милкис со вкусом дыни

«Мне очень дорог твой взгляд Мне крайне важен твой цвет Я умираю, когда вижу Точно вижу и некому спеть» земфира — бесконечность

Неожиданности и аномалии случаются довольно часто, но чтобы солнце выглядывало каждый день на протяжении предыдущего месяца — практически никогда. Особенно в марте. Слишком теплая весна для северного городка дурманит голову, повышает настроение и подначивает Сынмина прогулять дополнительные занятия по математике. В начале апреля уже цветут вишня и абрикосы, люди сажают во дворах тюльпаны и ходят без шапок. Сынмин бежит по гладким ступеням из метро в сторону набережной, переключает песню на старом кассетном плеере. Резко останавливается взглядом на киоске с цветами и вспоминает, когда последний раз дарил цветы. Тёплый порыв ветра несётся через двери, создавая хаос в каштановых волосах, и забирается под расстёгнутую куртку. Сынмин кидает портфель на каменный парапет и запрыгивает следом. До конца смены полчаса. Он сидит счастливым щенком и наблюдает за мелькающими незнакомцами, играющимися котами, громкими чайками над рекой и желтыми изящными зданиями в солнечных бликах. Его притягивают фронтоны, карнизы и мутулы на фасадах. Переливание и сочетание частей здания, их гармония — это всё манит, завлекает рассматривать и изучать. Каждое здание — история. И не только процесса его постройки, но и людей. Которые придумали, спроектировали его, живут внутри, ухаживают за ним и даже просто проходят мимо. Сынмин хочет поступать на архитектурный, потому что влюблен в искусство рассказывать истории через постройки. Одна песня сменяет другую, отбивает приятный ритм и придает смелости. До конца смены пять минут. Сынмин сползает на бордюр, переходит дорогу и, звеня дверным колокольчиком, заходит в почти пустую пекарню. В помещении уже убрано до блеска мокрых полов и подняты стулья. Солнце мягко лежит в виде полосатых жалюзи на стойке, на маленьком дереве, в горшочке ручной работы и на витринах с выпечкой. — Мы уже закрыты, — произносит парень с розовыми волосами и книгой в руках, не отводя от нее взгляда. Сынмин улыбается. — Хорошо, тогда эти ромашки я подарю кому-то другому. — Что? — парень удивленно поднимает голову, но при виде школьника со спутанными волосами заражается улыбкой, — Сынмин! Нет, не смей. Подожди, а ты чего здесь? У тебя же сегодня дополнительные. — Да ну их. Ты посмотри на погоду, — он ловит в объятиях нежное искусство и добавляет. — Пошли гулять. Хёнджин накидывает пальто, ставит цветы в чёрную кожаную сумку так, чтобы лепестки выглядывали, но ни в коем случае не повредились, и закрывает кофейню. Под играющих вечером уличных музыкантов они кидают монетки в фонтан и загадывают желания. Обсуждают рисунки: Сынмин, как улучшилась его штриховка и ровность контура линий, Хёнджин, какую акварель он купил у милого дедушки на развале. Показывает воздушный рисунок с эффектом грануляции в подтёках. Рассказывает, что акварель оказалась профессиональной и как влюбился в эти цветные разводы. Они сидят на ступеньках. Хёнджин рисует персиковые облака и красное солнце, а Сынмин заканчивает картину построением перспективы и добавлением окон тонким чёрным линером. — Давай вдвоём поставим подписи, — предлагает Хёнджин. Солнце совсем скрывается за горизонтом, и они отправляются вглубь города изучать и наблюдать. Встречают бродячих собак и подкармливают бутербродом, оставшимся с обеда. Ночь становится холоднее, люди торопятся на последние автобусы и электрички, всё начинает закрываться. Увидев столб с указателем направо и нарисованное на нем сердце с глазами, решают последовать ему. Поворот за поворотом между узких каменных переулков, и они натыкаются на изящную калитку. Уверенно заходят в красивый двор с огоньками на деревьях и зеркальными стенами, где время будто остановилось. Он кажется пустым, но мимо носа пролетает белая бабочка и садится на