Контрасты и пунктуальность

Длинные волосы Али, уснувшей, положив голову Бонапарту на плечо, разметались по подушке. Прохладная ладонь девушки лежала на мерно вздымающейся груди мужчины. Именно так их и застало утро. Бальзакова проснулась первой. Нехотя открыв глаза, она аккуратно, чтобы не потревожить спящего рядом Наполеона, потянулась. Он сейчас казался ей совсем другим. Не вечно весёлым, шумным, несерьёзным и слишком самовлюблённым. Сейчас он был спокойным, расслабленным, именно был, а не казался, как это бывало обычно: за напускной расхлябанностью и широчайшей улыбкой Нап скрывал и чувство ответственности, и чрезвычайную проницательность в области человеческих взаимоотношений, и ещё множество качеств, которые Аля и ценила в людях. И которые так трудно было разглядеть. Тихо, чтобы не разбудить Напа, Бальзакова пошла на кухню, по пути рассматривая квартиру, в которой оказалась впервые. Обычная такая, ничего лишнего, всё функционально, но подобрано явно со вкусом. Ремонт делали, по всей видимости, года три-четыре назад. Но в спальне, кажется, чуть позже. Вообще было заметно, что именно этой комнате Бонапарт уделяет особое внимание, потому что только спальня (если не брать в расчет ванную комнату) была, что называется, «обжитой». В гостиной, как и на кухне, чувствовалось, что хозяин здесь присутствует редко. Отыскав в одном из ящиков банку с довольно-таки дорогим сортом молотого кофе и турку, Аля принялась варить ароматный напиток, запах которого немедленно заполнил квартиру.

