Красная Камелия

Камелия обхватила чашку с горячим чаем руками, устроившись на высоком стуле стоящем у островка в центре большой кухни. Давно же она не пила чай, да и вообще ничего, кроме огневиски ну или магловского алкоголя, который разливали в местном баре, недалеко от дома. В последнее время Лестрейндж все чаще стала пропадать в своих мыслях. Она думала о Римусе, ушедшем в леса почти неделю назад, думала о том как обойти родовую защиту Мраксов и достать крестраж, думала о словах Барти о предателе, думала о том как там Рабастан, думала о заданиях, работе и близких людях. Она постоянно думала. И это убивало ее. Она смотрела на друзей, на то, как быстро из их глаз исчезает детство. Фабиан и Гидеон тренировались сутками напролет, в надежде стать лучшими аврорами. Джеймс и Сириус постоянно вызывались в патрули и первые бежали на задания Ордена, а Лестрейндж возвращаясь с работы обрабатывала их раны. Даже странно, что война стала для них обыденностью. Еще были Тонксы. У Камелии не часто получалось наведываться к друзьям и крестнице, но жили они относительно неплохо, хоть и были в черной списке Пожирателей Смерти. Стоило бы кому-нибудь из цепных ПСов заметить предательницу крови Андромеду или ее маглорожденного мужа на улице, тех бы убили. Поэтому Тонксам пришлось уйти в тень и зажить магловской жизнью, даже письма от них приходили с почтальоном, а не с совами. Они лишний раз старались не пользоваться магией и теперь сами ходили в магазины за продуктами. В одном из писем бывшая Блэк написала, что ей было сложно освоиться в такой жизни, но благодаря Теду она смогла. Он был ее поддержкой во всем. За Рабастаном сейчас усиленно следили, о Барти девушка ничего не слышала, как и о бывших однокурсниках пополнивших ряды армии Волан-де-Морта, о чем ей рассказал Северус. О нем Лестрейндж тоже волновалась... Снейп находился в непосредственном близости с Темным Лордом и постоянно рассказывал какие-то вещи Камелии, что в конечном счете могло сыграть с ним злую шутку. Но они оба понимали, без информации из тыла врага — им не победить. — Чай? — Сириус подошел к девушке, понюхав напиток в чашке. — Слишком скучно, может что-нибудь по крепче? — Время десять утра. — А где-то уже ночь. — Он игриво повел бровями, подходя к бару. — Сохатый? Камелия пожала плечами. — Когда проснулась, его уже не было. Либо на тренировки, либо снова Дамболдор поставил его патрулировать улицы, или отправил на какое-нибудь смертельное задание. Фамилия директора из ее уст звучала как ругательство. — Ты его не больно то любишь, да? — Джеймса? — Не поняла девушка. — Директора. Камелия задумалась, постукивая кончиками пальцев по столешнице. Сириус незаметно вылил ее чай в раковину и плеснул в чашку щедрую порцию малинового ликера, купленного за бешеные деньги в магловском магазине. Лестрейндж пригубила напиток и откинулась на спинку стула, внимательно смотря на друга. — У меня так сказать упали розовые очки. В школе мне нравился Альбус, этакий добрый директор всегда помогающий ученикам, хоть и более благосклонный к львиному факультету. — Он же сам Гриффиндорец. — Да, но он мне пару раз помогал. Не исключил меня из школы после того, как я избила Монтегю на глазах всего Большого Зала. — Сириус хохотнул, вспомнив эту картину. — Знал о моей работе в «трех метлах» и никак не препятствовал, советы дельные давал и не сдал меня в приют, когда я сбежала из дома. За это я благодарна. Но сейчас, он не имел права давать такое задание никому из Ордена, тем более Римусу. Блэк помрачнел, залпом допив остатки ликера в бокале. — Я тоже волнуюсь за него. От него никаких вестей и твои слова на собрании... Его перебил громкий стук в дверь. Друзья переглянулись и Сириус пошел открывать, пока Камелия незаметно вытащила палочку. Их знакомые и близкие обычно предупреждали о приходе, да и камин для тех всегда был открыт. К ним могла стучаться миссис Патерсон из-за