Красная Камелия

— Камми, сегодня до пяти работаем! — Оповестила девушку Розмерта. — Посетителей много, не хочется терять выручку. — Идет, но тогда я жду сверхурочные! Мой сон стоит денег. Владелица трактира кивнула, а воодушевленная Камелия с новыми силами отнесла заказ столику, где сидели постояльцы. Они всегда оставляли большие чаевые и всегда садились за столик Лестрейндж. Пожелав двум мужчинам приятного аппетита, девушка рассчитала уходящих и вернулась за барную стойку. В выходные на работе скучать не приходилось. «Три метлы» были забиты до отказа, единственной проблемой становились пьяные посетители устраивающие драки. Сегодня Камелия уже два раза разнимала перепивших бугаев, незаметно для всех посылая в них оглушающее. Розмерта даже пошутила, что с ней и охрана не нужна. — Доброй ночи. — Раздался знакомый голос за спиной. — Можно мне... мисс Лестрейндж? Камелия медленно обернулась и с самым невинным выражением лица, взглянула на профессора Магвайра. Тот в ответ смотрел удивленно. Невольно, Лестрейндж подметила, что мужчина выглядит превосходно. Вместо сдержанной одежды на нем была белая рубашка с закатанными рукавами, открывающая вид на несколько татуировок, джинсы, а легкая щетина добавляла ему пару баллов к обаятельности. Хотя в майке на пробежке он выглядел еще лучше. «Не о том думаешь.» — Доброй ночи, профессор. Так чего вы желаете? — Ты здесь работаешь? — Это так очевидно? — Усмехнулась она, бросив беглый взгляд на свою рабочую форму, в виде платья в пол с корсетом. — Простите, я бы с радостью с вами поговорила, но мне нужно закончить с заказами. Потом я обязательно все объясню. Так чего вы желаете? — Давай огневиски и какой-нибудь пирог. На свой вкус. Лестрейндж кивнула и быстро скрывшись на кухне, уже через минуту вернулась с бутылкой алкогольного напитка и грибным пирогом. Поставив все перед профессором, который устроился за барной стойкой, Камелия отошла к другим посетителям. Наверное будь на месте Барнаби — Флитвик, Слизнорт или Макгонагалл, Камелия заволновалась, что те устроят ей взбучку и заставят бросить работу и даже Дамболдор не спасет, но в Барнаби она не сомневалась. Профессор ЗОТИ был понимающим ведь сам совсем недавно закончил школу. Он относился к студентам с пониманием. Да и не каждый профессор будет предлагать студентке стажировку в аврорате, когда она только на шестом курсе. Покончив с заказами, Камелия прошмыгнула мимо мужчины на кухню, ища взглядом Розмерту. Та месила тесто для пирога. — Слушай, можешь заменить меня минут на двадцать? — Лестрейндж перекатилась с пятки на носок, теребя в руках края платья. — Там заявился профессор из Хогвартса и мне придется объясняться. — Конечно, конечно! — Вытирая руки о полотенце, улыбнулась она. — Иди, не о чем не волнуйся. А то я с твоим появлением совсем разленилась. Не помню уже когда в последний раз сама заказы разносила. Мне полезно будет. Камелия улыбнулась и быстро прошмыгнула в зал, кивнув профессору на выход. Тот бросив на стойку пару сиклей, вышел вслед за девушкой, прихватив с собой бутылку огневиски. Прислонившись к стене, Лестрейндж закурила, выпуская в холодный, ноябрьский воздух клубы дыма. — Куришь при профессоре. — Ухмыляясь, констатировал он. — Так уж и быть, можете пожаловаться моему декану. — Камелия затянулась. — И разве не вы говорили, что не настолько стары, чтобы запрещать студентам простые радости? — Я. — Согласился Барнаби и в два шага подошел к студентке, накинув на оголенные плечи свою куртку. — На улице почти зима. — Быстро пояснил он, а потом добавил. — А еще я говорил, чтобы ты обращалась ко мне на «ты» и по имени вне школы. Из-за этих «сэр», «профессор», «мистер» чувствую себя каким-то старикашкой. Лестрейндж прыснула. — Ну хорошо, Барнаби. — Словно пробуя его имя на вкус, протянула она. — Спрашивай. — Да мне принципе все ясно. Я просто был удивлен, увидев тебя ночью здесь. — Магвайр нагло своровал у нее сигарету. — Ты сбежала из