Красная Камелия

Конец ноября подкрался незаметно. Землю припорошил первый снег, а зелье на которое Камелия убила два месяца наконец было готово. Осторожно перелив содержимое котла в несколько склянок, девушка добавила в одну из них волос стащенный еще до облысения Розье и довольно улыбнулась. Она планировала осуществить свою небольшую, но сладкую месть на ужине, до которого оставалось пару часов. Комнату как и всегда оккупировали Тед с Андромедой, к близнецам было идти неудобно из-за МакКиннон, а к Барти Камелия вообще старалась не соваться. И акромантулы в Запретном лесу будут по дружелюбней его соседей. Рухнув на огромную кровать в Выручай-комнате, Камелия прикрыла глаза. Завтра уже должна была начаться зима и за последний месяц многое произошло. Андромеда решила больше не скрываться, точнее раскрыть свой секрет на рождественском балу. Фабиан и Марлин все реже стали проводить время с друзьями и все чаще оставаться наедине из-за чего Гидеон не переставал называть Гриффиндорку ведьмой укравшей у него близнеца. Барти уже две недели встречался с Софи Паркинсон и кажется это были самые длительные его отношения. А сама Камелия... Она каждое утро бегала с Магвайром, продолжала тренировки в беспалочковой магии, занималась боксом, а ночами пропадала на работе. Хотя теперь там стало гораздо веселей, ведь Барнаби старался приходить каждый день. Лестрейндж не знала зачем он это делает, да и он по всей видимости тоже, но они невольно сближались, все больше узнавая друг-друга. Еще был Поттер. За этот месяц Камелия не с кем не встречалась, как и он сам. Им хватало друг-друга. Точнее того, что между ними было. Простой секс без обязательств и легкий, незаметных для остальных флирт. Их обоих все устраивало, только вот девушка все чаще стала слышать от Крауча двусмысленные намеки. — Ты ищешь того чего нет! — Остановила тираду друга девушка, пытаясь выйти из комнаты. — Перестань придумывать. — Я ничего не придумываю, Камми, а вот ты обманываешь саму себя! — Взмахнул руками Крауч. — Я просто не хочу, чтобы ты страдала. — Да почему я должна страдать?! Мы просто спим. С-П-И-М! Я ему не нравлюсь, а он мне. — Ты просто себя со стороны не видела. Возвращаясь от Поттера, ты улыбаешься, как дурочка и все время поглядываешь на него. В Большом Зале, на сдвоенных уроках. Он тебе нравится и в конце-концов тебе будет больно. Поттер не видит никого кроме Эванс. — Перестань... — Что перестать, Камми? Говорить правду? Да этого ты никем так не увлекалась, все твои парни были на один, два раза, а с Поттером вы уже сколько? С октября. Камелия пропустила все слова друга мимо ушей. Барти придумывал, определенно. Ему казалось, как и Андромеде, которая стала подозревать, что лучшая подруга влюбилась. Им всем казалось. Лестрейндж не нравился Поттер. Ей нравился их секс, секреты, тайные встречи, но он — нет. А может она просто обманывала саму себя. Взглянув на часы, Камелия со вздохом поднялась. Время тянулось невыносимо медленно и она решила убить его на прогулке. Поправив волосы и чуть задравшуюся юбку, Лестрейндж вышла из Выручай-комнаты столкнувшись у лестницы с мародерами. Те приветливо улыбнулись и она ответила тем-же. В последнее время, они слишком часто встречались. И Лестрейндж не знала, нравится ли ей это или нет. — Ммм, змейка, снова кашеваришь? — Усмехнулся Сириус. — Я закончила свое зелье. — Кстати, мы же так и не спросили. — Опомнился Римус. — Зачем тебе оборотное? — Приходите на ужин в Большом Зале сегодня. — Сверкнула черными глазами она. — И все узнаете, а теперь мне пора. Камелия оставила четверых парней и проходя, как-бы случайно коснулась рукой руки Поттера. Тот хитро улыбнулся, проводив уходящую фигурку полным желания взглядом. Не будь здесь мародеров, он бы схватил ее за талию, закинул себе на плечо и подобно первобытному аборигену отнес в свою пещеру. А если быть