громкой музыки или смеха, или полиция, вызванная все той-же милейшей соседкой. — Как там говорится? — Крикнул Сириус. — Вспомнишь солнышко, вот и лучик? Лестрейндж недоуменно нахмурилась, спрыгнув со стула. Она медленно прошествовала в прихожую и остановилась за спиной Блэка, смотря на директора Хогвартса. Он не улыбался и выглядел непривычно хмурым. В доме будто стало холодней... — Профессор Дамболдор? — Удивилась девушка. — Мистер Блэк, мисс Лестрейндж, вам следует отправиться в больницу Святого Мунго... * * * Сердце колотилось в груди, грозясь выпрыгнуть. Камелия крепко сжимала руку Сириуса и не позволяла слезам вытечь, это не ее горе, она не посмеет быть слабой сейчас, когда должна быть сильной ради любимого человека. Он множество раз подставлял ей плечо давая выплакаться и побыть просто девушкой. Теперь ее очередь стать плечом. — Драконья оспа тяжелое заболевание, чаще всего поражает в юном возрасте. — Рассказывала им Мириам Спраут. — Но она же излечима. — Хрипло прощебетала Камелия. — Я помню профессор Слизнорт рассказывал о противодраконьей сыворотке. — В юном возрасте — да. — Женщина сочувственно оглядела двух друзей, поднимаясь по лестнице. — Мне жаль, но пожилым волшебникам крайне сложно переносить эту болезнь и в большинстве случаях они скоропостижно умирают. — Сколько? — Просто спросил Сириус, до хруста сжимая руку подруги. — Не больше суток. Они остановились перед дверью на третий этаж, над которой висела табличка «Волшебные вирусы: инфекционные заболевания, драконья оспа, болезнь исчезновения, грибковая золотуха и...» Камелия и Сириус переглянулись и раскрыли дверь, сразу же увидев опирающегося на стену Джеймса. Сердце в груди защемило. Камелия чуть замедлила шаг, когда увидела Флимонта и Юфимию Поттеров смотрящих на сына из-за застекленной стены палаты. К ним нельзя было подходить и Джеймс даже не мог обнять родителей, он мог только смотреть... Лестрейндж не знала что должна говорить. Она просто подошла, ласково коснувшись спины парня. Поттер обернулся, а потом упал в объятия Камелии, ткнувшись лбом в ее плечо. Он сжал в руках ткань ее футболки, которая быстро намокала из-за слез. Та лишь могла гладить его по спине о сочувственно смотреть на еще недавно полностью здоровых людей. Сейчас же их лица покрылись зелено-фиолетовой сыпью и они едва держались на ногах. В носу предательски защипало, но девушка дала себе мысленную пощечину. «Соберись, ты нужна Джеймсу.» «Нужна как никогда прежде. Будь сильной ради него.» — Я не знаю... я не хочу запомнить их такими... — Шептал он. — Пошли. Камелия мягко отстранилась и кивнув Сириусу, повела Джеймса дальше по коридору, туда откуда он не увидит их. Краем глаза она заметила, как Блэк приложил руку к стеклу и Юфимия повторила его действие ласково улыбаясь. Лестрейндж поспешила отвернуться. Если продолжит смотреть, точно не выдержит и сломается. Джеймс сел на скамейку и поднял покрасневшие глаза на девушку, которая опустилась перед ним на колени, губами касаясь разбитых в кровь костяшек на его руках. Они не говорили. Джеймс старался успокоиться, но слезы все текли по его лицу, а Камелия чувствовала себя как никогда беспомощной. Как успокоить человека, чьи родители могут умереть в ближайшие сутки..? — Мне жаль. Мне так жаль. — Пробормотала она. — Что я могу сделать..? — Просто обними меня. Лестрейндж так и поступила. Джеймс искал в ее объятиях спасение, он цеплялся за нее как за спасательный круг, а она могла лишь обнимать его и шептать в взлохмаченные волосы, что все образуется, все обязательно будет хорошо. Она могла лишь врать. Поттер в ее объятиях дрожал как осиновый лист на ветру. При родителях он еще старался сдержать рвущиеся слезы, но сейчас... Он плакал, выплескивая всю боль, страх. Еще рано... еще слишком рано. Они же так хотели увидеть внуков. Они хотели увидеть победу светлой стороны в войне. Они так многого не успели. Позади