дома, это не секрет, теперь работаешь, чтобы обеспечить себя. Это заслуживает уважения. — Не сказала бы. Любой бы на моем месте, пошел работать, чтобы не подохнуть от голода. — Большинство бы на твоем месте не сбежали. — Заметил он. — К сожалению в наше время, многие выбирают жить под гнетом семьи, мужа и устаревших традиций, лишь бы не остаться на улице не с чем. — Ты просто мою семью не знаешь. С ними и на улице рай. — Я понимаю. — Камелия насмешливо взглянула на профессора. — Серьезно. Я ведь тоже из чистокровной семьи. Магвайр фамилия матери, она из Ирландии и не особо известна здесь, а фамилия моего отца Гамп. Лестрейндж подавилась дымом, по новому посмотрев на профессора. Гампы — чистокровная магическая семья, входящая в список «священных двадцати восьми». Камелия вспомнила скандал случившейся лет десять назад. Она тогда была маленькая, лет шести, может семи, но хорошо помнила возмущения отца утром за столом, когда он открыл газету. «Скандал! Шестнадцатилетний наследник, сын Эдгара Гампа сбежал из дома, украв при этом из хранилища реликвии на пятьсот тысяч галлеонов.» — Гласили все заголовки. — То есть вы... ты Барнаби Улик Гамп? — В точку. — Невесело усмехнулся он. — Так что я знаю, какого бывает в чистокровных семьях. Я сбежал когда мне было шестнадцать. Отец хотел, чтобы я пошел в политику, стал министром, как мой предок Улик Гамп. Меня тогда приютила семья матери в Ирландии, я закончил Дурмстранг, вернулся в Лондон и подался в авроры. Так что у нас много общего. — Мне жаль. — Не стоит. — Отмахнулся Барнаби. — Я ни разу не пожалел о своем решение. Дома бы меня просто сожрали. Выдали замуж за какую-нибудь чистокровную дурочку, которая рожала мне наследников, а я сутками пропадал на ненавистной работе. Сейчас я счастлив. Астрономическая башня. Фабиан любил наблюдать за Марлин. Любил смотреть на нее, даже тогда, когда она просто делала домашнюю работу. Любил ее непослушные светлые волосы то и дело падающие на прекрасные глаза, любил как она прикусывает карандаш раздумывая над решением очередной задачи, любил ее... — Перестань так смотреть. — Покраснела Гриффиндорка. — Ты очень красивая. — Ну-да. Как-же. Фабиан нахмурился. Он давно заметил, что МакКиннон несмотря на всю свою наигранную уверенность в себе и легкое высокомерие, совсем себя не любит. Она то и дело искала в себе недостатки, переживала из-за набранного килограмма, да и одну и ту-же одежду больше одного раза не надевала. Ей казалось, что она не идеальна. Пруэтт же видел в ней совершенство. — Посмотри на меня. — Попросил он, аккуратно приподняв ее лицо за подбородок. — Выбрось из головы всю эту чушь. Ты самая удивительная и красивая девушка на всем свете. Ты просто никогда не видела себя со стороны. Когда ты над чем-то размышляешь, твои глаза похожи на мед, а когда смеешься они напоминают солнце. Такие же яркие и теплые. У тебя восхитительная улыбка, а твои волосы... Марлин не дала ему закончить. Она всхлипнула уткнувшись носом ему в плечо. МакКиннон всегда держала прямую осанку, как и учила мать, источала собой уверенность, но по правде говоря нисколько не была в себе уверена. Ей говорили, что она красивая, только вот девушка этому нисколько не верила. Разве красивых не должны любить? Ее вот никогда не любили. Сначала был Сириус. Марлин бегала за ним на задних лапках, а тот единожды с ней переспав — ушел. Потом она переключилась на Эдгара Боунса, но как выяснилось, он просто с помощью нее пытался забыть Камелию. Летом она познакомилась с парнем, маглом и казалось их отношения были идеальны, но добившись своего он ее бросил. Ее все время использовали. До Фабиана. Фабиан был другим. Марлин поначалу с осторожностью отнеслась к нему, но когда увидела, как он смотрит на нее, ловит каждый жест, внимательно слушает и не пытается затащить в постель поняла. Он действительно любит ее. И она полюбила его. Так сильно, что порой сердце было готово выпрыгнуть из груди. — Я люблю