Красная Камелия

Это лето отличалось от всех предыдущих. Отец впервые не запер Камелию в комнате разрешая ходить где только вздумается. Он даже не обращал на нее внимание, чему Лестрейндж была несказанно рада, пользуясь новыми преимуществами. Она дважды ездила к Меде домой, навещала Пруэттов в Ливерпуле и целую неделю гостила у Барти, когда его отец уехал в командировку. Миссис Крауч оказалась очень доброй женщиной, напомнив Камелии маму. Она искренне любила сына и не скрывала эту любовь, как другие чистокровные родители. Женщина с теплотой отнеслась к подруге сына, поощряя их каждое желание и разрешая делать все за что бы их осудили другие. Ребята летали на метлах над Лондоном, ели сахарную вату в магловском парке аттракционов, ходили в кино и просто много разговаривали. Оказавшись в родных и холодных стенах, Лестрейндж только и делала, что училась. Ее знания давно обходили школьную программу и девушка приступила к расширенному курсу, который в Хогвартсе не преподается. Старинные заклинания, родовая магия, некромантия. Однако она и не забывала об отдыхе. Вечерами, накладывая заглушающие чары, Камелия играла на гитаре или занималась избиением не в чем неповинной груши. Сейчас она в своем анимагическом облике бежала по саду, ловко скользя меж деревьев и гоняя белок. Ей почему-то захотелось поймать бедную белку. Пантера встала в позу хищницы и затаилась, выжидающе глядя на ветку, где притаилось маленькое создание. Заметив шевеление, она вскарабкалось на дерево и подобно кошке грациозно прошлась по ветке, надвигаясь на зверька. «Зачем тебе эта милая белочка?» Камелия не знала ответа, зато память услужливо подкинула отрывок из книги об анимагии. «В анимагическом облике чувства и эмоции упрощаются. У анимага появляется животные повадки и привычки, например: питаться вместо человеческой еды тем, чего жаждет их животное тело.» Пантера сглотнула и уже собралась броситься на зверька, как услышала голос. — Камелия! — Кажется это второй раз за полтора месяца дома, когда Даренн обращался непосредственно к дочери. Лестрейндж быстро спрыгнула с ветки и с третьей попытки перекинулась обратно в человека. Сейчас у нее это получалось намного быстрее, ведь в первые дни она часами могла пытаться и все равно оставалась в облике пантеры. Со временем стало получаться лучше, но все равно после трансформации оставались то уши, то хвост. Пруэтты вечно смеялись с внешнего вида подруги, считая это неким актом самовыражения, а вот Барти кажется о чем-то стал догадываться, однако не спешил налетать на девушку с расспросами. Андромеду и Теда наоборот же умиляли мило дергающиеся ушки на голове подруги. — Ты звал, отец? Даренн придирчиво оглядел дочь, на мгновение сморщившись как от сильного отвращения. Красивые волосы были собраны в непонятный пучок, по лицу струйками бежал пот, а одежда напоминала оборванцев с Лютного переулка. — Приведи себя в порядок, сегодня вечером у нас будут важные гости. — Отчеканил он. — Платье уже у тебя в комнате. — Хорошо. Это все? — Нет. — Даренн сделал шаг вперед и сильно сжал подбородок дочери. — Только попробуй что-нибудь выкинуть, я превращу твою жизнь в ад. «Будто сейчас я в малине...» — Конечно, отец. Буду паинькой. — Я серьезно, Камелия. Это встреча для меня важна. От нее зависит многое и ты должна проявить себя отличной леди, иначе... — Превратишь мою жизнь в ад? Я поняла. Даренн еще пару секунд вглядывался в глаза дочери, а затем развернулся и статной походкой скрылся в тени деревьев. Камелия выдохнула и ссутулилась, пытаясь понять зачем она понадобилась отцу на его чертовой встрече. Не придя к какой-то конкретной мысли, девушка пошла