послышалось тактичное покашливание. — Не хочу мешать, но Юфимия хочет поговорить с тобой, кис. — Сириус перекатился с пятки на носок, так-же сдерживая слезы. — Я побуду здесь... Камелия посмотрела на Джеймса, если он попросит ее не уходить, она останется и не сдвинется с этой точки, пока он не успокоится. Парень немного отстранился и одними губами произнес «иди». Лестрейндж еще несколько секунду колебалась, однако все-таки решила послушаться. Каждый шаг к палате отдавался болью во всем теле. Девушка медленно подошла к стеклу, откуда на нее глядели уставшие родители ее парня. Она поджала губы, словно мантру повторяя «не плакать, главное, не плакать». Юфимия нежно улыбнулась и эта улыбка затмила даже язвы покрывшие ее лицо. — Камелия... — Женщина шагнула к стеклу. Лестрейндж закусила губу, не найдя подходящих слов. Все они казались ужасно глупыми. Что ей сказать? Поздороваться? Спросить как дела? Выказать свое сожаление? Однако миссис Поттер сама продолжила разговор. — Позаботься о нашем мальчике. — Попросила та. — Он так тебя любит. — Юфимия, я... — Он без тебя не справится. — Добавил Флимонт, приобнимая жену за талию. — Джеймс сильный и черпает силы из тебя, ты для него, как маяк. Из вас прекрасная пара. Камелия впилась ногтями в ладони. Органы внутри скрутило болезненным узлом, предательский ком застрял в горле, а слезы так и стремились сорваться и обжигающими дорожками покатиться по бледным щекам. Она чувствовала боль каждой клеточкой тела и не могла ее остановить. — Я не... не умею поддерживать в такой ситуации. — Призналась девушка. Лестрейндж помнила боль, когда узнала о смерти Селестии. Ей было невыносимо и тогда никто ее не поддерживал. Она забывалась в тренировках, бесконечных занятиях и книгах семейной библиотеки. Да она бы и не позволила кому-то себе помочь, но то была она — Джеймс всегда был более открытым. Его душа всегда была нараспашку и он никогда не скрывал собственных чувств. — Не обязательно что-то говорить, чтобы поддержать. — Сказала Юфимия. — Просто будь рядом. Камелия порывисто кивнула. — Пообещай, что позаботишься о нашем мальчике. — Твердо повторил Флимонт. — Обещаю. Они одинаково тепло улыбнулись. Лестрейндж пообещала себе, навсегда запомнить эти улыбки. Камелия вернулась к двум мародерам. Они сидели на подоконнике и курили. Плечи Джеймса все еще содрогались, руки била мелкая дрожь, но он больше не плакал, невидящим взглядом пытаясь просверлить дыру в стене. Лестрейндж осторожно коснулась его рук и завлекла парня в крепки объятия. Через пару мгновений к их объятиям присоединился Сириус. Так они и стояли. Втроем. В пустом коридоре. Обнимая друг-друга. А через час умерла Юфимия Поттер. С разницей в шесть часов, вслед за женой ушел Флимонт. Кладбище Годриковой Впадины. Утро выдалось холодным, хмурым и тусклым. Солнце даже не думало выглядывать из-за черных грозовых облаков. Ветер разбушевался как никогда и все пришедшие на похороны утопали в грязном снегу выпавшим одновременно с дождем. Десятки волшебников и волшебниц кутались в теплые пальто, пытаясь согреться. Здесь собрались сослуживцы Флимонта, новобранцы, которым довелось увидеть мистера Поттера в деле и даже те, кто о нем почти ничего не знал, пришли выказать свое уважение и почтение. Руфус Скримджер, Аластор Грюм, Барнаби Магвайр и Альбус Дамболдор возложили цветы на могилу и отошли. Со стороны Юфимии пришли ее близкие подруги. Они сотрясались в рыданиях и даже предложенные домовиками успокаивающие зелья не спасали. Джеймс стоял прямо у мемориала, на которым красивым, ветвистым почерком было выгравировано: Из жизни вы ушли мгновенно, Но с нами будете всегда. А ниже короткая эпитафия: «Любящие родители и верные друзья.» Камелия незаметно достала палочку, накладывая на Поттера согревающие чары. Она стояла за его спиной, так-же как и Сириус, обеспокоенно смотрящий то на друга, то на подругу и Питер нервно покусывающий