тебя, Фаби. Пруэтт замер, а Марлин прикусила губу, внимательно смотря на его побледневшее лицо. Они еще не признавались друг-другу в чувствах. МакКиннон уже думала, что поспешила, как вдруг Фабиан подпрыгнул и подхватив ее на руки закружил над полом, осыпая ее лицо теплыми поцелуями. — Я тоже люблю тебя, Марлин. Ты даже не представляешь как. — Он осторожно взял ее руку, приложив к груди, где быстро-быстро билось сердце. — Оно стучит для тебя, моя прекрасная, удивительная и самая красивая леди. Гостиная Гриффиндора. — Конь на F7. — Сказал Джеймс и его конь, откусил голову ладье. — Съел, да? — Ты так рано не радуйся. — Хитро оскалился Сириус. — Королева на D2! Шах! Ваш следующий ход, господин Сохатый? — Ах ты, жулик несчастный! — Эй! — Донесся до них громкий возглас Лили с лестницы. — Вы тут не одни, можно и потише! И вам уже давно пора спать. Римус, ты как староста не должен им потакать. Джеймс ничего не ответил, на секунду выпав из реальности. Его взгляд блуждал по заспанной Эванс и он был не в силах отвести глаз. Она выглядела такой домашней и теплой в этой голубой пижаме с изображением мороженого. А рыжие волосы собранные в неряшливый пучок добавляли ее образу какого-то уюта. — Прости, Лили. — Притупил взгляд Римус. — Мы сейчас уйдем. — Ты восхитительно выглядишь, Эванс. — Растрепав волосы, пробормотал Джеймс. — Отстань, Поттер! — Фыркнула девушка, разворачиваясь к двери. — У вас десять минут, если не уйдете, сниму с каждого по пять баллов. Лили ушла, а Джеймс упал обратно на диван, понурив плечи и голову. Порой ему хотелось разлюбить, забить на Эванс и влюбиться в кого-нибудь кто сможет ему ответить взаимностью. Он шутил, смеялся, доставал рыжеволосую старосту, но каждый ее отказ тупой болью отзывался где-то глубоко внутри. «И почему именно она?» «Вокруг столько девчонок готовых на все, а я влюбился в Эванс...» «В Эванс, которой флоббер-черви интересней меня.» Джеймс готов был на все. Задарить Лили подарками, показать настоящую любовь, достать луну и звезды или положить весь мир к ее ногам, только вот она продолжала видеть в нем несносного юношу. Она не хотела узнать его настоящего, продолжая верить слухам. — Ты как, Сохатый? — Сел рядом с ним Римус. — Я заебался. — Честно признался он. Поттер не часто впадал в отчаяние. — Иногда хочется наложить на себя «Обливиэйт» и забыть ее. Мне очень больно. — Ну нет, так не пойдет! — Рывком поднимая друга на ноги, заговорил Сириус. — Не вздумай раскисать. Вы с этой зазнайкой обязательно будете вместе и нарожаете кучу маленьких Поттеров. Только сразу предупреждаю, я буду надеяться, что они пойдут в тебя. Не хочется себе крестников, не видящих дальше учебника. Джеймс хохотнул. — Вот! Уже улыбаешься, значит не все потеряно! Бери себя в руки и не сдавайся. Комната Андромеды и Камелии. Андромеда лежала на груди Теда, кончиком пальца вырисовывая у него на животе узоры. Она любила такие моменты. Спокойные, тихие, когда они оставались одни и все проблемы куда-то исчезали. Мир словно останавливался, замирал и казалось у них есть целая вечность. Блэк приподняла голову, внимательно рассматривая лицо своего жениха. Все еще не до конца верилось, что он сделал ей предложение, а она согласилась. Тонкс выглядел задумчивым, немигающим взглядом всматриваясь в потолок. Андромеда нахмурилась, приблизилась и очень нежно коснулась пухлыми губами небритой щеки. Тед улыбнулся, а бабочки в ее животе стали отплясывать танго. — О чем ты задумался, милый? Парень как-то тяжело вздохнул. — Я не хочу больше скрываться. Я хочу придти с тобой на рождественский бал, вальсировать по залу, держать тебя за руку и целовать. — Тонкс запустил руки в волосы. — Я люблю тебя, Меда, так сильно, что и описать это не могу. — Ты так меня на бал приглашаешь? — А ты согласишься? — Соглашусь. — Кивнула девушка, поймав не верящий взгляд. — Я тоже устала скрываться. Пусть все узнают о нас на рождественском балу. Тед пару секунд тупо вглядывался