точнее в Выручай-комнату. Но здесь были парни и все что он мог — смотреть. Смотреть и хотеть. * * * На ужин мародеры пришли первыми. Не то чтобы им было интересно, что задумала Лестрейндж... хотя да им было чертовски интересно. За все года в Хогвартсе парни всегда считались главными шутниками, конечно кто-то пытался им подражать, но уже через неделю сдавался. И обычно эти «кто-то» были парнями. А тут девчонка. Их распирало любопытство и предвкушение. Они в нетерпении поглядывали на двери, но Камелия кажется не торопилась. Джеймс заерзал на стуле, оглядывая Большой Зал, который полностью был забит студентами и профессорами. Да где она? Он хотел увидеть Лестрейндж. Хотел узнать что она задумала, а потом провести с ней двадцать минут в каком-нибудь заброшенном кабинете. — У вас есть какие-нибудь предположения зачем ей оборотное? — Спросил Питер. — Думаю она собирается в кого-нибудь обратиться. — Задумавшись, сказал Поттер. — Да ты прям гений мысли, Сохатый. — Хохотнул Сириус. — Как-же мы сами не догадались? — Ты не дослушал, Блохастый! Поттер так и не успел закончить свою мысль, как двери с шумом открылись. Мародеры сразу дернулись на звук, но к их разочарованию там стояла не Камелия, а Розье. Слизеринец надменно оглядел зал, остановив свой взгляд на Кэрроу и пошел к нему, гордо расправив плечи. «Напыщенный придурок.» Джеймс снова вернул свое внимание дверям, как вдруг все в зале заохали. — Ахренеть. — Римус кивнул в сторону стола Слизерина. — Вы видите тоже что и я? Эван оперся рукой о стол и пару секунд смотря в глаза Амикуса, прильнул к его губам. Студенты откровенно смеялись, пока Слизеринцы стыдливо отворачивались, мол «мы этих двоих не знаем». Кэрроу от неожиданности даже не стал отстраняться. А может не от неожиданности..? — Я люблю тебя, Ами! — Розье внезапно запрыгнул на стол, покричав эти слова на весь Большой Зал. — Всегда любил, с нашей первой встречи. Мародеры едва не попадали под стол. — Ахренительно! — Изрек Сириус. — Я прямо сейчас готов поставить памятник Лестрейндж! Она гениальна. «И удивительна...» — пронеслась мысль в голове Поттера. А тем временем за столом Слизерина продолжалось представление. Эван с затаенной надеждой смотрел на Амикуса, который медленно поднимался из-за стола. Встав на скамейку, Кэрроу забрался к другу и подойдя ближе к однокурснику впился в его губы страстным поцелуем. От шока даже профессора не вмешивались. — Я тоже люблю тебя. Лже-Эван к всеобщему удивлению запрыгнул на руки Кэрроу, окольцевав его талию ногами и снова поцеловал. Кто-то за столом Пуффендуя засвистел, а паренек делающий фотографии для ежегодника успел сделать снимков двадцать, под смех всех студентов с первого по седьмой курс. — Мистер Розье, мистер Кэрроу! — Очнулся Слизнорт. — Немедленно прекратите проявление столь ярых чувств на публике. Студенты от его слов заржали еще больше. — Простите, профессор, я больше не мог держать это в себе. — Приложив руку к сердцу, пробормотал Эван. — Но вы правы, на публике не стоит этого делать. Милый, давай встретимся в спальне через двадцать минут? И после этих слов, Розье спрыгнул со стола, покидая Большой Зал. — За ней. — Одновременно решили мародеры, поднимаясь из-за стола. Уходя, Поттер даже не заметил, что весь вечер за его спиной сидела рыжеволосая староста. Мародеры нагнали «Эвана» уже на лестнице, когда его внешность стала стремительно меняться. Пробивались розовые волосы, глаза наоборот темнели и лишь одежда Слизеринца осталась прежней, мешком вися на девушке. — Это было нечто! — Захохотал Сириус, стиснув Камелию в объятиях. — Как тебе это вообще в голову пришло, Камми? — Просто великолепно. — Согласился Питер. — Такое еще нескоро забудут. Как минимум до конца года Розье будет несладко. — Шалость достойная мародеров. — Добавил Джеймс. — А вообще мне интересно. — Встрял Римус. — Почему Кэрроу ответил