***

Наполеон нехотя проснулся. Окружавший его терпкий запах кофе не только не взбодрил, но, наоборот, словно бы окутал чем-то вязким. Голова была тяжелой. Думать ни о чем не хотелось. Но нужно было. Али рядом не оказалось. На кухне возится, кофе вон варит. Ни от одной из своих последних пассий он не потерпел бы такого самоуправства. Но они, однако, порой умудрялись откапывать где-то его футболки, напяливать их на себя, а потом бросаться к нему на шею и пытаться поцеловать. От этих нежностей, никак не подкрепленных чувствами, Бонапарта иногда начинало подташнивать. Одно дело – секс, когда есть хотя бы желание. Но поцелуи с утра с девушкой, которую знаешь третий день, а то и первый… Нет уж, увольте. Встав, наконец, с кровати, Наполеон отправился на поиски мобильного телефона, чтобы узнать, который час. На семь у него назначена встреча с новым заказчиком. Мероприятие очень серьезное: открытие кафе, концепция которого обещает сделать его одним из самых популярных в городе. Нап и сам не заметил, как за три месяца его идея не то что претворилась в жизнь, а даже переросла себя: всё чаще и чаще он организовывал не праздники, а крупные и ответственные мероприятия. Штаб его подчиненных всё рос и рос, но вот на все встречи он по-прежнему выезжал сам. О том, чтобы обзавестись помощником, он, конечно, подумывал, но поисков даже и не начинал. И потом, представить кого-то, кто смог бы его заменить, он попросту не мог: слишком уж специфичны зачастую были заказчики. К каждому из них нужен был не просто свой подход, а целый продуманный до мелочей план сближения. Контакты с людьми давались самому Бонапарту, казалось бы, легко. Но он один знал, каких усилий ему стоила эта легкость. Экран мобильного, который нашелся в кармане валявшихся рядом с кроватью брюк, показывал 11:45. Не так уж и поздно. Можно было бы еще поваляться, но это было бы некрасиво по отношению к хозяйничающей на кухне Але. Конечно, можно и её притащить в кровать… Но тогда мирно поспать не получится точно. Перед тем, как отправиться в ванную, чтобы немного освежиться, Наполеон заглянул на кухню. Там он застал Алю, колдующую над оладьями, небольшая горка которых уже лежала на тарелке рядом с плитой. Но самым примечательным было не это: девушка стояла у плиты в одном своем нижнем белье, поверх которого был надет неизвестно откуда взявшийся на кухне мужчины фартук. Вид у девушки был, надо сказать, в лучших традициях известного жанра, и это не могло не повлиять на Бонапарта. Но сейчас была не та ситуация, да и вообще, есть хотелось больше. - Доброе утро, - пытаясь придать своей искренней, но измученной улыбке как можно более беззаботный вид, сказал Нап. - Угу, - Аля помахала ему в ответ деревянной лопаточкой, при помощи которой переворачивала пекущиеся оладьи. – Давай в ванну, а потом завтракать, - улыбаясь, сказала она, чувствуя, как рука мужчины нежно поглаживает её по спине. Приведя себя в относительный порядок, насколько это возможно было сделать за пять минут, Бонапарт, завернутый в полотенце, снова появился на кухне. - Чай, кофе? - Кофе, - ответил Бонапарт, который обычно по утрам отдавал предпочтение чаю. Но аромат, исходящий от дымящейся турки, был слишком привлекательным. Через пару минут на столе появились две чашки кофе и оладьи, к которым Нап выудил откуда-то банку абрикосового варенья. - Ты такой напряженный из-за моего предложения? – вздохнув, спросила Бальзакова у сидящего напротив мужчины. Они уже пять минут просто сидели и молча, даже не смотря друг на друга, завтракали. - Да, - кивнул Бонапат. – Я к тебе и нашим отношениям отношусь очень серьезно, правда. Что бы там тебе ни казалось, - он наконец поднял глаза на Алю. - Я знаю. И понимаю, что это всё очень не вовремя, - Бальзакова же всё ещё не решалась посмотреть на Напа. Вместо этого она будто бы с интересом рассматривала содержимое своей чашки, постоянно при этом помешивая кофе. - Аль, - Наполеон осторожно погладил девушку по руке, - ты же понимаешь, что я не могу вот так вот просто взять и уехать… - Да, я знаю, что тебе нужно всё взвесить. Я не прошу от тебя ответа прямо сейчас. И если ты ответишь «нет», я, конечно, расстроюсь, но не так сильно, как ты себе вообразил, - голос Бальзаковой выдавал, что она очень переживает. Гораздо сильнее, чем ей бы хотелось. - Когда и на сколько? - Чуть больше, чем через месяц, - вздохнула девушка. – Я сама не ожидала, что меня позовут. О том, что у Ильиной контракт с голливудской студией – знала, но надеялась, что без меня обойдутся. После полуминутной паузы, за которую успела допить кофе, Аля продолжила: - Займет это всё года полтора в целом, но я надеюсь, что смогу уехать раньше. Не то, чтобы меня здесь что-то держит… держало, - девушка поспешно себя поправила, - просто не думаю, что мне там понравится. - А вдруг?.. – улыбаясь, Наполеон вопросительно поднял бровь. Узнав, что ему дают на раздумья весьма продолжительное время, он даже воспрял духом. – И как давно ты работала над этим… проектом? - Ну… Сценарий писался и дорабатывался месяцев семь. Плюс, сразу на двух языках – мы не знали, с какой студией в итоге заключим контракт. То есть закончила я его где-то полгода назад, - немного подумав, ответила Бальзакова. - А твоя настоящая работа? С ней что? – вспоминая, что его девушка является лучшим специалистом в городе, а может, и в стране, спросил Нап. - А что с ней не так? Она для меня не так много значит, - пожала плечами девушка. – Я всегда хотела заниматься чем-то более творческим и менее коммерческим. А тут Ильина со своим предложением, у которой, кстати, желания такие же, как у меня. - То есть никаких сожалений? - Абсолютно! Завтра вот заявление писать пойду, - Бальзакова заулыбалась. Её, кажется, веселила мысль об увольнении. Затем она снова стала серьезной. – У тебя есть чуть меньше месяца, чтобы подумать. С документами проблем не будет, если что. И ещё. Давай, ничего не будем менять до самого отъезда. Она специально не стала говорить «моего отъезда» или «нашего». Давить на Наполеона или показывать, насколько важным он стал для неё, Але не хотелось. Вообще, этот отъезд она никак не планировала. Во время предыдущей встречи с Ильиной они это обсуждали, но конкретно тогда известно ещё не было. И вот вчера в театре режиссёр, которая утром связывалась с американскими коллегами, сообщила Бальзаковой, что поездка всё-таки состоится. - О, я чуть не забыла! – Аля вскочила и отправилась на поиски своей сумки, которая нашлась в прихожей. – Вот! – девушка протянула Напу небольшую открытку. - Приглашение на свадьбу? О, через неделю… - Бонапарт рассматривал написанные аккуратным витиеватым почерком строчки. Значит, они идут на свадьбу лучших Алиных друзей, Жукова и Сениной. С одной стороны, ему льстило, что на такое важное мероприятие они идут вместе как пара. Но с другой стороны, это обязывало. Особенно в свете всей этой историей с Алиным отъездом. - Ты точно хочешь, чтобы мы пошли вместе? Бальзакова, наливающая себе вторую чашку кофе, пожала плечами: - Знаешь, я вообще всякие там праздники не люблю. Да-да, именно так, Король Вечеринок, - саркастично сказала девушка Напу, который посмотрел на неё так, будто бы она только что с Луны свалилась. – Но, понимаешь, это всё очень важно для моих лучших друзей. Поэтому важно и для меня. И они бы очень хотели, чтобы я пришла с тобой. Они переживают за мою личную жизнь куда сильнее меня. Для них это… э-э-э… больная тема. Наполеон понимающе кивнул. Он хорошо помнил то, что сказал ему Джек. И историю, которая произошла у Али в прошлом, и то, что подобное не должно повториться. «Нет, насчет отъезда нужно решать вопрос как можно скорее. Иначе я не знаю, до чего меня эти раздумья доведут. С одной стороны, меня здесь, по большому счету, кроме родителей и аж двух мест работы ничего не держит. Ну, работа – ерунда, дело наживное. А вот родители… - размышлял Наполеон. Он совсем не замечал, что Бальзакова смотрит на него недоуменно вот уже несколько минут кряду. – Точно, родители!» - мысль о том, что он забыл о такой важной детали, которая, к тому же, может помочь ему найти решение возникшей проблемы, заставила его звонко хлопнуть себя ладонью по лбу. - Эй, ты чего? – Бальзакова всё ещё не понимала, что происходит с Бонапартом. - Да всё хорошо, я тут просто задумался… - Знаешь, - Аля не выдержала, - ты стал таким невыносимым после того, как я сказала тебе о Лос-Анджелесе! Думать и зависать – это моя прерогатива! - сказав это, девушка немного успокоилась. – Я просто хочу, чтобы всё было по-прежнему. И не нужно постоянно думать об этом, - девушка пересела к Напу, взяла его под руку и уткнулась лбом в плечо. – Решение само найдет тебя.