в возлюбленную, а потом на всю комнату закричал «Да!». Андромеда рассмеялась, крепче прижимаясь к его груди. Это был большой шаг для обоих, но скрываться и правда больше не было сил. В конце-концов они оба совершеннолетние по магическим меркам и могли сами выбирать дальнейшую судьбу. Как минимум, они точно знали, что хотели связать свои жизни. — Это еще не все. — Через пару минут, добавила Блэк. — Я хочу рассказать родителям, что ты сделал мне предложение. И хочу, чтобы в этот момент ты был со мной. — Ты не шутишь? — Нет. Я люблю тебя, Тед Тонкс и ты прав, пора всем узнать об этом. — Значит на рождественских каникулах едем к тебе. — Резюмировал он. — Надеюсь Друэлла и Сигнус не пальнут в меня непростительным. — Скорее всего пальнут. — А ты умеешь поддержать. — Рассмеялся парень. — В любом случае, ради тебя я не то что непростительные, я ад готов пройти. Подземелья. — Ну вот мы и пришли. — Остановился у тупика профессор Магвайр. — Я никому не расскажу о твоей работе. Камелия улыбнулась, неловко переступая с ноги на ногу. Было странно, что Барнаби проводил ее почти до гостиной, а учитывая, что до этого они общались почти пять часов в «трех метлах» было еще страннее. Профессор открылся для нее как человек, рассказывая о своей жизни до побега и после. И Лестрейндж невольно прониклась к нему какой-то симпатией и пониманием. Они и правда были здоровы похожи. Оба чистокровные, оба сбежали из дома в шестнадцать, не желая следовать указам отцов. Магвайр мракоборец, а Лестрейндж только собиралась учиться. На удивление с ним оказалось очень просто общаться. Словно они давно знакомы. Камелия не чувствовала разницы в возрасте, будто общалась с Барти или близнецами. — Спасибо, что проводил. — Заправив за ухо розовую прядь волос, улыбнулась она. — Ну, я пойду спать. До завтра! — До завтра, Камелия. Лестрейндж назвала пароль и скрылась за стеной, переводя дыхание. И все-таки странно так общаться с профессором, пусть молодым и довольно красивым. Тряхнув головой, она с прямой осанкой вошла в гостиную и к удивлению увидела склонившегося над конспектами Регулуса. И чего это он не спит? Время то половина шестого. — Чем занимаешься? — Упав рядом с ним на диван, полюбопытствовала девушка. — Учу. — Сухо бросил он. Камелия фыркнула, чуть придвинувшись. С Регулусом они никогда толком не общались, за исключением тренировок. На поле он выглядел живым, веселым, а в Хогвартсе всегда сохранял маску аристократа даже при друзьях. Камелия старалась держаться подальше от чистокровных наследников гордящихся своей кровью, но почему-то разговорить Блэка ей чертовски хотелось. — Зельеварение. — Констатировала она. — Готовишься к СОВ? — А ты наблюдательная. — А ты холодный как ледышка. Можно быть чуток повежливее. Или наследникам благородных домов не пристало общаться с предателями крови? — Парень промолчал, а Камелия заглянула в тетрадь через его плечо. — Так у тебя ничего не выйдет. — А ты типо разбираешься? — Типо разбираюсь. — Парировала она. — Я готовила «всевозможное зелье» на пятом курсе и писала по нему работу. — Серьезно? — Заинтересовался Регулус, наконец обратив на девушку внимание. — Половину ингредиентов достать невозможно. — Мешочек с галлеонами и Лютный переулок творят чудеса. Там полно торговцев, толкающих запрещенные товары. — Лестрейндж придвинулась еще ближе, переложив тетрадь с конспектами себе на колени. — У тебя тут почти все правильно. Только тауматагории уже сотни лет никто не видел. Чем ты хочешь их заменить? — Я подумал об опале. Самый сильный магический камень. — Все куда проще. — Камелия взяла карандаш и сделала несколько заметок. — Стандартный ингредиент. Я использовала его. Зелье конечно будет слабее, будет меньше действовать, но свойства почти такие-же. Отдав Слизеринцу его наброски, Лестрейндж поднялась и не прощаясь двинулась в сторону спален. Она собиралась проспать все воскресенье. — Камелия! — Окликнул ее Регулус. — Спасибо. — Обращайся.