ромашки, торчащие из сумки. Сынмин осматривает картины, прикреплённые к стволам деревьев, и догадывается, что здесь проходит какая-то футуристическая выставка. Они ходят по лабиринту из масляных работ и незаметно для самих себя выходят в тёмную неизвестность. Светлый двор остается позади. Впереди горит пурпурная неоновая вывеска «Maxident». Магазин — яркий огонек посреди мрачной черной улицы. Сынмин берет Хёнджина под локоть, ведёт к прозрачной двери входа и быстро открывает. Из подсобки играет музыка, отдавая вибрацией в банки на стеллаже. На стойке у входа их встречает откушенное яблоко с наклеенными глазками, у которых зрачки разъехались в разные стороны. Крипово. Парень в черно-красном свитере и наушниках грызет что-то сладкое. Приветствуя, кивает и прикрывает дверь в подвал. Сынмин по-дурацки кивает в ответ и пробирается к холодильнику со стеклянной дверцей и зеленым освещением внутри. Надеется найти любимый «Милкис дыня», но увы. Магазин устроен своенравно и не разделяет привычное мировосприятие. — В холодильнике стоят упаковки с хлопьями и кукурузные палочки… — он залезает глубже, надеется найти газировку. — Сладкая вата, да что же это! Слева быстро приближается что-то маленькое, жужжащее и глухо ударяется об ногу. Недовольный хозяин игрушки сидит на автомате с напитками, запугивает чеширской улыбкой и машет пультом от машинки на радиоуправлении. — Отойди с дороги, а. Сынмин цыкает, бубнит себе под нос что-то про цирк и уходит в другой отдел. Среди игрушек кроликов и хорьков он находит кислый мармелад и жвачки, которые красят язык. Забирает всего по одному. На полу рассыпаны разноцветные стекла. Не острые, а будто вытащенные из моря, обточенные водой. Под ними что-то лежит. Сынмин наклоняется, чтобы разглядеть поближе. Бусинки и блестки украшают записку, на которой буквами из журналов выложено — «Stray Kids». Ничего не поняв, он поднимается и продолжает разглядывать хаос на полках. Через мгновение чувствует тяжёлый хищный взгляд, что упирается в затылок, и разворачивается. За столиком, у разрисованного окна и украденного дорожного знака, парень доедает рожок и косится на него. Сожженные осветлением волосы закрывают глаза, от чего он выглядит немного пугающе. Сынмин возвращается к кассе и встречает там довольного Хёнджина, показывающего ему яркую упаковку. — Смотри, я раздобыл химозное ананасовое мороженное. Правда в отделе с мылом и зубной пастой, но надеюсь с ним всё хорошо, — он складывает всё на обклеенную стикерами стойку. — А газировки у вас совсем нет? — Такой же вопрос, — Сынмин добавляет свои продукты на стойку и негодует, — я обошёл весь магазин. — Оо, Мaxident сегодня и так щедрый. Вы нашли много прикольностей, — кассир открывает полку с сигаретами и достает заветный «Милкис дыня» и две конфеты в кислотных фантиках. — Припас для себя, но так и быть. Они расплачиваются, выходят с двумя сумками добытых ловкостью и удачей сладостей, обсуждают увиденное и приходят к выводу, что ещё раз точно вернутся. Прохладный ветер подгоняет сзади, заставляя найти закрытое место. Хёнджин морщится от кислого центра конфеты, а Сынмин хвалит каждый вход с хорошей отделкой. Они садятся на деревянную лавочку под фонарем у воды. Раскладывают вкусности и обсуждают цветы. Сынмин щёлкает холодной железкой, и с шипением банка открывается. Наконец-то любимая газировка покалывает пузырьками язык. Хёнджин наклоняется ближе. — Я попробую? Открыв рот, но не успев ответить на вопрос, Сынмин отвечает на мягкий поцелуй. Химия вступает в приятную реакцию, выпадая в осадок, щиплет небо, расплывается до скрипа в зубах. Фруктовый дофамин тает под языком и ловит нежность под бок. Розовая макушка осторожно опускается на любимое плечо. — Сколько у тебя завтра уроков? — Не смей в такие моменты говорить об учёбе. Только не о ней... — Сынмин обиженно поджимает губы. Он касается щекой горячего лба, обнимает за талию, сильно