губы. Он не знал, что сказать, как приободрить, да и если говорить на чистоту — никто не знал. Позапрошлым вечером, когда Юфимия и Флимонт скончались, Джеймс не проронил не слова в больнице, не по дороге домой, только в гостиной... он вдруг остановился и закричал во всю глотку срывая голос. Он просто орал от невыносимой боли и никто не мог ему помочь. Камелия и Сириус застыли рядом молча сочувствуя ему. Он кричал и кричал, пока голос не сел, а потом просто уснул на полу и чтобы не тревожить его сон, Лестрейндж просто принесла две подушки, плед и легла рядом. Сириус скрылся на кухне и всю ночь пил, он тоже потерял родителей. Людей, приютивших его и давших любовь, которую он никогда не получал от собственной семьи. Пока священник читал речь, Камелия не сдвинулась с места, нерушимой стеной стоя за плечом Поттера и крепко сжимая тонкими пальчиками палочку. Они не говорили с того момента как покинули Мунго, но Лестрейндж невидимой тенью повсюду следовала за Гриффиндорцем. Незаметно накладывала на него согревающие чары, поправляла одежду, подносила горячий чай и стояла за его спиной, не позволяя упасть. Она была нужна ему. А значит она будет рядом. * * * Они вернулись домой уставшие и измотанные. Джеймс скинув обувь в прихожей, быстро скрылся на втором этаже, захлопнув за собой дверь. Он больше не плакал, теперь в его душе осталась лишь пустота, которая казалось никогда не покинет парня. Камелия и Сириус переглянулись. Лестрейндж глубоко вздохнула и прошла на кухню, сразу направившись к бару. Она открутила крышку от бутылки с коньяком и прямо из горло сделала несколько больших глотков. Сириус запрыгнув на столешницу взял другую бутылку. Первые минут десять они сидели в полной тишине, разбавляемой лишь бульканием алкоголя. — Я не знаю, что делаю... — Призналась девушка, запустив руки в растрепанные ветром волосы. — Не знаю, что говорить, как себя вести. — Не обязательно говорить. Будь рядом. Нечто подобное ей сказала и Юфимия, только вот в тишине было невыносимо, как ей, так и самому Джеймсу. Поттер не умел справляться с болью, до этого дня все в его жизни шло размеренно и равномерно, он просто не знал, что делать теперь, когда боль свалилась на него снежной лавиной, придавив к земле. — Тогда я пойду к нему. Сириус кивнул и Лестрейндж уже собралась уйти, но... Она обернулась, заглядывая в серые глаза. — Ты будешь в порядке? — Конечно. — Заверил ее парень. Перед тем как вернуться в комнату, Камелия заглянула в библиотеку Блэков, вспомнив, что как-то давно видела там сказку Барда Бидля «Фонтан феи Фортуны». Эта идея пришла ей в голову совершенно спонтанно. Февраль, шестой курс в Хогвартсе. — Хочешь расскажу тебе один секрет? — Внезапно предложил Джеймс. Девушка неуверенно кивнула. — Когда я в детстве не мог заснуть, мама читала мне сказки, а сейчас я порой беру книгу и читаю сам себе. Мне это помогает. Джеймс сидел на постели, крутя в руках палочку, он не вздрогнул, когда дверь открылась, даже не поднял глаз. Камелия тяжело вздохнула и опустилась на другую часть кровати. Она не пыталась его трогать, вывести на разговор или заверить, что все будет хорошо. Она открыла книгу. — На высоком холме в зачарованном саду, за высокими стенами, под надежной магической защитой бил источник, приносящий удачу, и прозвали его фонтан феи Фортуны. — Начала читать девушка. — Раз в год, в день летнего солнцестояния, в сад разрешалось войти одному единственному человеку, горемыке. Если успеет он от восхода солнца до заката добраться до источника и окунуться в его воды, всю оставшуюся жизнь будет ему сопутствовать удача. Джеймс приподнял уголки губ и прикрыл глаза, положив голову на колени Камелии. Та не отрываясь от чтения накрыла его пледом и запустила руку в жестковатые волосы... — Сотни людей со всего королевства собрались в назначенный день у стены чудесного сада. Мужчины и женщины, богатые и бедные, молодые и старые...