на поцелуй? — Амортенция. — Задорно усмехнулась Лестрейндж. — И предугадывая ваш следующий вопрос, я не могла подмешать Амортенцию им обоим. Вдруг бы они встретились и поцеловались где-нибудь в подземельях без лишних глаз. Поэтому оборотное зелье. — Это серьезно лучшее, что происходило за этот год. — Не переставал восхищаться Петтигрю. — Только вот ты же Слизеринка. Разве ты не должна защищать свой факультет? — Наверное должна, но в Эване мало Слизеринского. Змеи умны, хитры, всегда добиваются своих целей и остроумны. Ну еще частенько переходят границы нравственности. Из всего этого, Эвану подходит только последнее. Камелия села на подоконник и трансфигурировав одежду Розье в свою, закурила. Все прошло в точности как она задумывала, оставалось только добраться до комнаты и несколько раз почистить зубы. Целовать Кэрроу оказалось еще более отвратительно, чем она себе представляла, только собираясь осуществлять план в действие. Мародеры устроились рядом, явно не собираясь так просто уходить. Сириус и Джеймс тоже закурили, а Римус покачав головой, открыл окно за их спинами. Питер встав напротив друзей продолжал тараторить, описывая реакцию студентов и лица преподавателей, когда Лже-Эван запрыгнул на руки к Кэрроу. — Да, я крута, согласна. — Остановила речь Гриффиндорца Лестрейндж. — Только прошу замолчи, а то я возгоржусь и стану такой-же напыщенной как Розье. — И правда, Хвост! — Джеймс сел рядом с девушкой, незаметно для друзей, коснувшись кончиками пальцев ее ноги. — Слизеринцев вредно хвалить они и так... Камелия повернулась к Поттеру, сложив руки на груди. — Так и какие там Слизеринцы? Продолжай, продолжай. — Очень милые и добрые ребята. — Источая каждой клеточкой сарказм, сказал он. — О, ну тогда Гриффиндорцы скромные и пушистые. — Обмен любезностями соблюден. — Подытожил Римус. — Камми, шутка действительно классная, но нам уже пора. — Добавил он, явно намекая на «что-то». Этой ночью, за час до рассвета Джеймс внезапно разбудил друзей с гениальной идеей подшутить над новым профессором ЗОТИ. Каждый из преподавателей Хогвартса ощутил на себе шалости мародеров и как-бы им не нравился Магвайр, ребята не могли отступить от собственных традиций, придуманных еще на первом курсе. Не обращая внимания на ворчание мародеров, загоревшийся словно спичка Джеймс поделился с ними своей идеей, заколдовать всю мебель в кабинете Барнаби. В конечном счете, засыпая и зевая мародеры придумали план. А сейчас, несмотря на то, что идея была его, Поттер никуда не хотел идти. — Вы идите, я позже вас догоню. — Внезапно выдал он. Парни удивленно переглянулись. — Забыл карту в комнате. — Ты же брал ее. — Заметил Сириус. — А потом выложил. Вот такой я непредсказуемый. — С легким раздражением отозвался Поттер, пока карта покоилась у него в нагрудном кармане. — Идите. Сириус, Римус и Питер пожали плечами, скрываясь за поворотом, а Джеймс повернулся к Лестрейндж, которая докурив выбросила сигарету в окно и спрыгнула с подоконника. Поправив юбку, она взмахнула розовыми волосами и уже собиралась уйти, как парень схватил ее за запястье. — Далеко собралась? — Джеймс притянул ее к себе. — Ты разве не за картой должен идти? — Не совсем понимая о какой карте идет речь, невинно спросила она. — Это просто предлог, чтобы отделаться от них. — Как невежливо, мистер Поттер. Обманываете лучших подружек. — Не будь язвой, огонек. Джеймс чуть наклонился, врываясь в ее рот поцелуем. Камелия запустила руки в вечно взлохмаченные волосы, чуть потянув их. Они исступленно целовались посреди обычно оживленного коридора, где в любую секунду мог кто-то появиться. И эта мысль еще больше распаляла и без того разгоряченные тела. — У меня месячные. — Нехотя отстранившись, сказала девушка. Джеймс закусил губу. Он хотел ее. Чертовски хотел с самого утра, как увидел ее в Большом Зале в непозволительно короткой