прижимает Хёнджина. Пальцы переплетаются, сердца сжимаются и успокаиваются. Хёнджин достаёт наушники и что-то ищет в телефоне. — Недавно нашёл эту песню. Там, в реке отражаются звезды, вот и вспомнил, — он протягивает один наушник Сынмину. — Послушай. From your sea of love I'll take more than another riverfull Они запрокидывают головы, чтобы видеть небо, тихо дышат, боятся спугнуть мгновение. And I'll make it all worthwhile I'll make your heart smile Миллионы мыслей о настоящем и будущем тревожат головы. Крутят несказанное и незабываемое. Грудь немного щемит от воспоминаний и Сынмин не выдерживает. — Не оставляй меня никогда. Слышишь. — Не буду, — спокойно обещает Хёнджин. Руки приходится греть в карманах, обниматься крепче и жалеть, что не взяли с собой плед из кофейни. Молчание и тишину прерывает Сынмин. — Игрушка-хорёк. Это тебе, — он протягивает плюшевое чудо из странного магазина, — заботься о нём. Хёнджин благодарит за такой неожиданный подарок и аккуратно цепляет его на сумку. Ещё одна упаковка мармелада разлетается за разговорами о личном и играми в правду или действие. Ночь проходит слишком быстро за обсуждением любимого печенья, сдачи треклятых экзаменов и планирования совместного посещения гончарной мастерской. Небо начинает светлеть, когда остатки глюкозы доедены, а идеи для желаний закончены. — Надо взбодриться, — вскакивает Сынмин. — Через 2 часа мне в школу. Давай возьмём велосипед в прокат. Он потягивается, выкручивая плечи, и отрывает из тетради лист. — Ты чего? Там вроде что-то важное, — пугается Хёнджин. — Ага. Там решение профильной задачи, — он спокойно сгибает бумагу, крутит её и получает оригами в виде кораблика. — Если кто-то найдёт его, то узнает как использовать теорему Менелая. Она редко, но попадается в доказательствах. Он осторожно опускает кораблик на воду и подталкивает, а потом берет холодную руку Хёнджина и уводит в сторону велосипедов. Все данные быстро заполняются, и вот, Сынмин уже прыгает на багажник и цепляется за пальто Хёнджина. Совсем скоро будет рассвет. По улице на жёлтом двухколесном несутся двое счастливых и сонных. — Сынмин, споешь? Осторожно, заботясь о снах людей, Сынмин напевает песню о признании в любви «Drunken truth». Он раньше ходил на вокал, где обещали хорошее будущее с таким сильным голосом. А после бросил этот кружок, чтобы больше времени уделять поступлению. Хёнджина всегда восхищал его голос, то, как легко он берет высокие ноты. Долго пытался уговорить продолжить заниматься, но в итоге принял его решение. Разомлевший Хёнджин не успел заметить, как песня закончилась, и солнце начало сползать с крыш на стены домов. — Давай переедем мост быстрее чем солнце до конца взойдёт? — предлагает он. Мост, украшенный колоннами, совсем скоро заиграет по-новому. — Вперед! — командует Сынмин. Хёнджин резко стартует. Гонка началась на рассвете, до первых лучей и под быстро бьющиеся сердца. Он крутит педали, не жалеет новые туфли и улыбается. Город ещё пустой, и можно гнать по дороге, но на мост въезжает машина, моющая асфальт. Их накрывает облако мелких водяных частиц, щекочет уши и холодные носы. Цветы в сумке тихо радуются обрызгавшим их капелькам. Сынмин подгоняет, пытаясь щекотать, но делает только хуже. Колеса витиевато виляют, но сохраняют быстрый темп. Хёнджин отпускает педали, и они быстро катятся под силой тяжести вниз. Тенька становится все меньше и вот-вот. Выезжая с моста, плавно входят в поворот, и первые лучи касаются макушки. — Победа! — кричат одновременно. Гонка выиграна со звонким смехом на всю улицу и еле справившимся с управлением Хёнджином. Дождавшись развода главного моста, они доезжают до школы на другом берегу. Сынмин машет рукой и просит Хёнджина не забыть поставить цветы в воду. — Конечно, мой певец, — тихо, самому себе, произносит Хёнджин и провожает взглядом парня с самой яркой улыбкой на свете. — Увидимся завтра.