вслед за отцом обратно в поместье. Ванна, несколько скрабов, вкусно пахнущий лосьон для тела. Закутавшись в махровое полотенце, Камелия остановилась у своей кровати, рассматривая платье. Оно было красивым и элегантным. Длинное черное платье в пол, с расшитым изумрудами лифом и вырезом тянувшимся от лодыжки до бедра. Переодевшись, девушка с помощью магии наколдовала прическу с текстурным пучком и легкий макияж. Ей определенно нравилось отражение. Лестрейндж и раньше была красивой, но перед пятым курсом, ее тело стало стремительно меняться. Появись округлые формы, а талии наоборот стала тоньше. — Мистер Лестрейндж велел мисс Лестрейндж спуститься на первый этаж. — Появился с хлопком в комнате домовик. — Спасибо, Биби. — Камелия еще раз взглянула на свое отражение. — Слушай, а ты не знаешь, что за встреча и кто на ней будет? — Биби не может сказать. «Может отец хочет отметить выпускной Рудольфуса? Он как никак в этом году выпустился.» «Спустись и узнаешь.» Камелия тяжело вздохнула, поправила прическу и вышла из комнаты. С первого этажа доносились приглушенные разговоры. Осторожно ступая по лестнице, девушка пыталась вслушаться, но из-за сильно бьющегося в груди сердца не могла разобраться слов. У нее появилось плохое предчувствие. На первом этаже установили стол во главе которого восседал Даренн Лестрейндж. По бокам от него расположились сыновья. Рудольфус и Рабастан и рядом с последним оказалось свободное место по всей видимости для нее. Чуть подали сидел парень в котором девушка узнала своего сокурсника Эвана Розье, а напротив него видимо мистер Розье. — Мистер Розье. — Камелия сделала книксен. — О, мисс Лестрейндж, рад вас снова видеть. — Улыбнулся мужчина, глазами бегая по ее телу. Стало неприятно. — Вы выглядите восхитительно. — Вы очень любезны, сэр. — Камелия. — Эван встал из-за стола и галантно поцеловал ей тыльную сторону ладони, не разрывая зрительного контакта. — Ты прекрасна. Парень отодвинул стул, помогая Лестрейндж сесть, а затем легко пододвинул его обратно к столу. Камелия поймала на себе одобрительный взгляд отца. Девушка чувствовала себя неуютно. Конечно она умела вести себя в светском обществе и сейчас держалась превосходно, только вот внутри вся сжималась от холода и пронзающих взглядов. Все смотрели на нее и на секунду... всего на секунду Камелии показалось, что Рабастан смотрит на нее с сожалением. Домовики подали ужин к которому никто не спешил притронуться. — Думаю мы уже можем сказать и обрадовать наших детей, Даренн. — Сказал мистер Розье. — Конечно, Батист. — Даренн посмотрел сначала на дочь, а потом на Эвана. — Мы заключили вашу помолвку. После школы вы поженитесь и соедините наши семьи. БАМ. Весь воздух выбили из легких. Камелия сжала под столом руки в кулаки, стараясь скрыть дрожь пробившую все тело. Она пару секунд смотрела ровно перед собой, осмысливая слова отца. Он заключил ее помолвку с Розье. С самого детства Лестрейндж знала, что это неизбежно, но она надеялась, что это произойдет позже. Гораздо позже. — Это чудесно. — Улыбнулся Эван, повернувшись к внезапно побледневшей сокурснице. — Камелия прекрасная партия и я не сомневаюсь, что из нас получатся идеальная ячейка чистокровного общества. Сама Лестрейндж не могла ничего сказать. Ком подкрался к горлу, а сердце в груди забилось так быстро, что было готово вот-вот выскочить. Глаза наполнились предательскими слезами. Ей казалось, что она готова. Что эта новость не вызовет столько боли, но нет. — Камелия, а ты что скажешь? — Спросил Батист. Я против! Пиздец, как против. Ебанный блять пиздец. Не хочу... Камелия знала Эвана уже больше восьми лет и за это время, она