юбке и с красной помадой. Но какого-то черта, сам от себя не ожидая, он вместо того, чтобы уйти и снять стресс с какой-нибудь другой девчонкой, притянул Слизеринку еще ближе и почти по детски, чмокнул ее в уголок губ. — Тогда может прогуляемся? — Ты заболел, Поттер? — Приложила к его лбу руку Лестрейндж. — Да иди ты! — Он лениво пихнул ее локтем в бок, спрыгивая с подоконника. — Мы почти друг-друга не знаем, хотя столько времени проводим вместе. Просто трахаемся и расходимся. — Разговоры ведут к привязанности и чувствам. — Философски оповестила его девушка. — А это не мне, не тебе не нужно. — Думаю один разговор ничего не изменит. — Потянул Слизеринку к лестницам Поттер. — Идем же! Или ты боишься остаться со мной наедине, огонек? — Берешь меня на слабо? Ну идем... Джеймс довольно улыбнулся. По пути он не переставал болтать о квиддиче, новой метле, что должна была выйти в канун рождества и предстоящем матче между сборными «Холихедских гарпий» и «Сканторпских стрел». Камелия даже не заметила, как они преодолели лестницу и потайной ход ведущий в Запретный лес. Лишь услышав журчание водопада и ощутив мороз пробивший до костей поняла, что они вышли из Хогвартса. Джеймс привел ее в то место, которое она показала ему после фееричного облысения Розье. К слову, днем здесь было в сотни раз красивей. Прозрачное озеро, водопад и слабый солнечный свет пробивающийся сквозь плотно растущие деревья. Поттер отпустил руку девушки и выйдя вперед, вытащил палочку. По мановению волшебства, снег возле озера растаял явив зеленую траву, а после растущий по центру цветок превратился в большое покрывало. А еще через пару манипуляций двух студентов окутал купол не пропускающий холод и сохраняющий тепло. — Ты чего застыла? Падай. — Хлопнул он пледу рядом с собой. — Не понимаю зачем все это. — Медленно подходя к Гриффиндорцу, сказала Камелия. — Еще немного и я решу, что ты влюбился. Хочу предупредить заранее, ты не в моем вкусе. — Как и ты не в моем, огонек. Джеймс и сам не понимал зачем «все это». Какого черта он сейчас со Слизеринкой в Запретном лесу, вместо того, чтобы шутить над профессором? Просто в какой-то момент, целуя ее в коридоре его посетило ужасно сильное и незнакомое желание — просто с ней поговорить. Узнать ее... Понять. Ведь по правде говоря он ничего о ней не знал, не считая известных всем фактов. Сильная и хитрая змея, одновременно с тем добрая и честная. Она сбежала из дома от отца пытающего ее «Круциатусом». Хотя последний факт был мало кому известен, а сам Джеймс знал его лишь потому, что решил проследить за лучшим другом. Какое-то время они молчали. Камелия с задумчивым видом бросала камушки в озеро, пока Джеймс рассматривал ее профиль все еще не понимая, что здесь делает и что вообще на него нашло. Но он вдруг осознал, что ему нравится наблюдать за девушкой рядом. Камелия была как сложнейшая, многогранная загадка. Казалось только находишь разгадку, как на эту самую разгадку, находится еще десять загадок. И это интриговало. Поттер был игроком. Игроком в квиддиче и игроком в жизни. Его не интересовало простое и легкое. Какой смысл в игре, охоте за квоффлом или снитчем если тот сам летит тебе в руки? Так-же и в жизни. Он любил добиваться, разгадывать и Камелия своими секретами лишь подпитывала его желание. Из-за чего он не мог от нее отказаться. Да и не хотел... — Расскажи о себе. — Попросил он. — Что? — Камелия непонимающе посмотрела на сокурсника. — О себе? Ты и так все обо мне знаешь. Чистокровная ведьма и предательница крови, шестнадцать лет, учусь на Слизерине, сбежала из дома... — Это понятно. Но это все поверхностное. Расскажи что-то такое, чего никто не знает. Лестрейндж насмешливо приподняла брови. Неужели Джеймс Поттер настолько самонадеян, чтобы верить, что она откроет ему свою душу? Даже Барти, Тед, Меда и близнецы не все знали о ней. Камелия