что этот Максим – очень серьезный. И что он очень переживает», - раздумывала Бальзакова, а потом спросила: - Давайте, Вы мне всё же расскажете, в чём дело, а я, если смогу, то помогу Вам. Но Максим не успел ничего сказать. В дверь Алиного кабинета трижды очень бодро постучали. Бальзакова посмотрела на Максима и пожала плечами: мол, не знаю, никого не жду. И открыла дверь. На пороге стоял Наполеон собственной персоной. С довольно-таки большим букетом белых лилий.