не разу не увидела в нем ничего хорошего. Он принижал маглорожденных, унижал всех, кто был ниже его по статусу, на третьем курсе вместе со своими дружками отправил «грязнокровку» со второго курса в больничное крыло и ему ничего за это не было. Он больной ублюдок. «Больной ублюдок за которого ты выйдешь замуж.» — Камелия. — Строго позвал ее отец. — Простите, я просто растерялась. — Выдавила из себя улыбку девушка. — Такая прекрасная новость вскружила мне голову. Я согласна с Эваном, мы создадим прекрасную ячейку чистокровного общества. — Вот и отлично. — Мистер Розье притянул себе фужер с вином. Даренн и Батист принялись говорить о каких-то своих делах, иногда спрашивая мнение у детей, а Камелия продолжая держать гордую осанку смотрела ровно перед собой не мигая. Она слишком отчетливо ощущала на себе какой-то плотоядный взгляд Эвана и этот взгляд ей нисколько не нравился. Она уже десятки раз успела прокрутить в голове их «счастливую семейную жизнь». Эван в первое время будет играться, у них родится ребенок, если мальчик, то хорошо, а если девочка... Потом ему надоест, он станет изменять и Камелия останется в виде дорогого украшения, которое он будет брать с собой на вечера. И она так-же как и в поместье станет заключенной. Пиздец... Полный пиздец... ПОЛНЫЙ БЛЯТЬ ПИЗДЕЦ! Она не хотела замуж, нет, не так. Она не хотела замуж за чертового Розье или любого другого чистокровного ублюдка. Но разве с мнением женщин в их кругах считались? Нет. К ним относились как к красивому приложению для мужчины. Как к инкубатору. — Мистер Лестрейндж, вы позволите нам с Камелией прогуляться по вашему прекрасному саду? — Конечно, Эван. — Камелия? — Розье протянул ей руку и вопросительно приподнял бровь. Девушка с натянутой улыбкой подала ладонь и они не спеша покинули поместье. На улице, Камелия отпрянула от парня и едва-ли не отпрыгнула, мечтая помыть руки с мылом. Эван на это лишь ухмыльнулся следуя за девушкой в сад. Оказавшись в тени деревьев, Лестрейндж достала пачку сигарет и закурила одну. — Можно? — Указал он на пачку. — Бери. В тишине они курили, выпуская клубы дыма. Камелия поймала себя на том, что неотрывно смотрит на Эвана. Бесспорно, он был красив. Острые черты лица, так и кричащие об аристократичном происхождение, отросшие светлые волосы чуть завивались к концам у подбородка, голубые глаза. Только вот жаль, что внешняя красота нисколько не схожа с внутренней. — Ты знал о помолвке, да? — Разумеется. Отец еще на третьем курсе сказал, что хочет связать наши дома. — И ты ничего не сказал? Не был против? — А почему я должен быть против? — Эван сделал шаг, заправляя ее волосы за ухо. Он стоял слишком близко. — Ты красивая и чистокровная. Что еще нужно? Она напряглась. Розье пальцами провел от ее ушка до губ, внимательно следя за реакцией. От него не укрылось, что девушке неприятны его прикосновения, но какая к черту разница на ее мнение? Она уже его и никуда не денется. — Не надо. — Лестрейндж отвела его руку. — Недотрога значит. — Усмехнулся он. — Ты же понимаешь, что если скажешь «не надо» в первую брачную ночь, я все равно возьму то, что принадлежит мне. — Впереди еще три года. Многое может измениться. И не говори обо мне так, словно я товар на конвейере. Я тебе не принадлежу. — Брось. — Я все сказала, Розье. — Отчеканила она, как обычно делал отец. — Я предпочту, чтобы в Хогвартсе мы не пересекались. Можешь продолжать трахать других, а я буду жить своей жизнью. А теперь извини, я хочу докурить в тишине. Камелия затянулась и выдохнула дым ему в лицо. Эван сделал шаг назад, ухмыляясь. Ему определенно нравилась девчонка. Им будет очень весело после свадьбы.