предпочитала держать боль внутри, считая, что люди непременно воспользуются твоими слабыми сторонами. — Окей! — Капитулируя поднял руки Гриффиндорец, поняв все по лицу девушки. — Давай я первый тогда. Конечно если ты хочешь послушать. — Она безразлично дернула плечами, но через минуту все-таки кивнула. — Я родился и вырос в Годриковой Впадине. С детства отец привил мне любовь к квиддичу, он и сам в свое время был капитаном команды Гриффиндора. — А сейчас он играет? — Мой отец Флимонт Поттер. — Сказал он так, словно это должно что-то значить. — Ты серьезно не слышала? Флимонт Поттер, мракоборец, заместитель главы аврората. Камелия задумалась, пытаясь вспомнить статьи из газеты. Имя ей было знакомо. Отец Джеймса вел активную работу против Пожирателей Смерти, участвовал почти в каждом рейде и считался одним из самых выдающихся мракоборцев двадцатого века, вместе с Аластором Грюмом, Кингсли Бруствером, Барнаби Магвайром и еще несколькими мужчинами. — У тебя крутой отец. — Лучший. — Согласился Гриффиндорец. — Он делает все для нас с мамой. Я очень волнуюсь за него. Папа сутками пропадает на работе, пытается остановить войну и у него очень много врагов. А твоя семья? — Моей семье место в адском огне. — Каким-то отстраненным голосом процедила она. — Братьев моих ты и так знаешь, а Даренн... он очень жестокий человек. Хотя жестокий он больше ко мне, чем к братьям. Тех он боготворит. — А мама? — Подтолкнул ее к расскажу Поттер. Это была не лучшая тема для разговора. Джеймс понимал, но не мог заставить себя остановиться. Все-таки любопытство всегда в нем преобладало над всеми другими качествами. — Селестия Лестрейндж. Прекрасная женщина, добрая, отзывчивая и чуткая. Она любила нас и даже Даренна, несмотря на его поступки. К сожалению она была слаба и никогда не противостояла ему. Такого уж воспитание девочек в чистокровных семьях. — Но ты не такая. — Ага. — Камелия вытащила пачку сигарет и закурила. — В семье не без урода. — Ты говоришь о матери в прошедшем времени. Лестрейндж шумно сглотнула и несколько раз подряд глубоко затянулась, словно пытаясь утопить всю боль в дыме. Доверившись какому-то незнакомому порыву, Джеймс придвинулся и приобнял девушку за плечи, а она в ответ, доверчиво уместила голову у него на плече. Это было ужасно странно. — Она умерла, когда я училась на третьем курсе. Мне даже не сказали... Даренн забрал Рудольфуса и Рабастана домой на похороны, а я несколько месяцев жила в неведение. — Поттер тяжело вздохнул. Даже представить было такое тяжело. — Летом, когда я вернулась домой, они сообщили мне эту новость, добавив к ней «Круциатус». Джеймс не знал что сказать. От слова совсем. Его семья была идеальной, там никогда не кричали, ругались и ему было сложно представить, как родитель может пытать собственного ребенка непростительным сразу после ужасных новостей. Это было отвратительно и больно. Настолько, что Поттер почувствовал как внутри что-то болезненно сжалось. И все что он мог, слушать девушку, обнимать ее и жалеть, что вообще начал этот разговор. Глупое желание узнать Слизеринку поближе привело к тому, что она снова переживала худшие моменты жизни. И в этом был виноват только он. Покрепче обняв Камелию, Джеймс положил подбородок ей на макушку. — Я ненавижу их. Всю свою семью, свое происхождение и чистокровных магов. До пятого курса я пыталась оправдать отца, найти в его действиях хоть немного любви, но он просто неспособен любить. — Мне жаль. — Прошептал парень. — Не стоит. Камелия замолчала в ответ обняв Джеймса. Она не понимала, что на нее нашло, почему она рассказала все это Поттеру, но ей стало легче. И почему-то она была уверена, что этот разговор останется между ними. И это было странно. А еще странней было то, что в его объятиях ей становилось хорошо. Словно это самая правильная вещь на свете. Словно все так и должно быть.